Анекдоты из России, мемы и истории

Анекдот про михалыча

На колхозном собрании выбирают руководителя бригады: — Давайте Михалыча изберем! — Да, Михалыч, свой человек, он может! — Михалыч в бригадах. Из заднего ряда кузнец тянет руку: — Ну вот и все. Нельзя Михалыча в бригадиры… У него фашист дед был… председатель колхоза: — Кузнецов, ты за что…л?! Михалыч из детдома. Кузнец: -. Да? Ну, я не знаю. Я сказал свое мнение, а вы решайте.

В одном из сел Тамбовской области у края дороги из земли высунулся кусок железа. Булавка, о которую спотыкались все идущие. Место было многолюдным, так что вся деревня знала об этой местной достопримечательности.

Маленькая Женя всегда пинала этот пинас, когда проходила мимо него. Его спутники тоже. Взрослые не замышляли ничего плохого, они случайно дотронулись до куска железа и выругались.

После этих ударов штифт больше не застревал и не гнулся. И верхняя часть его была отполирована и стала блестеть, как это бывает со сколотым куском какой-нибудь статуи из меди или латуни.

Прошли годы. Женя выросла, окончила школу. Мы с отцом решили, что надо ехать в город и поступать в институт — учиться строительному делу. А если его не взяли, то служить в армии. А затем попытайтесь действовать снова. Они собрали Евгения в дорогу. Они попрощались, мать поплакала, поцеловала — и сын ушел в большую жизнь.

Евгений впервые вошел на строительную площадку. Жизнь вернулась. Учеба, экзамены. Потом он женился.

Когда дети немного подросли, однажды летом Евгений приехал со всей семьей к отцу, в родную деревню. Я хотел представить отца внуков — как они стали здоровыми и серьезными. А также для того, чтобы дети могли бегать и загорать на солнце, но рыба погибла.

Было тепло. Отец и сын сидели в доме у окна, пили квас и вспоминали прошлое. Вдруг отец говорит: «Жень, а ты помнишь того Подмера, штырь, который мешал ему ходить?» «Ну, конечно, помню!» И Михалыч решил его вытащить. Вот так, булавка оказалась золотой!

После того как Михалыч зацепил штырь трактором, он с ворчанием вытащил его из земли. Это оказалась золотая лента диаметром 2 см и длиной около 80 см. Никто не знает, кто воткнул его в землю.

Но теперь все знают историю Михалича. И он не захотел «отнести сокровище государству», а решил продать его за большие деньги. В качестве покупателя я выбрал местного стоматолога. Только стоматолог имел свое мнение, взял и написал донос в милицию.

Прибыла полиция, допросила врача, Михалича и еще пятерых соседей. В отчете зафиксировано, что Михалич хотел устранить препятствие для движения общественного транспорта. Ему это удалось. И сама обструкция прилагается к отчету. Они никому не открыли дело и никого не посадили в тюрьму. Они взяли палку и ушли.

На этом история закончилась.

Актер побрился. Это кажется хорошим, даже полезным, если смотреть на это с точки зрения гигиены и театральной этики. Если бы не префикс. Лысый. То ли карта, то ли еще какой-то долг заставляет его — история умалчивает, но вечером у него выступление, где он как герой. Теперь все выглядит нормально. Множество и множество визажистов. Лысые — не враги человечества. А двадцать лет назад, в условиях театрального дефицита и даже на гастролях… все было ничего, но эта жертва радиации не тянула на каноны, тогда не только из патетических, даже из позитивных. В общем, нужно было что-то делать. Первым проснулся заместитель главы. Настойчиво куря, он назвал Татьяну (Гример-Пастигер), Светлану (клиентка) и «Клинику для бренд-лико». Диалог не затянулся: — Есть ли парики? — Нет, — вклинилась Таня. Светлана была единственной женщиной в гастрольной части труппы с роскошными волосами и опытом работы с этой головой. Она тоже поняла, что катится, поэтому сразу же отрезала вслед за Таней: — Не выдам! «Я в курсе, ты замужем», — попытался пошутить Валерий Михалыч. Не было времени и вариантов — буксируй, Таня! …В течение трех-четырех часов Татьяна выводила контуры каждой пряди на блестящем куполе тонкого сумрака. Всех посетило восхищение. Нервно присоединяясь, все считали своим долгом выдать какую-нибудь «мудреную» подлянку: — Надень — ровно, вдруг на глаза упадут! — Давай устроим благородное собрание? — О! Зачем ему волосы на ушах? (Театральная среда полна цинизма и зависти)))) В итоге Лисин был покрыт волосами цвета болотного мха (кто знает, тот поймет, цвет искажен сценой), а до выступления оставался еще час. Парня угощали чаем с коньяком, так что наберитесь терпения и не краснейте при виде Валерии Михалыча. Все уже были на пределе, но никто не мог взять развитие… театральные дифтонги дают не только свет, но и тепло. Сцена, согласно нормам, должна была войти в категорию отапливаемых помещений, а отопительный сезон еще не закончен, несмотря на резкое потепление за окном. В целом, клиент едет впереди всех. И дома тоже. Но нельзя прерывать выступление! Танцуй, чтобы тебя меньше видели!»- шепотом крикнул Михаил Михалыч из-за крыльев. — Пропал, всадник апокалипсиса! Последние сцены происходят в присутствии спешащего персонажа Скиттла с прямыми мигающими линиями и каплями на лице. Поскольку по сюжету был бой, то отыграться можно было как кровью, полученной в боях, но не столько сиренью, сколько кровью незнакомца из видеороликов. В приступе праведного гнева он запятнал и осыпал всех персонажей в радиусе поражения дропшипа. Незаметный исполнитель какого-то миньона, которому капля попала в глаз, и он ударил лицом сначала в гонг, потом в барабан, который знал конец «серьезной» игры. Это было полное усилие, чтобы играть дальше… … Через неделю после экскурсии нам дали заметку для «местного» знатока из газеты. «… Сценическая интерпретация знаменитой пьесы дала простор художнику-авангардисту театра… Смелый грим переносит нас в мир Малевича и Сальвадора Дали… Актер — это просто металлическое искусство на столах. «. Вечером на аллее скульптур в коридоре театра появилась фигурка с лицом героя вечера.

Правдивая история. В давние времена, когда я учился в техникуме, мы с другом ездили на практику в Свердловскую область, в пустыню. Так получилось, что мы проводили свои геодезические забавы под руководством местного лесника — Михалыча. О нем и речи. Михалыч — седые поникшие усы, застиранный китель и преувеличенное чувство юмора. Сильный, мудрый, повидавший все на свете, он имел в трудовой книжке только одну запись — лесник, и работал на этой в общем-то нелегкой работе с ранней послевоенной юности. И вот, утро, обширный лесной двор. Лесники и рабочие поедут в лес на стареньком ЗИЛ-157, последние приготовления, и среди всех мчится лесник Вася, которого жалко даже внешне, так как Вася не только трясется от жопы, но и буквально блюет. И когда, уже покидая территорию лесничества, они обнаружили отсутствие Васино, никто особенно не удивился. . Вечером, возвращаясь с работы, наблюдаем такую картину — безжизненный труп Васи лежит, опираясь конкретно пьяной головой на входную дверь лесничества, из проявлений жизнедеятельности — медленные конвульсивные подергивания пыльных керзаков. От нечего делать мы остановились у ворот, люди с шутками и прибаутками добрались до дома. Михалич: — Ну, студенты, будущие лидеры, каковы ваши действия в отношении дезертира? Пошли варианты, ладно, там, лишение премий, прогулы и т.д. — О, нет, не надо его трахать. Вы смотрите, как он лежит — головой в лес. То есть, он пошел на работу, но то, что он туда не попал, в жизни случается всякое. Вот если бы он выкатил голову из леса, тогда да, прогул и премия. И улыбка в седых усах, лучи морщин на кирпичном загорелом лице. . После такой жизненной практики всегда стараешься не делать поспешных выводов и рубить с плеча. Да, такие люди есть.

Правдивая история. В давние времена, когда я учился в техникуме, мы с другом ездили на практику в Свердловскую область, в пустыню. Так получилось, что мы проводили свои геодезические забавы под руководством местного лесника — Михалыча. О нем и речи. Михалыч — седые поникшие усы, застиранный китель и преувеличенное чувство юмора. Сильный, мудрый, повидавший все на свете, он имел в трудовой книжке только одну запись — лесник, и работал на этой в общем-то нелегкой работе с ранней послевоенной юности. И вот, утро, обширный лесной двор. Лесники и рабочие поедут в лес на стареньком ЗИЛ-157, последние приготовления, и среди всех мчится лесник Вася, которого жалко даже внешне, так как Вася не только трясется от жопы, но и буквально блюет. И когда, уже покидая территорию лесничества, они обнаружили отсутствие Васино, никто особенно не удивился. . Вечером, возвращаясь с работы, наблюдаем такую картину — безжизненный труп Васи лежит, опираясь конкретно пьяной головой на входную дверь лесничества, из проявлений жизнедеятельности — медленные конвульсивные подергивания пыльных керзаков. От нечего делать мы остановились у ворот, люди с шутками и прибаутками добрались до дома. Михалич: — Ну, студенты, будущие лидеры, каковы ваши действия в отношении дезертира? Пошли варианты, ладно, там, лишение премий, прогулы и т.д. — О, нет, не надо его трахать. Вы смотрите, как он лежит — головой в лес. То есть, он пошел на работу, но то, что он туда не попал, в жизни случается всякое. Вот если бы он выкатил голову из леса, тогда да, прогул и премия. И улыбка в седых усах, лучи морщин на кирпичном загорелом лице. . После такой жизненной практики всегда стараешься не делать поспешных выводов и рубить с плеча. Да, такие люди есть.

Пока я открывал, чистил Хирас, наливал чай — он более-менее разделся и рассказал причину такого веселья. Проснулся, говорит, недавно, взял газету — посмотреть программу, а там большими буквами, русским по белому написано: 11.35. Генерация победителей в Боброве-Тарасове.

Надо сказать, что Михалыч был очень эрудированным человеком, в том числе и по истории России. Он забыл о телевидении и дал нам вспомнить. Что это были за бобровые турбины? Когда? И в конце концов с ними что-то было связано, потому что как бы целое поколение не называло их победителями? Он опустил голову, сломался — нет, он не помнит. И это не может быть потому, что Михалыча могут отправить преподавать историю в институте. После него ни один учитель не сказал мне ничего нового. Михалыч думает. Стало даже страшно: неужели начались провалы в памяти? Он поднял газету, перечитал.

И там, после «Победителей», стоит Мааленая точка. Потом посмотрели — передача была из цикла как «Легенда советского спорта». А Бобров — Тараса — хоккейные тренеры Боброва и Тараса.

— Дорогая, ты выйдешь за меня замуж? Конечно, дорогая! Я так долго этого ждала! Затем завтра до 8.00 — специальный столичный в Михаличе.

У меня есть друг. Такого хорошего друга зовут Айболит. Почему? Да, потому что это на что-то похоже. Итак, он работает в торговой компании, не очень большой, но очень солидной. А особенность его работы в том, что владелец компании Тимур Михалыч, одновременно и его директор, и его отец-в-законе. Ну, вы сами понимаете, рост карьеры несомненный, все полезно для человека. Но я хочу заверить вас, что не из-за его карьеры, не из-за денег. Он был из очень богатой семьи, у него было все. А свадьба была по любви, они и сейчас живут счастливо, чего я им желаю и в будущем. Так было и этой зимой. Айболитыч с Маринкой 2 года, праздник планировался с размахом. Три дня выходных наступали из-за какого-то праздника, в середине декабря было вообще. Все самое интересное произошло в стране с Михалычем. А с Тимуром я угасла еще до свадьбы, и даже во время свадьбы с этим бывшим человеком мы подружились, по-моему, сильнее, чем с Айболитычем. На празднике, помимо родственников, из трех человек присутствовали только самые близкие друзья семьи: Острый — друг Тимура по Афганистану, Алена — подруга Марины, я — друг и все =)

Другой товарищ рассказал, как он «перепрограммировал» коллегу по работе, потом с его слов. У нас в офисе есть дядя, которому 50 лет. Он прекрасный профессионал, но какой Аромат исходит от него — это тихий ужас! Он пьет, зараза, почти каждую ночь. Кроме того, он отдает предпочтение самым дешевым напиткам. Он говорит, что привык к ним еще с советских времен, а действие остального алкоголя гораздо слабее. Видимо, по той же причине он употребляет дым без фильтра. А если утром этот тип вдруг повиснет у вас за спиной, то придется задержать дыхание или противогаз, как по сигналу тревоги, надеть. Он копил деньги, чтобы избавиться от вредных привычек и купить новую иномарку. Он прекрасно заботится о нем и берет его только в исключительных случаях. Обычно он ездит в коттедж на выходные. Но поскольку он живет в пяти минутах ходьбы от офиса, он продолжает пить в обычные дни в том же режиме. Я только что вывел всех из оцепенения! И как-то я ему говорю: — Михалыч, а что ты заливаешь в свою машину? Соляр? «Ты думаешь, я идиот или как?» Strictly 9 5-s! — Ну что, Михалыч, тащишь всю эту муть в рот? Если в машине что-то серьезно ломалось — хоть в городе, хоть на трассе — они увязывались с эвакуатором и сервисом не в любой другой день, они делали это за месяц. А если из-за ваших вредных привычек случится инфаркт или инсульт? Скорая будет стоять в пробке, не увезли в больницу и все — поить нас компотом на поминках. Зачем вам тогда нужна машина? Затем у Михалича словно щелкнуло в голове. В течение недели он появлялся на работе как-то не так, и неприятный запах от него стал исходить гораздо меньше. Возможно, просто «принять» его курение, и даже этого недостаточно. Наши женщины были настолько довольны этими изменениями, что не смогли отказаться от них! А сегодня Михалыч подошел ко мне и очень искренне сказал, что я, сволочь, испортил ему всю жизнь.

Они были вместе в коробке, в которую их бросил владелец — оружи е-gvo. Я мог это определить — стояли как на параде, один к одному, увеличение ровно 100 мм, блестящие, без малейших следов ржавчины, резко обрезанные по краям, даже ребристые круглые колпачки. Все как один, только что из клонирующей машины, лежат молчаливые, неопытные и вообще — о чем говорить? Новички упали в коробку. Да, какие это новички! На каждом следе ржавчины колпачки перекошены, края можно назвать острыми только с натяжкой. «Что, хорошая молодежь, приуныли?», «Среди «повидавших жизнь» найдется говорун, он об этом не молчит!». Сука, которая висит!» — он даже, кажется, подтолкнул локтем своего соседа. «Ну, ничего, сделай 2-3 удара молотком по шляпе — размякнет. Получишь добро молотом от самого Михалыча, без баловства, в три удара — только шапку одень и будешь на солнце сиять А как возьмет тебя его Пашка-кувалда — выноси со святыми! И тогда Наводчик отпустит тебя. Но не хуже, если вы придете к сыну хозяина. «Дап, дай пикабу!». , — тонкий голос пронзил чьи-то когти. «С одной стороны, он вылечит все, что угодно. Страшно вспомнить, скольких наших они погубили» — «Дядя Го, а вы откуда?». Некоторые из молодых спросили. «Дай-Дай! Отдай пулемет племяннику. Знайте, плебеи! Обращайтесь ко мне «Гражданский начальник» или «Товарищ товарища» — выбирайте сами. Один из новоприбывших, старожил, пробормотал: «Слушай, ты опять Робби, Расти — голова и весь такой растрепанный после вчерашнего. Ущипните себя и я только заговорил, и я только заговорил, и я только заговорил, и я только заговорил, и я только заговорил, и я только заговорил, что помогает прийти в форму, чтобы обрести былую гармонию. Однажды я встретил нашего родственника — Уханала. «Родственник — это родственник нам?!» — возмущался ветеран, который видел не один гвоздь. Что-то вроде «Фуижки»? Да, граненый стакан — это родственник! Расти, у тебя среди родственников и деревянные башмаки с обувью, несомненно, нашлись?»- тупо, закрыли тему! Я гвоздь в авторитете, я могу сесть в голову! Но скажи мне сесть! Я, дурачок, а правда, что когда-то в давние времена совершенно без нас, Гвоздей, ходили и где-то даже построили церковь без одного? — Ты дурак, ржавый, хотя и авторитетный мудак! Без нас не то что церковь не построишь, ограду не сделаешь. Мужчина, за то, что не держит шляпу в руке. Гвоздь обязательно вбивается в стену и, по крайней мере, мастером. А вы — стройте без гвоздей, вы тоже скажете!» — Да, судя по тому, как Михалыч разговаривал со вспомогательной палочкой, когда гвоздь нам помогал — без гвоздя никуда не денешься, без гвоздей не обходятся, хороший гвоздь будет обеспечен хорошей спичкой, можно навсегда соединить две доски, можно соединить две доски, не зря для нас для нас. гвозди, люди пишут стихи: — Гвозди бы сделать из этих людей. — Будет больше в продаже ногтей!

Михалыч был сварщиком «от Бога». То, что он мог сотворить после 200 граммов, принятых в душу, никто не мог повторить даже на трезвую голову. Только беда, без 200 утренних грамм, не смог повторить этого и сам Михалыч, потому что пил долго и серьезно. Утренние граммы должны были составлять ровно 200, ни грамма больше. Если утренняя норма была превышена, сварщика заменяли здоровым пьяным сном. Поэтому вся бригада следила за тем, чтобы Михалич не прошел. А то, что от него пахло товарищем, пахло водкой — ну не должно от него пахнуть чеком!

Только новому менеджеру магазина этот запах совсем не понравился (то ли он был нетрезв, то ли у него была язва, кто знает). После нескольких предупреждений «не пить» (да, сейчас!), Михалыча, спавшего в шкафу (ведь не уследили…), разбудили и сняли с работы с предложением писать «по собственному».

И на следующий день сварочный аппарат снова работал. Начальник цеха простил его, можно подумать. Да, неважно как!

Просто половина завода была гарантирована Михалычу — вот и погода. А во-вторых, — отдел кадров отказался утвердить заключение, в котором говорилось: «Начальнику штаба тов. П-ву И.А. от сварщика Кр-ва С.М.».

Прошу освободить меня от должности по НАСТОЯЩЕМУ требованию начальника Т-ШОП товарища Савицкого А.Т.

Это было в одной из прошлых жизней. Я не помню точно, какой именно. Но тогда царем был Брежнев, и Великий Советский Союз, который иностранцы очень уважали и боялись, считался «западниками» России, а всех, кто там жил, даже негров, цыган и грузин, жители Европы считали русскими. А как же братья-славяне! Даже тогда на весь огромный город было вкусное пиво в трех потрепанных деревянных крышках. И полное отсутствие в этих заветных местах туалетов, сделанных руками человека. Чего нельзя сказать о чудесных туалетах, возникших спонтанно — и в полном соответствии с законами природы и импровизации.

Помню, в то время я был знаком с иностранцем и, будучи дураком, очень этим гордился. Многое из этого было непонятно и недоступно для него по сравнению с его собственным хорошо организованным и аккуратным обывательским мирком. Почему я гордился этим фактом, я не помню. Но в основном этот иностранец страдал от нашего разговорного русского языка. Однако ему пришлось испытать свою истинную силу и глубину на собственной капиталистической шкуре средней акулы.

Как мог догадаться этот хитрый итальянец, что весь смысл затянувшейся командировки в Россию заключался в слове «f*ck», которое в конце концов сказал ему выскочка Кузьмич, выдыхая в сторону вчерашний дым? «Да ну его к черту», — можете возразить вы, — «Это ничего не значит!» — и будете отчасти правы. Но, несомненно, значение этого слова гораздо шире. Как анекдот, помните: «Видишь что-нибудь?» — «Не-а!» — «Ну тогда бери два куска и отвали!».

Чтобы хоть как-то просветить его в этом вопросе, мне пришлось спилить пару десятков осиновых кольев с головы его сицилийского дуба, и он ничего не понял. Я бы ни черта не понял!

Скажите, вы знаете что-нибудь об Италии? — «Я бы все еще хотел!» — сказал ты! И вы будете абсолютно правы! Да, девять из десяти россиян знают Италию как облупленную! И все эти Леонарды и Микеланджело с Паганини, все эти макароны, пиццы, ботинки, Рим, все эти кошки там, сан-ремоны, насосы и челентани. Уже Dolce & Gabbana, кто помоложе или считает себя охренительно гламурным продвинутым перцем, определенно знает. Об одном кадре говорить не стоит, как бы это сказать, ну, в общем, у них был какой-то старый педик — тоже один из этих Кутюрье, что ли! А. — Я вспомнил. Его звали Версаче. Холи-холи-холи!

Дело не в этом. В Италии, по нашим понятиям, все красиво! Красиво — да! Но в этом нет ничего особенного. Конечно! Что такое красота в настоящем смысле — ничего! Пакет, педаль! Силиконовая безделушка с накачанными губами, напоминающая то ли перезрелый пельмень, то ли нездорово раздутое и гипертрофированное влагалище …

Как Достоевский надеялся спасти мир с ее помощью, ума не приложу! Я думаю, он был слишком пьян, когда писал это! Или какой-то старый пердун неправильно понял его фразу… Наверняка Федор Михайлович писал: «Красота пожрет мир». Но на самом деле русские спасут мир — не иначе! «Достаточно немного покопаться, чтобы выяснить — вниз — к чертовой матери!». Пусть французский, пусть итальянский, но все равно — к черту! Все основные вещи у них — на поверхности, как два пальца… ну, а если поприличнее — то как дважды два!

Любой русский даст любому иностранцу сто очков вперед в плане знания чужой родины! Но иностранцы ничего не знают о России! И они не узнают даже после того, как проживут с нами две жизни! Каждый русский пьяница не только видит и мыслит шире и глубже, так он еще может собрать все свои знания и основанные на них далеко идущие выводы в одно слово или в одну короткую объемную фразу, которую ни один шпион Лэнгли никогда не расшифрует! Что говорить о человеке, воспитанном в тепле и сытости, воспитанном на Апеннинах!

Так мой друг, хитрый итальянец, ничего не узнал в России — где он! Например, почему русские назвали цветной телевизор первого поколения в честь дерева? — Непонятно! Что там с деревом?! Или они имели в виду качество изготовления?! Или характеристики материала?! А для меня, например, «Береза» — очень органичное имя. Я действительно не знаю, почему? Может быть, это молоко наших матерей?! Кстати, почему вы обратили на это внимание?!

Да, потому что это был один из тех паломников, которые приехали к нам во Львовскую область в конце 70-х годов для установки новой производственной линии для цветных телевизоров второго поколения. Первое поколение» не сработало, как говорили старожилы львовского лампового завода № 1, которые вырезали его из березового полена. Первое» поколение постоянно ломалось, оно было громоздким и неудобным. Он также имел неприятное свойство загораться и даже взрываться в некоторых случаях. Рабочие очень нервничали и жаловались на это в партию и правительство. Партия также приняла решение понервничать и потроллить некоторых чиновников — вот так, легонько, после того, как вы стукнули себя молотком по яйцам. «Правильные» выводы были сделаны «на месте», и первый пробный конвейер по сборке телевизоров был заказан в Италии, привезенный к нам нашим незабвенным Ромео-героем-любовником. Корпуса этих телевизоров, как к своему ужасу обнаружил итальянец, действительно были сделаны из дерева! Ну и что?! В Mercedes также много деревянных деталей и ничего — считается — роскошного!

Итак, создав новую линию и протестировав ее, по-русски — проверив, итальянец решил немного погреть свои ухоженные руки на древнерусской медлительности и неряшливости! Все было гениально и просто, как у великого Леонардо.

Что ты наделала, сука! И вот в чем дело!»На конвейере по производству пластиковых ТВ-боксов пресловутого второго поколения, в самом его «мозгу», хитрый Поганини из итальянского народа задал ключевые характеристики сырья, идеально соответствующие итальянским комплектующим. То есть, если сырье имеет характеристики, как положено (влажность, плотность, примеси и т.д.), конвейер работает как часы, если что-то идет не так — хрен вам, а не Тибет!

Естественно, у русских тоже не было возможности как следует поковыряться в мозгах «итальянцев». Все было строго засекречено и снабжено блоком собственной важности — не хуже, чем у секретных «мифов». Конечно, будь Львов или Львов — как хотите, так и называйте, но все равно — русскими, нанятыми и заключенными, они будут настаивать на том, чтобы исходное сырье соответствовало советским стандартам. Ведь дешевле и надежнее использовать свои материалы, родные. На хрена из Италии пластик за пластик, нужный для телекастинга, если его некуда девать в родном Стерлитамаке — бери хоть даром, хоть на хрен! Башкирам уже было вкусно ходить босиком …. Так что бери, дорогой товарищ, бери и — отвали, хуй.

Что касается цены на итальянский Plastran — давайте лучше скромно промолчим! Скажем только, что советский рабочий должен был накапливать в этом чудо-аппарате следующего поколения не один год, а два или даже все три! Кроме того, «Подганини» уже приглянулась соседям, которые поставили на конвейер в России первую партию пластикового сырья. Не иначе, сопят вместе со своими кривоногими коллегами-корлеони …

И вот, сделав свое дело, деревенский увалень в радостном настроении отбыл на родину, напоследок, правда, немного озадаченный словами Кузьмича о «блядстве», но наивно не придав им никакого значения.

После того, как его расчеты пролежали месяц, потом еще один, в надежде получить от русских приличный заказ на пластик и подстегиваемые его сицилийской мафией и тем, что это была уловка сицилийской мафии, сомнений не осталось — кто еще мог быть настолько наивным, чтобы попытаться обмануть русских? ! — Паханини, под каким-то далеким предлогом, снова переехал во Львовскую область, на тот же завод, чтобы, как говорится, на месте раз и навсегда расставить все точки над своей латинской буквой «I».

А это значит, что картина, которую я запомнил о своей необыкновенной молодости, очень хорошая. Он заходит на завод туда-сюда: «Хай-хаб», «как жизнь», «как конвейер?» «Да, блин», «Да, блин — работает!». Он уже понял, что оборудование работает на полную мощность. Я вошел в здание литейной, и там, в бункере, лежал серый пластиковый башикер. Точно! Но — по самым точным расчетам лаборатории в Риме, эта галомированная пластмасса должна отдать 60 процентов лома — там микротрещины и т.д. и т.п. Да что они с ума сошли, эти русские оставляют только 40 процентов корпуса! Но это постоянная неспособность! Она поступает в цех диагностики и контроля, где эти же здания просвечивают ультрафиолетом на предмет невидимых глазу дефектов. Кажется — оборудование показывает 80 процентов дефектов. — 80.

В страшном смятении он бросается в следующий цех, где бракованные здания должны быть сняты с конвейера и переданы под пресс для дальнейшего удаления. — Там все в порядке. Я не понимал. Он вернулся, в диагностическую мастерскую, нашел бракованный корпус и решил сопровождать его на конвейере, чтобы отследить до конца. — Он бежит за ней, высунув язык, и наконец-то видит впереди свет истины!

Специальная хитрая железная лапа снимает с конвейера бракованные здания: проходит корпус хиджуджу — лапа выходит из своего убежища, хватает его с конвейера и — под специальный пресс и дополнительный прием бесформенной кучи — на переплавку.

Более того, хитрая Италия сделала оборудование так, что если отсоединить эту лапу, то весь конвейер встанет! То есть — брак не пройдет! «No Pasaran!» — как говорили когда-то их близкие соседи по континенту!

Но не русские!» Поганини, взбешенный происходящим, молча наблюдал, как огромная металлическая лапа вышла из укрытия, хищно замахнулась на поврежденное тело, подходила к нему все ближе и ближе, и вдруг, в нескольких миллиметрах от него, начала корчиться, а не тянуться к нему, и разочарованно отступила на свое обычное место. И тело, как ни в чем не бывало, прекрасное!» он продолжает свое движение к следующему магазину!

Присмотревшись, хитрый итальянец чувствует свое полное и окончательное поражение, его челюсть становится похожей на глупую мечту американского бройлера: ужасная стальная лапа просто привязана обыкновенной засаленной веревкой к одной из металлических стоек конвейера. Веревка имеет именно ту длину, которая необходима для того, чтобы лапа не доставала до заготовки.

Не думаю, что хитрый пасынок итальянской мафии хоть с кем-то попрощался. Я помню только, что в состоянии нервного кризиса он покинул фабрику, бормоча какие-то слова себе под нос. У меня вырвалось только: «Да пошел он!». Я не думаю, что он полностью понял! Что ж, возможно, у кого-то из них будет еще один шанс начать все сначала!

О способности «держать банку» Epi. Как прекрасны золотые липы между зданиями на Покровском бульваре! На меня — я чувствую запах дыма — идут молодые алкоголики.

Отец, где находится ближайший гастроном? Услышав нотки уважения в их тоне, я объясняю местоположение, и они отправляются за вином.

Я стою и смотрю на липы, на закат. За меня, мальчики, «папа». Как быстро проходит наша жизнь, И никогда не узнаешь, кто виноват.

Я всегда завидовал людям, которые могли выйти в астрал с двумя стаканами. Вот что значит экономия! За полпинты вы можете устроить еженедельную прогулку. Увы, не я. Литр — это так, для аппетита, настоящее веселье начинается с полутора и заканчивается Унмасисом на бутылках по утрам. Недорого, потому что половина была выброшена в окно, а истины в вечном вопросе «А прыгали ли мы вчера?». Ты не понимаешь. Некоторые расходы. Plus-Preat — это угощение, чтобы разморозить домашних компаньонов в доме. Помню, в юности я тащил девочку, зажатую в ровную копилку. Она висит на плече и горестно рассуждает на тему «Что я скажу папе» — я приду (кхм) и скажу: «Папа — мама никогда не будет такой! (Да, как) нет! Скажи: «Папа-мама, больше никогда, никогда! Мы идем в хижину. Я звоню в дверь, сбрасывая свое тело с плеча. Снаружи мама в спальнике, папа в пижаме — Оба в Аху. Милый ребенок открывает рот, чтобы покаяться, а потом резко начинает его разевать. Благодаря этому речь становится хорошей и командной. -ТАКА. Основа, полотенце, вода, зубная паста, быстро. Он проталкивается через онемевших родителей и поворачивается — строка: — Ходить не болтать. Другую красавицу я наклеила на дверь дома и выкинула, назвав дверь дверью, в общем, чуть не подвела меня под монастырь. Папа был там жесток (и поэтому я, кстати, выбросил его), поэтому, пока группа экспертов металась в постели, извиваясь, перекладываясь, ползя к двери, один умный ребенок решил снять куртку. Ну, это было бы время, потраченное даром. Пиджак следовал за пиджаком, затем юбка и т.д., а потом папа обнаружил на лестничной площадке абсолютно голую и глупую дочь. Полночи он пытался достичь имени того, кто был в изобилии. Ну, по крайней мере, я запомнил себя раздевающимся. (Подробнее.) Один рулон было особенно интересно носить. Творческий человек. Псевдоним — Кинто. Понимание, вероятно. Дедушка Кинто был двукратным гением Советского Союза. В первый раз он стал гением, выяснив, как лечить герпес. Все по-прежнему не лечат, а вылечивают. И дед Кинта придумал, как уничтожить его в зародыше. И он никому не сказал. Потому что гениально. Папа Кинто, разумеется, тоже стал выдающимся кисой Духтура, а Кинто, разумеется, родился богатым и уважаемым человеком с явно блестящим будущим. С такими блестящими перспективами напрягаться? Вот почему Кинто стал Кинто. Итак: я соблазняю представителя дома славной династии. Он занят неопределенными размышлениями на тему «Что бы такое сказать моим родителям, чтобы они не узнали, что я пьян?». Да, как. Здесь не надо говорить, что на 100 ярдов ясно, что потомство пойдет на дрова. Но Кинто оптимист и верит в свой дар НЛП. -Келла (кхм) и я скажу — мама, бля. Нет. Мама не может говорить непристойности. О! Я приду и скажу: мама, падшая женщина. Нет. И снова она оказывается какой-то дрянью. Мы ползем. Я надел на его ноги блестящего внука. Я звоню. За дверью все как обычно. Воссоединение семьи. Куинто открывает рот, чтобы убедить предков в своей кристальной трезвости, и тут мать грубо обрывает весь сюжет фильма: -олег. Он снова напился. Кинто вешает трубку. Единственное, что он может проскрипеть, это какое-то грустное: -set! В разговор вступает отец: — Ты ругаешь своих родителей? Кинто закатывает глаза, затем язвительно говорит отцу: — Ахт! И падает лицом на пол. Молорич передал своим родственникам, что он был на все глаза. Кстати, эту связку трахнули, а потом мы вошли в неупомянутое. В институте меня могли поить только два человека и Евпахов. Евпахов вообще был талантливым алкоголиком.

Его можно найти на всех алкогольных напитках. Более того, часто одновременно. То есть, вы едете в 23FPALL (общежитие tannica) из 402, например, в 733-ОП-Том же Евпахове. Подождите, под ним вроде бы хлопотно. Спускаешься на 5-ю евпахию с ПМП, портом лестницу застреваешь, добираешься до 504-й — а там водка. Это клонирование или что-то вроде того, сука? Евгений попал в институт «по распределению». Была такая практика, что завод направлял человека в университет, его брали без экзаменов, а за это молодой специалист обязан был отработать три года на производстве. На седьмом году экзамена завод удивился: где же наш молодой специалист? Страсть как не хватает. Производство не обходится без ее базовых знаний. В институте ему тоже дали целый орден, как с темпом вальса слепили диплом и бросили на завод. Верните свой орлиный шаг, сучки. Он, блядь, разберется. По прибытии жена сразу же была направлена мастером на семинар — о выпускнике их предупредил сертифицированный персонал. Рубиновое решение. Рабочие встретились с новым руководителем «Хмурого». Кроме того, я прибил с горы, они ждали прямо. До него в мастерской заряжал любимый всеми бренный Михалыч — тот, что у нас на голове. Пролетариат решил создать интеллигенцию. Идиоты — это кто-то. В первый же день мрачные рабочие окружили начальника и стали молча смотреть на него с усмешкой. Брифинги затянулись. Наконец, арестованный Михалич спросил: «Сотня? -Студентка, виновная голова главы Евпахова. «И, наверное, водку пить не будешь, студент?». Опытный Михалыч презрительно сплюнул. Евпахов, который 7 лет ездил за водкой, а потом они сгинули бы за трезвость, уже задыхался. -Ах-ха? Водкуу. Я не могу. -Мы не собираемся обволакивать ваше свидание с вашей спутницей, сказал студент Михалыч и лукаво подмигнул. Следуя примеру старейшины, работники весь день с нетерпением ждали и подмигивали друг другу. Домой, сучки. Ссора Биче-Уэла Евпахова не посрамила альма-матер и выпила весь цех. В итоге его добавили в очко и пили с ним в разногласиях, это ничему не помогло. Семинар в пульсе, проведенный на рабочих местах. Седоусый Михалыч Евпахов с триумфом удовлетворил свой дом. Он был в полной непрухе. Прочитайте поражение всухую. Рабочий класс не смирился с поражением и потребовал реванша. Евпахов поднял с пола свою перчатку. Результат был тот же. Семина в дрова, Евгений притащил побежденного предшественника жены для расправы. Бои приняли затяжной характер. Рабочая гордость не позволила пролетариату признать поражение, а здоровье не позволило победить. Все забыли о плане и работе, какого хрена, когда здесь происходят такие вещи? Не сразу, но администрация завода забеспокоилась. Что-то долго нет новостей из третьего цеха. И что-то не было видно. Как молодой специалист, лучше ли он? Пока он справлялся, на полу мастерской нашли кучу синих тел и очень злого босса. Химпер объяснил, что нашел такую фотографию по прибытии и наблюдал за ней в течение двух недель. Вот как вы принимаете, не так ли? Власти долго копались в трупах и раскопали Михалыча — ему поручили следить за молодым боссом и сообщать ему о ходе дел. Михалыч долго возился, спорил, потом потащился в кабинет директора. Где Гегемон, застенчиво хрюкнув, рассердился. Михалыча помыли, положили на диван, утром подняли и вывесили. Затем они задали вопрос. С трудом, но Михалычу удалось произнести, дар речи у него более или менее внятно донес до режиссера причину срыва постановки. -Кто ж его трахнет, Петр Степаныч, этого пьяницу, да не то, что мы уедем со всем цехом в ЛТП! Вы знаете меня, я знаю себя, но эта водка из кашалота побеждает воду! Что там!

Мы с тобой не можем выпить столько воды вместе! Этот студент? -Студент. — Михалыч долго кашлял и посинел — это вам не долбаный студент! Это сука, я даже не знаю, что это такое! Я начал пить еще до войны, но за всю свою жизнь не видел ничего подобного! Засунь его в пизду, Петр Степаныч, ради Христа, пожалуйста. — Ну, раз уж вы спросили. Заинтригованный, Петр Степаныч все же позвонил Евпахову, чтобы они могли поговорить по душам. В результате разговора директор оставил капельницу и, придя в себя, подписал приказ об увольнении Евпахова «по собственному желанию». «Вторым приказом он отменил практику «нормирования» своих специалистов. Нам не хватало сертифицированных пьяниц. Я бы справился сам. Спасибо за внимание.

В 80-90-х годах в нашем районе был передвижной стоматологический кабинет. Он был смонтирован на базе интересной универсальной машины чехословацкого производства. «Praga-v3s». Михалыч, водитель этой машины, несмотря на то, что был не дурак выпить, слыл уважаемым человеком. Помогло то, что когда он работал в больнице, он почти всегда мог достать алкоголь. В деревне, куда он должен был отправиться в этот раз, был давний друг Николая, так что спиртного было предостаточно. В конце короткого зимнего дня, когда прием пациента был почти закончен, Михалыч пришел к стоматологу и сказал, что машина сломалась (для вида он повернул стартер до конца подачи топлива: «Не заводи блин!»), посоветовав доктору ехать на обычном автобусе. План был успешным. Приняв меры предосторожности, Михалыч вогнал стоматолога в снежную бабу, высаженную у деревни. Глубина снега и самоперекрытие Праги позволили это сделать. Этот стоматологический кабинет, почти армейский «кунг», только больше комфорта и овальные окна, очень похожие на проемы вдоль верхнего края кабины. Мужчины забрались в будку, включили светящиеся лампы, запустили автономную печь, накрыли поляну, выпили по первой — красота! Через некоторое время на пульт дежурного отдела поступил звонок: — Приехали! Я иду! В поле за деревней летающих тарелок! Да, отрезви меня! Служитель на всякий случай сообщил об этом властям. Вечер прошел спокойно, и по адресу был отправлен наряд для наказания за звонок или контакт с инопланетянами. Мы прибыли на место, на краю деревни уже собралась толпа любопытных. Недалеко от деревни в морозном тумане «что-то» светилось. Оценив глубину снега, сержант понял, что он не достает до дежурного УАЗа. Взяв фонарики, они начали двигаться пешком. В этот момент Михалич вышел на ударную позицию. Увидев на краю деревни работающую милицейскую «люстру» и двигающиеся в его сторону фары, я понял, что ничего хорошего это не сулит. Он завел машину и начал подниматься по полю. Услышав звук дизельного двигателя, сержант на мгновение замер: «Они косили под наземное оборудование?». Он, знакомый с научной фантастикой, подумал, что двигатели инопланетного аппарата издавали какие-то другие звуки или вообще не имели диапазона в звуковом человеке. Но уже через несколько секунд он узнал звуки единственной в округе подобной машины. Он хорошо знал Михалича и понимал, что тот там делает. Одежда вернулась: — Тарелка, твоя мать! Это кабинет зубного врача! «Мы слышим, а не глухие», — сказал местный председатель, который только что подошел. «Вероятно, сошел с дороги», — сказал сержант. — О, хорошо!» Местные жители со знанием дела кивнули. Сержант отодвинул председателя в сторону: «Если увидите Михалыча, передайте ему ящик спиртного (такова была коррупция), а мы доложим главврачу, что он застрял. После этого случая Михалычу, кроме «пришельца», никто не звонил.

«Очень трудно поймать черную кошку в темной комнате, особенно если вы не» путаетесь в ней.

У вас когда-нибудь была крыса на заднем сиденье вашей машины? Нет? Тогда вы ничего не понимаете в охоте. Ни одно сафари по сложности, накалу страстей и радости от трофея не может сравниться с этим времяпрепровождением.

И все началось достаточно невинно. По окончании пейнтбольных боев мы с Бегином погрузили стволы в машину, и один из клиентов попросился в попутчики. Довольно колоритным персонажем, своего рода смесью несмешиваемого, был бывший ДШБшник из Афганистана, который затронул тему буддизма и прощения. Вот что происходит с ними, если норма забоя двуногих превышена раньше времени. Дизайн Паши также был впечатляющим — безделушки, кошельки, браслеты, веревки — и все это на огромном лысом быке со следами неудачного скальпирования на черепе. Кроме того, ручная крыса на могучем плече. Мы едем по МКАДу, и, болтая, я пролетаю свой поворот. Из ада. Следующий выход — у Дороховой, а там — пост повышенной снисходительности. Учитывая, что вместо прав и регистрационного талона у меня есть только две справки об их краже (езжу так уже 2 года), это может стать проблемой. Уже есть. Муха летает перед нами, размахивая палочкой. Немного взволнован. Дыхание неровное, слышен свист. — По пятницам я не подаю, я напрягаюсь сквозь зубы и сдаю. Бегемот, оглянись, пойдем? -Нет. -Всего? -кричит он в радио, но не бежит к машине. -Зле. -? — «Здесь только одна дорога, значит, впереди пикет. -Я сдаюсь? ‘Я прав, неудобно вмешиваться, — открывает рот Паша, — но я в федеральном розыске. — Не плачь, мой мальчик, я выращу из тебя настоящего китобоя! Я нажимаю на газ, сворачиваю вправо, но успеваю вовремя и въезжаю на неохраняемую стоянку. Полный ржавого хлама, несколько лет гниющего под крышкой. — У нас есть 5 минут. Мы быстро снимаем крышку с этой кучи хлама! Мы так и сделали. Они просто закрыли машину и побежали — полицейские как раз въезжали на стоянку. -Кто они? Что вы здесь делаете? Паша: Мы местные жители. Мы выгуливаем крысу. -Е? Не дав полицейскому опомниться, Паша сует ему в лицо пасук. Он щелкает зубами в миллиметре от носа полицейского. Полицейский вскрикивает, как будто у него фобия. — Старейшина, что ты делаешь? Это работа руками! Он не кусается! Дать погладить? — Убери от меня это дерьмо. -Что угодно. — Черт. Ладно, идиоты. Вы все равно получите змею. Бррр!» — начал было возражать Михалыч — Паша кивает на крысу. он ревнует. при этом позволяя размножаться только мандавошкам. пашуня осторожно чешет крысу за ухом. Минт дрожит. Вы видели машину здесь? -Что? -Кто знает. Красный, похож на Жигули 9ку, но чужая машина (Лошина. Не узнал Ланчу) -Не знаю, старший. Там что-то загорелось — Паша машет рукой, а что, мы не смотрели. Меню падает. — Да, Пашуния. Полезное, оказывается, животное крыса. -И не говори! Он помогает мне уже год. Как только они выходят из хранилища, полицейские тут же забывают о бумагах! Мусор прочесывали в Дорохове еще полтора часа. Мысль о возможной дематериализации автомобиля не могла проникнуть под колпак. Наконец, дождавшись, пока они закурят на посту, мы сдались.

Подъезжаем к Пашиному дому, что за беда, опять палкой машут! Чем, черт возьми, они нас мажут? -Что вы хотели? Вы популярны, как летучий голландец! Я перешел в категорию городских легенд. -Да, тогда вы должны держать марку. Мы уходим красиво. -Мы ведь не будем проблемой, правда? А потом, может быть, я выскочу куда? -Не без гороха бзди, пашуня! На ленх, но не покидайте уаз! Смешно! — А потом ты не уйдешь? -И у меня есть одна мысль. -Кто бы мог подумать? И ты не сказал бы этого! И что за мысль? -Вы знаете трубу для трубы? -Под теплотрассой? -Да! -Похоже, что здесь не проход, а зазор. -Лянча влетает туда со свистом. Со сложенными зеркалами. Домой! — А уаз? -Эй. Я держу полицейского на расстоянии 50 ярдов, не отпускаю его, но и не иду дальше. Перед проходом сокровищ, я делаю легкую ставку, менты висят в очереди. газ. ОП! Передано. Йехуууу! Я и сам этого не ожидал. УАЗ поднимается как вкопанный. Экипаж покидает кабину с полной силой через лобовое стекло. Попробуйте свою мать! Ваша служба и опасна, и трудна! И, судя по всему, похерен, как видно. И услышал. Маты были слышны по всей округе.

УАЗ застрял там на шесть месяцев. Все попытки полностью растянуть его ни к чему не привели. Затем местные пираньи довели его до состояния скелета, а скелет уплыл. По нынешним временам он, скорее всего, лежит там.

Мы едем к Пашиному дому. Мы прощаемся надолго. Внезапно: -Ох. А Михалыч остался в машине! -Ну, давай его! -Макс! -Паша, не стучи Му-Му, бери свою крысу! -Макс, она теперь твоя! Крыса — это священный дар. Кармик. Вам тоже нужно ловить! . После получаса пота мы оценили Пашину месть. Крысу в машине трахают, так как она ручная, летает везде, а тут двое мужчин толпятся там. Через час мы выдохнули. Паша сочувственно курил в сторонке. -Бренд, Паша, ты же говорил, что она не кусается! — И ты тоже не кусайся, если не попадешься. И если вы начнете. Расскажи о своей беззубости полицейскому УАЗу! — И что делать? -Радуйся и радуйся! -О, ублюдок! Это онемеет вся проводка! Бегемот, наконец, находит решение. -Макс, она пасется под сиденьем. Давай так: ты — перед Орией, я — за ней, когда она выскочит, накрою ее шляпой. -Эй! Все ездит. Тяжело дыша, потные и измученные, мы передаем Михалыча хозяину. Паша берет животное, внимательно смотрит ему в лицо и: — Нет. Не мой. Он бросает его обратно в зал. Вторая пауза. Мы с Бегемотом смотрим друг на друга и воем от смеха. Как красиво мы были вымыты! Мама! Все новое. Попытка повторить хет-трик с ударом проваливается: бегемот, шипя, шевелит пальцем ноги. Подождите. Я иду к ближайшей еде, хвала небесам, там пасется кошка. Кисса-Кисса. Опла. Давай, помоги. Я швыряю кота в комнату отдыха и закрываю дверь на замок. При выпасе всех без разбора мух на мгновение. -Стерва. Михалыч будет есть! — Это его карма! Автомобиль становится очень оживленным. Восторженный вой кошки переплетается с воем раненой крысы. -Бу, блядь, вытри! Отпусти грех! — Да, имп! Паша открывает дверь. Вовремя. Шипящая крыса пулей влетает в его рукав. Кот в азарте прыгает на плечо Паши, пытается отпустить, а через секунду виляет рукой. Мы радуемся. Долг за хороший поворот заслуживает другого. Однако они расстались полюбовно. Но Паша больше с нами не ходил. Она определенно стала отрицать. Аминь.

Однажды я пообещал. Я только что сдал. Три года, да. Или четыре. Я обещал написать рассказ. Согласно этой истории, мужчина сказал мне, что его зовут Икарх.

— В городе моего детства была секретная фабрика. — Мой собеседник начал рассказ.

— Нет никаких секретных заводов, — тут же перебил я его, — есть заводы, которые производят секретную продукцию.

«Вы — нет, — вздохнул рассказчик, — а мы — да. Продукция просто не была секретной — завод производил надувные лодки и плоты, об этом знали все в городе. Но завод определенно был секретом. Фиг попадет на него, на это растение. И они проверяли тебя, и они считали твоих родственников, и они расспрашивали всех, допрашивали их, но они не брали их на работу. Потому что троюродный брат вашего дяди в Занзибаре продает семена среди морально неустойчивого населения. Вы даже не подозревали об этом, но вас не взяли на работу из-за такого пустяка.

— Так что завод секретный, а продукция обычная. Надувные лодки и плоты. И очень хорошие лодки, и очень хорошие плоты. Весь город знал. Поскольку лодки и плоты в городе не продавались, их сразу отправляли в Москву или вообще в Ленинград, что было еще хуже, потому что он находился еще дальше. В городе уже перестали мечтать о местных лодках в местной реке, чтобы ловить местную рыбу. Лодки не только не продаются. Чтобы вас не обманули. Завод является секретным. Даже охранники не воруют.

Как правило, все перестали мечтать о лодке с завода. Кроме Михалича. То есть, Семен Михайлович Б. Вы сами буденновец. Только «В» и все. Пусть это будет инкогнито, Михалыч.

Михалыч мечтал о местной лодке. Время от времени. Часто у него не было времени мечтать. Раз в неделю он мечтал выписаться, и на этом все заканчивалось. В основном по пятницам. А иногда и по субботам. Хотя он может ловить по воскресеньям.

Поэтому Михалыч, когда в его каюту определили двух заводских практикантов, очень обрадовался. Стажеры, люди не совсем проверенные, молодые и поэтому полностью подверженные влиянию. А Михалыч знал, как влиять на людей. Он даже может повлиять на водопроводчика Виктора Палыча. Он берет три литра самогона и идет воздействовать на сантехника. Он хотел и хотел вернуться домой. Сами, между прочим, двуногие.

Значит, он водопроводчик. А это стажеры. Студенты, простите, техникума. Люди знают и уважают старших. Что? Ты — нигилист. А студенты, как правило, поэтически настроенные люди. Особенно после литра.

А после второго Михалыч убедил их совершить непристойный поступок. Угнать лодку с завода. И даже их план был составлен и полностью объяснен. А это Коля. И тот же Петя. Они полностью согласились с этим планом и подписали его кровью в углу плана. каждый. Они сказали, что если они не выполнят план по краже лодки, то станут последними ублюдками и новичками.

Именно с Михалычем он просто переиграл свое влияние. Привыкните к водопроводу. Сам он, дурак, под восемьдесят и трезвый, выглядит как дьявол, но он трогал младенцев. И переборщил с влиянием. Соответственно, Коля и Петя, уступив и подписав, утром полностью забыли о затее. Они помнили только, что обещали украсть лодку Михалича. Они вспомнили и устыдились.

Так смутились, что пошли к директору завода. И все они сказали ему. И они попросили их продать лодку. За Михалича. Директор, честно говоря, хотел выгнать их немедленно. Но затем он вспомнил о необходимости обучения молодого поколения. Я вспомнил себя в молодости. Я пролила слезу. И написал записку. Управляющий магазином. «Выдайте предъявителям этой продукции номер 3 нестандарта для вывоза с завода, директор».

Почерк у директора был неровный, в общем, секретарь всегда писал на слух, слезы заливали глаза, поэтому записка вышла кривой. Дьявол сломал бы ногу в записке.

Бригадир был очень удивлен, когда увидел записку. И я позвонил директору: «Сансаныч, почему этим стажерам нужен восьмой продукт?». Но режиссер был только мягок с молодыми людьми. А со своими — тиран и хулиган. Ты, — говорит он, — черт тебя дери, заведующий магазином, видишь подпись? Вы умеете читать? И дьявол еще не выдал себя, такой-то и такой-то?

Кто бы не раздался после такого продукта? И они отдали его. И даже выдали машину, чтобы отвезти тюк и лодку Михалыча домой. И два тяжелых погрузчика. Потому что это тяжелый тюк. И плотно упакованы.

Михалыч тут же попросил погрузить лодку в его бортовую «шишигу». Только сегодня мы отправимся на ночную рыбалку. Попробуйте поплавок. А молодым — учиться ловить рыбу. Да будет так. Давайте возьмем молодежь, хотя эти дьяволы даже не знают, как пить. Что это за рыбалка?

И здесь, ночью. 3. Два стажера и Михалыч отправились на рыбалку. Забрали палатку, удочки, чуть не забыли — надо было возвращаться. Когда уже почти стемнело, начало темнеть. Мы добрались до места в темноте. Михалыч знает это место, как свой туалет. Они завели машину, мы втроем с трудом перекинули лодку через борт, поставили палатку, развели костер. Они взяли немного. Я научился ловить рыбу. Не то что в городе. И правильно. Нахлебайтесь лески и не забудьте надуть лодку. Я вздремну здесь у огня.

Коля и Петя взяли удочки. И сел в лодку. Тюк был толстый, влажный от росы и без каких-либо креплений. Они взяли фонарик. И в полумраке они обнаружили надпись «pull». И кружевное кольцо. Приклеивается полосками ткани к шару. Чтобы не висеть, Коля и Петя решили. Они также решили, что вместо лодки им дадут спасательный плот. С парохода. Изготовленные на секретном заводе для секретных военно-морских пароходов и принятые за лодки при выдаче стажерам. Они решили и потянули за веревочку. Он шипел.

Тюк начал надуваться, переворачиваться, и мальчики спрятались под машину. На всякий случай. Плот был плотом, а точнее под автомобилем. Возле костра мирно похрапывал Михалыч. Затем он проснулся.

Было тихо и светло. Из-за пожара. Из-за луны. Потому что фары грузовика горели, сжигая старую батарею. Но звезд не было видно.

Звезды из Михалича были замаскированы СУ-25, появившимися из ниоткуда. Силуэт огромного самолета слегка покачивался. Потому что сам самолет был резиновый. А два стажера тянули за резиновую стойку переднего шасси, пытаясь стянуть изделие № 8 в воду. Давайте порыбачим, раз уж мы уже приехали.

Михалыч посмотрел на стажеров. И снова поднял голову. Сверху было крыло. Михалич зажег сигарету. Он закурил и сплюнул. Между плевком и затяжкой его губы шевелились. И если вы внимательно слушали, то могли ясно слышать:

— Нет, братья. Ну, пошли вы в лодки. И рыбалка. И стажеров. И вообще.

Михалич уступил. Я проверил пальцем, не горит ли фаска. Бросил его в умирающий огонь. Он надвинул шляпу на глаза и притворился спящим. Ему было интересно, что стажеры сделают с самолетом, если им удастся столкнуть его в воду. Может быть, вы действительно сможете ловить с его помощью рыбу?

«Я так не думаю», — ответил я собеседнику. ‘Я не верю, что это все. Этого не может быть никогда.

— И это ваше дело. Чтобы убедить тебя? Идите к черту на кулички, чтобы убедить фен.

Он был бородат, худощав и ростом метр восемьдесят. Вокруг его сорока восьмифутового роста вертелась собака, а в руках у него был пистолет. Я могу убедить тебя.

О стереотипах. Рабочее утро. Я подслушал разговор Михалыча с другим сотрудником мобильной связи. Голос из трубки: — У меня на столе лежит пачка бухгалтерских карточек, пожалуйста, выбросьте ее. Михалыч, иди к столу: -декларация со скрепкой и с зеленой наклейкой? -Да. Сейчас я жду, чтобы положить пакет в сканер. Но Михалыч проходит мимо, открывает окно и кричит в утреннюю темноту: «Лови?».

Сегодня я подошел к лифтам на 1 этаже одной из московских высоток. Судя по горящим кнопкам, все лифты блуждали, как и полагается в этом идиотском здании, на неописуемой высоте. Кроме одного, прямо передо мной, его дверь была открыта. Груз был серьезный — трое трудолюбивых, больше стесняющихся, чем помогающих друг другу людей перетряхивали стеллажи в лифте. В глубине задней стены виднелся самый высокий и широкий стеллаж, возможно, даже шкаф. Но за ней была жизнь — я думаю, там притаился бригадир, который вошел первым. Из-за шкафа ведущий TSU периодически прислушивался, прикидывая, как его установить, чтобы все поместилось. Два тощих работяги у входа, шепчась и ругаясь, внесли последнюю тяжелую вещь и с достоинством удалились, оставив третьего, самого стоического, заниматься легкими узкими стеллажами.

Представив их всех, он попытался выскочить, но дверь никак не закрывалась. О чем он немедленно сообщил руководству. — Что, живот не отпускает? — Из-за шкафа раздался злобный голос — надо меньше пить пива! — Эй, Саныч, это, давай приютим! Тогда я пойду за ним! — Давай, лучше выходи. И пусть Михалыч залезет внутрь! А вы двое маршируете с очередным лифтом! «Бери груз!» «Нет больше Михалыча, — мрачно сказал Толстой, — его нет. — «Ну, что ж, Дмитрик!» — воскликнул проводник. И Дмитрия больше нет с нами, — грустно ответил Толстой — и ушел курить. -‘No.;%:? Идите, как можете!» — послушно прохрипел Толстой, цепляясь за стеллажи, но дверь не закрывалась. И вдруг он засветился. Он вышел из лифта и нажал там кнопку, оставшись снаружи. Он прислонился к спокойной двери: «Асталавист, граф Монтекрист! Лифт! Лифт! Он завывал, занимая неописуемую высоту на искусных матах вождя. А трудолюбивый рабочий добавил могильным голосом: «Вот твой замок, если!». И он триумфально огляделся вокруг. Заметив меня, Джой сказала: «Я послала его на верхний этаж!». А потом я начал смеяться. Потому что это то, что я знаю об этом здании и этом лифте. Он снова остановится. Я представляю: дверь открывается, внутри никого нет. Мебель летит в небо, двери закрыты.

Как Михалыч бросился пить

В одном южном городе на окраине жил электрик по имени Михалыч. Его дом, построенный в деревенском стиле, с одной стороны примыкал к лесу. Я видел Михалича исключительно в природе и в единстве с ней. Дома или в компании он не мог держать язык за зубами. Но сливаясь с природой, Михалыч выпивал по паре бутылок за раз, погружаясь в размышления о единстве человека и природы и о своей роли, Михалыча, в этом процессе.

В прекрасный осенний день Михалыч, как обычно, сидя после работы за своей любимой ручкой и уже приняв целую бутылку, пребывал в самом прекрасном настроении. Его мысли были высоко над головой — там, где заканчивались верхушки деревьев и начиналось голубое небо, особенно ясное в этот памятный день. Но вдруг Михалыч услышал то, чего не должно быть в этой идиллии — он услышал голос. Голоса были другими, он слышал их отчетливо, и от этого на душе Михалыча было неспокойно. Дело в том, что, судя по услышанному, обладателям голосов было холодно, и они были просто очень недовольны этим фактом, что выражалось в выражениях, весьма ориентированных на язык русской литературы.

Михалыч, не раздумывая, решил уточнить этот вопрос. Прихватив вторую бутылку водки, он двинулся через лес в сторону звуков голосов, которые по мере его движения становились все более отчетливыми. Сквозь деревья стал виден силуэт, как вдруг Михалыч встал как вкопанный. Впереди, вдалеке, росло одинокое старое дерево. Вокруг которого, неистово, наполовину от холода и проклиная все, что только можно было спутать языками, хороводом, держась за руки, бегали четыре голых мальчика.

В этот момент Михалич понял, что конец близок. Ведь белая горячка показала ему свое коварство с весьма недвусмысленным поводом. Нет, конечно, он видел в своей жизни извращенцев, но не помнил случаев группового помешательства. Он также не мог объяснить поведение молодых людей, которые обнаженными водили хоровод в тот прохладный осенний вечер.

Михалыч сел на землю, поставил бутылку водки и стал ждать. Картина, представшая перед ним, не изменилась. В результате, через некоторое время он решил лучше изучить Мираж. Ведь он искренне понимал, что ему придется бросить пить.

Но когда Михалыч вышел из леса, Мираж вдруг изменился в облике — мальчики перестали бегать, а продолжая танцевать на месте и держась за руки, стали звать его к себе, прося о помощи.

Михалыч был немолод. И он слышал не только о гомосексуализме, но и о стыде — он видел это несколько раз. Поэтому он двигался медленно и осторожно, на всякий случай держа в руке бутылку водки на случай покушения на его маленькую задницу.

Мальчики, увидев у него в руках бутылку, судорожно захотели ее содержимое. В то же время несколько самых близких даже опустились на колени, увлекая за собой двоих оставшихся. Михалыч остановился в нескольких метрах от группы.

Лихорадка была коварной. Он знал это. Но были вещи, которые он не мог отнести к этому.

В осеннем лесу перед ним, 4 извращенных гомосексуалиста, оскаливших зубы и вожделеющих его, Михалыч стоял на руках.

Подумав об этом, Михалыч принял единственное решение, которое показалось ему правильным — он открыл бутылку и, стараясь держаться на самом дальнем расстоянии, передал ее ближайшему из мальчиков. Оба потянулись за бутылкой.

Мигрируя в сторону извращенцев, водка быстро пошла по кругу, и через 30 секунд от бутылки ничего не осталось.

В результате речь людей, находившихся перед Михалычем, стала намного разборчивее, а движения приобрели осмысленность.

В результате двое впереди стоящих подняли руки перед собой и показали взглядом на Михалича, неразрывный союз с полицейскими наручниками, который спросил, спросил коротко — отрубы или ханчак?

Михалыч быстро вздрогнул. Вернувшись к действительности, он понял, что это Михалыч виноват, по его мнению, в том, что заставил несчастных замерзающих мальчишек полчаса бегать вокруг дуба по морозу, чтобы они банально не замерзли.

Дорога домой и обратно занимала у него не более 10 минут.

Отпустив мальчиков, он услышал короткую, но очень честную и поучительную историю.

Мальчики выпили и поехали на машине. Они резали, менялись местами и вели себя на дороге как полные мудаки.

Венцом их веселья стало столкновение с пожилой женщиной, продававшей яблоки на обочине дороги, в результате чего ее товар разлетелся по шоссе, а она сама едва успела отскочить в сторону.

Затем через 20 минут их остановили на дороге 2 джипа, из которых вышли парни в масках и камуфляже.

Они не избивали их, просто молча отвели в лес, раздели и хором надели наручники.

Теперь вы знаете остальное.

О пользе ненужных знаний.

У меня с детства была способность запоминать всякий хлам. Например, однажды я случайно услышал песню группы «Комбинация» из окна шестерки, стоящей рядом в пробке, и, сука, Ксюша, шурша своей плюшевой юбкой о повороты, навсегда поселилась в моем мозгу. Но иногда эта неприятная плюшкинская черта: собирать всякий хлам в пыльном сарае своего разума — очень помогает.

Примеры: на Патриках одна мадам зарылась в меня. Она вышла со двора и направилась ко мне с правой стороны. Прибегает Гей. Шепчутся с мадам в ее машине. И выходит оттуда с обвинительным приговором. Введите препятствие справа. Виновен. — Командир, ничего, что она ушла со двора? — И что? Перекресток есть перекресток. И правила одинаковы для всех. — Да, Лана. И тут в голове из ниоткуда (права были куплены еще в 92-м) — появляются священные буквы. Я зачитывал их в поглаженные счетчики полицейских сипловатым голосом: «Перекресток» — точка пересечения, пересечение или разветвление дорог на одном уровне, ограниченное воображаемыми линиями, соединяющими соответственно противоположные, наиболее удаленные от центра перекрестка, начала кривых полос движения. Выходы с прилегающих территорий не считаются перекрестками. Разум оцепенел. Каким-то образом он собирает мозги в кучу. Я не уверен: — А почему вы решили, что это сопредельная территория? Итак, голосом Левитана (Из советского информбюро.) — «Прилегающая территория» — территория, непосредственно примыкающая к дороге и не предназначенная для движения автотранспорта (дворы, жилые кварталы, автостоянки, автозаправочные станции, предприятия и т.д.). Движение на прилегающей территории должно осуществляться в соответствии с настоящими правилами. Наконец, я вспомнил, как давно я решил спросить в свободное время, что это за Правила, которые я нарушаю уже 20 лет? Но дальше определений дело не пошло. Зевок победил. Видите, как полезно. Коп понимает, что обещанного минета не будет, и, поникнув, уползает заполнять бумаги в мою пользу.

Они догнали языки с каким-то призраком. Ас и и-кил под 120. В отеле. Слово из слова-Пара и в лицо на нем на. Но это замедляет оба риска для местных обезьян. Остро ощущается нежелание чувствовать себя милыми, пригородными египетскими воришками общества. Следовательно, пока мы прогреваем двигатели. -Для, ты, детерминант, идешь как танк. И поставьте свечу в церкви. Что ты выбрался отсюда, чтобы выбраться, а не для того, чтобы ползать на носилках под листом. -Пух? Как ты меня назвал? -Да как ты меня понимаешь, Сердяга, если в голове вакуум? -Что у меня в голове! -Супер долбанная осцилляция нулевого поля! (внезапно вспыхивает в памяти) Внезапно ситуация отбрасывается. Упырь с ликованием смотрит на меня из-под панамы. -Mifi? -Мизес. Теория. -И вы получаете, например, Долгопрудненский. -Я не выходил на физический сигнал. А чье «я»? -Фисфак Московского государственного университета. Пойдем выпьем? -Но не местное пойло. Я был в неровном безликом балагане. -Это. Я тоже свободен. Мы падаем и подставляем спину. Интересный собеседник. И как я собирался разбить ему голову? Хорошо, я вовремя вспомнил это определение.

Год назад они ранили семью во Вьетнаме. Сидеть на пляже — это не мое, поэтому на скутере мы объехали весь Нья-Чанг. Мы ходили на Цоклет, но и там устали купаться. Мы пошли в Камрани. Пляж там не зоклет. Но он подойдет. База для серферов. Мы приезжаем и видим, что море не такое уж спокойное. Ну, волны и волны. Теперь у меня есть ребенок и нет одинокого плавания. Неподалеку раздается какое-то многоголовое «собака для собаки». Оказалось, что это местные спасатели выгоняют китайцев из воды. Китайцы прокалываются, отстаивая свою неприемлемость (все в спасительных лицах), а вьетнамцам все равно. Пендаль в SRACK и вся дискуссия. Подтянитесь. Этого все равно было недостаточно для меня. Старая Околдовца? Пинки на мелководье?! Суг под пайку! Разрыв на месте бабочки. Посмотрим, как ты меня догонишь. Удивительно, но вьетнамцы не лидируют. Итак, они получают прицельный удар, и снова китайцы на пинках пускаются в погоню. Я поплыл, развернулся, пора ребенку в душ. Однако вода ужасно мутная, а волны становятся все сильнее. Мы идем туда, где я меньше, я по пояс в глубине. Я стою. Я не позволяю этому продолжаться. Дита считает, что она умеет плавать, у меня своя точка зрения. Она не хочет учиться на женском упрямстве. Ну, болт в прибое, если уж на то пошло.

А потом волна поднимает волну и — мы в глубине. Я беру ребенка за руку и тащу назад. Пошел ты туда. Нас значительно затягивает в море. Причем так быстро, что через минуту мы уже находимся на расстоянии 50 метров.

О, сука. Есть одна вещь, которая воспринимает происходящее как развлечение. Но рядом с дочерью, которая может испугаться. И то, что напугало людей на воде, я могу увидеть. Стрельба на поражение может сделать и то, и другое. Более того, у 10-летней девочки здоровый, затененный лоб, как этого не делать. Выход есть. Но тянуть родного ребенка за голову как-то неловко, что ли. Правда, я не знаю, с чего начать. -Ро? -НУ? -Восстание Наку? -Воа! -Возьмите это! И что я скажу своей жене? Вытаскивая безжизненное тело: Я, дорогой, боялся, что наша дочь испугается и потащил ее в ванну. В соответствии с инструкциями. Что бы не было нервным. Только не нервничай, милая, а то я тебя успокою.

Я помню уроки Михалыча — https://www.anekdot.ru/scripts/author_best.php?top10&author=22879&type=story, которые нам преподавала детская наука. А здесь, из ниоткуда? Почему я это вспомнил? Я вспомнил, что с нами происходит. Тигун! Даже тогда мы освящаем, но зачем это делать? В нашей зоне ответственности нет ни одного трактата. Но Михалыч охреневал. Военно-морской ящик. Он должен преподавать там! Спасибо, старина! Так что же это было с пробками? Скачкообразный ток — поверхностный! Я имею в виду, что его можно вырвать! Отлично, но с ребенком это не сработает. Что еще? Мы должны плавать на боку! Вдоль берега! Пересечение происходит только в ограниченном пространстве!

Несколько минут — и мы на берегу. Ребенок даже не водит машину, его отделяет от отца нокаут.

Мы доводим ярость до лжи. Вьетнамцы подходят.

-Маласса! Хорос плыви! — Крота предупредить. -Во-первых, вас расплющило. -А китайцев вы предупреждаете почему? -И это недолговечно.

Сверху выходят мальчики с досками. Русские. -А ты осторожнее — обратный курс! -Спасибо. Вот почему у нас здесь база. Удобно плавать с берега: я сижу на доске, а ты рядом. Правда, иногда его проглатывают. В плохие дни. Но как волна, такая, какая есть!

Я давно не чувствовал себя таким идиотом.

Эта история произошла в славном и древнем городе Великом Новгороде в те давние времена, когда ВАЗ 2105 еще считался автомобилем. Но не для него сейчас. Я продал его и купил 2109. Это не ново. Все прогресс… А началась эта история с того, что мой коллега-механик разбил свою любимую «шестерку». Поскольку он как подчиненный, я должна заботиться о нем… отдельно для него. Тогда ему было около шестидесяти лет. Один глаз — протез. Жизнь была прожита бурно. Он знал все и всех в городе. Несмотря на разницу в возрасте, мы были дружны (до сих пор). В остальном — история. Утром я забрал его из Трубичино, и мы поехали на работу. В тот день я пошел как обычно. Не доезжая до моста, тот, что стоит перед постом, моргает. Да, я сам вижу — они стоят. Ну, на спидометре — 60. Все в порядке. И я подумал. Машет руками. Я останавливаюсь. Инспектор Брпстигрпт — 74 км/ч… Я бешено шаря по карманам. Только сто… (тогда было 50). Дальнейший диалог: — Командир, только сто… — без изменений. — Да, я пойду через двадцать минут. — Нет проблем. Так и будет. — Слушай, ладно, у меня на спидометре было 60… — без обмана. 74 на тебя. — Давай, я вернусь, моргни дважды, ты измеряешь. Похоже, дело в спидометре. — Давайте. Я беру Михалыча, вот так. 60 на спидометре. Мы ехали на машине. Они стоят на месте. Моргать. Радар указывает на меня. Показывает палкой, где остановиться. Я подъезжаю. — 74 — Есть. Потом руку просовывают в окно, бросают пятьдесят рублей. (Размен) — Счастливого пути! Мы уходим. Михалыч молчит. И что же произошло? — Превысил… — Нет, он дал вам пятьдесят долларов? — За превышение… — Нет, ну я не понял… — а что тут непонятного?! Тогда я мог бы солгать обо всем, но позволил себе это до вечера. Михалыч рассказал всем в компании, показал пальцем на меня, все покрутили у виска… Мол, Михалыч, ты не уйдешь… Надеюсь, что те, кто признался, не обиделись — годы прошли. Но это было?!

«Что опьяняет сильнее вина? — Лошади, женщины, власть и война!». Р. Киплинг

Обратите внимание, что Киплинг заранее предвидел женщин в своей поэме. Ха-ха.

На An.ru не так давно было несколько отличных рассказов о лошадях, я вспомнил, решил тоже взять на заметку. Мои рассказы традиционно длинные, на которых я волнуюсь — листья.

Из детских воспоминаний. Свои летние каникулы я проводил в сибирской деревне с бабушкой. Дед работал скотником в совхозе. Стадо молочных коров 300-350 голов летнего полевого выпаса через два дня. Утром и вечером дойкой руководил механик, который управлял дизель-генератором, а в остальное время он и напарник менялись сменами во время вечерней дойки. Нехитрая мотивация, зарплата напрямую зависела от надоев молока, поэтому работали они не дураки, стараясь максимально использовать светлое время суток, выбирая и меняя лучшие пастбища для выпаса. В июне, например, за весь день можно было поспать только около 3 часов. Естественно, они паслись на лошадях, иначе бы этого не было, расстояния были большие, и нам приходилось бежать, что в возрасте моего деда не так-то просто.

Мне 12 лет. С конем моего деда, довольно старого кастрата, отношения были очень сложные, он вообще не воспринимал меня как хозяина. Или не давал ему сидеть самостоятельно, потом пытался укусить, и он действительно не слушался седла. Короче говоря, я откровенно боялся его и считал лошадей глупыми, злыми, неуклюжими, непослушными и серьезно опасными животными. Да, он также был очень неудобен в седле и, откровенно говоря, не знал, как ездить верхом или обращаться с лошадью. Ну, не совсем тупица, конечно, а на рыси, поднимаясь в ритм бега в стременах и полного галопа, но он чувствовал себя и, вероятно, выглядел со стороны скорее как мешок с отрубями, чем как искусный наездник.

Но счастья не было. Напарник деда сильно пострадал, упав с крыши сеновала, и дед остался один. Лето в совхозе, свободных людей нет, от слова совсем. — Даже под кустом сидеть тихо, стыдно как-то, — жаловался он бабушке, работая в одну смену один. Естественно, в следующий раз я пошел с ним. Сначала я целый день бегал, да так много, что ноги еле передвигались, а потом, когда дедушка сжалился надо мной и посадил меня на лошадь, он набил мне такие синяки на попе и натер мне между ног, что двигаться вообще было трудно и торопливо. Бабушка ворчала, но дедушка был непреклонен: — В том возрасте я пахал по 16 часов.

Я записался в совхоз пастухом (с серьезной зарплатой, кстати, конечно, не сравнить с деревенскими парнями, которые летом работают помощниками комбайнеров), и мне выписали трехлетнего кастрата со звучным именем «Прогресс». — Давай встретимся, твой сейчас. — Дворовые свинцы. Я нервничал, возможно, даже больше, чем перед первой встречей в будущем. Поэтому я подготовился, заранее отрезал несколько толстых кусков хлеба и посыпал их крупной солью. Ах, это прикосновение нежных лошадиных губ, мое сердце сжималось, когда Прогресс нежно, с поджатыми губами, брал буханку хлеба с моей ладони — благодарно глядя на меня. Так что для нас это была любовь с первого взгляда. — Дедушка, я буду звать его Пронька. — Почему Пронка, а не Прощение, например? — Да, посмотрите на него, какой он Прошка? Проня! Видите, какой хитрый и подлый взгляд. — Хорошо, займитесь делом, установите ларек, принесите воду и травы. Завтра ты сам пойдешь в кузницу, — согласился я. — Дедушка. Может быть, вместе? — Ты уже самостоятельная, ты уже большая, тебя поведут за руку перед свадьбой или как? А потом еще и подсказали. как вставить. — Дедушка тихонько щебетал. — А завтра поедешь в Хохол, Иван Михалыч тебя немного научит. Он говорит, что казак — это наследственное, он брешет, но управляется особенно с лошадьми. Я не могу, у меня нет терпения. Я не могу не материться, а вы даже не по-детски обижаетесь на «нервный рот».

Все оказалось не так страшно, они все уладили и пошли к Михалычу, прихватив бутылку самогона и кусок копченой свинины, подсунутый бабушкой. — Давайте совершим экскурсию по району. — Михалыч, глубокий старик по моим тогдашним понятиям, положил в безразмерный карман граненый стакан, лук и хлеб, засунул за голенище сапога небольшой нож. — Лошадь должна управляться только с помощью ног. — Что такое? Вот рыцари (так и сказал «рыцари»!) раньше. В одной руке щит, в другой — копье или меч. Один что, член из уздечки вытащил? — Мы казаки, или где?

Пронката оказался очень понятливым, веселым и игривым, немного хитрым, но с ним у нас все получилось. И теперь я прибегал к свисту и некоторым командам только голосом, выполнял, даже лежа на боку, и по совету Михалыча постоянно носил с собой маленький холщовый рюкзачок с намытыми морковкой среднего размера и хлебом, фактически я дрессировал его как собаку. И он уже сам влетал в седло как ласточка, только с ножным управлением оказалось сложнее, но после одной аварии он тоже затопал.

Днем мы находимся в трейлере, ночью мы спали в трейлере. — Вставайте быстрее, коровы ушли. Трава, черт возьми. — На улице еще темно, около 3 часов утра, только небо на востоке начинает немного светлеть. Коровы сломали символический забор из тонких жердей, и все стадо вышло на поле позади с уже нарезанным овсом. Они ушли далеко, дальние уже почти на милю в длину и все еще разбросаны вширь. Времени на то, чтобы сесть в седло, не было, и они помчались галопом. Пронка восприняла уход из стада как личное оскорбление, мне это совсем не удалось. Он бросился туда сам, завывая, как кролик, опираясь на повороты так, что мои ноги почти касались земли, кусая коров, выгоняя их с поля. В то же время он злобно визжал от восторга по поводу собственной ловкости и свободы движений. Я вцепился в гриву, стараясь не упасть. Корова только в стаде ведет себя как глупое животное, как только она чувствует свободу, она начинает проявлять недюжинный интеллект. Бык-отец, крепкий как танк, по прозвищу «Гад», склонив голову с широким лбом и болезненными рогами, кряхтя, почти рыча, приготовился встретить Проню, который бросился к нему. А он как-то очень ловко оказался перед мордой и, встав, не слабо двинул копытом передней ноги в район правого уха. Сломив сопротивление, бык трусливо побежал в сторону лагеря. Проня на мгновение остановился, и я тут же вскочил, чтобы немного прийти в себя после такого потрясающего ковбойского родео. Ах, хозяин, не надо — значит, и я тоже. — Пронка тут же остановился и, наклонив голову, стал хрустеть вкусным молодым овсом, не обращая больше внимания на коров. — Ладно, придурок. — Я забрался обратно — Поехали. — Ку-уд! — (громкий крик пастуха, вполне понятный скоту), теперь я к корове, которая снова повернулась от загона.

Дедушка был оштрафован на крупную сумму за нанесение травмы. Он долго возмущался: — Что же теперь, совсем не отдыхать? — И я понял, что такое лошадь — быстрое и ловкое животное, и в то же время очень умное и храброе. И тогда у нас было полное взаимопонимание, я бы даже сказал — полное единение. Я, наконец, научился ездить «вприсядку» (без седла) без проблем, переводя Пронка с места сразу на галоп, избегая шаткой рыси. Он неохотно садился на телегу, обиженно косясь на меня, но под седлом мчался с азартом, иногда извиваясь, как ребенок, от полноты своих сил и возбуждения от стремительного движения. Несколько раз я слетал, но в детстве даже такие падения обычно заканчивались лишь синяками.

Дед со своим мерином управлялся с триста, а часто кулаком и кнутом, а я получал только ласку, в критические моменты только повышение голоса с осуждением интонации. Никогда не бейте кнутом или плетью, нет. Линг, однажды мне пришлось поставить его на место одним ударом на месте, но я не выпустил деда почти из рук. Надо отдать ему должное, он управлял им очень умело. Мерина в основном угрожала и иногда летала к коровам. Хотя чаще всего он просто «щелкал» ими (оглушительный хлопок при правильном поступательном и замедленном движении рукой). Потом я прочитал, что такой громкий звук получается потому, что кончик кнута преодолевает звуковой барьер (скорость звука в воздухе составляет 340 м/с).

Кнут следует произносить отдельно для дедов. С точной рукояткой из сыромятной кожи, длиной почти 6 метров, дедушке она иногда казалась продолжением его руки. Тогда он слишком тяжелый для меня. Несколько различных насадок для наконечника, на рыболовной тесьме с карабином для быстрой смены. Для нанизывания на кусок тонкой бечевки, заподлицо на конце, для охоты — просверленный насквозь стальной шарик, чуть больше дюйма в диаметре. С помощью этой насадки он притягивал и игриво, к восторгу зрителей, накалывал куски двадцати досок, прислоненных к трейлеру. — Зачем вам это нужно? спросил я, указывая на сопло из тонкой стальной проволоки длиной около пяти-семи дюймов. — То, что хотела курица, сегодня мы отправимся на смену птицефабрике — вот увидите.

Эта птицефабрика сильно отличалась от современной, с птицей в тесных клетках. Эта курица свободно гуляла по территории, огороженной не очень высоким сетчатым забором. Некоторые, особенно активные изюбри, летали, зарываясь в редкие березовые заросли, возвращаясь только для того, чтобы покормиться. Уходя, дедушка судорожно огляделся, выпрыгнул из телеги, подкрался ближе. Короткий взмах рукой с кнутом, молчаливый взгляд, и обезглавленная курица пробегает несколько ярдов, засоряя покатую землю, пропитывая ее яркой кровью. Подождав полминуты, дед снова огляделся, быстро подобрал голову и тушу, положил их в тачку под траву. — Вечером мы будем готовиться в полевых условиях.

Стемнело, небо заволокло, такого огромного количества звезд в городе вы никогда не увидите. Горел костер, в нем было два кирпича, положенных рядом. Не снимая пера, дед выпотрошил курицу, положил и натер внутрь горсть соли, еще положил внутрь очищенную луковицу и стал осторожно, прямо за пером, обмазывать глиной, предварительно замоченной в ведре. Он покрывал толстым слоем, уложенным на кирпичи, сгребая уголь холмиком сверху. Застывшая, потрескавшаяся глина из вареной курицы была удалена вместе с пропитанным ею пером. И я больше никогда не пробовал птиц.

В магазине покупали только хлеб, с пекарней в совхозе я ходил на велосипеде (около 2 км. в один конец), теперь только на прон, раскраска вокруг деревни. Крупной рысью, спина прямая, гордо поднятая голова, в такт, слабо приподнимаясь на стременах, отчего посадка кажется прославленной, небрежно левой рукой придерживаю провисшую уздечку. В правой «Детской» плетенке (около 3 метров), защелкнутой на метр, полплитки указательным пальцем так, чтобы она не попала под заднее копыто. Под восхищенными взглядами женщин и девушек, ожидающих, когда принесут хлеб, я резко останавливаюсь, поднимаю улей с поворотом, ловко спрыгиваю, небрежно сбрасываю его и привязываю уздечку к перекладине. — Ай, да, прав казак. Какой внук вырос у Василия. — Я делаю вид, что не слышу и даже не смотрю в ту сторону, хотя внутри все поет от удовольствия. — Эй, почему твоя лошадь не запуталась? — Он уже подчиняет меня. — Теперь он намеревался посмотреть и небрежно, как на пустяк ответить, пригвоздив взглядом прекрасный роман девушки, которая смотрела на меня с восторженным энтузиазмом. Как здорово, оказывается.

За такую гордость и самолюбование наказание не заставило себя долго ждать. И снова я пошел на поводу у склонности к хлебу. Высокое голубое небо, с маленькими белоснежными облачками, легкий, теплый ветерок с полей, вкусно пахнущий цветами от замерзших, поющих. Настроение прекрасное. Это снова будет та девушка. Ощущение полета, скорости, ощущение послушного, отзывчивого на малейшее ваше желание сильного животного, собственной ловкости и мастерства. Вдали показался знакомый цветной солнечный щит в магазине и от невероятного состояния незамутненного счастья даже запел во все горло. Как сейчас помню — «Машина времени», «Мы попали в такую штуку, в которую на самом деле не попадаешь». Пока мне удалось выплюнуть ее, оса успела несколько раз укусить за язык и внутреннюю сторону губы.

Я прыгнул или просто упал — я даже не понял. Он упал на пыльной дороге и от резкой боли не понял, смогу ли я выплюнуть эту жгучую муху или все-таки укушу, глаза застилали слезы, язык мгновенно ощетинился и распух. Перышко появилось, обнюхала меня несколько раз, потом поймала мягкими губами мое ухо и тихонько отстранилась, мол, чего ты хозяин, вставай, давай. Несколько человек прибыли из магазина велосипедов, очевидно, заметив мое состояние в пыли. А пронова не отпускает, храпит, наступает на них боком, скрежещет зубами. Еще несколько человек выехали, в деревне было немного весело. Друг Сарафана сквозь слезы заметил это, что сразу же мобилизовало меня. Он встал, вытер грязное лицо нижней частью футболки, говорить он уже не мог, поэтому жесты и рот показывали, что ОСА летит ему в рот и что эпизод был изматывающим. Я выскочил на улицу и пошел домой, молча страдая морально и физически. Язык распух так, что нелепо торчал, нижняя губа была похожа на фиолетовую сосиску, молоко он пил только с большим трудом, так как четвертый мог есть жидкую кашицу. И вот так, мгновенно из князя в грязь, переделывая известную поговорку. Но теперь я понимаю, что если бы я больше испугался, то мог бы получить отек гортани с последующим удушьем.

На самом деле, последний эпизод произошел так, как это было в начале истории летом. Прошло несколько лет, и я стараюсь приезжать как можно чаще и надолго, в том числе зимой и осенью. Проня был зол, сметлив, но и рад броситься со мной под седло. Я помню: я давно не был, но сейчас мне было грустно, и нас обоих прямо трясло от сладкого предвкушения сумасшедших гонок по скошенным полям. На крыльце я меняю свое решение, и он в нетерпении прыгает с пинками на скотный двор, загоняя в угол испуганных овец. Можно было бы придумать еще несколько интересных случаев, например, про волчью яму, но я чувствую — я разбираюсь с томом, так что остается только один.

Мне 16 лет. Я приехал на выходные. В начале зимы мы с дедушкой пошли на охоту. Я в пронове, мой дед взял молодого жеребца на конюшню в совхозе. Мы идем рысью по опушке леса «кролить», дед со своим редким кнутом, я с «Детьми». Она ближе к лесу, я в десяти метрах от него к полю, «на развороте». Кролик сидит до последнего, потом прыгает буквально на несколько ярдов и почему-то всегда оказывается в поле. Немного снега, лошади идут легко, но жеребец скачущих кроликов боится, вздрагивает, дед пропускает одного-двух и, не владея даже кнутом, я подрезаю и его. Ехать на кролике верхом бесполезно, он отступает назад, да так сильно, что его ловкая и проворная рысь не всегда может подхватить, но кроликов много, третья попытка, четвертая. Дед уже строит семь — камней, Проня тоже чувствует заметную злость, даже горечь. Наконец, дед ударил, кролик забился, как маленький раненый ребенок, и мне не терпелось продолжить охоту. Хорошо, что дедушка тут же прикончил его вторым ударом. Я уже собирался отдохнуть, но вдруг заметил далеко в поле красную искру. — Лис!!! Но далеко. оно уйдет. — Прости, дедушка. — А там посмотрим. — Проня вскочил, как мне показалось, еще до команды. Ах, как она испугалась. Я совсем не ругала его, казалось, он заразился моим постоянным возбуждением. -У нас есть!!! В лес не пойду, но голова пустая, только первобытные инстинкты охотника, проходящие через азарт и бьющий через край адреналин. Когда до меня оставалось менее пяти метров, Проня плавно отошел в сторону, как бы открывая пространство для удара. Начиная с первой волны, я приложила шарик из лисьей ткани ко лбу, чуть выше носа. На месте. Я вернулся в темп, медленно удаляясь от бешеной скачки и сумасшедшего сердцебиения. Это охота! Вот что я понимаю. Для сравнения. Несколько лет назад меня пригласили на охоту. Положив животы на мощные снегоходы, трое охотников загнали небольшую лань в глубокий снег и, остановившись, почти в упор расстреляли ее, обессиленную и замерзшую, из крутых винтовочных точек. Она билась крупной дрожью, не глядя, проваливаясь по грудь в снег, в поднимающиеся стволы, мокрый черно-сиреневый взгляд пробирался к сердцевине. И я подумал: вы, почему мужчины. Серьезно? Он никогда не снимал плечо, ружье для меня. Что за шумиха? Это точно не мясо, лицензия дорогая и бензина сжигается больше. Фу, блядь. Охотники.

В будущем я пошел в армию, и когда я пришел, многое изменилось. Бабушка была тяжело больна, она почти не вставала. Младшая дочь забрала их с дедом в город, продав дом в деревне. — Как поживает Проня? — Почти мой второй вопрос. — А толчок к совхозу был еще тогда, когда я поступил в больницу с сердцем. — Потом передали его на долбо, он не пошел, правое переднее копыто было вялым, охлажденным, не мог наступить на ногу, безуспешно пытались лечить. А затем передали на мясокомбинат. — Мама. — Шепотом все перевернулось в моей душе, я стиснул зубы, а дед уже перешел к другой теме. Да, родственники меня не поймут с их рациональным, деревенским прагматизмом, равнодушным отношением к скоту. Я залезла в ванну, включила воду и разрыдалась. Я теперь взрослый человек, мужчина двадцати лет, прошедший армию, видевший горы трупов в Ленине, живых сожженных детей в Маргилане. — Заплакал от восторга, как маленький мальчик. Умом он понимал, что пока ничего не может изменить. Ну, не переехать в деревню, бросить институт, но на душе было тошно, как будто сам предал или убил лучшего друга. Те слезы и теперь я не стесняюсь.