Анекдоты про мат
Акция «День без мата» состоялась. — Работа всех автосервисов была полностью парализована; -Все погрузочно-разгрузочные работы с застоем; -Хоккеисты не понимали тренера на установке перед игрой; -Местный Трудовик умер от вдохновения; -А простые жители не знали, что ответить на элементарный вопрос «где?».
- Обсудить
- Поделиться
Сквернословие — это плохо. Это делает нас слабее. Вместо этого мы можем сказать: «Какой фаллический символ вы от меня хотите?», «Извините!».
- Обсудить
- Поделиться
Меня возмущает, что порноактеры ругаются непристойностями. Дети смотрят!
- Обсудить
- Поделиться
Трое едут в такси: американец, еврей и русский. На крутом повороте такси вылетает с дороги и падает в овраг. Американец читает молитвы от страха, русский — покрывает все тристе неприличием, а еврей кричит водителю: — Шеф, счетчик выключен!
- Обсудить
- Поделиться
Порошенко вышел в народ. Он обращается к толпе зрителей: — Ну, люди, скажите мне прямо — что вы обо мне думаете? Из толпы: — Давайте лучше скажем, что мы о вас не думаем — обходиться без приятеля.
- Обсудить
- Поделиться
Если ты хочешь стать солдатом, то декан иди непристойно!
- Обсудить
- Поделиться
Только русских обсценистов можно не только оскорблять, но и хвалить.
- Обсудить
- Поделиться
Жизнь — не шахматы, одного мата недостаточно!
- Обсудить
- Поделиться
Жена читает книгу на диване. На ее руке традиционно сидит шерстяной попугай. Он почему-то тоже самое — что читать. И вдруг птица начала громко квакать. «Ну и почему ты решил покрыть меня непристойностями?» — спросила жена. И теперь я благоразумно решил молчать. Хотя было ясно, что попугай читает жене быстрее и требует, чтобы она перевернула страницу.
- Обсудить
- Поделиться
Гроссмейстер решил от нечего делать сыграть в шахматы со своим соседом по палате. Потерян. Ошеломленный гроссмейстер воскликнул: «Если подумать, вы можете поставить мне мат на три хода раньше, если передвинете свою ладью!» — Как это вы можете передвинуть ладью? — Попутчик был удивлен.
Анекдоты про русский мат
Несколько лет назад мы переехали из маленькой алтайской деревни в Германию со всей семьей и родственниками. Мы переехали в город, чтобы пройти курс интеграции. Когда мы приехали, мы сразу же отправились в продуктовый магазин. Ну, они купили продукты, я пришла домой, приготовила и забыла купить масло. Я говорю, сынок, вот здесь за углом, это, наверное, русский магазин, обойди масло. Ну, его сын взял своих кузенов (им всем тогда было 19 и 20 лет) в своей коллекции две штуки, для моральной поддержки, и наши мальчики пошли. В русском магазине была вывеска, как сейчас помню, «Сортировка», ребята решили, что русский магазин не может называться так грязно. Должно быть: «Саша», или «Александр», ну, там, «Бет» или на худой конец «Гермес», как у нас в деревне, но это не неприлично. И они направились через дорогу, где было видно коммерческое заведение. Между нами был польский магазинчик, торговавший всякой всячиной и стряпней собственного производства. Они вошли. Все трое. См. -Тюрьма: уже хорошо! За прилавком тетенька обычно мазала бальзамом их, измученных трехдневными скитаниями по чужой земле. Они энергично прошествовали к прилавку, но когда мой сын спросил ее на человеческом языке, что-то пошло не так. — Она спросила в Бусурманске: что, мол, задумчивый? Мальчики были в замешательстве. Сын, углубляясь в закрома своей памяти, где хранится весь его словарный запас немецкого языка из школьной программы, которую вдолбил ему в голову немецкий язык, она была матерью тех многочисленных братьев, которые в какой-то момент морально поддержали его. И все равно он вытащил оттуда запасное слово: туфля. Тетушка была в восторге и подарила ему пачку масла. Масло. Трое мальчиков внимательно посмотрели на него и решили: оно не похоже на подсолнечное масло в бутылке или в банке из-под триллиума. Слово «девятка» знали все трое (из фильмов о войне). Тетушка удивилась и спросила, какого черта им нужно. И тут начался аттракцион с элементами эквилибристики: мальчики стали показывать, какой именно сэндвич им нужен. Сначала ей объяснили, что его нужно налить и четко показать, как. Продавщица была в восторге и дала им кефир. Они отмахнулись от него с презрением и стали показывать, как нужно что-то жарить в этом масле. Один изображал пирожки, другой — сковородку, а третий — само масло, шипящее и брызжущее на тетушку. Тетушка была ошеломлена и снова предложила им кефир. Она налила в стакан и предложила попробовать, все трое отказались, тетушка настаивала (ей срочно нужно было продать Кефир), после складывания общеизвестного в язык, они поняли, что она просит их выкинуть, возможно, дело было в том, что им это было НУЖНО, но не признали бы «в Гримме». Увидев в ее словах здравый смысл (и, черт возьми, она знает, как выглядит с ними), они решили рискнуть. А поскольку мне нужна была нефть, моему сыну пришлось пойти на риск. Взявшись за стакан, предварительно понюхав, он пробормотал одними губами, пытаясь понять, нужно ли ему это, а это очень трудно сделать, если ты никогда в жизни не пробовал подсолнечного масла. Повзрослел немного, говорит, нет, говорят, хотя очень похож! Акробатика с борьбой за вольный стиль и эпилептические припадки начались снова. Тетушка впечатлилась, хлопнула себя по лбу и понесла из задней комнаты замусоренную бутылку, на дне которой плескалось растительное масло. Мир никогда не видел, чтобы 3 молодых здоровых красивых мальчика были так счастливы с растительным маслом.
Когда крики радости утихли и слезы восторга высохли, тетя указала им на пальцах: идите, мол, ребята, через дорогу, там русский магазин, там должно быть ваше масло. И вы можете себе представить, каково было удивление наших ребят, когда они вошли в магазин, молча взяли с полки злополучное масло, на кассе их встретили по-русски и попрощались! Теперь эта история передается из поколения в поколение.
Вспомните историю с Маршем политической информации. Это было либо в самом конце 70-х, либо в самом начале 80-х годов.
Моя мама много лет работала учителем английского и французского языков в школе. Частью работы было проведение открытых уроков, на которые приходили другие учителя, сотрудники ГОРОНО и всевозможные наблюдатели. Здесь много работы и стресса, но мало удовольствия, особенно для учителя. Естественно, для таких уроков была подготовлена специальная программа, всех студентов обучали, что говорить, как отвечать и т.д. Показывая, конечно, «но партия сказала, что это необходимо, народ согласился».
Частью этого шоу было то, что все ученики заучивали несколько предложений из текста и объявляли свою роль учителю, классу и наблюдателям. Все бы хорошо, но только ученики в классе оказались разными, кому-то иностранный язык дался легче, кому-то труднее, а кому-то и вовсе не дался. А в ее классе был один ученик, Вася. Был такой Вася, скажем так, трудновоспитуемый. Нет, он не был молодым ублюдком, просто его русский язык был трудным, а здесь приходится говорить что-то по-английски. Мать обучала его, репетировала с ним, казалось, даже добилась успеха. По крайней мере, после долгих усилий он выучил несколько фраз наизусть, а для открытого урока большего от него и не требовалось.
Есть урок, все ясно. Ученики радостно выщелкивают свои тексты из зубов, мать счастлива, ученики на подъеме, Городское управление образования благосклонно кивает, директор доволен, всем хорошо. И доходит до Васи. Она встает, открывает рот и замолкает. Полностью забывает текст. И она не смущается ни на секунду, просто достает листок бумаги и зачитывает всем свою часть текста. Конечно, это выглядит не очень хорошо, потому что ясно, что студент не на высоте, так сказать.
И тут встает инспектор из ГОРОНО. Такая противная тетка, все учителя и директора стонали от ее проверок. И, конечно, она не упустила этот момент. Она встает и едким тоном говорит: «Что у вас тут заучено на английском, текст передан, а он (показывает на Васю) на бумажке. Что с тобой, ты отстаешь. ? Расстройство».
Неловкая пауза, но мать даже не успела ответить. Вася вскакивает и громко отвечает: «А я видел, как Леонид Ильич сам читал тексты с листа бумаги. Разве я не могу?»
У Гороно больше не было вопросов, и урок прошел на ура.
Я не думаю, что тебе стоит забывать все, что ты, гребаный ублюдок, Красавица и герой Ежика. Что так раздражает, не пойму, поверьте, Довольно милый И чисто русский зверь?
Ежик вышел из тумана, Видит заросли бурьяна, Везде грязь, катышки, бутылки, Леса нет, одни опилки, Траву давно скосили, Наступил — упал в дерьмо. Удивился, постоял, молча почесал репу, Нет привычки, ежу понятно, плюнул и вернулся.
Вчера здесь: «И вот, спустя 30 лет, мне пришлось объяснить ей, что «2 бога» — это «2 часа», а не оскорбление…», а сегодня здесь: «08/09/2016, new. — Главное. Прочитайте историю о том, как носитель русского языка неправильно понял фразу на украинском. «Ну, а теперь моя история. Мы жили в общежитии строительного треста и в поселке им. Русский. Мать русская, отец русский, они только сразу поехали строить Нурекскую ГЭС, поэтому Вася там родился и вырос. И после окончания строительного техникума он по-прежнему приезжал в Ленинград. И вот в прекрасный субботний день мы сидим с утра, а в порту Квасим утро. Или Кавказ, или три топора. И этот Вася приходит к нам. Ну, мы обрадовались — наш полк прибыл. — Садись, Вася, присоединяйся, никуда, надеемся, не торопишься? Вася не спешил и присоединился к удовольствию. Но после первой чашки он вдруг что-то вспомнил и поспешил куда-то. Сколько мы его ни убеждали, Вася был в каждом. — Нет, ребята, я вспомнил, мне это нужно. Ну, это необходимо, мы очень волновались и не сделали этого. И только много позже, когда они с Васей стали более близкими друзьями, он объяснил мне причину своего тогдашнего внезапного беспокойства. Оказалось, что в Таджикистане принято наливать гостю не более двух третей, причем неважно, что там — бокал ли, пиала ли, чай ли, вино ли. Но если они полностью налиты, то, что бы ни говорили хозяева, это знак: пей и уходи, я не хочу иметь с тобой дела. — Васька, понятно, дурак. Вы не в Таджикистане, вы в России. Привыкайте к этому. То, что мы налили себе треть стакана — значит, мы уже приняли вас. И наливают тебе по полной — так у нас тоже есть национальные обычаи — опоздал — наказание, в смысле допился. Когда все прояснилось, они вместе посмеялись, но сначала мужчина серьезно оскорбил нас.
. Сейчас я расскажу о случае, произошедшем с одним из наших читателей. Надо сказать, что он образованный, умный, институтский преподаватель с большим опытом работы, говорит чисто и по-русски без акцента. Так, как правило, говорят люди, не терпящие жаргонных слов, сленга и, тем более, неприличных слов. — К швейцару, — говорит наш читатель, — я всегда испытывал злобное презрение, но это было там, в России, а здесь, в Израиле, это безобразие буквально вернуло меня к жизни. Дело в том, что сразу после репатриации он тяжело заболел, а произошло это в самом начале 1990-х годов, когда русский язык в больницах звучал не так часто, как сейчас. Итак, наш читатель перенес тяжелую операцию на брюшной полости, первые дни он чувствовал себя отвратительно, даже готовился к смерти, как он теперь признается. Он полностью лежит в чужом, иноязычном мире и даже не может никому пожаловаться на боль и дискомфорт. И вот однажды, ранним утром, знакомый, знакомый голос вывел его из болезненного забытья. Он открыл свои больные глаза и увидел уборщицу, несколько суетливую, даже занятую мытьем полов в палате. — «Ложись здесь!» — пробормотала большелицая женщина с ведром и шваброй. — «Filoniate», — сказала она, повернувшись к нашему бедняге и снабдив свою речь холодным матросским: «Well, why …. tram-tra-ram! Твоя мать там, я бы помог. Крепкий мужчина лежит и смотрит, как ворчит женщина. Хватит отдыхать, трамвай, баран! «И я слушаю ее непристойные слова, как сладкую музыку», — говорит наш читатель. «Понял», — шутит уборщица, видит, что я нахожусь под двумя капающими камерами, и вдруг мне становятся понятны те ненавистные слова, что были раньше. Она даже улыбнулась впервые после операции. Затем она заметила мою улыбку и подошла. — Почему вы улыбаетесь? — Он говорил. — Чертов морж. Теперь у тебя будет женщина в постели, ты будешь в порядке быстро…. Ну, будь здоров! «Скажи что-нибудь еще», — умолял я. Она говорила в соответствии с новой программой, но с той же элегантной изюминкой. С того утра мое состояние стало улучшаться. Я понимаю, что медицина в Израиле на высоком уровне, но почему-то меня не покидает ощущение, что это отборное русское ругательство подняло меня с постели.
Многие люди любят Россию…
Борис любил Россию много лет И родил сотню олигархов… А наследник любит еще больше — Они родили в три раза больше!
«Отец» не беспокоится о матери, — «сыновья» привыкли сосать ее… . Я поздравляю многонациональный народ нашей страны с Новым годом! ВСЕМ ВАМ ЖЕЛАЕТ РУССКИЙ ДЕД: БОЛЬШОГО СЧАСТЬЯ, МАЛЫХ БЕД! Акындрын — 31.12.2015
Как я стал ваддлером.
Вот, в последнее время на просторах русскоязычной части интернета наблюдается противостояние между стегаными куртками и остальным цивилизованным миром. Ну что ж. Моя знакомая в Канаде забирает своего шестилетнего сына в школу. Впервые — в первом классе. Здесь люди ходят в школу с шести лет, и первый школьный день ничем не отличается от любого другого — никаких торжественных линеек, цветов и, самое главное, никаких тортов и лимонадов для первоклассников. Его мать, конечно же, позаботилась о его питании и оплатила школьный обед на шесть месяцев вперед. Да, в этом и была проблема: то ли ей забыли сказать, то ли она сама забыла, но в первый школьный день обед не входил в эту сумму, и нужно было либо передавать деньги с ребенком, либо давать ему свой термос с обедом. Там большой антракт, и дети из нескольких классов идут в кафетерий. «Дитина» (его мать — украинка) идет вместе со всеми и оказывается чужой на этом празднике жизни. Голодный шестилетний ребенок начинает ходить между столами в надежде, что кто-нибудь поделится с ним чем-нибудь. Чуда типа «Димон, иди сюда, возьми мою колбасу; да, возьми мое яблоко» не произошло. И не стоило ожидать этого от других шестилетних детей. Цивилизованные взрослые вели себя очень странно. Они взяли «дитина» за руку и повели в дальний угол, приказав ему сесть и никуда не приближаться. Но голод и молодость взяли свое, и мальчик возобновил поиски. Он был возвращен вежливо. И так повторялось несколько раз, пока не закончился перерыв. Ни одному цивилизованному человеку не пришло в голову купить обед мальчику на свои деньги, поделиться своими или пойти в ближайший Макдональдс, где чашка кофе и булочка стоят $1,47 (доллар сорок семь) и столько же за сэндвич с куриной грудкой. А потом можно было даже предъявить несчастной матери счет на 2,94 (два, девяносто четыре) доллара, если она так ударила по карману. о чем это я А, ну да. Я живу этим, поэтому я в Канаде и работаю в полиции (тогда работал, сейчас нет). Они звонят: «Вы говорите по-русски, не так ли? У нас есть русский, который виновен, он попал в отдел, но ни слова не говорит по-английски. Нам нужен переводчик». Я иду, я иду. Смотрю — какой-то худой мужчина средних лет в совершенно подавленном, удрученном виде. Ну, начнем, как полагается: имя, фамилия. Где вы живете? «Да, а где я живу?! На улице, под деревом». Как это? Почему? «Я жила в России, моя старшая дочь уехала в Канаду и позвонила мне. Я жил с ней, она вышла замуж, потом отношения не сложились, и она меня выгнала. С тех пор я живу на улице». Арестован за кражу из магазина шоколада «Сникерс». Справедливости ради следует отметить, что если бы дело ограничилось только одной украденной шоколадкой, то у жителя деревни не было бы серьезных неприятностей. Но, как выяснилось, за полгода до этого парня уже поймали на краже куска колбасы. Тогда полицейский выписал ему штраф, а теперь крестьянину грозила тюрьма не столько за украденные сникерсы, сколько за неоплаченный штраф и неявку в суд. За неявку в суд наказывают всех, включая бездомных, которые не говорят по-английски и даже не понимают, что от них требуется. Я, будучи сотрудником полиции, не оправдывал крестьянина и не снимал с него вины. Однако образ пожилого, депрессивного, выгнанного из дома и сидящего за решеткой голодного русского никогда не выходил у меня из головы. Я жил в двух-трех минутах ходьбы от этого отделения, поэтому вечером я шел в продуктовый магазин, покупал колбасу, сыр, хлеб, сигареты; добавлял к пачке 40 долларов и возвращался на станцию.
Почему-то я не сомневался, что в цивилизованном обществе разрешен перевод заключенных. Дежурный полицейский поприветствовал меня, не скрывая раздражения: «Мы ужинали. Пленник сыт и ни в чем не нуждается». «Мальчики, — говорю я, — но он голодный бомж. Может быть, он проголодается через несколько часов; может быть, завтра. Я не какой-то шпион или злоумышленник, чтобы заподозрить, что я хочу его отравить». Вот мое удостоверение; номер моего жетона. На стене позади вас висит лист бумаги. На нем есть мое имя, чтобы вы могли позвонить мне в случае определенных технических проблем. Если не хочешь отдать еду, то хотя бы отдай деньги». tailbone (tailbone — такой маленький; не такой маленький американский коп). В этот момент хвостокол взбесился и закричал. После того, как он довел себя до исступления, он предложил убрать эту чертову штуку. Что мне оставалось делать? Я повернулась и пошла к стеганым курткам.
Русский язык интересен. Твой — литературное слово, мамин — тоже, а вместе — ругательство!
Первым человеком, которого я встретил, когда мы с женой купили здесь виллу, был Марк Петрович, наш пожилой сосед через дорогу. Его фамилия была Кац, и его внешность, при такой характерной фамилии, тоже была внешностью типичного еврея, только он был неестественно русым и черным на лицо. Он работал где-то в течение трех дней, а остальное время обычно стоял у своих ворот и разговаривал с проезжающими мимо летними жителями. В конце улицы был коттедж нашего председателя, куда всегда заходили местные жители, поэтому у него было много собеседников. В случае их долгого отсутствия Кац осторожно подходил к нашему забору и вежливо начинал обсуждать со мной различные вопросы. Мне нравилось разговаривать с ним, потому что сразу было видно, что он умный и образованный человек. Он красноречиво говорил на любую тему, часто находил похожие исторические примеры, цитировал классиков и легко переиначивал некоторые иностранные слова. Поэтому позже, когда я узнал, что он всю жизнь проработал простым кочегаром в котельной на местной целлюлозной фабрике, я был немного удивлен. Это был первый раз, когда я видел еврейского каменщика, да еще такого эрудированного. Мне всегда казалось, что они выбрали для себя совершенно разные профессии. И вот однажды вечером, когда мы сидели с ним и пили чай в моей беседке, я не удержался и спросил, почему он выбрал такую довольно нетрадиционную для их страны профессию.
— Насчет нации… — грустно вздохнул в ответ Кац, — знаете, ведь я вообще-то не отмечаю, но Марко, есть такое цыганское имя. — Я имею в виду, — удивился я, — вы цыганка или кто? Он покачал головой и налил себе чай. Понимаешь, Николас, — сказал он, сделав глоток, и после небольшой паузы, — моя национальность — мечта фашиста: отец — цыган, мать — еврейка. Такой, несколько небанальный маразм. Такие отношения заканчиваются браком крайне редко, но мать была влюблена… — она вздохнула и начала рассказывать. Так я узнал, что его отец был гитаристом в гастролирующем цыганском театре. Познакомив отпрыска с жизнью и черным видом, он вскоре исчез со своим театром в неизвестном направлении и уже воспитывал Марка, русского отчима Петра Андреевича, с которым впоследствии согласилась его мать. Мачеха хорошо относилась к приемному сыну, хотя сразу крестила, и всячески старалась воспитать его в рабочих традициях, часто брала его с собой на местную фабрику Феллулара, где он сам работал техником. Его мать Бела Давыдовна, напротив, старалась дать сыну хорошее домашнее образование и даже устроила его в университет, откуда он был исключен на четвертом курсе. Мачеха этого вычета была даже в восторге и вскоре устроила его на свою фабрику, где Кац работает до сих пор.
Видимо, в результате такого особого антропологического смешения и разностороннего образования, Кац и живет в системе парадокса. Обычно он всегда был вежлив и любезен, но только когда он получал свою порцию выпивки, его поведение резко менялось. Когда я впервые, придя вечером с работы домой, столкнулся с такой особенностью, я был очень удивлен. Марк Петрович стоял, прислонившись к своим воротам и держа в руке хорошо откупоренную бутылку «крана». — О, Колян! И жду тебя …. Не с кем выпить… все от меня прятались, мыши… Пришлось пригласить его в беседку и принести завтрак и несколько бокалов. — Я маленький… а какой у вас сегодня праздник? — Праздник? Да, просто иду, что …. Давай, вот, авиньетки, я могу себе позволить …. Вчера его укусили две смены, — он вытащил из кармана пачку золотой явы. — Так вы курите или что такое Марк Петрович? — Но никакого богохульства… когда я пью… я имею право, — он зажег сигарету, затянулся и налил нам водки. — Ну, давай, велосипед, за угол. И давай, ты хочешь быть моей навсегда? Самое интересное, что когда я подошел к нему на следующий вечер, он вздрогнул и, виновато проехав некоторое время до своих ворот, снова набросился на меня. — Вы, простите меня, Николай — я понимаю, соседи. … Но давайте мы все равно вас сделаем …. И потом как-то получается совсем неинтеллигентно.
Со временем я начал замечать, что все эти реинкарнации имели определенную закономерность. Как правило, когда первая чашка была допита, Кац быстро подсаживался и приходил ко мне жаловаться на общую несправедливость окружающего нас мира. — Ты заметил, Николай? — Он тихо, но возмущенно прошептал через забор — председатель нашего добермана говядиной кормит, сам вчера видел! Какой фундамент! А как отсыпать дорогу гравием, так с нас собрали триста рублей, а где этот битый камень? Где, простите? Нет, мы обязательно должны уехать из этой страны, сейчас, честно говоря, подкоплю еще денег и точно решу. Повертев его еще немного, он вернулся к себе, выпил второй стакан и вскоре снова появился рядом со мной. К этому времени выражение лица цыгана стерлось, и он безрассудно оживился, положительно отличив его от еврея. — Скучно живем, Коля, — тут же объявил он мне, — так что будем жить с тобой, каждый на своей стороне улицы …. А мир на самом деле знаешь какой огромный? Затем он снова ушел в себя и, явно отдавая дань уважения своему отцу-музыканту, взял в руки гитару. После этого на некоторое время появились мрачные романсы, иногда переходящие в веселые и танцевальные цыганские мелодии. А чуть позже, выпив за них очередную порцию спиртного, его сменило любимое «Раскинулось море широко». «Они пришли проститься с моим другом сегодня утром, моряки, друзья Кочегара», — вывел он трагическим голосом, внезапно начав отчетливо произносить букву «П».
Собственно говоря, это был знак к началу последней трансформации, потому что вскоре Кац был на моем заборе с какой-то газетой в руках. К этому времени он уже был полностью русским. — Ты, блядь, Колян, видел, что эти евреи опять задумались? — Он погрозил пальцем в сторону газеты — чемодан, его, сука, Лувитоши на Красной площади поставили, прямо напротив Василия Блаженного, как только у него совести хватило?! — И ты не понял, что я не понял из этого чемодана — это была просто реклама. — DD как!» он даже поперхнулся — так чемоданчик то их храма царя Соломона Иерусалимского !!! В точности повторяет все его пропорции !!! Нет, ну это какой-то бардак!!! — Ну, храм, ну и что? По мне, так оставьте их хотя бы в чемодане, чтобы помолиться. — И вот что я вам скажу, — сказал он в ответ, — это мы с вами ходим в церковь. И у них есть планер в синагогах !!! Они собираются вместе и думают, как навредить русскому человеку …. православному…- Он огляделся по сторонам, и за неимением чего-то более подходящего крестился в погожий пузырек председателя.