Анекдоты из России, мемы и истории

Анекдоты про ваша

В поликлинике мужчина стоит у кассы: — Девушка меня к терапевту. — Я запишу вас, приходите через неделю, когда подойдет ваша очередь. — Как долго ждать и если я умру в это время? — Не волнуйтесь, пусть ваша жена позвонит нам, и мы вас уничтожим.

В поликлинике мужчина стоит у кассы: — Девушка меня к терапевту. — Я запишу вас, приходите через неделю, когда подойдет ваша очередь. — Как долго ждать и если я умру в это время? — Не волнуйтесь, пусть ваша жена позвонит нам, и мы вас уничтожим.

Бригада имени Поддолбаева В чем была ваша главная изюминка? Такую, чтобы даже двадцать лет спустя вспоминать ее и удивляться: как удачно все сложилось, что рассыпалось от легкого испуга?

Это было давно, в Америке времен Дрампа и сноса. Тот, что касается свободного дома храбрецов. Другими словами, Дом храбрых Дулбаева. Комментарии dot-com были просто чертовски уморительными, поэтому моя будущая специальность сетевого инженера и даже без сертификатов оказалась очень востребованной на рынке труда работников пиццерии и других фастфудов. С одной стороны, это позволяло меньше думать о еде, с другой — способствовало финансовому благополучию. Сидя на крыльце с Майклом за ящиком плохого светлого лимонада, мы искали варианты, как перевести одну штуку в другую. Приближался ежегодный праздник беспробудного пьянства и греха на пляже под названием «Spring Break», и наше финансовое положение напоминало тот анекдот о двух парнях с десяткой у дверей борделя. Мысли и предложение повторить легендарный заплыв «на север» были прерваны освобождением Ford F250 времен гражданской войны, оснащенного пушкой Radnek и радостной подвеской.

Знакомьтесь — Чарльз. Дядя, проживший в семье 50 лет, смотрит на нас свысока — своими черно-белыми зоркими глазами. Добрый, искренний человек с хорошей деловой хваткой. Чарльз учился с нами, и пока мы с Майклом пугали черных в гетто своим ужасающим видом на их досуге и покупали дерьмовую траву, Чарльз покупал дерьмо. Не путайте его с блошиным рынком, толкая 50-летний ржавый мусор с блошиного рынка. Чарльз покупал с размахом, он покупал «начинку» зданий.

— Что вы имеете в виду, купив внутренности здания? — Эй, деревня, если ты позвонишь, я снова начну хотеть твою кузину. «Еще одно слово, и я соберу тебя и отвезу к ней, раз она тебя так интересует». На заднем сиденье пикапа. Это просто белые стройные парни, говорящие со странным акцентом. Скажи мне, лучше вернись «А вернется».

Идея заключается в следующем: наш университет построил новые здания взамен старых. Чтобы не заниматься вывозом, они продали все, что было в старом здании, на аукционе, и у покупателя был месяц. Уберите его, продайте на месте или поставьте на него школьный кейс. Через месяц приехал бульдозер и промчался с землей. Университет — получает деньги, покупатель — то, что можно продать. Все счастливы.

Чарльз занимался покупкой и продажей. А мы — это приложение с нашей грубой силой с некоторым присутствием мозга. На этот раз Чарльз купил кампус, где изучал автомеханику. Сделка оказалась удачной, поскольку в Штатах инструмент стоил сумасшедших денег и передавался практически от отца к сыну. Но я отвлекся.

В первую неделю мы демонтировали прессы, токарные станки и другой громоздкий металлолом, загружая его в пикапы таких же бородатых крестьян, как и Чарльз. Оплата — $160 в день + питание. Мы были счастливы, как два слона: и спортзал, и деньги были в норме, и ели по-прежнему хорошо. Вторая неделя ушла на демонтаж здания. Мы были пираньями, грызли все медное и блестящее, вплоть до гипса, и к концу недели добрались до комнаты распространения.

ИТ-специалисты обычно не бросают свой хлам. Патч-панели для оптики и меди, несколько коммутаторов и маршрутизаторов из «другой» Циски, хороший шкаф. Все эти вещи стоят денег. А ИТ-работники никогда не получают столько денег, сколько хотят. Особенно в это трудное время. Но все это богатство лежало на полу и ждало нас.

— Чарльз, это IT-мусор. Можно мне немного? — Через две недели здание будет снесено. Берите все, что берете! Только будьте осторожны, чтобы не ударить кого-нибудь током. — Майкл, ты видишь этот толстый черный кабель? Трахни его этим топором! Нет, это витая пара. Что такое толстое? Вам нужно было втиснуть меньше девушек на лекции и выслушать больше преподавателей — это 50 пар многожильного шнура. Не забудьте надеть очки! Очень хорошо! И они были напуганы. А теперь об апельсине. Да, да, цвет, как одежда в тюрьме… Ха-ха…

Через три часа, когда все было погружено в пикап и отвезено на склад, Чарльз зарычал. Набивка была настолько толстой и плотной, что на нее можно было повесить топор, который Майкл использовал, чтобы перерубить веревку. А теперь на топор повесить оба наших бревна! Крики были пересыпаны словами «полиция», «тюрьма», «вандализм», «нет связи», «кража». «Вот тебе веселая тюремная раскраска», — подумал я. Несколько полицейских машин остановились позади Чарльза. Полицейские не вмешивались и просто наслаждались зрелищем. Никто никого не убил (пока), никто ничего не украл, в пятницу вечером. Почему бы не насладиться последним выпуском серии: «Бригада Раздолбаева»?

Суть была такова: коммутационная часть работала, и через нее проходили коммуникации по меньшей мере трех других зданий. IT-специалисты, будучи ленивыми засранцами, откладывали свой конец и собирались все изменить «завтра». А мы — вандалы, которые нарушали учебный процесс, вызывали массовые потери человеко-часов, крали оборудование и одежду цвета оптоволоконного многомодового кабеля, плачущего по нам.

Тот факт, что через две недели здание превратится из двухэтажного в 0-этажное, а его внутренности уже проданы, их не очень беспокоит. Но именно этот факт спас наши черно-белые задницы от репрессий со стороны ректора, местного шерифа и начальника ИТ-отдела, превратив нас в «честных парней, которые просто делали свою работу», а также наградив прозвищем «Russian Demolition Team». От балта и ниггера.

Сегодня я отправил посылку с лекарствами во Владивосток. Сначала я удивился, зачем это вообще нужно — ведь есть интернет-доставка в любую точку России. Я хотел сделать именно это, но в ходе расследования убедился, что известные мне московские аптечные сети не дошли до Владика за этими лекарствами, да и сами они не имеют их в наличии — их нужно заказывать заранее.

Но обслуживание улучшилось — в аптеке «Чистые пруды» записали номер моего мобильного телефона и позвонили, когда заказ прибыл. Далее следовал чистый 19 век — я садился на велосипед, ехал в аптеку, забирал груз и вез его в ближайшее отделение российской почты. Это оказалось главным почтовым отделением. Огромное здание на Мясницкой улице, весь фасад находится на реконструкции, множество входов и дверей и никаких опознавательных знаков о том, куда именно входить, если вам отправляют посылку.

подумал я. Я заметил растрепанного припаркованного таксиста и спросил. — Понятия не имею!» — весело ответил он, — «но сколько бы раз я ни ходил здесь, посылки так и тянутся в эту дверь!

Шлюз оказался правильным, хотя и незаметным. При входе в номер все как в лучших домах — автомат с талонами на очередь. Как только я взял билет, автоматический голос объявил через громкоговоритель, куда мне нужно идти. Печально, что эти машины совсем не нужны — сотрудников много, а желающих отправлять посылки почти нет.

У окна сидела красивая девушка. Она была явно рада видеть меня в этом отдаленном месте. Она спросила, какого класса лекарства присылать. Сначала я ответил, не имея представления обо всех этих классах российской почты, но спросив, есть ли ноль и минус.

Девушка поняла шутку и рассмеялась. Для тех, кто этого не делал, это была астрономическая чепуха. Первая после тридцати лет встреча с Почтой России стоила того. Хриплые, неистовые женщины, размахивающие воском — где они?

— Вы объявите цену посылки?» — спросила девушка, явно надеясь, что я этого не сделаю. ‘Это на случай, если посылка пропадет? — Ну да. Всякое бывает. — И сколько это стоит? В процентах от объявленной стоимости посылки? — Я не знаю. Система сообщит вам об этом. Только помните — если она ничего не стоит, ваша посылка стоит 354 рубля плюс упаковка. Но если с ценностью — какова ваша ценность? Войти — . — смотрите — . 244 рубля сверху!

— То есть, вы хотите сказать, что риск пропустить посылку, за которую борется Почта России, составляет, извините, около 6%? — Нет, не всегда. Проценты, которые дает система, различны. Но все еще здесь, во Владивостоке. — То есть, каждые 15-16 посылок пропадают в российской почте по пути во Владивосток ?! Когда отправляется первый класс? Извините, но, должно быть, это миллионы украденных вещей. Трансиб осажден Хонгузом? Перекрыты ли воздушные пути во Владивосток пиратскими истребителями-перехватчиками? Или сотрудники самой российской почты считают своим долгом замять каждую 15-ю посылку? — Напрасно вы так говорите. Он может принять или не принять посылку. Вам решать, объявлять его ценность или нет.

К этому времени я уже ввела обратный адрес посылки и поняла, что давно не знаю почтовых индексов — ни дома, ни на работе. К счастью, там была визитная карточка. Почтовый индекс оказался невероятно крутым — 101000. Я очень восхищался им. И я записал это.

— Укажите номер, на который будет отправлено SMS для доставки.

— Возможно, она (диктовка) потом попадает в почту?

— Нет, курьер свяжется с вами и доставит. Это первый класс. Разве вам самому не нужно сообщение о доставке?

Я старался выйти тихо, не поднимая шума. Сначала наступает апокалипсис. И тут возникают небольшие проблемы в работе Главпочтамта России.

Эту историю мне рассказал друг. С ней поделилась ее подруга. Узбечка. Важно. Больше от ее имени. Когда мой отец был в СССР по делам и имел деньги со связями, он отправил меня учиться в Лондон. Там я учился на юриста, если не вдаваться в подробности. После окончания учебы все шло хорошо с работой. В первый раз все прошло хорошо.

Шикарные квартиры, которые оплатила компания, страховка на все случаи жизни, автомобиль с водителем по контракту. Но однажды новый повар нашел мне замену. Что побудило его к этому, сейчас трудно сказать. Но я был «на улице». Все мои попытки доказать новому повару свой профессионализм привели к плачевному результату. Резюме, которое он мне предоставил, нигде не было видно. Я имею в виду серьезные компании. В то время я не мог смывать английские туалеты и выполнять другие низкоквалифицированные работы. Во-первых, гордость не позволила. Да, и Кембриджский университет, который я окончил, извините, не подготовил меня к этому. Мне пришлось вернуться в родной Узбекистан. Я надеялась, что папа поможет мне с работой. Это была моя следующая ошибка.

В то время папа был рад, что он уехал и не попал в тюрьму по узбекскому делу. Все те кланы, которые были до правительства, были заменены новыми. Жесткий и бескомпромиссный. Посоветовавшись с отцом, я решил поехать в Москву.

«Москва — это денежный мешок, — говорил мне папа, — со множеством дырок, куда ссыпаются в невероятных количествах большие деньги». Тот, у кого есть голова, умело ею пользуется. Остальные живут как все в России, но немного лучше.

С этими напутственными словами я приехал в Москву. В то время я знал русский язык. Я не могу сказать. Урожденный узбек, второй англичанин. Я всегда думал, что этих двух языков мне будет достаточно в жизни. Но жизнь устроена по-другому. Нет никаких сомнений в том, что в качестве юриста можно попасть в серьезную компанию. Лучшее, чего я смог добиться через знакомых отца, — это получить работу уборщика в известном офисе. Я мыла и пылесосила полы, мебель, протирала лампы. Ночью и в нерабочее время. Все праздники и выходные дни тоже были наши — уборщицы. Появление в рабочее время даже в фирменной спецодежде считалось преступлением. Произошло немедленное увольнение. Все уборщицы знали об этом, и наше рабочее время фиксировалось таймером. Когда он приходил, когда он уходил, что он делал, все заносилось в специальный журнал учета. Таков был приказ.

И вот однажды, на выходных, случилось непредвиденное. Прибыли японцы. И у японцев нет времени ждать выходных или окончания наших праздников.

Я только что начала протирать подоконник в офисе. Начальник был приятным и демократичным. Присутствие уборщицы на переговорах его нисколько не беспокоило. Кроме того, это был его выходной день, и он хотел показать иностранцам, что в нашей стране тоже есть демократия и толерантность.

А потом. Какую роль в переговорах может играть засорение, запутанный узбекский забор, непонятно в российской игре», — рассуждает босс. Более того, разговор между русскими и японцами проходил на английском языке, с двумя переводчиками с обеих сторон. «Я делала свою работу медленно, — говорит она далее, — и слушала речь обоих переводчиков. По разговору, по мимике лица, по некоторой речи на английском, я сразу понял, что целью японца было нагреть нашу компанию. Разговор продолжался. Я продолжал делать свою работу: мыл окно и слушал переговоры обеих сторон.

И когда переговоры уже закончились, и босс уже занес руку, чтобы поставить свою подпись под контрактом, я не мог терпеть убыточную для компании сделку.

Я поговорил с английским переводчиком босса. Переводчик, не владевший тонкостями прецедентного права, привел (и перевел остальное) по памяти Пятую поправку к Конституции США, которая является частью Билля о правах. Который впоследствии был принят всеми англоязычными странами мира в их судебной практике. (В контексте двустороннего разговора между деловыми партнерами, поправка по этому вопросу была уместна). По памяти я прочитал кодекс Наполеона на английском языке, чтобы поддержать дружескую атмосферу. Он указал на сильные и слабые стороны договора с обеих сторон. Когда я закончил говорить, в кабинете молча повесили гроб.

Не дождавшись реакции, я оправдался, сказал, что у меня сегодня еще много работы: в соседнем кабинете не вымыты три окна, взял ведро с губкой, снова оправдался и молча удалился.

В понедельник босс позвонил в мою старую Nokia.

«Ваш автомобиль с шофером ждет вас у входа, мисси!».

Я выберу переводчика с узбекского на русский. Я даю вам три месяца на изучение русского языка. Ваша нынешняя должность — «эксперт по контрактам с иностранными компаниями». По всей планете. Я сам придумал это название. Вы можете исправить его, чтобы он звучал прилично по-английски.

Через три дня у вас деловая поездка в Лондон. Дальнейший график мы обсудим в моем кабинете. С нетерпением ждем встречи с тобой, Золушка!

Если я не барахтался в детстве, то мой отец рассыпал корни на двоих. По какой-то причине и без лишних моральных мук. Только отец Колкина представлял свои отцовские обязанности. Так что ребенок был обут, одет, накормлен и приведен в надлежащий вид. Кстати, не самый худший вариант. К тому же за Колькой не заржавело, он привел причины — у отца рука устанет. То сарай подожжет, то в картофелехранилище трактора залезет, то козу в лесу привяжет. Разве я не сказал? У Кольки была обязанность — загнать козу на пастбище. Утром снимите его, если нужно вбить колышки, привяжите козу. Вечером возвращайтесь. И как-то у Кольки с козой вышел какой-то конфликт, но он был, но что это было? Он отнес его в лес и там привязал к дереву. Пришел домой, сопли до пупка — волки съели нашу машу. А звонок все не кончался. Вечером приходят, что пришли сборщики грибов, говорят — в лесу стоит коза, привязана, звенит. Не твоя? Так что коза или трактор. Дядя Леша, тракторист. Он приехал в полдень, трактор поставил на окраине, поспешил поесть. Вот Колька. Леле, трактор! Садимся в кабину, поворачиваем туда. Ну, свернули. Трактор встал под откос, взлетел и поехал. испугался Колька, — а ты куда собрался? Трактор едет. А склон упирается прямо в ворота картофелехранилища. Он пришел туда. Точно в цель, только ворота застряли. Он прошел, уперся в стену и встал. Вышел Колька, ворота закрыл Кто и пошел. Трактор искали всем колхозом в течение недели. Найдена случайно. И кто в июне догадается посмотреть на пустое картофелехранилище? Так что лопать Кольку, конечно, есть за что. Однако он не обижался на отца, относясь к этому как к болезненной, но неизбежной процедуре, вроде прививок. А в это время он что-то курил в школе. И, видимо, они были не по мелочи, а всерьез. Его родителей регулярно вызывали в школу, но они не ходили. Позиция дяди Валли в вопросах образования была твердой. Ваше дело — учить? Так что учите. Мой бизнес должен расти, и я буду расти. Если он пришел в школу в рваных ботинках, то да. А если он плохо читает, то при чем здесь я? Я не призываю вас, если у него плохой картофель. Каким-то образом я справляюсь с этим. Такая короткая позиция, стальной бетон. А Колька был, мягко говоря, учебным опытом. Если бы только Колкану было спокойно, Нина Степановна, отец встретил бы его где-нибудь, в магазине там или на улице, и дал бы ему прополоскать мозги. Его бы с нее смахнули, как надоедливую муху, а Кольку высыпали бы дома, из предосторожности, конечно. Пожалуйста. Чтобы Колька не пострадал за проделки в школе. Но на этот раз все сложилось иначе. Он возвращался домой из школы, ел, собирался только выйти из дома, чтобы пошалить, смотрел в окно и вниз по улице, в сторону их дома, по крутому ходу. Нина Степановна. Колька сразу понял, что не с пирожками. Не принято, чтобы учителя отступали перед школьниками, только если есть совсем земля. Здесь имеется в виду край. А Колькина попка, чувствительная к ремню, как барометр к дождю, расцвела. Более того, и он, и мама были дома. Мама столкнулась с ней на кухне, дядя Валя собирал ружье, он был заядлым охотником. Что делать? Удар по голове — отличный стимул для оттачивания изобретательности. И Кольке приходит в голову блестящая идея. Он выскакивает из хижины, хватает замок крыльца, выбегает на улицу, запирает дверь снаружи, достает ключ и через сарай, через двор, возвращается в хижину. И как ни в чем не бывало, пошли к отцу в уши, отвлекать. Дядя Валя, конечно, увидел прохладное окно. Он видел, как она появилась, посмотрела на ворота, постояла секунду и пошла дальше. Хорошо,

Я ходил и ходил. Я подумал «да» и передумал. На самом деле это был расчет Колкина. И он был оправдан! Передано. Обрадованный Колька уже собирался бежать проделывать трюк с замком в противоположном направлении, как вдруг из кухни позвонила мама и что-то позвала. К этому времени цыгане в троллейбусе двигались по улице. Цыганский табор часто стоял в лесу за деревней. Цыган в деревне не особенно любили, но терпели. Они не охотились за воровством, хотя их можно было спокойно завалить. И вот они занялись своим обычным ремеслом: бродили по дворам, что-то покупали, что-то продавали, интересовались и просили. И они поехали по улице. Они останавливаются здесь, смотрят туда. Смотрите, ворота открыты. Как вы можете не смотреть? Мы осмотрели окрестности и дом-замок! Хорошо! Как в деревне? Если оставить дом на короткое время, он не запирается. Поплавок будет выброшен и все. И если замок, то не ждите скорого. Есть замок, а ворота широко открыты. Ну, как ты будешь держаться? Вошли они тихонько, видят — белье висит сухое. Хорошее постельное белье. Необходимо удалить, иначе он высохнет. И они тихонько сняли белье с веревок, положили в наволочку, а дядя Валя сидит к ним через окно. Он даже впал в ступор от такой наглости. В середине дня! Ну, в ступоре он пробыл недолго. Он вскочил на ноги и выбежал на улицу. — Да, вы, ваша мать, совершенно ошеломлены? Хоп, но дверь не поддается. «Они взорвались!» — подумал дядя Валя. «» Они сошли с ума!» Он прошел несколько шагов и занес дверь. О, он был крутой бык, дядя Валя. Ну, конечно, пока он возился с дверью, цыгане поняли, что дом тоже не пуст. Они были весьма удивлены такой засадой, бросили хорошую засаду и ушли. Дяди Валиа хватало для Дрейна и позади них. Они уже догнали окраины. Догнать, конечно, не догнали, но в стадо попали. Догнали и давай защищаться. Когда они поняли, что их бьют и бьют с энтузиазмом, они бросили телегу и разбежались. Когда все разошлись, дядя Валя оставил Дрина, лошадь встала, перевернула телегу и очень довольная пошла по рукам. Возвращайтесь, и кто должен встретить его? Конечно! Нина Степановна. — Здравствуйте, Валентин Федорович! А я искал тебя весь день! А что это за дом-замок? — Какой замок!? И когда Колька увидел в окно, как возвращается отец в сопровождении кули, он понял, что его план удался, но вмешались местные обстоятельства. И теперь он будет летать. И он прибудет в два счета. Он приходил за школьными фокусами, за играми по взлому замков и за сломанной дверью. Уши и задница уже заранее горели адским пламенем, но деваться им пока было некуда. Однако все сложилось совсем не так, как он ожидал. Отец проникся прекрасным настроением. Обычно угрюмый и молчаливый, он прямо светился от счастья. Увидев Кольку, он разрешил. — Не бойся, я не развалюсь! И, потирая руки, он громко добавил. — Ты можешь себе представить, мама? Сколько я ни смотрел на этих цыган, не было повода. А потом ты так хорошо получился в костюме! На следующий день он, конечно же, победил Кольку. Но теперь по совершенно другой причине.

У меня уже давно руки чешутся рассказать, как я был членом участковой избирательной комиссии по выборам депутатов Верховного Совета СССР. Или какой-то другой совет, я не помню, может быть, областной или районный. В любом случае, выборы в СССР — это явление, которое стоит запомнить как пример абсолютной победы формы над содержанием, процедуры над здравым смыслом! День выборов начался рано, так как избирательные участки открылись в шесть утра, и к этому времени члены ЦИК должны были рассортировать бюллетени, достав их из сейфа, который всю ночь хранился у участкового милиционера (это такая большая ценность!). Мы также должны были запечатать сургучом урны для голосования — основную и маленькие переносные. Увидев газету, которую я собирался зажечь, пожарный строгим голосом объяснил мне, что открытый огонь здесь запрещен, а воск нужно растапливать в ковше на тарелке с закрытой спиралью! Выполнив свой долг, пожарный удалился, чтобы не мешать моей подготовке к народному голосованию, хотя и запрещенным способом. Поскольку площадка находилась в профессиональном училище, главным человеком для нас в тот день был школьный парторг Анатолий Васильевич. Интересно, что он не был ни председателем, ни членом комитета, но мы согласовывали с ним каждый шаг — так проявилась ведущая роль партии! Ровно в шесть утра из хриплого репродуктора на весь район доносились бодрые советские песни. Избиратели, конечно же, еще крепко спали, воскресенье! До десяти утра несколько чудаков пришли голосовать. Основной поток избирателей шел после десяти, когда начиналась разъездная торговля — открывались лотки с промышленными товарами и продуктовые магазины. Оба магазина были наши, деревенские, но ассортимент товаров в тот день сильно отличался, было даже такое лакомство, как вафельный торт «Сюрприз»! Избиратели пришли празднично одетыми, особенно дамы (в сельской местности не так много поводов для прогулок в выходные), и сразу же заняли очередь к прилавкам. Мы, члены комитета, ходили вдоль очереди и напоминали им, что, купив товар, соотечественники должны не забыть выполнить свой гражданский долг, что часто и происходило. В помещении для голосования, фактически как и сейчас, стояли столы, но никаких бумаг не требовалось: достаточно было назвать адрес и фамилию, член ЦИК находил избирателя в списке, писал на обороте слово «за» и отдавал голос. Можно было голосовать за супруга, друга, соседа — это только приветствовалось. Случались несчастные случаи. Член ЦИК спросил избирателя: «Не собирается ли ваш товарищ прийти и проголосовать?» «Мария Ивановна?» — изумился избиратель. «Так она умерла три года назад!» Дело в том, что списки избирателей должны были быть заранее заверены агитаторами, которые ходили по адресам, но они более чем хладнокровно относились к своей общественной работе, и таких мертвых душ в списках было достаточно. Надо было бы составить акт, но это было мрачно и в невыгодном свете представлено ЦИКом, поэтому Мария Ивановна просто написала «да» в надежде, что к следующим выборам все исправится. Вероятность этого была невелика, и у несчастной Марии Ивановны была перспектива не раз исполнить свой гражданский долг. Получив бюллетень, избиратель шел к урне и опускал его туда. Избирателям нужно было напоминать, чтобы они сначала заходили в кабину для голосования! В кабинке был карандаш или ручка, хотя никаких записей в бюллетене делать не полагалось, кандидат был, конечно, один, представитель «нерушимого блока коммунистов и беспартийных». Спросите тогда, почему кабинки, почему ручки?

В те времена подобные вопросы никому не приходили в голову. Так и должно быть! У меня было ответственное задание: я каждый час звонил в уездный исполком и сообщал данные об избирателях. Я взял соответствующую цифру из таблички, которую Анатолий Васильевич передал мне накануне. Я звоню: «Здравствуйте, это такой-то и такой-то, явка на 12.00 — 45%!». Человек на другом конце провода шуршит бумагой, находит мой сайт, сверяется со столом. «Да, точно, 45%!» В час дня торговля заканчивается, и поток избирателей быстро предается. В три часа наступает полная тишина. «Пора переходить на дистанционную урну», — говорит Анатолий Васильевич. В машине, закрепленной за школой, мы обводим взглядом избирателей, чьи имена не стоят напротив «да». Кто-то забыл о выборах, большинство просто не сидит дома, мы ушли по делам. Но старики и старухи ждут нас, для них это целое событие — они принесли урну для голосования! Остаток дня проходит в сонной дремоте: избирателей практически нет, но закрыть участок нельзя, день голосования в 10.00! Наконец, заветный Пиккан. Наступает важный момент: сорок процентов избирателей не пришли и не были найдены при выходе. Здесь снова главный Анатолий Васильевич. Он считает каждую фамилию, затем дает команду — спросить «да» или «нет». Несколько потенциальных скандалистов живут на сайте, за них нельзя голосовать, они могут поднять шум. Уголовный кодекс РСФСР предусматривает ответственность за фальсификацию выборов вплоть до уголовной. Анатолий Васильевич знает всех скандалистов. Но необходимые «да» были поставлены, явка достигла той заветной цифры, которая является итоговой в моей таблице и которая будет во всех газетах на следующий день. Но работа Комиссии еще не закончена. Мы открываем избирательные участки, мы пересчитываем бюллетени. Некоторые несознательные граждане успели сделать замечания, иногда непристойные. Такие бюллетени исключаются. Затем в толстую пачку запасных бюллетеней добавляется точное количество (более чем достаточно), чтобы бюллетени и голоса «за» совпали — все тщательно проверяется в ТИК! Протоколы заполнены, бюллетени хорошо опечатаны, процедура очень строгая. Если хотя бы что-то не так, Клещ вернет бумаги на проверку, и банкет не может быть начат до тех пор, пока председатель УИК не вернется с успешным результатом. А теперь — будьте здоровы!» Мы получили газеты, в два часа ночи наконец-то сели за столы, чтобы отведать деликатесы, приготовленные в школьной столовой. Алкоголь закупался отдельно на деньги, выделенные уездным исполкомом на изготовление киосков. Сами кабинки были сделаны школьным столяром в рамках служебных обязанностей. Пожарный оглядывает стол и грустно говорит: «Я совершил ошибку, надо было идти в совхоз, там стол намного богаче». Примерно в шесть утра я возвращаюсь домой и ложусь спать. Сегодня понедельник, но у меня есть время поправиться. За работу в Комиссии не полагалось никаких других вознаграждений, кроме осознания участия в великом деле демократии, самом прогрессивном в истории человечества.

Ради любви к любимым

Несколько лет назад мой друг прошел специальное обучение. Одним из условий было отсутствие мобильной связи, что обеспечивалось 2 факторами — телефоны лежали на столах, вверх ногами, и им запрещалось их поднимать, а также в помещении включали специальную глушилку связи. Тренинг длился 3 часа. Через час после начала тренинга тренер сказал: «Сейчас у нас будет задание о любви к другим». Выберите 3 людей, которых вы любите больше всего в своей жизни. Напишите на листе. Теперь выключите перемычку и включите телефон через 5 минут, сделав 1-2 звонка тем, кто пройдет первым. Ваша задача — сказать собеседнику, как сильно вы его любите и как он вам дорог. Затем вы выключаете телефон и выключаете его, а мы включаем глушилку. Процесс завершается через 5 минут, хотя и с трудом. Затем была остальная часть тренинга, и в конце концов все захотели включить свои телефоны и проверить сообщения, звонки и социальные сети. По данным опроса: 90% номера получили не менее 2, а чаще до 5-10 пропущенных звонков и сообщений от собеседника, которому звонили. 60% номера получили в дополнение к этому до 10 звонков и сообщений от родственников и друзей. 40% номера обнаружили свой активный поиск в социальных сетях и все ли в порядке от друзей и знакомых. Подчеркну, что человек просто привел своего родственника или близкого друга и сказал, что очень любит и ценит его, т.е. очевидная прописная истина. Результат — половина комнаты к позднему вечеру позвонила в окружение и объяснила, что у них все в порядке и просто хорошее настроение.

Девушка, милая, но с причудами, преподает на нашем курсе. Оля сказала, что случайно попала к нам из будущего и не знает, как вернуться обратно. У нее не было палочек, Оля считала себя очень нормальной. Мне стало жаль девушку, и я, единственный, заговорил с ней. Хотя иногда она несла полную чушь, и я чувствовал себя неловко, тогда я быстро менял тему разговора.

Оля усмехнулась: «Я не сумасшедшая, ну, по крайней мере, ты мне веришь!». Оля была первой, с кем я целовался. Это произошло вечером, в одном из переулков Кропоткинского, в декабре 1983 года. Оля сама предложила.

Я смутился, а Оля улыбнулась: «Я из будущего, я смогу». Поцелуй был долгим, у меня даже остался небольшой синяк на губах. Но мне очень понравилось. Я пригласил ее в кино. Оле там не понравилось. Она громко прошептала: «Как ты можешь смотреть? Ужасное качество!» Другие кинозрители проклинали ее, и оба раза нам пришлось бежать из кинотеатра.

Однажды мой друг, который учился на Физтехе, пригласил нас в институт: хотел показать свой новый компьютер. Один друг назвал себя новым красивым словом «программист». Мы с Олялей пришли. Когда она увидела огромный жестяной куб, который жужжал, она начала бить его ногой: «Это компьютер! Этот гроб?! Ты шутишь?» Друг был ужасно зол. И мы с Олялей поссорились. Я уже давно сыт по горло ее безумием.

Оля преподает именно так — однажды на лекции по истории КПСС она начала смеяться. Лектор Игорь Иванович покраснел и прикрикнул на Олю. На что она громко ответила: «Скоро вся эта дрянь никому не понадобится, как и твой идиотский партийный билет!».

Олю отчислили из института. В последний раз, когда мы ее видели, она сдавала библиотечные книги. Она вышла в коридор. Там я быстро написал на листке бумаги много цифр о себе, я сказал: «Сохрани, когда-нибудь ты найдешь меня по этому номеру».

И она добавила, что это наконец-то вернулось к ней. Я смотрел на бессмысленный набор цифр и знал: следующий безумный трюк Оли. Девочки с курсов позже сказали, что Олю положили в психиатрическую больницу. Я хотела навестить ее, но боялась: а вдруг она уже совсем спятила?

… На днях я разобрал старый чемодан с моими записками, письмами, всякой ерундой из прошлого. Пора вынести все на помойку. Фрагмент Оли из блокнота. И вдруг я увидел: эта комбинация очень похожа на номер мобильного телефона. Позвольте мне пробраться, что я теряю? Я набрал номер и услышал женский голос: «Леша? Здравствуйте! Теперь вы мне верите? ‘ И вдруг я увидел: эта комбинация очень похожа на номер мобильного телефона. Позвольте мне пробраться, что я теряю? Я набрал номер и услышал женский голос: «Леша? Здравствуйте! Теперь вы мне верите? «

На приеме у врача: — Доктор, почему, когда я занимаюсь сексом со своей женой, мне то холодно, то жарко? — Чудо! Давайте послушаем, что скажет по этому поводу ваша жена? Жена: — Ну что удивительного, если он TR@HITS один раз — в январе, а второй — в июле!

C) Владимир Ермолаев

Оставалось начать вывоз еще одного пакета. Черт, оригинальное начало для хорошей игры! Иногда необходимо предложить какую-либо драматургию.

Пакет послушно встал на место. Они ввели обувь в блок «I» и прижали всю эту ферму к стартовому столу. — Мальчики! Кончик ботинка не «хочет»! Руководитель работ от руководства собрался в 50-м ОЗУ строительства по этому поводу. Ну, я имею в виду, что механика, в отличие от электроники, визуальна, видима, ощутима, бьет, бьет током. Но не доходите до багажника, он находится в блоке «I». А электроника говорит, что ботинок вошел в блок, но не хочет там поворачиваться. Это ЭПРСТ! И не достать, и хрена не видно! Блок «Я» вместе с пакетом находится в столице на столе. А «маленького» нельзя положить внутрь — ну, ботинок повернется и раздавит его? Что делать? Удалить продукт с самого начала? Опять же, возмутительная разборка. Представители наблюдателей рассыпались по телефону: «Военные опять не могут поставить ракету сверху…». Через некоторое время в 50-м здании появляется человек типа Леонардо да Винчи. Старый, отрешенный от мирской суеты, осыпанный какими-то заботами и мыслями, в легкомысленной рубашке дачного типа.

В общем, все обычно знали о наличии общего и базового уровня бармина. Людей из клики королевы уважали по определению, по умолчанию, «потому что» (пишется и произносится слитно!). Ты стоишь, смотришь на отличного парня, и тебе кажется, что какая-то мудрая молекула из его седой головы сейчас упадет на твою глупую голову. Вы можете удивительным образом стать умнее его молекулы. В масштабах его стартового полка — точно. Случайно он оказался у нас в начале или информация о его бедах дошла — неизвестно. Его приезд в наше начало не показывал планов, так как подобные визиты предполагают присутствие в начале всех от командира части до начальника депо, ну и политработников всех уровней — это само по себе, А как же? Также для встречи предлагается экстренная зачистка быков перед построением 50-Б и солдаты, идущие ловко с бумажками под рукой, ну и т.д. Не часто, конечно, но все же. Почти все гражданские, когда появился Бармин, взорвались из 50-Б. Остались в основном офицеры и несколько складов Бармина. — Планы …

Сам Бармин опустил бумаги на стартовый стол, блок «И», положил руки на графики и погрузился в раздумья. Все присутствующие уважительно смотрели на него и имитировали движение собственных мыслей. А движение их собственной мысли, чаще всего, вообще шло в одном направлении — нагадить на ботинок кувалдой или лопатой. И все дела! Либо гидравлика «устала», либо механика роторного агрегата зашлакована — какая разница! Вы должны помочь плохому ботинку ударом ноги. И только потом, после всех запланированных испытаний, как только вы уберете продукт со стартового стола, вы спокойно ведете ботинок к подъему и по пути смазываете, чистите, продуваете, делаете, делаете возможным. У всех академиков есть такой же академический способ выражать свои эмоции, желания, похвалу, недовольство, ругаться непристойностями. Суть этого «академического способа» заключается в едва заметном движении бровью, узлом, краем губ, наклоном головы и т.д. То есть движение бровью означает: «Да, ты, друг мой, молодец, знаешь! Ваша работа заслуживает внимания и достойна уровня выдающегося достижения инженерной мысли. Многие, многие, многие, приходите ко мне на неделю обсудим вашу перспективу и предложим вам то, что несколько интересно. «Еще одну бровь могут дать за следующее:» Придурок! Баран! Безносый — тупой! Асселед — безграмотный! Педрила Пух! Что ты свернул и сжал? Ты сам догадался, даже не потрудился! И чтобы духу твоего не было в моем кабинете!!!» Как бы невзначай, Бармин посмотрел в правый нижний угол рисунка, туда, где «аут», «спп», «там». Один из его манекенов — Помми — внезапно сел и начал нервно вытирать пот со лба. Никто ничего не заметил и не услышал, но, судя по всему, «академическая бровь» все еще двигалась.

Наконец, в полной бетонной тишине Бармин сказал: «Лом. Так что уж чего-чего, а этого волшебного космического инструмента, спасителя внутреннего космоса, во всех конструкциях, запасных частях, рельсах, лентах и прочих секретных полостях стартового комплекса было завалено в достаточном количестве. И не потому, что наши разработчики или поставщики оборудования проявили такую заботу, а потому, что рядом строился правильный старт. И вот, спустя минуту или две, Бармин с рычагом в руках направился к ракете. Наша индивидуальность! Вернер фон Браун, великий ученый-ракетчик, очевидно, не был обучен работе с таким прибором, возможно, даже не знал о существовании таких приборов, и поэтому несколько отстал от времени как с первым спутником, так и с первым человеком в космосе.

Упаковка поднималась, чтобы можно было увидеть «забракованный» ботинок и приложить к нему руку с рычагом. Бармен без колебаний ткнул куда-то рычагом, кто-то помог приложить силу к рычагу, они перетасовали ботинок. — Снято! Пакет был опущен на стол, вся обувь вошла в блок «I» и работала исправно.

Усовершенствование этой неисправности вылилось в комплекс мероприятий, кучу чертежей, дополнений и изменений в конструкторской документации, методы устранения и т.д. А сослуживцы из боевого расчета пусковой установки изобрели очень сложный агрегат, который потом использовали. Так как обувь «танкетка» всегда, несмотря на вышеперечисленные меры, рисунки, изменения и дополнения. А подразделение называлось «POK». Мы раскрываем секретную информацию: это действительно был ПОКЕР! Только очень большой. Из арматурного стержня. В такой ситуации было очень удобно аккуратно поднять пакет с продуктом, прикрепить кочергу к капризному ботинку и потянуть его в нужном направлении!

Без кочерги боевой экипаж даже не пытался установить изделие на стартовой площадке. Он был оформлен как рационализаторское предложение и неотъемлемая часть стартовой площадки. — Доложить о готовности боевого расчета стартового комплекса к приему изделия! — Готовность. готовность. готовность. готовность. готовность. готовность. — Секция 11, готова ли «бармалейка» — Правильно, готова — Сборка изделия на стартовом комплексе — ПРОДУКЦИЯ!

Все-таки великое дело — мудрая молекула из головы седовласого Бармина!

Я помню один забавный случай. В нашей компании (у нас работает более 300 человек) мужчина устроился на работу грузчиком. В это время заведующая складом Мария Ивановна была в отпуске. А на смену ей пришла другая женщина — Марина Сергеевна. А этот человек проработал две недели и пришел на работу без пропуска. Были проблемы с безопасностью. «Мы вас видим в первый раз, здесь ходят всякие люди». И этому парню сказали позвонить начальству. И пришлось этому бедолаге звонить Марине Сергеевне. Та же женщина сказала, что не может повлиять на охранников, но сейчас SMS пришлет с номером Марии Ивановны. Только Марина Сергеевна по ошибке отправила этому человеку номер другой Марии Ивановны — заместителя директора по финансам. И мужчина позвонил: — Здравствуйте, Мария Ивановна! — Я слушаю! — Меня зовут Саша Иванов. Марина Сергеевна дала мне ваш номер. Я работаю на тебя. — Какой вопрос вас интересует? — Дело в том, что я забыл пропуск дома, и охранники меня не пускают. — Дайте им телефон. Саша отдал телефон охраннику и случайно включил громкую связь. — Вот Мария Ивановна. Один из охранников сказал: — Скажи своей Марье Ивановне, чтобы уходила. И тут голос Марии Ивановны по телефону: — Финансовый директор х. Тут оба охранника побледнели и вытянулись по стойке смирно. Один из них поднял трубку и отлучился на пять минут. Мария Ивановна: — Значит, теперь я должна услышать ваши извинения перед Сашей! Стражники встали на колени перед этим человеком. И этот Саша был в шоке. И один из охранников: — Мария Ивановна, а еще штраф за забытый пропуск. — А как насчет вознаграждения? В результате Саша был пропущен без пропуска. А потом охранники не обыскали этого человека на выходе. А в самой компании парень быстро пошел на повышение. И финансовый директор ни на кого не обиделся. Вот реальный случай из жизни (Р. Нурмухаметов).

Я работаю журналистом на крупной радиостанции. Это напомнило мне недавнюю забавную историю. Автомобилисты помнят, что один из членов законодательного собрания штата внес законопроект, обязывающий участников ДТП проходить переподготовку — причем не только виновника, но и пострадавшего. В результате он был отменен, причем со скандалом, но дискуссия была оживленной. Я также звонил во всевозможные ассоциации автошкол. Все, конечно, согласны, что надо переобучать не только участников, но и пассажиров, а заодно желательно переобучить и их семьи, и всех очевидцев, и обязательно, и даже брать двойную плату, для профилактики и т.д. выступать. И вот я называю одну из фигур там, имя его известно, оно известно в его кругах, и ты, читатель, если немного напряжешься, вспомнишь его. Как обычно, он начал втирать мне, где и сколько людей погибло в авариях, насколько важна безопасность дорожного движения, где Россия по этому параметру находится в Европе и т.д. Очень живо, с присущей ему выразительностью и фактическими, подробными цифрами и т.д. Просто идеальный собеседник. Я решаю пошутить и в конце его монолога с сомнением говорю: «Да, конечно, вам хорошо, но как насчет цены вопроса? Не будет ли это тяжело?» Он сказал мне с таким звуком «р-р-р», как председатель колхоза в советском фильме 1950-х годов: «Молодой-о, парень! Можно ли измерить человеческую жизнь в твердых деньгах? Вы еще молодой человек, сколько вам лет?» «27», — отвечаю я. — (Трагическая нотка в голосе) Сколько закатов на море, восходов в горах, сколько приятных моментов можно упустить. А первые улыбки детей? — (Голос дрожит сквозь слезы) — А их первые шаги? Готовы ли вы потерять все это из-за неквалифицированного водителя? Нет? Вот о чем я говорю. Здесь, поймите, важны не деньги, а — черт! Глупости, глупости! С высокой колокольни мне было все равно! Важны непреходящие ценности, о которых мы все стали забывать в этой спешке, в этом вихре мегаполисов. Я делаю паузу, как будто почувствовал это, и говорю ему, слегка фыркнув: «Да, но я не имел в виду стоимость вопроса о водителях. Законопроект предполагает, что автошколы будут переобучать участников ДТП за свой счет.»- Нравится? — Он сразу же забеспокоился. — Если человек попадает в аварию, значит, ему оказали некачественные услуги по обучению, и автошкола будет нести ответственность. Что он должен? — Он говорит со злобным сомнением. — А кто не виноват, того тоже надо обучать? — Ну, как вы сами сказали — Европа. — Что такое, черт возьми, Европа? Что мы все Европа-Европа, у нас свои условия, нам нечего обращаться к иностранцам!», а продолжительность жизни, закаты на море. — Ешьте больше редиски и бегайте по утрам, как я, и вы будете жить долго. И для этого не нужно лезть в мой карман! И, знаете, молодой человек: откровенно говоря, водителя, не прошедшего обучение в первый раз, бесполезно учить во второй! Ну, он довольно долго разглагольствовал о злом государстве, которое только и думает, как бы залезть в карман трудолюбивого человека, и т.д. Я ныл про себя. Редактору тоже понравилось, но сюжет еще не вышел в эфир. Друг нашей юности и борец за продолжительность жизни позвонил боссу и слезно попросил снять интервью с эфира. Очень жаль.

Осенью 1963 года. Стейнбек и его жена побывали в Москве, Киеве, Ленинграде и Тбилиси.

Владимир Познер, в предисловии к русскому изданию «Русского дневника» американский писатель Джон Стейнбек рассказал похожую историю, связанную с этой поездкой.

«К этому времени он приобрел роскошную рыжую бороду (что важно для данного случая). Это он сказал мне:

— Я пошел в магазин, чтобы посмотреть, что они продают. Когда я стоял там, ко мне подошел мужчина и начал что-то говорить. Я ни слова не знаю по-русски, но он понял, выставил один палец и сказал «рубль, рубль!». Ну, я понял, что ему нужен рубль. Я отдал его ему. Он подал руку, мол, подожди где-нибудь, вернулся очень быстро с бутылкой водки, сделал мне знак, чтобы я шел за ним. Мы вышли из магазина, зашли на какое-то крыльцо, мужчина все еще ждал его. Он достал из кармана стакан, так ловко открыл бутылку, налил стакан до краев, не разбив ни капли, поднял его, как бы салютуя, и выпил одним глотком. Я также налил и передал ему. Я последовал его примеру. Затем он налил третью и выпил. Затем он снова опустил палец и сказал: «Рубли!». Я дал ему, он выскочил из подъезда и появился через три минуты с бутылкой. Ну, они повторили всю процедуру и расстались лучшими друзьями. Я вышел на улицу, подумал о плохом, сел на обочине дороги. Тут подходит ваш полицейский и начинает мне что-то говорить. Очевидно, что вы не можете сидеть в стороне. Я встал и сказал ему единственное предложение, которое выучил по-русски: «Я американский писатель». Он посмотрел на меня, улыбнулся во все лицо и бросился обнимать меня, крича «Хемингуэй». «. Ваша страна — единственная, где полиция читает Хемингуэя. «

Любой пятиклассник может быть троллем в интернете. Испытали ли вы это в реальной жизни? Меня познакомили с одним таким настоящим троллем. Сначала было весело, потом не очень. Общая подруга была влюблена в парня из другой страны (кстати, позже они поженились и до сих пор живут счастливо). Как и у большинства влюбленных, ее гормоны бушуют, и она хочет запомнить МИРРИЗМ своего любовника. Поэтому она просит моего мужа принести ей хотя бы футболку ее любовника, просто чтобы понюхать (я этого не понимаю, но говорят, что такое бывает). Муж честно приносит. В запечатанной упаковке. А потом говорит: «Вика, давай узнаем, насколько большие у Лены могут быть глаза? У Лены не было глаз. У нее был рот на пол лица и потрясающая сила человека, пытающегося оторвать пишущую машинку от стены. Но это было забавно, я признаю. Следующим был мой заместитель, который также был бывшим одноклассником ее мужа. У нас была небольшая компания, которая приносила больше головной боли, чем дохода. Достаточно для зарплаты, но достаточно для аренды. И тогда мы часто уходили в минус. Арам врывался и кричал: «Виктория, мы спасены! Сейчас мы быстро покупаем этаж нашего здания, а если повезет, то и все здание, потому что появился инвестор, который хочет купить его за кредитную линию для частной школы! Арам, я спрашиваю. Вы проверили ip отправителя? Является ли письмо из Турции достоверным? Проверили — нет, сука, опять муж. К этому моменту я думал, что меня уже ничто не удивит. А затем теракт в Домодедово и драконовские требования безопасности. И я снова куда-то лечу. Звоните. — Я взял билет. — Хорошо, я позвоню тебе, как только ты приземлишься. Ну, тебе стоит поберечься. — Вика, где ты? — Я проверю. — Хорошо, я позвоню тебе, как только ты приземлишься. — Вика, где ты? — Пошел он, я на пидарасов с чемоданом во рту, двумя подносами и сумкой под мышкой, ищу, как пройти досмотр — Ну и ладно. Есть ли у вас в чемодане шампуни? — Нет. — А как насчет кремов? — Нет, ничего нет. — Вика, они нашли у тебя что-нибудь подозрительное? Конечно, нет! — Вика, ты смотрела? — Нет, почему они меня обыскали? А духи, которые я тебе дал, не нашлись? — Нет, они не нашли его, черт возьми. Ничего не было найдено! . Я поднимаю глаза и превращаюсь в соляной столб. Девушка из записи, которая теперь будет меня пытать. Один охранник слишком сильно отстает. Два — слишком близко впереди. Бежать некуда, разве что улететь, как Мэри Поппинс. И веселый смех по телефону. Сука, я думала, что умру. Тогда я наивно полагал, что меня ничто не может удивить или ввести в заблуждение. Я лечу в Бен Гурион. Как всегда — в отдельном кабинете. Ну, им очень не понравилось, что я не хочу подавать на гражданство и переезжать на постоянное место жительства. Как всегда — кому, кто муж, телефон, адрес и т.д. Через час приезжает муж. — Добрый день, какой у вас вопрос? — Это ваша жена? — Извините, впервые вижу эту девушку. Может, двоюродный брат? — Конечно, не ваша жена? — Нет, она так не выглядит. . Я не участвую в диалоге, я глотаю воздух и думаю, как я его убью. Утопление или яд? Как оставить меньше следов? Может быть, взрыв газа? — Извини, я думал о своем. Можно мне взять одну?

О, было так много подобных историй. Злой? Да. Но как я скучаю по гусарскому юмору. 🙂

И снова о необычных судебных процессах и забавных исторических происшествиях в США. Предупреждаю, будет много бу-бу-бу.

История возникновения, развития и расширения территории США очень сложна и запутана. Сейчас это одна страна, состоящая из 46 штатов, 4 содружеств, 16 территорий и округа Колумбия, а когда-то была целым рядом колоний, провинций и владений Великобритании, Франции, Голландии, Швеции, Испании, России и индейских земель. На территории нынешних Соединенных Штатов также существовали независимые признанные государства, такие как Республика Техас, Республика Вермонт и Королевство Гавайи. Также существовали непризнанные, но достаточно крупные образования, которые при определенных обстоятельствах могли стать самостоятельными государствами, например, Республика Рио-Гранде, Республика Западная Флорида и Республика Калифорния. Были образования, которые были очень маленькими, но с большими амбициями, например, Республика Мадаваска или Республика Индиан Крик. История знает несколько довольно экзотических примеров, таких как Королевство Бобрового острова, Республика Кинни или, мой личный фаворит, Великая Республика Грубой и Готовой.

Отношения между различными государствами, странами и территориями были очень сложными. Иногда удавалось решить проблемы мирным путем, но случались и кровавые столкновения, иногда перерастающие в войны. Ну, чаще всего разногласия решались в судебных процессах, которые могли затянуться на века.

Историческая справка: Остров Эллис был главным пунктом въезда иммигрантов в США в 1892-1954 годах, через него прошло более 12 миллионов человек. С 1976 года он является музеем и национальным парком. Он расположен в штатах Нью-Джерси (НД) и Нью-Йорк (НЙ).

Эпиграф 1) «Нам не нужно ни пяди чужой земли, но мы не отдадим ни пяди своей» (Борис Ласкин, «Марш советских танкистов»). 2) «Нужна нога» (из фильма «Берегись автомобиля»).

Жил-был человек по имени Терри Коллинз. Он ходил на работу, говорил по-английски и в целом вел мирное и ничем не примечательное существование. Но он работал независимо от того, где и кем. Он был смотрителем парка на острове Эллис. Несмотря на звучное расположение особых звезд, Терри не хватал с небес, возможно даже наоборот, его функционал был очень прост, уборщик мусора.

Однажды в 1992 году ему поручили простую задачу — избавиться от очередной кучи мусора (отходы не вывозили с острова, их хоронили на специально отведенном кладбище). Совсем не понятно как, но факт остается фактом — упрямый, в рабочем усердии наш герой умудрился отрезать себе ногу. Внешний вид — ух ноги, тоже для меня чудо. В США много национальных парков, и в них работает много рейнджеров. А у рейнджеров вообще нет конечностей. Но эта нога оказалась очень, очень трудной, в каком-то смысле даже смертельной.

Умник Терри просто рассудил, что машина отрезала мне ногу, поэтому она виновата. Но автомобиль — вещь железная и бесшумная, его очень трудно привлечь к ответственности, но компания, которая его производит, может быть привлечена к ответственности и поэтому должна заплатить большие деньги. Не раздумывая, он подал в суд на Promark Products, ту самую компанию, которая предоставила ему автомобиль.

Но компания рассуждает совсем по-другому и тоже по-своему, обоснованно. «Мы не печатаем деньги. Если мы выплатим компенсацию этому бойцу на мусорном фронте, то головы начнут отрезать ноги со всех сторон. Всех денег недостаточно. Здесь нужно смотреть глубже. Это не наша вина, что они позволяют мудакам работать на оборудовании. Они не обучают их, они берут рэп у нас. Лопухи просто так платят вам деньги, Баба Яга против». И Promark Products тоже действует логично, осуждая федеральное правительство, которое управляет парком, мол, они не обучили своих работников должным образом.

Вот здесь-то и произошел сбой. Оказывается, законы в разных штатах сильно различаются. Например, НД не разрешает подобные иски (т.е. иски, перекладывающие ответственность), а штат Нью-Йорк говорит «пожалуйста». И федеральные чиновники из их колокола тоже рассудили здраво и сказали: «Еще одного иска недостаточно для полного счастья. Извините, двигайтесь дальше, но ваша рассудительность не увеличилась. Мистер Коллинз потерял ногу в ND, так что решайте проблему как-нибудь без нас». Итак, оставим незадачливого Терри и его ногу и погрузимся в историю.

С начала XVII века территория у реки Гудзон принадлежала Нидерландам (колония называлась Новые Нидерланды), но в 1664 году Англия успешно захватила эту территорию. Затем на несколько лет голландцам удалось вернуть его, но удержать его от жадных англичан было невозможно. В 1674 году он перешел во владение голландцев. Англия окончательно завоевала эти земли, и король Карл II передал их своему брату (будущему королю Якову II). Джеймс раздал землю своим фаворитам, которые основали колонии Нью-Йорк и Нью-Джерси. Все выглядит как всегда традиционно, в духе 17 века.

Печально то, что границы между колониями были определены весьма условно и неоднозначно. Пытаясь привлечь колонистов, дворяне из таких далеких стран, как Англия, раздавали посылки одну за другой, даже не вникая в тонкости того, какие земли и кому они дарят. Очень часто губернаторы двух колоний могли выдавать документы на одну и ту же посылку. Это привело к путанице и массе судебных исков. Но суды были далеко, в Старом Свете, поэтому поселенцы вскоре перешли от юридических споров к практическим действиям, и разразилась настоящая война, так называемая пограничная война в Нью-Джерси.

Споры велись не только по сухопутной границе, но и по реке Гудзон. Один мудрый человек еще в 1664 году (когда эта территория была впервые отторгнута от Нидерландов) сказал, что «мы проведем границу вдоль реки со стороны Нью-Джерси», а не посередине, как это обычно делалось. Причина была проста: дворянин, получивший колонию Нью-Йорка, имел больше влияния при дворе и таким образом получал контроль над главным водным путем и устричными берегами речных островов. Таким образом, остров Эллис (и другие) благополучно оказались в Нью-Йорке, хотя и на расстоянии, гораздо более близком к северной столице.

С рвением, достойным лучшего применения, колонисты истребляли друг друга более 60 лет, почти до самой Революционной войны. Затем они вздохнули с облегчением, потому что им все еще было с кем поссориться. Когда колонии наконец обрели независимость, нужно было перевести дух, слишком много было погибших. Конфликт, угасший в 1801 году, был возрожден одним из отцов-основателей США, Александром Гамильтоном, путем строительства пристани на берегу реки Гудзон в Нью-Джерси.

— «Отлично!» — потирали потные ладони «Никербокеры» (прозвище жителей Нью-Йорка), — наша земля прибыла. Раз он выходит из берегов на территории реки, значит, он принадлежит нашему государству. И поэтому вся коммерческая деятельность с него будет облагаться налогом. Спасибо, дорогой Шурик.»- «Грабить, резать без ножа. Встаньте, добрые люди!» — кричали ньюгерийцы. «Вы давно воюете? Так что мы устроим тебе сладкую жизнь».

Но сначала они потребовали пересмотра границы на реке, тем более что на реке было больше торговых судов, и ситуация, когда все доходы шли в Нью-Йорк, была явно несправедливой. А торговля устрицами стала бы хорошим финансовым подспорьем для бедного штата. Почти 33 года штаты судились друг с другом, но в конце концов ситуация всем надоела, и в 1834 году было достигнуто компромиссное соглашение. — «Да будет так, убежденные», — сказал Н.Я., — «Мы согласны на границу посередине реки». «Хорошо», — сказал Н.Д.. «Пусть остров Эллис и несколько других будут вашими.» — «Превосходно. Давайте зафиксируем, что вся территория островов (т.е. суша) будет находиться в штате Нью-Йорк, а все, что находится под водой — в штате Северная Дакота. Чтобы никому не было обидно, мы построим на островах форты, и они будут находиться под нашим контролем и наблюдением», — заявило федеральное правительство. На этом все было улажено и успокоено.

Прошло почти 60 лет, и на острове Эллис был создан центр приема иммигрантов. Поскольку остров был небольшим (около 1,3 га), они привезли землю и засыпали еще около 12 га, таким образом увеличив его. Они построили казармы, центр приема, пирс, кухню, небольшую электростанцию, больницу и даже несколько домов для сотрудников. И все было тихо и мирно почти 100 лет, пока хрупкое равновесие не нарушила отрезанная нога Терри Коллинза.

Правительство заявило: «Нога была отрезана не на оригинальном острове, а на насыпи. А поскольку набережной не было на момент заключения договора 1834 года, то она принадлежит Нью-Джерси». Но Федеральный суд, отделение которого находится на Манхэттене (то есть в Нью-Йорке), не согласился и заявил, что «соглашение ясно как день, гласит на чистом английском языке вся суша — NY, все, что под водой — ND». А сколько гектаров было в прежние времена, это дело десятое и забытое.

Как вы думаете, Эн Ди съел эту таблетку молча? Да, неважно как. — «Жулики». крикнул Эн Ди. «Они знали это. Им понадобилось всего 160 лет, чтобы повернуться и сказать: «Здравствуйте, я ваша тетя». Вы бессовестно присвоили себе недвижимость». «Жулики!» — кричал оскорбленный NY. «Нет, вы видели этих бездельников без связей. Для них контракт больше не является контрактом. — «Негодяи с главной дороги. Кроме того, что у них гораздо больше территории, они забирают у сироты последнюю копейку. «N Д. плакал. «Негодяи и бесстыдные разбойники». Нью-Йорк был в ярости. «Эта земля была, есть и будет нашей. Ясно сказано, что ваша территория находится под водой, так что живите там. Лучшее место для вас» — «О да, мы подадим на вас в суд», — пригрозили в NJ. — «О, мы уже испугались. Напугал ежа голой задницей. Да, у нас в штате десятки тысяч юристов и правоведов, а у вас только свалка токсичных отходов», — рассмеялся Н.Й. «Это потому, что когда каждый штат получил свою порцию дерьма, мы предпочли свою, а не вашу. Будет больно, вините себя». И они подали в суд.

Инстанция за инстанцией, и иск быстро дошел до Верховного суда. — «Дорогие судьи» стали преследовать Нью-Йорк. «Посмотрите на этих бесстыжих засранцев. Они притворяются Кларой Зелькиной, но вы-то знаете, что мокрое и сухое. В Африке это земля и земля, а в Китае вода и вода. Все четко прописано в договоре, это наша земля. И на акваторию Мы не претендуем.»- «Тьфу в твои бесстыжие глаза. Нам до сих пор стыдно идти по этому NY в одиночку в США. Вы разумные люди. Но хотеть эти шлемы и осушить всю реку? Станут ли они теплыми и пушистыми, и будем ли мы снова есть кугл? Мы с этим не согласны», — утверждает Н.Д. — «Граждане — судье. Ну, посмотрите сами. Неужели вы думаете, что хотя бы кто-то, кто проехал по скелету Эллиса, пробурил эту дыру в Нью-Джерси. Неважно, да, нет. Когда корабли отплыли, все увидели перед собой Нью-Йорк. И они поплыли прямо к нам», — убежден NY. — «Ха, ты спросил их? У нас волосы встают дыбом от возмущения. Видите, они заговаривают только ваши зубы». n D. был возмущен.

Суд удалился на совещание. — «Может, отправить их всех в задницу?» — предложил либеральный судья. «Нет, это место уже занято. Мы уже обещали направить туда защитников нетрадиционных прав», — напомнил консервативный судья. — «Черт, как хочется все решить, ничего не решая», — мечтал третий судья. — «О, это идея.» взято у главного судьи «Приведите сюда этих болванов.

— «Вы заставляете нас нервничать. Мы предлагаем ша, — сказал Главный судья, — завести кошку. — «Почему кошка?» — удивились штаты. — «Потому что ты будешь крутить для него биты, а нам это не нужно. Это удовольствие — слушать вас, а не слушать что-то совершенно другое. Итак, мы назначаем вам арбитра, умного мальчика из хорошей семьи, его зовут Пол Веркиль. Пусть он предложит решение. И все убирайтесь отсюда немедленно».

«Мы снова будем плодиться как кролики. Мы слышали об этом Павле. Кто не знает этого Унглика из Нью-Йорка. Что самое умное он может сказать?» — огорчился Н.Д. — «Павлуша, наш человек. С ним все будет ясно». счастливый Нью-Йорк.

Пол Веркиль действительно старался. Он выслушал всех и предложил следующее: «По понятиям, конечно, земля должна быть отдана НД. Но тогда те 1,3 га, которые принадлежат Нью-Йорку, будут окружены землей другого штата, а это не comme il faut. Поэтому я предлагаю честного ребенка уменьшить вдвое. Из новых 12 гектаров 10 — ND и 2 NY, чтобы был доступ к воде. Как дела?»

Возмущение двух государств не знало границ. Впервые они единодушно отвергли это предложение. — «И это называется решением? И это говорит он, наш Павлин, которого мы кормили и поливали. Да, за такое решение он должен быть похоронен на той же свалке. И для этого нам не понадобится 2 гектара, можете быть уверены. Наша цель — вся земля. Нью-Йорк взорвался. — «Ну, что мы говорили, ищите правду у профессионального балабола. Да, любой шноррер из Камдена предложил бы что-нибудь получше. Может, просто утопить этот слэм? Или хотя бы отрезать ногу? Вся новая земля принадлежит нам до последнего дюйма». D. был возмущен.

Возмущение было огромным, и в результате обе страны отвергли решение арбитра, после чего начался газетный шум. — «Может, вообще передать остров другому штату, ну, например, Коннектикуту?» — получила предложение газета New York Times. — «Ха, и дважды назад, и дальше все просто. Мы, кстати, совсем не против». Коннектикут был в восторге. — «Выбирайся живым. Это наша корова, и мы сами будем ее доить», — еще раз продемонстрировал единство штатов. И снова они довели дело до Верховного суда.

Снова были выдвинуты те же аргументы, что и раньше. Каждая страна перетянула несчастный остров на себя и обвинила другую во всех смертных грехах. Наконец, Верховный суд провел голосование и голосами 6 против 3 постановил отдать Нью-Джерси все земли, присоединенные к острову с 1834 года. А 1,3 гектара земли Нью-Йорка были окружены со всех сторон. Теперь от Нью-Йорка осталось лишь несколько зданий, а граница между штатами проходила прямо через иммиграционный центр.

В Нью-Джерси был праздник. Наконец, спустя почти 330 лет, земля вернулась в свое исконное состояние. Правительство немедленно присвоило своему новому приобретению почтовый индекс, налоговый номер, указало его на картах и подняло на острове свой флаг под музыку большой толпы в День независимости. В течение нескольких дней губернатор щеголял в новой футболке с надписью «Остров Эллис, Нью-Джерси» жирными буквами.

И что же на самом деле получил Нью-Джерси в качестве компенсации за миллионы долларов, потраченные на адвокатов? В конце концов, земля, какой бы она ни была, оставалась федеральной собственностью. Если исключить несколько тысяч долларов налоговых сборов от продажи памятных вещей из музейного магазина, то, по сути, ничего. Кроме, конечно, чувства глубокого морального удовлетворения, которое невозможно измерить в долларах. В конце концов, умные люди однажды сказали, что «пуканье дороже денег».

Как вырастить Снегурочку (продолжение новогодних историй). Я давно знаю, как познакомились мои родители, но почему они решили пожениться, навсегда останется для меня загадкой. Отец — высокий, широкоплечий боксер, любитель (и любительница) женщин и миниатюрная, хрупкая, красивая мать, чья макушка не доходит до его плеча еще на десять дюймов. От такого союза родилась я — большая сильная девочка. Не толстая, но крупная; даже в пятом классе я не могла надеть платье матери-одиночки.

Я рос как абсолютный дьявол! Прозвище Вождь краснокожих прочно закрепилось за мной как в семье, так и вне ее. Моя маленькая мама, пережив несчастье от рук своей собственной семьи и особенно от жестокой матери, дала себе клятву, что никогда не будет обижать или бить своего ребенка. И она сдержала свое слово. Каждый вечер мы с мамой рисовали, лепили и читали; без ремня и убоя я рос свободным и независимым. Она никогда не принимала сторону учителей, не кричала на меня в кабинете директора, не наказывала за грязную или порванную одежду, просто смотрела на меня с нежной грустью и говорила: «Ну, что же ты делаешь, малыш?». И моя мать побывала в кабинете директора!

Я учился легко и отлично, но никому не позволял оскорблять, унижать или обзывать себя. Поэтому, когда очередной рыжий урод ткнул меня карандашом в спину на уроке, я не стал дотягивать до антракта, не стал угрожать хулигану, не стал жаловаться учителю и не стал шептать: «Дурак!», я встал из-за парты и ударил обидчика кулаком в нос. В советской школе, где даже мухи с глушилками залетали в классы во время уроков, мое поведение было откровенно неприемлемым. В начальной школе меня ставили в угол, отделяли на собраниях, критиковали, бойкотировали и доводили до директора. Безрезультатно, к третьему классу каждый мальчик в школе знал, что, общаясь со мной, пизды неизбежны, как весна.

Я тоже не был ангелом при дворе. Как-то в драке они разбили мне лоб камнем, мгновенно окровавив правую половину лица, но я все еще видел левым глазом. Я вцепился во врага обеими руками, и мы покатились по земле, смешивая пыль с кровью. Нас вытащили через трудяг, потом была скорая помощь, мне наложили швы на лоб, маму тоже откачали. Вечером она долго гладила мою забинтованную голову, вздыхала и повторяла: «Ты мой ребенок!».

Беда пришла в ноябре. Учитель попросил мою маму прийти в школу. «Что я сделала?» — возмутилась она. «Что опять?» — удовлетворенно вздохнула мама и направилась в школу. На этот раз не было ни сломанных носов, ни завязанных глаз. Школа готовилась к встрече Нового года, и Снегурочка была нужна для общей елки среди начальной школы. Выбор пал на меня. «Моя дочь? Снегурочка? Как она могла справиться? ‘ Мама боролась изо всех сил. Но учительница была непробиваема, как китайская стена: «Ваша дочь — единственная, кто может справиться с такой задачей, подготовить костюм».

Со снегурочкой была проблема, моя мама совсем не шила. У нас в доме даже не было швейной машинки, пока я не стала шить в седьмом классе на уроке домоводства. Перед Новым годом все портные и ателье уценили заказы, кто будет тратить время на дешевый детский костюм? Купить костюм на Новый год в Советском Союзе было можно, но не везде и не так просто. Какой-то портной пожалел мою мать, снял мерки с моих мощных плеч и выкроил голубую ткань на платье и шляпку.

Теперь по ночам, пока я репетировала роль, мама шила костюм своими руками. Для белого наложения она подготовила ткань, чтобы прикрепить хлопок к концам юбки, затем посыпала теплую конструкцию измельченной смесью из елочных игрушек и дождика. Затем высушил все это на столе и тщательно защитил от вездесущего кота. У мамы не было времени. Также необходимо было украсить белые чачки и прикрепить на них белые бабушки.

В городе царила предспиритовская атмосфера, люди несли елки и выстраивались в очереди за азербайджанскими мандаринами и марокканскими апельсинами. Советские дети с нетерпением ждали подарков, которые советские профсоюзы уже раздали советским родителям. А потом наступил день празднования. Собрание было заполнено первыми, вторыми и третьими воздушными пушками, с любовью превращенными в снежинки и зайчиков заботливыми мамами и бабушками. Роскошная рождественская елка сверкала мишурой, упиралась в потолок красной звездой и вызывала всеобщее восхищение.

Меня переодели в до боли знакомый кабинет директора, чтобы как можно дольше не раскрывать личность Снегурочки. Потом выяснилось, что в процессе транспортировки от белых членов Бубо откололся. Учителя и мамы мечутся в поисках булавок и иголок. Времени не было, директор отвел меня в актовый зал. Я была сверкающей и великолепной, как настоящая внучка Санты! Я носил бобо в руке, как снежный шар.

У входа в конференц-зал нас догнали мама и Трудович. Мама судорожно начала пришивать сиську к чуваку, не снимая чувака с моей ноги. К этому времени шоу уже началось. После краткого вступления по громкоговорителям прозвучал призыв диктора: «Дети, давайте позовем Снегурочку! Снегурочка!» Сотня возбужденных снежинок и зайчиков звонкими голосами повторяли: «Спи-гу-ро-ка!». В этот момент сверкающая фигура Снегурочки уже наполовину торчала из дверей зала заседаний, но ее правая нога, скрытая от глаз зрителей, была вытянута через дверь, как у породистой прима-балерины. «Придумай что-нибудь», — простонала мама, опускаясь на колени и пытаясь перекусить нитку. «Я иду, иду, леле!» — кричал я, — «моя нога провалилась в сугроб! Наконец измученная швея выиграла нитку, и внучка Деда Мороза впорхнула в актовый зал, осыпав истоптанный пол блестящей сывороткой. Началось рождественское представление. Были скачки и колядование, потом Бабу Ягу поймали и линчевали за то, что она захлопнула мешок с подарками от простого Санты, потом зажгли елку. Прошли годы. Долгое время костюм Снегурочки поливал раздавленные елочные игрушки и дождь в пластиковый пакет, напоминая о былом величии.

Маме 70 лет. Я рассказываю ей о своем тяжелом дне: два слушания были перенесены в расписании суда, и я застряла в суде на весь день, а у судьи, очевидно, сегодня ПМС. Мама улыбается своей доброй улыбкой и говорит: «Ты мой ребенок, главное, чтобы бубон не вылез из члена». И мы заговорщически улыбаемся друг другу.

Об использовании и эффективности визуальной графики (Рассказано на конференции работников СМИ московским журналистом)

Сын рассказчика владеет современной консолью PlayStation — то есть оснащенной всякими странными штуками вроде подключения к интернету и всего такого (я не эксперт, потому что у меня не было более нового, чем просто XBOX 360 в 2008-2009 годах). Он так любит своего электронного друга, что не может оторваться от него несколько дней. Конечно, советы и предложения папы или мамы не работают.

Тогда папа-журналист идет на хитрость: он создает в редакторе график, где в нескольких колонках показано время игр сына на приставке в течение недели. На уровне первого деления шкалы проводится линия с подписью «норма» (то есть норма составляет один час), а штрихи доходят до 5-7 делений. К этому графику прилагается письмо: мол, за последние несколько дней зафиксировано превышение суточной нормы, берегитесь — ваша приставка долго не продержится (разумеется, текст написан в официально-деловом стиле). Все это отправляется на консоль якобы официальной службой Sony.

Вывод: мальчик теперь играет только час в день.

Обойдя рынок, я выбираю фрукты. Вдруг вижу, прямо на прилавке в щели между ящиками с фруктами, выложенными на витрине, лежит женская сумка. Такое ощущение, что кто-то специально поставил ее здесь, чтобы она не бросалась ему в глаза. Я спрашиваю: кто потерял его? Все вокруг отказываются, мол, не наше. Он заглянул внутрь, а там лежал паспорт на имя некой Ивановой Марии Ивановны (условно, точно не помню) и справка из меняльной конторы на покупку этого паспорта 100 долларов. Ни 100 долларов, ни какие-либо другие деньги, ничего другого. Я смотрю на страницу с видом на жительство — край самой аварийной зоны города, короче говоря, задница конца света. Ехать туда — значит убить несколько часов, не говоря уже о бензине. Да, даже 5-6 галлонов бензина на какую-то совершенно незнакомую мне тетку-растеряшу мне тратить не приходится, извините. Можно отнести его в ближайший РОВД, но моя жена только недавно потеряла паспорт, и я помню, как она мучилась, чтобы его восстановить (среди необходимых документов ее даже заставили принести справку о переименовании улицы, на которой она живет), А потом, когда она уже получила новый, выяснилось, что кто-то давно нашел ее старый паспорт и сдал его в полицию, где он мирно покоится и лежит, и тогда я решаю сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть паспорт хозяйке лично. Дохожу до дома и звоню 09 (помните была такая телефонная справочная, тогда номер каждого домашнего телефона если в квартире еще давали без проблем, надо было только имя и адрес). Оказалось, что телефон был простой, дали номер, я позвонил. Я спрашиваю: может ли Иванов Мария Ивановна? Он отвечает. Я говорю: я нашел кошелек с вашим паспортом на рынке, я там живу (диктую ему свой адрес), когда вы можете за ним прийти? Она отвечает: И сколько ты хочешь за него вознаграждения, а то мне проще купить новый? Я понимаю, что женщина со скверным характером, наверное, судит людей по себе, но я сдерживаю себя и говорю: девушка, вы сейчас что-то говорили о награде? Просто приди и возьми его, и даже не считай себя обязанным мне. Она: О, простите, но я не могу прийти. И не могли бы вы привезти его сами, а то мне не с кем оставить малыша, я вам заплачу. Что ж, я скажу, хоть у меня к тебе и своих дел хватает, но вот Чез до такой остановки, совсем рядом с твоим домом. И мне не нужно платить. Она сказала, что нет, нет, через час не надо давать мне свой номер телефона и ждать, пожалуйста, дома, а я позвоню, когда прийти. Честно говоря, я не понял, удивился, но позвонил по указанному номеру. Я отложил свои дела в сторону, ожидая. Где-то ближе к пяти часам вечера звонит: не могли бы вы приехать прямо сейчас? Я говорю: девушка, вот вы выбрали неудобное время, все едут домой с работы, могут быть пробки (тогда они не были такими, но все равно час чаевых, на кой черт мне все это надо), давайте заедем через два часа на два часа? Он отвечает: О, хорошо, пожалуйста, мне очень срочно нужен паспорт, принесите его немедленно. Ладно, кажется, я попал в беду, лучше отдать ближайшему полицейскому. А теперь отказываться как-то неловко. Ну, я говорю, я ухожу. Где мы будем встречаться? Он называет мне ту самую автобусную остановку, о которой я ей рассказывал. Подъезжайте, выходите из машины. Я вижу, что там стоит довольно неприятного вида девушка с кислым лицом и два верзилы рядом с ней. Усы у обоих глупые, похоже, как пара валенок,

Оба хамала из овощной щели или что-то в этом роде. Парень очень похож на ту тетку из дома, очень похоже, что он ее брат, порода видна. Второй, как потом выяснилось, муж. Вот я и думаю, почему она сразу попросила не приходить? Ей нужно было время, чтобы договориться о нашей встрече, так как она считала это удобным для себя. Честно говоря, мне стало не просто некомфортно, а даже противно. Мне хотелось бросить этот мешок в пыль и оставить этих отвратительных людей далеко-далеко. Но все же я думаю, что никогда не знаешь, что, возможно, женщина боится меня, кто-то явно вытащил ее сумку, вытащил то, что в ней было ценного, остальное выбросил. Да, и время было довольно удачное — середина 90-х. Так что, возможно, это было достаточно точно с ее стороны (хотя то, чего она боится, знают и телефон, и адрес). Короче говоря, он не стал особо заморачиваться, подошел к ним, поприветствовал, дал ей сумку и даже пошутил: типа, ребята, а почему вы боитесь, что вашу принцессу похитят? В ответ — молчание, угрюмое сопение и мрачные взгляды, похоже, моя ирония была трудна для их мозга для восприятия. Я поворачиваюсь к машине, тут эта девушка несносным таким голосом, с ехидством, выгоняет меня через задний борт: и кстати, я эту сумку не теряла, а украла на рынке и там СТОИЛО 100 долларов и сколько-то рублей (я называла какую-то сумму, не помню). Поздравляю, говорю — в другой раз будешь хлопать ушами на публике — и продолжаю двигаться к машине. Затем эти два коммерческих учреждения загораживают проход, и один из них заявляет: «Подожди, мужик, тебе еще предстоит выяснить, откуда у тебя кошелек моей жены». Я вижу, что нашел приключение на свою задницу ради собственного блага и теперь не смогу расстаться с этой отвратительной семейкой. Поэтому я решаю пойти в VA-Bank и как можно спокойнее сказать: «Как мы собираемся это выяснить? За разборки, брат, умные люди разобрались со «стрелками» задолго до нас с тобой, а я до «стрелок» здесь вообще не дошел. Эта женщина попросила меня прийти. И я просто оказал ей бесплатную, заметьте, бесплатную услугу. Мало того, что я не услышал нормального «спасибо», так еще и такое дерьмо, как ты, справилось бы со мной. Да, вы хоть знаете, кому вы показываете свой подарок? Они выглядели такими растерянными, что один спросил: «Кто вы? Я отвечаю ему что-то вроде: «Я не собираюсь здесь представляться. Для начала отметим стрелку, приходите — там узнаете. Собирайте своих, встречайтесь и говорите от души. Сегодня в 2 часа дня. Ближе к утру… (я называю место на окраине города, где днем неудобно ходить, не то что ночью), это отвечает? Нет возражений? Они молчат, принюхиваются, но в их глазах мелькает страх, как будто они делают что-то не так. Я решаю добить их, пока они не определились: можете приходить с оружием, без бз, никто вас ментам не отдаст, даю слово. Только имейте в виду, ребята, если вы не придете и не приедете, то я начну вас искать, а когда найду, вряд ли кто-то будет вас умиляться, вы будете обсирать себя до конца жизни. Что угодно, увидимся. Эти два бабки стоят, тупо смотрят на мою машину (наверное, прикидывая, как бы заклеймить мою задницу, насколько серьезно следует воспринимать мои слова), потом на свою жену. Кажется, единственное, что до них дошло, это то, что их родственник теперь их не оправдывает. Я сажусь в машину и возвращаюсь домой. Я также слышу из подъезда, как в моей квартире вырвали телефон. Я иду домой.

Я вытаскиваю телефонную вилку из розетки и иду за горячим ужином. Через несколько часов я включаю телефон и сразу же получаю звонок. Это очень похоже на то, что они звонили все это время, не переставая. На проводе — один из этих биндюжников. Судя по голосу, он пытается выглядеть важным человеком. Будущий говорит мне, что я не могу принимать ванну, с их стороны ко мне нет никаких претензий, поэтому они отменяют нашу встречу. Если раньше я относился ко всему происходящему несколько отстраненно, как к какой-то игре, то теперь эти слова выбиты напрочь. Ну как же так, вы суки кругом не правы, вы никогда не оскорбляли человека, который просто сделал для вас доброе дело (кому приходилось в те времена восстанавливать потерянный паспорт, тот знает, каким мудаком он был, Но я не думаю, что и сейчас стало намного легче), так найдите хотя бы в себе смелость извиниться! А этот хряк, чтобы извиниться у раковины, он, видите ли, хочет сохранить лицо. Хрен, на мой взгляд, не даст, чем бы это ни закончилось. Стрелка, — говорю я, — если ты не знаешь, это такая вещь, которую нельзя отменить в одностороннем порядке. Поэтому вы отменяете, говорите, но я не сдаюсь, и буду с нетерпением ждать вас в назначенное время в назначенном месте. Я положил телефон и снова выдернул вилку из розетки. Думаю, я включу его через несколько часов, а пока пусть они поиграют с телефоном. Но меньше чем через час я услышал звонок в дверь. Открываю, эта женщина стоит у двери, только взгляд уже не грубый, как в прошлый раз, а заплаканный и влекущий, а под глазами приличных размеров гематома. Он начинает извиняться, просить ее простить его и не трогать ее мужа и брата. Я ответил ей что-то вроде: иди на хрен, мне не нужны все эти чертовы люди, живи в мире и закрой дверь. Конечно, у читателя могут возникнуть вопросы: что за гусь этот автор и что было бы, если бы эти два урода все-таки пришли на эту стрелу и даже привели с собой парочку таких же. На первый вопрос я бы ответил, что автор — самый обычный человек, такой же, как большинство из тех, кто сейчас это читает, и это, конечно, здорово перечеркнуло его. У меня нет точного ответа на второй вопрос. Я не знаю, что бы произошло, но знаю одно — раз я сама назначила встречу, значит, я бы точно пришла. Так что, кажется, после этого он одержал свою маленькую моральную победу над этими гоблинами, но я помню, что радости не было. В общем, всю неделю я ходила с таким мерзким чувством, будто наелась дерьма на помойке. Он твердо решил для себя: в следующий раз другие люди, вещи, бумаги, да все, просто пройдет.

Мой друг искал новую работу, он программист PHP. Они пригласили его в компанию. Собеседование с менеджером по персоналу, молодой девушкой по имени Катя, прошло очень быстро. Катя радостно сообщила, что в таком случае она назначит интервью с самим режиссером, и пригласила его в гости на следующий день — впечатляющий, хорошо охраняемый парень. Дядя лениво просмотрел свои проекты на компьютере, поговорил о жизни, потом сказал: «Судя по профилю, вы нам подходите, но чтобы убедиться, я бы хотел, чтобы вы прошли тест. Она протянула ему распечатку. Это просто пиздец — друг говорит мне: «Слушай, есть задание по техзаданию на четыре с половиной страницы. И работать вручную в течение недели или двух. Ну, я честно сказал ему: «Вот и все. Вы хотите, чтобы я работал на вас бесплатно, пока вы решаете, нужен я вам или нет? — Жаль, что ты так считаешь, — нахмурился дядя. Как еще мы можем убедиться, что вы нам подходите? — «И если мы это сделаем, — ответил мой друг, — вы будете платить мне зарплату два раза в месяц, а пока я подумаю, подходит ли мне ваша компания. Если зарплата придет вовремя и без задержек, то, думаю, все будет хорошо. Дядя обиделся. Стоило ли оно того?

Один вспоминает историю 11 января, «подслушанную сотрудниками ГИБДД». Это было давно, еще в советское время, он работал у нас водителем, назовем его Паша (это его настоящее имя). Мужчина был довольно крупным и любителем выпить, и почти всегда был пьян, но это было незаметно, так как, чтобы его заметили, он должен был налить не менее двух бутылок водки. В основном он возил электриков на различные поломки коммуникаций, и я часто ездил с ним. Но, как ни странно, он никогда не попадал в аварии, и мы вроде как привыкли к этому, а полиция хорошо знала о его недостатках, пыталась поймать его на горячем и всегда безуспешно. И он категорически отказался дышать в трубку, сославшись на то, что он ест острую пищу, например, чеснок, что он посинеет, если будет в нее дуть, и сказав, что эта трубка — мусор. Здесь, конечно, он был прав. Как-то гаишники его поймали, у Паши уже начал заплетаться язык, поэтому их наверняка отвезут в клинику и заставят сдать кровь на анализ. А поскольку лаборатории не было, этот анализ был отправлен в город. Пришел ответ: алкоголя в крови не обнаружено, ну кто же знал, что медсестра, бравшая у него кровь, была его двоюродной сестрой!

И еще: бригада мелиораторов едет домой, они работали в другом, соседнем районе. Была уже поздняя осень, и ребята решили взять их для разминки, тем более что их бригадир был не против этой процедуры. Мы остановились выпить и закусить, налили водителю, который начал отказываться — мол, вдруг полиция остановит. Но его бригадир сказал: «Ничего, мы почти проехали чужой район, а в моем районе меня каждая собака (ГАИ) знает, так что они нас не тронут». Короче, все пили, ехали, а потом отстроились: на выезде из соседнего района они дорожали и махали палкой. Они наблюдают, а что наблюдать, можно почуять. Бригадир не отрицает: да, мы мало пили, но водитель, нет, нет, разве можно, он же за рулем. Ему не верят и подсовывают трубку, в которую водитель должен дунуть. Бригадир берет эту трубку и дует в нее, естественно, она посинела. «Смотри, работает», — сказал бригадир, а гаишники ему: «Что ты наделал, это была наша последняя труба, как мы теперь будем проверять твоего водителя?» «Ну, извините, ребята, я не это имел в виду, поверьте, я начальник, как я могу допустить пьяного за рулем, он возит людей, в том числе и меня». Так что пришлось их отпустить без соленых фырканий.

Обычное утро в общей квартире номер четыре

Автор.

Мама, он не хочет! Не хочет и не будет!»- Мисси, шоколад надо класть в мясорубку с фольгой! И зачем нужна мясорубка, если есть терка? -Розалия Моисеевна, вы такая умная, что ваш мозг скоро сойдет с ума! А почему вы всегда смотрите в разные стороны, когда едите борщ? Готовьте борщ и не угодничайте. — Муся, Розалия Моисеевна права, шоколад нужно поломать на кусочки, а потом натереть, зачем вам мясорубка? — Ну, я ей говорю, зачем ей мясорубка, только твоя Муся не Муся, а какой-то бандит, который орет и грубо ведет себя с пожилой женщиной.

-Розалия Моисеевна, у вас есть борщ, сходите за ним и не думайте, что вы самая умная, а там мебель! Видите, она опять ваша Муся! Хорошие родители, знаете ли. — Мамочка, я хочу какать! -Левочка, подожди, я тру шоколад, у меня руки грязные. — Мамочка, я хочу какать, я буду какать прямо на ковер! -Муся, иди посади ребенка в туалет, ты боишься намазать его какашки шоколадом? Я только вчера выбила ковер! — Мамочка, я хочу какать! Мамочка я хочу какать! — Ой, Муся, иди уже садись Левочка, я тебя шоколадом намажу! — Семен Иммануилович, вы опять в туалете? Выходи, ребенок хочет, чтобы ты был здесь! Почему ты думаешь, что я не хочу? Я только что пришел! — То есть вы всегда хотите, а ребенок только иногда. А ты живешь там со вчерашнего дня и лампу после себя не гасишь!»- Мамочка, я хочу какать!»- Семен Имануилович, если Левочка покакает на ковер, вы сами отнесете его в химчистку, выйдите из туалета, пожалуйста!»- Ша! Я выхожу! Я не могу этого сделать, не дайте мне спокойно жить и умереть! Невозможно! — Семен Иммануилович, здесь после вас мухи летают мертвые и не жужжат! Что вы ели, Семен Имануилович? -Муся, когда ты сходишь в туалет с фиалками, я тебе сразу сообщу, а пока не делай больше мою голову беременной, а твою Львицу какашкой! -Муся, ты хочешь намазать весь шоколад или половину?!

В квартире номер четыре в Грин Хаусе было общее утро. Муса Шнайдерман и ее мама, Хан Абрамовна, готовили шоколадный пирог, Розалия Моисеевна варила борщ, а Левочка, сын внука Мусы и Хан Абрамовны, хотел лопнуть. Именно в это обычное утро в коммунальную квартиру номер четыре вошел сын Розалии Моисеевны, Йося, в белой парадной рубашке и синих тапочках у ног, и сказал: — Мама, можно, но я могу — Т, мама! — Ах, Йося, не морочь голову, ты видишь, что я занят и варю борщ? «- То есть, ты больше не можешь этого делать, и я хочу сказать, что ты замужем, мамочка?». -Ах, мама, я женат, я хочу сказать тебе это и больше не могу. -В смысле, ты выходишь замуж и хочешь сказать мне, а я уже не могу? -Мама, перестань повторять мои слова! Вот что я хочу вам сказать! Мне двадцать лет, и я имею право! Розалия Моисеевна положила ложку на стол, выключила газовую горелку и тяжело опустилась на табуретку. -Почему вы выходите замуж? — «Да, мама, я выхожу замуж. -Так ты, как тот, кто собирается жениться на женщине? -Да, мама, я решил. Я женюсь на женщине, потому что никто не собирается жениться на мужчине.’- Я еще как сказать, — вмешалась в разговор Муся.’- Муся Шнайдерман, если ты не заткнешь свой рот, я тебе этим борщом первый комплект порчу сделаю, и не пожалею полусъеденной говядины, которая там плавает!’- Розалия Моисеевна, Иося, ты стрелял? — «Да, я все решил, мама, и я даже не спорю. -Так ты все решил, Йося и мама уже ничего не могут решить? А кто такой этот Чикс, что ты решил по этому поводу? -Ну, зачем сразу все портить, мамочка? Она хорошая девушка с работы. -Девочки не работают на трикотажной фабрике. Там работают чиксы, а хорошие девочки сидят дома и ждут, когда на них женятся хорошие мальчики из приличных семей. -Нет, мамочка, она действительно очень хорошая, мы ходили с ней в театр драмы и катались на каруселях и лошадях в городском парке! Ее зовут Танюша Гапоненко, она живет в общежитии, она … -ша! Вы слышали? Гапоненко! Ее зовут Гапоненко из общежития! Мы — Фельдман, а она — Гапоненко! Конечно, она хороша, очень хороша! Она видит неженатого мальчика из хорошей семьи, хорошо воспитанного и одетого в приличную рубашку, поэтому сразу же взяла и устроила свою личную жизнь! — Мама, подожди. -Так вот, этому шлимазлу уже не нужна мать, которая всю жизнь только и делала, что любила его как УВО жизнь и здоровье, одевалась как английский джентльмен, готовила Heffelfish, чего сам Леонид Ильич не пробовал, так с чего бы ему быть счастливым Такая мать, такая. Когда есть Гапоненко, Гойка, который ходит в драмтеатр и катается на конусе! — Мама, ну хватит играть в театр, ты же не в кино! Мы поженимся и все! — Я умру. Выходи замуж, делай что хочешь, хоть за Гапоненка, хоть за Шмапоненка, хоть за черного из колоний, мне все равно, я умру, а у тебя не будет матери, и тебе будет хорошо. — Мама! — твердо сказал Джосайя, — я женат. Все. До свидания.

На свадьбе Розалия Моисеевна не произносит ни слова. Когда гости стали расходиться, она молча встала и, поджав губы, ушла в комнату, плотно закрыв за собой дверь, чтобы никогда не видеть, как молодожены уехали в общежитие, где решили жить после свадьбы. Несколько раз Иосия и его жена пытались погасить конфликт, приходили в гости к Розалии Моисеевне, но она только молчала и не притрагивалась к принесенному пирогу. Иосия очень переживал, удивлялся недоступности матери, а потом с горечью заявил, что она не сдаст позиций, и прекратил визиты. -Муся, ты бы поговорила с Розалией Моисеевной, надо устроить такую трагедию из Гамлета, Иося так переживает, так переживает, что даже похудел и плохо ест, сказала Зина Хаскина. -Что я могу сделать? Это не женщина, это Железный Феликс. Можно считать, что не один сын, а целая футбольная команда динамо. Никто не решался заговорить с Розалией Моисеевной о ее сыне, уклоняясь от деликатной темы, а сама она при упоминании его имени мрачнела и начинала нарочито громко звенеть тарелками.

Прошел почти год. Был теплый майский вечер. Возле гаражей Зелик Абрамович, Боря Лифшиц и Вася Калюжи играли в домино. Мальчики галдели, сидя на пожарной лестнице. Зина Хаскин громко рассказывала что-то секретное жене доктора Шварца Гите Самуиловне, а сам доктор Шварц читал газету на балконе и слушал репетицию Шуберта на трубе за стеной Семы Зильбермана. Но вдруг двор словно покрылся ватой. Звуки стихли. Костяшки Домино замерли в воздухе, вжавшись в ладонь Васи Калюжного, мальчишки, как по команде, перестали галдеть и замерли, открыв рты, Зина Хаскина потупила взор, а герр Шварц перестал тасовать свою газету. Даже семенная труба Зильбермана тонула в чем-то безмолвном и неподвижном. Розалия Моисеевна, которая вешала на веревку девиз, удивленно оглянулась и увидела в арке дома сына и жену. В руках Иосия держал большой сверток, перевязанный голубой лентой. Под тяжелое, сдвигающееся молчание Иосия нерешительно подошел к матери: — Что, мама. Я больше не могу этого говорить. Хоть ты и не хочешь этого, но это твой внук Миша, который является моим сыном. Просто Таня говорит, что вы должны увидеться и познакомиться с ним, потому что вы родственники. Розали Мозес молча взяла пакет из рук Йоши и заглянула в него. -Миша? -Миша. Но если вы не хотите с ним встречаться, это не его вина. Розалия Моисеевна заплакала. -Мама, перестань плакать, мама, почему ты плачешь? -Для того, чтобы зайти в квартиру, я испеку блины, которые проглотят твой язык и все твои зубы.

-Мама, он не хочет! Она не подходит, и он ее не хочет!»- Януш, так Чоп Мосол, который мясо с кабачками в мясорубку кладет, пожалуйста!»- Муся, посмотри в свою сторону, тебя забыли спросить!»- Так что Муся права, Таня, надо резать мясо, — сказала Розалия Моисеевна и сняла с плиты кастрюлю с компотом. — «Мама, я хочу застрять! Это не ребенок, это Цорес Моя Милость! В квартире номер четыре в доме на Зеленой было коммунальное утро.

История о даме и ее оружии в магазине вдохновила на скидки. Это длилось долго, наверное, лет 10, но я не думаю, что потерял какую-то актуальность. Я сразу же сделаю заказ, история показалась мне странной, но у меня нет причин для этого парня, он не живодёр, чтобы выдумывать всякую ерунду. Они любят линять и размножаться в России одинаково. И это не какая-то сложная схема, не заговор масонов, не злые инопланетяне. Нет, это все те же магазины, в которые люди ходят каждый день. У нас был механик, Бэзил. Хороший трудолюбивый, спокойный, надежный, если ему доверить дело, он сделает его качественно, не надо тянуть резину. Сразу видно, старая закалка. Но в финансовом смысле далеко не Гринпен. И поэтому нам пришлось идти к Финну в командиры, а он угрюмый, злой, раздраженный. Что случилось? Наш Базиль хотел купить новый холодильник. Вернее, он не хотел, но старый холодильник умер. Конечно, он собирался принять немного, просто потому что тесто, конечно, не плотное, чтобы есть. Но жена настояла на супер-пупер-пупер современном. Он говорит об уверенности в себе, а они говорят, что я на кухне дни и ночи напролет. Правда, с годами они не заслужили друг друга. И, наверное, правильно делает, что спорит с женой, она сама себе дороже. Нет, это не нищий, он вообще хорошо зарабатывает, но холодильник стоил 40-50 косых ($1500-2000 в те времена). Баксы для холодильника совершенно значительны. Например, 1-1,5 менструации зп. И заходят они как-то с супругой в торговый центр и видят рекламу в магазине. Кредит на холодильник, 0%, выплачивается в течение 10 месяцев. Ну, 5000 в месяц вы можете заплатить. А ваш толстый во всеоружии, вперед в магазин, выбирать холодильник. Почувствовал мужик, тут жена, холодильник захотела, взять блин. Я хозяин в доме, но я уважаю ваши желания. Что ж, она выбрала свою мечту. Холодильник такой, каким он должен быть. Он мерзнет, простужается, разливает пепси-колу, а в выходные играет на аккордеоне. Они выходят на менеджера, говорят, что мы жаждем этого барахла в соответствии с рекламой и покупают. Менеджер уже расцвел: «Любой каприз за ваши деньги, у вас есть хозяин». Вот контракт на поставку холодильника. Печать, подпись. Вы подпишите здесь, мы пока подержим договор, вы получите свой экземпляр завтра, когда мы поговорим о доставке, а сейчас вы дорогие почти холодильники, идите в банк и оформляйте кредитный договор. Вот адрес, вот контакт, вперед на благо граждан и подъем российской экономики. Банк и есть вы. Дорогой. Замечательно. Самые лучшие. Только ты ждал. Вот сделка, 50 000, как вы и хотели. Печать, подпись. Ваш экземпляр, наш. Спасибо большое, завтра сходите в магазин, и все будет на виду. Поздравляю. Ну, этот человек не спит по ночам. То же самое, 50 000 тугриков — это не сраная собака, это месячная зарплата. Вроде бы бросили по опыту, а тут блин договор с банком и даже печать. Холодильник своими руками чувствуется в магазине Sumdel, а банк — самый настоящий. Нет, нельзя не верить, что это все-таки не афера с кожаным метро 90-х годов. Счастливая жена утром в магазине. Менеджер там грустный, как будто ему помочились в сапоги. Что? Ахтунг, называйте нас мастер-покупатель, но ваша модель холодильников закончилась. А. Черт с ним, ну и черт с ним. Получите другой за ту же цену при тех же условиях. А другой не может вести себя как «крутой Дейл» только один раз для семьи, мы не можем устроить второй раз. Извините, но так говорят. Идите в банк, расторгните договор. Жена расстроилась, что у них нет 50к в 50к, так что мечта о кредите на крутой холодильник на тот момент была покрыта. Ну, все становится еще хуже.

Бэзил даже понадеялся про себя, что, может быть, его найдет холодильник, хотя и не такой крутой. Наши герои идут в банк, там их встречает тот же менеджер банка в ничьей форме и говорит. Да, да, да. Я слышал о вашем горе, мне даже жаль. Контракт расторгнут, дело совсем не в этом. Здесь подписывают, запечатывают, подписывают. У тебя есть. Ваш экземпляр, наш. А теперь внимание, мошенничество. Дорогой сейчас нет кредита, не холодильник, пожалуйста, заплатите 5000 за обслуживание + штрафы за досрочное расторжение контракта при оформлении заказа и вы свободны. Парень, стоявший там, сел. Как это? Вы, для чего, где, какие такие, хотя? Поэтому он говорит, что Valiant Manager. Подписывали ли вы кредитный договор? Закрыто; вы брали кредит? Убрали; Завершили ли вы работу раньше срока? Прекращено — Ну, башня. В противном случае в суде вы не только начисляете неустойку, но и платите еще проценты на проценты. А где мой холодильник, Йокльмн, — плачет мужчина. А менеджер улыбается, мы не торгуем холодильниками, вернее, извините, сэр. Мы не видели вашего холодильника. Кстати, мы — банк, вот стойка, вот часы работы, вот стол операциониста, а Сидоров — операционист. Решите проблемы с холодильником или их отсутствие с магазином и будьте добры оплатить неустойку, как сказано в договоре. И шепните ему на ухо (он может нравиться вам с обратной стороны магазина). Крестьянину уже плохо, он хотел набить морду управляющему, но жена схватила, — тебе нужен срок? Да, и сама жена — истеричка. Он поплатился за то, что сказал в ступоре. Куда идти, в суд я не пойду, не знаю, как это сделать, сорвусь и попаду на бабушек. Он расстается со своей женой возле магазина. Крича, банк от меня привел меня за то, что я не купил у вас холодильник. Подождите, говорит менеджер, но тогда мы должны с этим разобраться? Мы не занимаемся банковскими кредитами, мы торгуем холодильниками. Вот выставочный зал, вот холодильники, вот менеджер, вот касса. Ну, в вашей модели этого нет, поэтому мы можем это сделать, мы закончили. Мы ничего у вас не брали, и вы ничего у нас не насиловали. За потраченное время, извините, бывает. И тот факт, что банк взял штраф, лежит на банке. И вот результат, у мужика нет холодильника, нет 5000 рублей, у жены ярость и истерика, магазин и банк стерты с лица земли трудолюбием, якобы 2,5 склонных, а у меня и расстроенного механика с расстроенной краской механика на два дня. Бендер сказал: «Не играй в азартные игры».

Загородное товарищество забирало воду у соседнего товарищества. Но их старый водяной колодец стал давать все меньше и меньше воды, и они уведомили соседей, что через несколько месяцев перекроют трубу. Как прожить без воды? На самом деле, под словом дача в реальности скрывается интенсивное земледелие и никакого полива здесь нет. Поэтому они решили срочно пробурить свою собственную. Они нанимали специалистов, эти воды находились непосредственно под территорией товарищества. И единственная проблема заключалась в том, что участок, где будет находиться скважина, со всей его инфраструктурой придется убрать в интересах общества страны. И не было денег, чтобы компенсировать эту конфискацию. Все, что ругали дачники, плюс кредит от дачников — все ушло в колодец. Заместитель председателя, после недолгих раздумий, решил «бросить восьмидесятилетнюю бабушку под танк». По их мнению, проблем с этим быть не должно. Они отправили ей уведомление об изъятии участка без какой-либо компенсации и приступили к самому главному.

И самым важным этапом всей этой эпопеи была встреча с государственным инспектором, ведь без его разрешения нельзя проводить никакие работы. Приглашенные. По этому случаю расширенный совет людей, около 35 человек, они ждали. А потом эта бабушка принесла. Власти начали выкручиваться, мол, если вы недовольны решением, то мы созовем общее собрание, там все обсудим, но сейчас не время. А бабушка уже прекрасно поняла ситуацию, к тому времени, когда они соберутся вместе, скважина уже будет пробурена и ей не будет места. Кроме того, вы не можете просить компенсацию в ведрах минусового партнерства. Что она им прямо и сказала.

А потом она достала из портфеля папу, поправила пиджак и сказала ровным голосом: «Но я здесь не для того, чтобы обсуждать свои личные проблемы». Люди уставились, явно не понимая, о чем она говорит. А бабушка, после небольшой паузы, добавила: «Я тот самый чиновник, без подписи которого никто не сможет просто пробурить для вас скважину. И я жду от вас все необходимые документы согласно списку, который вы получили при подаче заявления.

Все вышеперечисленное производит эффект разорвавшейся бомбы, причем психотропной. Потому что из-за этого у всех были такие идиотские лица, каких не бывает даже у настоящих идиотов.

Пока бабушка, оказавшаяся инспектором, проверяла документы, толпа высыпала на улицу и начала нервно обсуждать ситуацию. Они пришли к выводу, что эта старая карга ничего не подпишет, что она выпьет их кровь, и колодца не будет до второго пришествия. Что же делать дальше? Поэтому вопрос остается без ответа. Люди были возмущены, но они понимали, что в основном виноваты сами. И теперь они заслуженно будут сами собирать помидоры.

Их разговор, который к этому времени превратился в базар, прервала бабушка-инспектор. попросив внимания, она сказала: «Я читаю все газеты. Вы собрали все необходимые бумаги с соответствующими подписями и печатями. В этой связи сообщаю вам, что я утвердил разрешение на бурение скважины. Ваш подрядчик может приступить к работе уже завтра. Это все, что я хотел сказать. До свидания».

Говорят, бомба не падает дважды в одну воронку, но это, наверное, обычная, а падает психотропная. Снова шок, снова эти глупые лица. Была стопроцентная уверенность, что сиквел будет другим. Что бабка покажет им Кузькину мать. И чтобы человек поступил благородно, получив возможность жестко ответить за свой абсолютно несправедливый поступок, с единственной целью защиты, этого точно никто не ожидал.

Бабушка исчезла за углом, подписанные бумаги лежали на столе. Со словами «Мы были неправы», произнесенными кем-то, в людях начала пробуждаться совесть. Участок отзыва был проголосован повторно, и заместитель председателя оказался без участка.

Дело открыто и находится в стадии активного расследования, поэтому я не сообщаю имена, места и т.д., они не влияют на суть дела. Я участвую в уголовном деле в качестве свидетеля, но никто не запрещал мне быть подозреваемым. ) Несколько месяцев назад оперативник вместе со следователем совершили в отношении меня действия, которые с их стороны были не совсем компетентными и законными. Чуть позже ошибка была осознана, поэтому мы с адвокатом не стали давать это повышение, а спрятали его «в рукаве». Несколько недель назад был допрос другого свидетеля, где его «настоятельно попросили» дать инкриминирующие показания против меня. Однако это им не помогло, и однажды меня снова вызвали на допрос. Видимо, забыв о своих незаконных действиях, они решили «указать» на преступника, поскольку настоящего найти невозможно. С первых минут оказывается давление, а затем звучит фраза: — Если у вас нет судимости, это не ваша заслуга, а наша недоработка. На что я отвечаю: — Если следовать вашей логике, то тот факт, что у вас нет судимости, значит, это не ваша заслуга, а недоработка CSS (управление собственной безопасностью)? Допрос закончился в течение 15 минут в почти полной тишине. Будем надеяться, что они больше не будут тянуть. =)

Это было давно (еще когда моя дочь начала ходить в детский сад). Однажды, когда я пришла ее забирать, ко мне подошла учительница и сказала: «Какая у вас умная и воспитанная дочь». Представьте себе, я спрашиваю ее, как мама называет папу, а она подходит ко мне и тихо говорит на ухо: а мама называет папу свиньей. Хотя мы не учили этому нашу дочь, после этого мы еще больше гордились ею.

Сбербанк. Сегодня я стою в очереди у банкомата, и тут она кричит: «Девушка, моя карта застряла! Девушка №1 в форменной куртке со звучным голосом «по полям, по лесам» кричит девушке №2: — Настя, звони инкассаторам, карточка застряла! Девочка № 2 Настя подходит к стальной двери на расстоянии, несколько раз дергает за ручку и кричит в ответ: — Не могу, дверь тоже заклинило! Лицо несчастного клиента начинает вытягиваться. А из-за стальной двери раздается строгий мужской голос: — Дверь не заклинило! Мы были заперты! (далее приглушенное что-то сердитое типа «ольховая ель») Клиент: — Вы шутите или как? Мне срочно нужна карта! Девочка №2 Настя — девочке №3 в третьем углу зала: — Галя, кто запер коллекторов! Карточка застряла здесь! — Конечно, Маша! — Где она?! — Откуда ты знаешь? — Ну, позвони ей! — Позвонил! Она не отвечает! Тихо из-за стальной двери: «Ваш отдел!». Три девушки идут навстречу друг другу и снова собираются в стороне от запертых коллекторов, но рядом со мной в хвосте очереди. От скуки я любуюсь шестью стройными ногами. Они начинают тихо совещаться: «Ты заглянул в туалет? — Я дергаю за ручку, а она не открывается!» — тоже застрял. — Я не знаю, может, она заперта изнутри — Ты звонил голосом? Они звонили, никто не отвечал

Что-то во всем этом было ярким для меня. Я вспомнил сказку, которую когда-то читал своему сыну: «А смерть Кощеева в игле, а игла в яйце, каждое существо выпрыгивает из предыдущего. Из моего собственного детства эта сюжетная линия лично мне казалась редкостной ерундой. Сейчас сын уже учится в ВУЗе и вот, пожалуйста, случись с ним сейчас — ему срочно нужны деньги во Владивостоке, а у папы есть деньги в Москве и ему дают пять тысяч и эти деньги надо перевести во Владивосток и для этого их надо перевести, надо на карточку положить, а пять тысяч берет единственный банкомат в этом отделении, и очередь из клиентов с таким же пикалом к нему, и спереди воткнута, и только у инкассаторов можно снять, а инкассаторы заперты, и у Маши ключ был заперт. Туалет и все отделения Сбербанка в Москве заперты на 20 минут и открываются только утром и в это время Во Владивостоке будет завтрашний вечер. И если все закончится благополучно, я сделал это отчаянно, то я напишу об этом рассказ, и дальше будет еще сложнее — тысячи людей будут смеяться по всей планете завтра. В конце концов, не мудрая история о смерти Кощеева. Его сюжет не изранен, но упрощен. По сравнению с жизнью.

Я также вспомнил: — Где он лежит, это ваша буфетчица? Где-то поблизости? — О, нет, путь к нему долог и труден!» — ответил небесный карлик. — На этот раз он знает только слона. Но путь к слоновой кости долог и труден.

Все хорошо. Маша подошла, похожая походкой и внешностью на утку, из яйца которой она стремилась выпрыгнуть, открыла стальную дверь. Оттуда мрачные коллекционеры жужжали и шевелили усиками, как рассерженные пчелы, и вскоре мои деньги улетели. Всех с наступающим!

Я детектив, я не использую слова «коп» и «полицейский», они мне просто не нравятся. Но, конечно, это мое дело, и каждый волен говорить так, как ему хочется. Пройдя долгий путь, я приблизился к вершине ведомственной пищевой цепочки, поэтому хожу на работу в костюме, рубашке, галстуке и т.д. Я езжу на метро, в Москве это самый быстрый вид транспорта. Я выхожу из дома в 6 утра из-за давней вредной привычки. Так что, выйдя на улицу и держа в руках зонтик, под моросящим дождем, я отправилась в метро. В такие моменты прохожих можно пересчитать по пальцам одной руки. Спустившись в проход и вытирая зонтик, я вижу крутого полицейского, я имею в виду копа, бегущего ко мне. На другом конце прохода тот же парень, стоящий в позе «покажи документы», нависает над какой-то пожилой женщиной, а других нет. Конечно, ситуация мне понятна, доблестные патрульные, не желая мокнуть под дождем, укрылись в переходе, а вид бесцельно стоящего там копа, знаете ли, вызывает массу вопросов, так что имитировать есть что. В это время ко мне подбежал крупный мужчина и сурово рявкнул: «Мужик, покажи свои документы». Я сам, в отличие от многих моих коллег, никогда не работал в сфере преподавания, я пришел из университета. На вопрос о причине проверки мордоворот рявкнул еще более угрожающе: «Бумаги, я сказал». Не теряя времени, он представился, показал документ, извините, но там есть слово полковник. Мужчина, угрожающе надув свой большой красный нос и щеки, рявкнул: «Заходи». Тут я действительно сбавил обороты и властным голосом напомнил слова своего документа и предложил представиться и предъявить всю свою документацию, кто в курсе, тот поймет какую. Мужчина, хрипло дыша и сурово глядя на меня, сказал: «Старший сержант Шехтман». — Я впервые вижу еврея в преподавательском составе, какими судьбами, почему бы нам не написать диссертацию? — Я украинец, — нос и щеки старшего сержанта приблизились к цвету удостоверения, теперь уже довольно жирного. — Пусть ваш начальник отдела позвонит мне и сообщит, кто рекомендовал вас на службу, почему-то мне не нравитесь вы и ваша фамилия. буду следить. Не раскрывая удостоверения и служебной книжки, я вошел в метро с чувством восстановленной субординации. Как ни странно, у этого эпизода было продолжение. Несколько месяцев спустя, теперь уже в середине лета, в джинсах и футболке, в свой выходной день я отправился на ближайший радиорынок. Приближаясь, я заметил группу людей, над которыми возвышалось знакомое стекло в форме луны, издававшее громкие восклицания «Стой! Предъявите ваши документы». Подойдя сзади, он потрепал его по плечу: «Ну что, Шехтманюк? Неужели я думал, что забуду тебя?» Мы должны отдать дань уважения этому могучему сыну украинской земли, он сразу узнал меня и с громким ветерком улетел в неизвестном направлении. Я не уверен, читает ли он этот сайт, но я хочу передать большой привет еврейскому и украинскому народу — я люблю вас.

Мишка, мой друг, работает психиатром в областной больнице. И как у любого психиатра, у нее есть интересные пациенты и случаи. Их не так много, как кажется, но персонажи Кунсткамеры сразу бросаются в глаза. И не все такие смешные, люди не от хорошей жизни теряют рассудок и уж точно не по своей воле. Например, он говорил о женщине. Вы встретили бы ее на улице и не поняли бы, что что-то не так. Она едет рядом в карете, улыбаясь. Иногда поит ребенка, качает его на руках. А если подойти поближе, то это и не ребенок вовсе, а кукла в лохмотьях. Я был тронут до глубины души трагической смертью моей дочери. После лечения женщина стала несчастнее и выглядела хуже, чем раньше. Так что подумайте — что лучше? Жить в иллюзии или жить в реальности?

В семь часов вечера, как и положено по расписанию, Михей ввалился в мою холостяцкую квартиру, громыхая бутылками в сумке. Для домашнего собрания уже был накрыт простой стол. Все было как обычно — хлеб, бутерброды и пиво.

— Позвольте задать вам вопрос, — сказал он задумчиво, — знаете ли вы о теории «многомировой интерпретации»?

«Многомирье… что?» спросил я.

«Это одна из многочисленных теорий квантовой физики. В ней говорится, что может существовать бесконечное количество миров, похожих на наш. Различия могут быть совсем незначительными — например, в одном из миров вы ели на ужин сосиски, а в другом — рыбу. Так глобально, так много, что не только наш мир может быть другим, но и вся галактика или вселенная, — закончил объяснение Мышонок.

— Я знал, что ты будешь злиться на свою работу. Недаром существует такой анекдот: «В психиатрической больнице кто первый наденет халат, тот и психиатр».

— Да. Вы пытаетесь просветить невежду, а он называет вас психопатом. Во всяком случае, именно с этого вопроса начал пациент.

Да, я знаю об этой теории. Но я хотел бы поговорить о том, за чем вы, собственно, пришли? спросил я молодого, прилично одетого мужчину, который зашел ко мне.

Я бегло просмотрел его медицинскую карту: 25 лет, ранее на учете в психиатрическом диспансере не состоял. В 19 лет на работе ему травматически ампутировали мизинец правой руки. Затем последовали стандартные атипичная пневмония и грипп.

— Видите ли, есть две версии событий, которые произошли со мной. Любая из этих теорий верна, за исключением того, что эти миры фактически пересекаются. Или я сошел с ума и нуждаюсь в вашей помощи». Он говорил спокойно, не проявляя никаких признаков беспокойства или страха. Стало ясно, что его путь ко мне был тщательно продуман.

«Давайте, расскажите мне все, что вас беспокоит или тревожит, а потом я постараюсь подумать, как и чем я могу вам помочь», — честно говоря, он был последним пациентом в тот день. Поэтому я хотел побыстрее закончить и вернуться домой.

— Начну с того, когда это началось, но я пока ничего не заметил и не придал этому значения.

— По вашему усмотрению. Чем больше я знаю, тем лучше». Моя надежда уйти пораньше мгновенно угасла. Я должен был слушать все, это была моя работа.

«Это началось три года назад. Однажды я вышел из дома и заметил, что что-то не так. Это чувство возникает, когда вы приходите в знакомую квартиру, а там уже убрано или что-то переставлено. Вы даже не можете точно сказать, что именно изменилось, но ощущение не проходит. Когда я начал анализировать этот момент два года спустя, я вспомнил, что во дворе дома всегда растет дуб. Могучий, с толстыми ветвями и мощными корнями. Я также вспомнил, как в детстве собирал под ним желуди. А сейчас там растет лиственница! Такие же большие и даже внешне похожие, но деревья совершенно разные!

Люди очень боятся менять свой привычный мир. Им легче поверить в ложь, которая поддерживает жизнь, чем в правду, которая ее уничтожит. Я сделал то же самое, убеждая себя, что там нет дуба, как будто там всегда росла лиственница. Вспоминая все эти моменты, я понимаю, каким дураком я был. Постоянно твердя себе, что не замечаю правды, не доверяя своим глазам и воспоминаниям, я все ближе и ближе подбирался к катастрофе.

После этого было еще много таких моментов. Многие из них были настолько незначительными, что я их не помню. Позвольте мне рассказать вам о нескольких, которые мне запомнились. Однажды, гуляя с другом, я вспомнил о жвачке «Таркл», которую мы часто покупали за рубль в киоске. Внутри были переводные татуировки. Друг был удивлен, он сказал, что они называются «малабар». И я была уверена, что он просто смеется надо мной. Дома я сделал поиск в Google — и точно, «Малабар»!

Потом был знакомый с рок-концерта, который не узнал меня и все время спрашивал, откуда у меня его номер телефона и имя. Подобные события происходят с каждым разом все чаще, а изменения все сильнее. Я больше не мог постоянно оправдывать их своей забывчивостью или неустойчивой памятью. Тем не менее, он просто старался не думать об этом. Я до последнего охранял свой маленький мир. Даже когда она была вся в заплатках и лопалась по швам.

Последнее событие не было неожиданным, наоборот, вполне предсказуемым, если бы я не был таким упрямым ослом. Когда я вернулся домой, то обнаружил необычную тишину и темноту. Здесь не было ни вечных диалогов героев сериалов, ни журчания или журчания приготовленных блюд из кухни. А также, самое главное, привет от моей любимой жены Светы. Если она отправлялась на прогулку с друзьями, то обязательно оставляла записку, отправляла сообщение или делала звонок. Ее звонок не сразу дал мне понять, что дома не все в порядке. Не было ни одной стены, которая бы ей так понравилась, что я тут же купил ее. Вместо него стоял мой старый комод. Кроме этого, там не было ничего из ее вещей или того, что мы покупали вместе. Телефонный звонок вывел меня из шокового состояния:

Куда вы ушли с работы? — По голосу я узнал своего начальника с предыдущего места работы, откуда я ушел несколько лет назад и устроился на другую работу по рекомендации своего тестя.

— Я давно уволился, о чем ты говоришь? Мне было интересно.

— Ты там головой ударился? Прости меня за сегодня, но в следующий раз тебя действительно уволят.

Все, что произошло, просто не укладывалось в моей голове. Я не помню, сколько прошло времени, прежде чем я успокоился и моя голова снова заработала. Сначала я позвонил на свою работу, друзьям, знакомым, всему миру. На работе обо мне ничего не знали. Друзья и знакомые даже не знали, что я выхожу замуж, хотя все они присутствовали на моей свадьбе. А Света… Света просто не узнала меня или сделала вид, что не узнала. Ее понимание того, что я знал о ней, сильно пугало ее. После этого ее номер телефона стал недоступен.

Когда я успокоился, я начал анализировать то, что произошло со мной ранее. И мне в голову пришли две идеи: либо я сошел с ума, что наиболее вероятно, либо я каким-то образом путешествую между мирами, спокойно переходя из одного в другой. Эти миры мало чем отличались друг от друга, просто в одном был дуб, а в другом лиственница, в одном была таркльская эвкалипт, а в другом малабарская. Наконец, в один из них я опоздал на автобус, который закрыл передо мной двери, и встретил на остановке красивую девушку Свету. А в другом мире я, возможно, поймал этот чертов автобус и смотрел, как она уезжает. Я мог бы снова найти ее, начать встречаться и снова жениться на ней. Но какой в этом смысл, если я сумасшедший или пассажир между мирами?

Я слышала много печальных историй, видела матерей, которые убивали своих детей, считая их демонами во время обострения, а потом безутешно плакали, видела многое. Но я впервые слышу об этом. На первый взгляд, он сам придумал эти «другие» воспоминания, пытаясь убежать от одинокой реальности. Но многое не сходилось. Допустим, он каким-то образом узнал номера телефонов и имена, но тогда почему он так много знает о своей «жене», если она не знает его? Мутная история.

Я посоветовал ему больше общаться с друзьями, выяснить, нет ли у него травмирующих воспоминаний и как он может узнать так много о Свете. Возможно, он знал ее мужа или родственника, узнал о ней все и заставил себя поверить, что она его жена. Я пожал ему руку и попрощался. И снова он не пришел на прием.

Его билет все еще висел открытым, поэтому я позвонил по оставленному им номеру телефона. Он, узнав, кто я и по какой причине звоню, очень удивился. Как он начал утверждать, он не обращался ни к какому психиатру, не знал никакой женщины и думал, что друзья его разыгрывают. Но я все равно убедил его подойти к стойке регистрации.

Когда Сидоров подошел и протянул мне руку, я вдруг вспомнил одну деталь, которая тогда была от меня скрыта. У этого Сидорова не было пальца, как написано в его личном деле. Но при первом посещении, увлекшись рассказом пациента, я не придал значения тому, что все его пальцы были целы.

После этого рассказа Мишка замолчал, и мы долго пили пиво в тишине. Мы оба думали об одном и том же. Существуют ли другие миры, кроме нашего? Если есть, то какие? Какие решения мы там принимали?

Помнишь, как я упал с ветки и сломал ногу? И ты протащил меня на горбу добрых две мили? Представляете, мои родители этого не помнят, — решил я разрядить напряженную обстановку. Возможно, коллективная амнезия?

«Нет, все было не так», — удивился Мишка.

Мы тревожно посмотрели друг на друга, но ничего не сказали. Никто из нас не хотел разрушать свои маленькие миры.

Олег не отдыхал от соседей-алкоголиков. Частые сборища их друзей, таких же пьяниц, не особенно радовали обитателей дома. Пьяные драки и крики надоели, поэтому добропорядочные граждане схватились за голову. Сначала пьяниц изгоняли. Бесполезно. Роки и назидания. Нулевой эффект. Вызовы в полицию также принесли лишь временные результаты. Тогда Олег пошел к хозяевам борделя и сказал: «Господа, мне нужна ваша помощь». Свекровь приехала ко мне, но я не хочу, чтобы она жила со мной. Могли бы вы каждый день улаживать шумные скандалы. Чем громче вы кричите и ругаетесь, тем лучше. А за это я буду приносить тебе бутылку водки каждый вечер. Помощники рады стараться. Через неделю Олег сказал: «У меня тут проблемы с деньгами. Я могу давать вам только две бутылки в неделю. Джентльмены» развернулись и тренировались в течение следующей недели без энтузиазма. Через неделю Олег пошел к соседям и пожаловался: «Понимаете, зарплату не платят, поэтому за ежедневные скандалы я могу принести вам только одну бутылку на две недели» — Ну, нет, за бутылку в две недели он сам себя потчует. С тех пор вокруг царила тишина. Дранки, даже если они клялись, старались делать это тихо. Не испугать мать — ин — лев, несмотря на то, что это хат оле.

Самое начало 60-х годов. Мой отец — молодой, неженатый лейтенант — два года — служба, служба бросился в красный Туркестан под городом Мария. Там построили военные аэродромы. Вот неделя на новом месте, вторая, отец вступил, наладил службу во вверенном ему взводе и однажды жаркой ночью задал простой и логичный вопрос: «А чем бы мне заняться в свободное от службы время, чтобы ты не выходил из себя?». » На самом деле, вопрос был не праздный. Отец перечитал всю библиотеку солдата (все 12 книг), телеканалы не доходили до его пустыни, радиопередачи долетали, но они были либо на туркменском, либо на русском для туркмен, что в принципе одно и то же. Днем +50 ночью +30 — собственно, собственно, и все местные развлечения.

Отец, будучи очень умным человеком, конечно, понимал, что умному человеку никогда не бывает скучно, но потом даже он сдался, признал, что был дураком, и обратился к офицерам, своим товарищам по оружию: «Ребята, что вы здесь делаете после службы? Офицеры посмотрели на отца, как маленькие, и ответили: — Ну, мы едем на озеро, на рыбалку. Что, ты не знал? — Что? Здесь есть озеро? — С-с-с-с, конечно, есть. Что, ты совсем не знаешь? Правда, она не близкая, и не очень большая, но все, что можно поймать. Мой отец никогда не был большим любителем рыбалки, но мне не приходилось выбирать, лучше ловить рыбу, чем… смотреть на термометр. Он попросил у своих спутников три метра удилища, крючок и грузило, а поплавок закинул сам. Я отщипнул от прицельных приспособлений рельс подходящей длины и отправился к далекому таинственному озеру. Озеро оказалось довольно маленьким и захолустным. Всего пять метров в поперечнике. На берегу сидели семь или восемь очень сосредоточенных рыболовов (от лейтенанта до майора — командира части), которые не могли перестать смотреть на свои мертвые поплавки, торчащие из глинистой воды, и морщились от жары и отсутствия клёва. Отец сказал: «Здравствуйте, могу ли я присоединиться к вам? Майор замахал руками: — Почему вы так кричите, лейтенант? Вы распугаете всю рыбу. Сядьте, помолчите. Новый рыбак сказал: «Извините», повернул свой смелый поручень и тоже сел на берегу. Прошел час, но ни у кого не клюнуло. Прошла секунда, то же самое, и тогда отец спросил своего соседа шепотом: «Есть ли здесь вообще рыба? — Конечно, есть, иначе мы бы здесь не сидели. Просто меньше говорите, ей это не нравится.

Прошел третий или четвертый час, отец уже собирался закручивать рейки, как вдруг раздалось клевание. Новичкам везет, р-р-раз — и маленькая трепещущая трубка вылетела над водой. Офицеры завистливо щелкали языками: — Первый раз поймал щуку, и сразу. — Да, именно — ее, щуку, что-то давно никто не ловил.

Отец снял несчастную рыбу с крючка и подумал: «Что это за щука? В конце концов, он меньше пачки сигарет и совсем не похож на нее, но неважно, наш казарменный кот будет доволен и этим».

Он не стал спорить с экспертами, а наполнил специально подготовленную трехлитровую банку мутной водой, бросил туда свой улов, тихо попрощался с публикой и отправился домой. За его спиной воцарилась странная тишина, и наконец майор громко сказал: «Товарищ лейтенант, я не понимаю, но куда вы идете? — Домой, товарищ майор… А? — Да, нам все равно, куда вы пойдете, только зачем вы потащили щуку? Мы тоже ловим. — Итак… А? — Что вы думаете, поймал рыбу и пошел с ней домой? Нет, дорогая, в озере осталось всего пять рыб, пиранья исчезла, умерла. Получается четыре штуки (майор начал загибать пальцы): «Лещ», затем ваша «Щука», «Сом» и «Акула». Да, четыре. Так что верните Пайк на базу как можно скорее, пока она тоже не погибла…

… С тех пор отец как-то потерял интерес к рыбалке…

Я увидел плакат с рекламой Сбербанка. Подготовка к Олимпийским играм. Прыгун с трамплина взлетает на фоне гор. И девиз: Вместе к новым высотам. Нет, может быть, в Сбербанке даже не понимают, что с трамплина ты вовсе не поднимаешься на новую высоту, а просто летишь вниз, но я-то об этом точно знаю. Разбудите меня совершенно пьяным, спросите, куда летят прыгуны с трамплина, я отвечу твердо. Извините, но я отвечу. Это не забыто, потому что.

Затем мы выпиливали город в той же архитектурной мастерской. Постепенно. С моим боссом. И они начали обсуждать проект церкви. Это случилось. Я бросаю ему эскизы один за другим, а он отвергает. Эти архитекторы всегда ссылаются на строителей. Вот предлагают им на трезвую голову с одного фасада на другой перенести или добавить балкон со штукатуркой на фронтоне, так с большой религиозностью, но они это сделают. Потому что они знают, что я не просил об этом сам, это была лишь воля клиента, который меня послал. А приняв на грудь пару очков, вы начинаете выносить им художественные приговоры — почти все безрезультатно. Особенно вторую кварту для вашего брата. Некоторым из них обычно удавалось уйти от красоты моих предложений, о которых я знал.

Итак. Давай, говорю, Коля, на трезвых из Закомарни воздействовать. Для красоты и подобия формы со зрением. И мы задраиваем окна и сужаем. А Финтифлюшки со стороны Зафи…, мы будем делать именно так, то есть в виде таких колонн. Сжег колокол. Где-то я это видел. Я говорю, и японским карандашом, узким — пишущим на листе, чиркаю для графического пояснения изображений: вот лестница для колокола, я посмотрел по церквям, там ничего не написано про наружные лестницы с узорами. Так что вы можете.

«Нет», — снова отвергает Коля мои фотографии. «Меня здесь тоже нет». Каждый должен заниматься любимым делом, из конца в конец, а не в храме Святого Семейства рисовать битый час любительскими штампами. Гауди тоже для меня. Будем ли мы создавать церковь в кустах или где? Так что нечего портить будущий исторический облик своими предложениями.

«О», — начал я, и тут, как всегда, телефон зазвонил на самом интересном месте.

«Здравствуйте, Николай Гаврилович, — раздался спортивный голос волынщика, — у нас падает батут, не могли бы вы подойти прямо сейчас».

«Сейчас узнаю», — отвечает Коля трубным, трезвым, практичным голосом и спрашивает меня: «Ты умеешь пользоваться теодолитом?

«А как есть, — отвечаю, — как сейчас помню, иду на стройку, в одной руке теодолит, в другой тауметр, в третьей руке уровень, в четвертой две рейки…».

«Не ври, — перебивает меня Коля, — ты не возьмешь сразу две планки одной рукой…

‘Значит, стойки новые’, — говорю я, — ‘Компактные и в одной руке пара, иначе у меня не хватило бы рук для лазерного дальномера…’.

«Харзе, Емеля — твоя неделя», — приносит Колька свою, — «ты все еще не заводишь машину?».

— Я не отпускал, — тут я становлюсь серьезным, — кто-то должен забрать меня из дома?

«Будем через полчаса», — говорит Колька в трубку и перестает прикрывать динамик ладонью, — «держись».

Он быстро собирает ящик с инструментами и, когда мы входим в лифт, говорит.

— Трамплин не падает. Но прогресс налицо. Плохо. Шесть месяцев назад в комплектации автомобиля были установлены даже фары. Крир, ублюдок, но он постепенно замедляется. Пока что опасности нет, а спортсмены там, как статью в газете прочитают, так сразу говорят, что все пропало, но надо прыгать. И они проводят соревнования. И они не доверяют оборудованию. Они верят мне, когда я теодолит вокруг батутных махинаций. Ваша задача — помогать, говорить умные слова и кивать головой, если вас спрашивают. Вы можете идти в ногу со временем?

— Все равно. Я всегда качаю головой от радости. Особенно когда спрашивают: «Будете пить? Ну, как я могу не кивнуть на такой вопрос? Разумеется, в отрицательном смысле.

«Но не обязательно быть умным, — говорит Коллиан, — есть спортсмены». Они могут добавить слишком много ума.

Нас хорошо приняли на трамплине. Даже два молодых спортсмена из секции были выделены для помощи. Наборы инструментов для переноски Рейки. Битый час вокруг трамплина карабкались. Если бы не две полупинтовые фляги, их бы замучили в конце.

Но потом Колька, главный, с чистой совестью сказал, что все в порядке, трамплин точно не выползет из горки, но через месяц надо проверить еще раз.

Про чек главная почему-то не услышала, даже потому что смотрела на меня. Я имею в виду, что я смотрел на вершину трамплина, а он наблюдал за мной за этим делом.

«Что, — неожиданно спрашивает он, — наверное, страшно даже подумать, что там, наверху, и даже перепрыгнуть этот ужас, да?».

— Кто ты? — предательски возмущается Колька, пока я раздумываю, с какой руки идти этому майору на трамплин, — о ком ты думал? Это тип не просто человека, а мастера лыжного спорта. Он — ваш трамплин, этот слон — сокрушитель. Он не прыгал с такими людьми в Москве. В принципе, он чемпион Москвы по прыжкам на батуте.

Для Москвы это напрасно. Для мастеров и напрасно, но после Москвы у меня не было пути назад. Босс тут же подхватил.

«Москвич», — говорит он, — «мастер спорта». Сейчас я принесу боеприпасы и отдам тебе свои лыжи. У нас с вами почти одинаковый вес и рост. Пойдемте переоденемся, и вы покажете нам, провинциалам, как умеют летать московские мастера. Как можно повернуть назад, если ты застрял в таком положении? Ни за что. В конце концов я пригрозил этому архитектурному зануде кулаком и пошел переодеваться.

«Только, — говорю тренеру, — вы возьмите мой костюм, покрашенный в цвет, чтобы не портить внешний вид моего полета!» И тут я вас узнаю: вы поскользнулись в прошлом году, а мы в Москве к этому не привыкли. Наше настроение от этого портится.

«Не волнуйтесь, — отвечает начальник рампы, — для таких, как вы, здесь последние итальянские чеки, все красивее, чем вы летаете», — и он толкает меня в сторону гримерки. Чтобы ехать быстрее.

Я переоделся в костюм со шлемом. Лыжи дали. Лыжи тяжелые, а шлем — наоборот. Беззащитный шлем. Они должны быть изготовлены для таких трамплинов, как спускаемые аппараты ракет и космических кораблей. И запас парашютов. И двигатели для посадки ракетных тормозов. И вовсе не эта легковесная ерунда — предполагать, что они пристегивались к моей голове ремешком.

Все несовершенство шлема особенно остро ощущается, когда вы смотрите вниз с лыжного баллона, сидя на шесте. И вы слушаете всевозможные нечеловеческие инструкции о том, как держать ноги и как ловить воздух руками.

— Зачем мне объяснять очевидное мастеру спорта из Москвы? — спросил этот нечеловек и сказал. — Я иду!

И я пошел. Я имею в виду, я пошел. Всем кажется, что они быстро катятся туда, срываются со стола, недолго парят, приземляются и встают. Для повторного удовольствия. На самом деле все это очень медленно.

— Я пошел. — Я повторяла про себя, скользя на сломанной лыже: — Мама. Я имею в виду, папа. Это мама. Я имею в виду, Иисус. Поэтому я снова нарисую вам колокольню. Я не буду. Если я его вылечу.

Однако я не сомневалась в себе. Нет. Летит вниз. Не все добиваются успеха. И спускаться легко. Было бы некрасиво говорить, что это всегда приятно… но легко. Я помню, как класс в третьем классе, на третьем этаже нового здания, прыгал в снег, когда их сваливал в кучу участковый. И с парашютной вышки в Измайлово. В основном, много прыгал. подумал я, спускаясь по разбитой лыжне. Обычно легко думать о прошлом, я отчитаюсь.

Потом меня немного стошнило, я вышел из-за стола и застыл в позе Титана у памятника Юрию Гагарину в том же районе города героя Москвы. До сих пор этот памятник, некоторые «дай три рубля» называют. Или памятник футболисту. Потому что у него мяч в ногах. Также титан.

Елки, кстати, мелькают вокруг. Медленная вещь. А внизу едва видна земля. Пришло время. О посадке будет объявлено или что-то в этом роде. И где эта чертова стюардесса? А потом мне надоело висеть в воздухе.

Нет, я не упал. То есть, он упал, но не когда я приземлился, а когда пытался затормозить. Эти лыжные ботинки очень неудобны. Широкий и жесткий.

Я упал, сидя на снегу и размышляя о жизни. Между прочим, жизнь — это чертовски хорошая штука. Через пять минут основной квалифицированный лыжный флот уже летит.

«Что-то, — говорит он, — в Москве мастера спорта летают безобразно». руб.

«Скажем, на Трохочке, — отвечаю я, — вот и результат». Потому что я не мастер спорта, а всего лишь кандидат в эти мастера. Биатлон. И если вы сейчас дадите мне ружье, то вся ваша секция полетит дальше, чем любой чемпион мира по прыжкам. Дважды и с гарантией. И тогда он откажется от полного приземления, он построит клин и ворвется в теплые края. Ну, те выжили благодаря тому, что я медленно перезаряжаю обоймы.

Потом начальник батута вроде как позеленел, взял обеими руками большую лыжу и вкрадчиво спрашивает начальника архитектурной мастерской:

— Колли! Слева и справа. Почему вы отдали меня за чемпиона Москвы по прыжкам с трамплина? Для мастеров спорта? Для человека с большой буквы?

Хорошо, что эти трамплинные тапочки напечатаны для выступления. То есть, несанкционированно. И тогда талантливый архитектор будет не таким. А потом не стало, потом стало на одного трезвого архитектора больше. Потому что трезвый строитель стал раньше.

Кстати, отличный способ протрезветь. Но я не могу рекомендовать, понимаете. Она недоступна. Здесь, по крайней мере, нужна ступенька — начальник архитектурной мастерской и начальник тренерской. Тренеру придется немного подурачиться, а батут через несколько лет закроют на реконструкцию.

Трудный путь. Но эффективный. И мы так и не построили церковь. Но это ерунда. Кто-то его построит.

Я скопировал с фейсбука, там есть кое-что про соседа:

Сегодня мы должны закончить наши руки для их автогонок в Москве — Болгарии. Предыдущие 3 части — уже намного ниже планки, но друзья и особенно папа, просто попросили 4-ю.

На самом деле ключевым эпизодом является пересечение румынской границы, это действительно заслуживает отдельного описания в литературном стиле.

Июльское тепло смягчило небольшую прохладу, поднятую ветром с Дуная. Великая река Европы — Дунай. Сколько народов пересекли эту реку в поисках своей земли со времен великого переселения. Скифы, гунны, волжские болгары, венгры, сербы, немцы, хорваты, гагаузы, османы… пришла и моя очередь пересечь эту реку в поисках своей судьбы.

Я переезжаю из своего дома в Москве в свой дом в Болгарии. Я иду на второй день. Позади Россия, Малороссия, которая теперь Украина, Одесса, которая никогда не была Украиной, Приднестровье, Бессарабия, Молдова, и вот я стою на мосту через реку Прут при ее впадении в Дунай, между молдавской границей и еще не принятой румынской.

В охваченном жарой Peugeot 4007 дети спят. Они всегда спят, когда отправляются в дальнюю поездку с папой, привыкли к этому с яслей, можно сказать. Жена упала прямо на него, ноги в окно, рот жевательная резинка, солнцезащитные очки. Исключительная ровность.

Передо мной — румынский пограничный барьер, над которым красуется огромный знак Европейского Союза. Желтые звезды образуют солнечный круг на синем фоне и как бы говорят вам: «Добро пожаловать в цивилизацию, дорогой друг, уставший от этих ужасных России, Украины, Беларуси и Молдовы». Повсюду на таможнях вывешиваются антикоррупционные плакаты, призванные продемонстрировать отсутствие взяточничества в еврозоне. На одном из них грязная волосатая рука протягивает пачку денег европейскому таможеннику, который делает лицо «Нет!», как на советском плакате о борьбе с алкоголизмом, и тянется за наручниками. На другом плакате правила пересечения таможни, а улыбающийся румынский пограничник на переднем плане изображает уверенность в том, что он будет строго следовать правилам и только правилам, бросая взятку в темницу, ищет, какие правила нарушить (на заднем плане плаката ублюдки славянской внешности исчезли за решеткой).

Было ощущение, что я наконец-то достиг земель цивилизации и больше не буду иметь дело с такими персонажами, как Кресты-Гаишники и злобные молдавские фурии-соломенщики (см. предыдущие части этой истории в моей ленте ФБ).

О, если бы я знал, что забегаю вперед, как все это не так.

Шлагбаум был поднят, и я вошел внутрь с воодушевленным чувством по отношению к таможне Европейского Союза. Здравствуйте, товарищи! Вот мой шенген! Это мои дети и моя жена, они со мной, вот они — Шенген!

Румын смотрит на меня каким-то хитрым цыганским взглядом с невразумительным прищуром, берет паспорта и другие документы, идет к своей таможенной стойке. Он возвращается через 10 минут. Я протягиваю руку за паспортом, уверенный, что штампы сняты и я могу идти дальше. В конце концов, все в порядке со всеми бумагами.

Однако, протягивая паспорта, к которым я уже почти прикоснулся, румын вдруг отдергивает руку, словно дразня меня, мгновенно прячет все наши документы в карман и:

— У вас тонированные стекла, вход запрещен!

У нас действительно есть тонировка на задней стороне очков, но заводская. Я по-прежнему считаю, что это какое-то недоразумение, и буду сообщать румынам-сотам, что тонировка заводская, машина французская, то есть сделана в Евросоюзе в соответствии с его нормами и требованиями.

Румыны какие-то странные, наполовину рассуждают, качают головой и сообщают мне об этом:

— У вас нет медицинской страховки!!!

Это начинает меня немного раздражать. Как это нет? Вот они, все страховки, всех членов семьи, у него есть! Разве вы не видели документы, которые я ему предоставил! Однако я спокойно показываю ему, где в документах находится страховка.

— У вас нет европейской автомобильной страховки Greencard!

Это уже не смешно. Очевидно, румын вообще не смотрел на мои документы. Чего он хочет? Неясно. В Москве существует зеленая карта на автомобиль, специально купленный еще в Москве. Я показываю его румынский язык.

— Нет огнетушителя и аптечки первой помощи !!!

Меня охватывает чувство злости, я уже хочу поговорить с этой рептилией совершенно не по-европейски. Неважно, что в нем есть огнетушитель и аптечка. Дело в том, что когда румын произносил эту фразу, он улыбался как самый настоящий злодей, глядя на багажник моей машины, забитый до потолка вещами, перевезенными из Москвы в Болгарию. Скажу так, на дороге я ориентировался только по боковым зеркалам, так как в центральное зеркало заднего вида это делать было бесполезно, в виду замятого багажника, не балуйтесь по максимуму.

Пока я спокойно объясняю румынам, что здесь есть огнетушитель и аптечка, но чтобы показать им, я должен выложить все аккуратно сложенные вещи из багажника на асфальт, что для меня неприемлемо.

— Не иметь огнетушителя и аптечки, развернуть вещи, проезд запрещен !!!

Ах ты, сука! Хорошо, я опубликую материал, если вы этого хотите. Вот он, ублюдок! Он видит, что у меня в машине дети и жена, но нет, он все равно смеется. Ну, теперь у вас будет аптечка и огнетушитель, ешьте свою маму.

Я высыпаю все вещи из багажника на асфальт, показываю румыну. Охранник еврокордона удовлетворенно кивает и небрежным жестом велит мне упаковать вещи обратно в багажник.

Я возвращаю все, что ношу с собой. Процесс занимает много времени, я уже час стою на румынской таможне.

Как раз в тот момент, когда я упаковываю последнюю вещь и с усилием захлопываю крышку багажника, сваливая в кучу все, что я отправил упакованным во второй раз за два дня, я слышу позади себя убийственный звук:

— У тебя нет треугольника!!!

Я вскипел. Я объясняю ему на смеси нецензурного русского, английского и активных жестов, что треугольник находится там же, где и аптечка с огнетушителем, и чтобы доказать наличие этого дорожного знака в машине, мне придется в третий раз за два дня повторить пытку под названием «разгрузить и загрузить машину».

Лицо румына непроницаемо. В его глазах нет эмоций, только какая-то чертовщина, а уголки губ дергаются в насмешливой улыбке.

— У тебя нет треугольника!!! Путешествовать без треугольника в Европейском Союзе запрещено!» — кричит румын.

Во время его крика ему достаточно было поднять руку в фашистском порыве и крикнуть «feuer», давая команду расстрелять меня и машину за неимением треугольника из всех автоматов на таможенном посту.

Если бы он это сделал, то очевидно, что мне нечего было бы ответить, потому что у румынских таможенников было бы стрелковое оружие, и мой ответ был бы крайне непропорциональным и обратным. Хотя у меня уже был слегка подпорченный банан, который так и не съели молдавские таможенники (см. предыдущую серию ралли), бросать банан в румынскую рептилию было бы, скажем так, эффектно, но не эффективно.

Но у меня есть треугольник! Я спокойно… Повторяю, спокойно, но весь белый от злости, снова разгружаю багаж, снова трачу на это полчаса и демонстрирую ублюдку треугольник.

И снова наш доблестный румынский таможенник удовлетворенно кивает головой и небрежным жестом показывает, чтобы я упаковал свои вещи обратно в багажник. ха! ха! ха!!! На этот раз ты меня не обманешь, цыганка. Я медленно качаю головой и пальцем, показывая всем своим лицом: «Нет! Скажи мне, пожалуйста, дорогая, чего еще у меня нет?

И тут, что было для меня полной неожиданностью, румын делает торжественное лицо и говорит с выпученными от удовольствия глазами:

— У тебя нет желтого жилета!!!

Что это за жилетка, твоя мать. До меня медленно доходит, что речь, очевидно, идет о тех светоотражающих жилетах, которые надевают ночью на шоссе, если, например, выходят из машины, чтобы поменять колесо …

Дело в том, что перед поездкой мы с Алессией очень внимательно изучили список всего, что должно быть с собой при въезде в Евросоюз на нашем автомобиле, и в этом списке не было ни одного жилета! Они не сделали этого!!! Следовательно, все, что угодно, но у меня нет с собой желтого жилета.

Я объясняю все это румыну, который злобно ухмыляется и с еще более торжественным видом говорит:

— Вернуться в Молдову, в магазин, купить там желтый жилет, только потом звонить в Евросоюз.

Затем румын разворачивается и скрывается в своем такси, забрав при этом все наши документы и паспорта.

Я стою совершенно о… Перспективы мне не совсем ясны, учитывая расположение моста через реки Прут и Дунай между Молдовой и Румынией, отсутствие роуминга, наличие детей и мужа и документы, изъятые у румынки. Как я могу бороться за свои права в этом Европейском Союзе? И вот, наконец, до меня доходит. Закончен.

И я делаю наш абсолютный, местный, российский акт, с которого можно было бы начать, а не тратить два часа на румынской таможне, названной в честь славного антикоррупционного Евросоюза.

Я положил двадцать евро в дальний угол багажника.

— Эй, мужик, я нашел жилет! Вот он!!!» и ткнул пальцем в багажник.

Румынский таможенник выходит из своей будки, внимательно смотрит на меня, одна рука у него на носу, другая играет с нашими паспортами.

Медленно подходит. Он оглядывается по сторонам. Никого нет? Он кладет его тело в багажник.

— Вот она, вот она, смотри!!!

Румын снисходительно улыбается, но не высовывает свое тело из багажника. Он притягивает меня к себе жестом, как бы помещая сюда и свое тело. Я сказал. Со стороны это выглядит примерно так — два придурка с паспортами торчат из багажника, за которым не видно ничего, что происходит внутри. Рядом лежит куча мусора, извлеченного ранее, аптечка первой помощи AID, огнетушитель и треугольник. В багажнике происходит диалог между телами этих засранцев. Румын показывает одной рукой 20 евро, а на второй руке показывает мне два пальца и говорит:

«Ваш «жилет» второго размера», — затем показывает четыре пальца и продолжает: «Но вам нужен «жилет» четвертого размера!».

— Понял, увеличиваю размер «жилетки» до четвертого размера!»Достаю еще двадцать евро и кладу рядом с предыдущими. «Подчеркиваю светлее. Румын охотно хватает 40 евро, подходит и быстро, с серьезным лицом, прячется в куртку.

— Теперь ваш жилет в порядке, можете ехать!» И румын отдает мне все документы и наши паспорта, в которых, оказывается, все штампы уже давно сняты и этот скот просто вымогает деньги за все эти два часа.

Сами румыны быстро, без капли стыда, скрываются в своем домике и поднимают шлагбаум, чтобы покинуть таможню для въезда в Европейский Союз.

Я не меньше загружаю багажник и скорее даю газу, лишь бы поскорее покинуть таможню, пока мне не скажут, что у меня еще чего-то нет.

Въезжая в Европу, я мельком взглянул на плакат, где грязная волосатая рука протягивает пачку денег европейскому таможеннику, который делает лицо «Нет!», как на советском плакате времен борьбы с алкоголизмом, и тянется за наручниками.

Здравствуй, Европа! Эти правила нам хорошо знакомы, и вы даже не можете себе представить, что произойдет, если вы действительно захотите с нами поиграть…

Проклятие древних шумеров

Самое начало 90-х годов. Карина — толстая, веселая армянка на каблуках-тоннелях, она всегда была желанным гостем нашего общежития. Она постоянно придавала оранжево-шоколадные оттенки нашему черно-белому учебному ужину. Черное и белое, потому что белая паста в черной кастрюле. Но мы любили ее не только за это, хотя я не буду говорить за всех. И поэтому Карина, дочь богатых родителей, была совершенно уверена, что этого качества ей хватит на всю ее долгую и счастливую жизнь. Папа возил дочку триллицеранцу на Васильевский остров, но Карина часто приходила в общежитие качать волосы финки, наш старый потертый линолеум. Вся ее жизнь в Петербурге заключалась в том, чтобы проснуться от полупьяного залпа, поймать такси, приехать в соседний двор Апракина, растянуть кончики глаз, чтобы точнее сосчитать количество нулей на ценнике, вручить продавцу тяжелую пачку потревоженных денег и стать обладательницей очередной шелковой темы. О да, Карина тоже любила учиться и подходила к этому предмету со всей возможной ответственностью. Ведь его отец отправил свою дочь в Санкт-Петербург и каждый месяц из Еревана присылали по четыреста стипендий. Никто никогда не видел Карин на лекциях, ей было удобнее спать дома. Ее учеба начиналась и заканчивалась только во время сессии. У каждого учителя был свой подход. У одного была коробка поддельного армянского коньяка, у другого — целый пакет дорогих продуктов, у кого-то — достаточно скучная книга по искусству. Самым простым способом было заплатить деньгами, но в те времена их еще не принимали… так что Карина медленно, но верно продвигалась к своей цели — красному, как Ferrari, выпускному. За всеми этими заботами пятый год провалился бездарно. Курс был посвящен написанию дипломной работы. Ботаники» потянулись в библиотеки, а все остальные — к опытным студентам, чтобы эти $100-120 сплести наилучшим образом. Работа варится и только для Карины, библиотека — не вся сразу, нехорошо там делать, не с кем шипеть. Аспирантки, тоже не ровня, она, как всегда, поступила по-своему и скромно постучала начальнику кабинета по голове. Вошел: — Здравствуйте, Борис Иванович. Я хотел бы проконсультироваться с вами по поводу диплома. — Все еще не можете выбрать тему? Я советую вам взять шумеров. Очень благодатная тема, только почему-то все ее боятся. — Да, мне все равно, какая тема, главное, чтобы был красный диплом. Признаюсь вам откровенно — после института мы выходим замуж за друзей отца. Очень солидные и порядочные люди, поэтому они ставят условие, чтобы у невесты обязательно был красный диплом, говорят, что если он не красный, то невеста не чиста в течение пяти лет… ну, вы поняли. — Подождите, чем я могу вам помочь? Я не понимаю. Напишите диплом на отлично, защитите свою работу — идите на красный. — Я говорю, после свадьбы мы едем в Нью-Йорк, а там нет древних, там нет обычных шумеров, там даже диплом нашего института нафиг… извините. Конечно, я мог бы попросить кого-нибудь из ваших аспирантов написать мне, но я боюсь, что могу что-то спросить, а там все есть, поэтому лучше всего, если вы напишете диплом. Во-первых, вы наверняка напишете его очень хорошо, а во-вторых, как председатель комитета, вы не позволите никому ковыряться в моих мозгах и задавать глупые вопросы.

Борис Иванович втянул в себя воздух и закричал: — Я пошел ооооо. Как вы смеете предлагать это мне, руководителю отдела?

Карину раздвинул звук двери, она машинально схватилась за дверную ручку, но совладала с собой, не убежала, а мягко продолжила: «Борис Иванович, вы, наверное, не очень меня поняли». Это не бесплатно. Я дам вам пятьсот долларов. -Ст-о-о-о. Ин-о-о-н. Клянусь, это не красный и простой диплом, чтобы видеть тебя, как свои уши! Сейчас я иду к ректору, чтобы поднять вопрос о вашем вычете. Хам!

Испуганная Карина снова схватилась за ручку двери и прошептала: «Тысяча… Девочка, ты еще здесь? Все! Прощай! — Два … — Ну, какой же ты крючок. Мне сорок лет, и уже слишком поздно менять свои принципы. Не все, дорогая, в этом мире измеряется деньгами. Вы можете немедленно пойти в деканат и добровольно забрать свои документы … — три … — три тысячи долларов? — Не совсем! — Четыре …

Свирепые глаза Бориса Ивановича вылезли из орбит, и он дружелюбно выдохнул: «Искусство и письменность древних шумеров вам подойдут…?» __________________________________________

Прошло шесть месяцев. Бориса Ивановича заменили, он был каким-то заторможенным. Взгляд потух, искрометный юмор куда-то делся. И все это он каким-то образом искупил, жаждал и зрел. Но стало известно, что он наконец-то переехал с матерью из муниципальной квартиры в отдельное жилье. Его даже поставили в отдел.

Он остался на месяц до сдачи государственного экзамена.

Карина начала замечать, что она боится и избегает головы. Однажды, даже переходя улицу, он перекрестился и начал завязывать шнурок, чтобы не поприветствовать ее. Хотя это может показаться. Карина: — Борис Иванович, но мой диплом еще не готов, а то я бы хотела его хотя бы прочитать? — Кариночка, Голубушка, зачем вам это читать? Главное, чтобы работа была на пятерку. У меня все под контролем, не волнуйся. Немного левее.

За неделю до штата.

Карина: — Борис Иванович, вы можете сейчас выйти на работу? В конце концов, у меня все еще есть красивый переплет. — У меня осталось несколько страниц, потому что я хочу, чтобы все было на уровне. И у меня есть кожаная обложка. Красный, как вам нравится.

У нас осталось два дня.

— Борис Иванович, я начинаю волноваться. — Не волнуйтесь, ваша работа готова. В тот вечер он все закончил, просто завернул, забыл о ловле. Завтра встречайте своих древних шумеров, посмотрите. Все будет хорошо.

На следующее утро Карина помчалась к заведующему кафедрой, но кабинет почему-то был закрыт, и никто не знал, что Бориса Ивановича нет в институте. Домашнего телефона в новой квартире у него не было, а мобильными телефонами в те годы пользовались только киллеры в боевиках перестройки…

За пять долларов Карина купила в деканате домашний адрес, поймала такси и помчалась к своим шумерам в красном кожаном переплете. Позвонила в дверь, ей ответила заплаканная старая бабушка. Карина: — Добрый день, Борис Иванович здесь живет? Бабушка разрыдалась: — Нет больше моего Борисика. Я только что приехал в морг. Кровоизлияние, сосуд лопнул. Ваш институт привел его…

Карина хотела искать «свою» красную папку, перевернула всю квартиру, но так и не нашла. Она не была.

Она так и не получила диплом, ни красный, ни синий. Вскоре из Еревана приехал невысокий, толстый папа-армянин и отвез дочь, которой не было дома, домой…

История, рассказанная знакомой женщиной, ветеринаром. Она уверяет, что все это чистая правда. Зная его очень хорошо, у меня нет причин не доверять этому человеку. История произошла в бурные 90-е годы на некоем городском и постсоветском пространстве. Будучи очень хорошим профессионалом, она сопровождала собачьи выставки. А одна из выставок собак проходила прямо на стадионе, под открытым небом. Шоу продолжалось четыре дня. И вот, из-за видимости охраны, в качестве охранника был поставлен старик со своей старой хромой собакой, породы когда-то кавказской. Ночью он выпускал его по территории, а днем запирал в наспех собранном вольере площадью 2х2 кв. метра, высотой 1,8 метра и, что немаловажно, без верха. В клетке не было ни Конуры, ни даже миски, из которой она могла бы есть или пить. Сама собака представляла собой очень несчастное зрелище: сильно выцветший окрас, шерсть с клочьями, через которые, казалось, можно было пересчитать все ребра, и не только. И все, что она делала днем в «Авиаре», это нежилась на солнце в углу вольера. Тем не менее, ее индивидуальность не осталась нераскрытой. На деда, уже изрядно подвыпившего, братки с хорошо проложенным маршрутом вдруг накатили. Надо сказать, что в те времена была большая мода на собак, агрессивных и бойцовских пород. Ну, давай напишем их дедушке, мол, дедушка слушай, у нас тут молодая собака, ей все хуже. Пойдем, дедушка, мы посадим ее в твою клетку, пусть остынет. На это дедушка, наотрез отказался, мол, посмотри на мою собаку и посмотри на свою, вот твоя собака и порвет. А ей, посмотрите на меня, больше десяти лет. Братья не остановились, говорят, ничего с вашей собакой не случится: укусила немного, мы ее оттащим, а вам за это бутылку поставим. Дед, говорят, дошел до такой степени, что меняю собаку на водку. Нет! — говорит он. И так они еще долго ломали его, пока дед не смешал 100 «долларов». А в те времена слово «доллар» среди простого населения произносилось с придыханием. И ло, до 100 «долларов», по-настоящему! Короче говоря, дедушка. Ладно, говорит, только вольер я развязывать не буду, долго, а там куча цепей и перекидывать их через верх! Надо сказать, что все это время кавказец безучастно лежал, свернувшись клубком, не обращая внимания на Роттенауэллера, который метался по камере, принюхиваясь и брызгая слюной. Брат, видимо, хозяин собаки, берет Ротвалера и бросает его в вольер через край сетки. И когда эта собака летит вниз, кавказец мгновенно вскакивает и одним ударом челюстей бьет ротвалера по шее. Рутеллер замертво падает на землю, а кавказец, вынюхав маленькую жертву, с таким же безразличием сворачивается в клубок в углу вольера. Немая сцена «Экзаменатора» просто отдыхает с мертвенным трепетом братьев. Тот, кто, по-видимому, владеет «Рутелером», слезно набросился на деда, с явным желанием расправы. Остальные братья держали его. А деда, говорят, предупреждали, что не надо бить собак, это нехорошо. Братья сдержали свое слово, дали ему обещанные 100 «долларов». Они только говорят, мы не поймем твоего деда: как это все произошло? Ты посмотри на свою собаку, ты ее, наверное, даже не кормишь! Дак, показывает дед, а мне ее кормить нечем, не на что. Она, по ее словам, сама охотится за мной, когда я болтаюсь по помойкам. Вот чем она питается!

Всем известно, что таможенники — очень серьезные люди. «Не положено», «Ваша виза просрочена», «Пожалуйста, пройдите с нами» — фразы, которые они произносят без колебаний при малейшей ошибке путешественника. У моего кота очень сложное имя — Бармаглотский, так получилось. Год или два имени нет, потом появляется «Бармаглот», потом котенок становится очень умным, и «Бармаглот» почему-то не попадает в его статьи. Я отвез Бармаглотского на новое место жительства. Поезд Москва — Варшава. Поскольку сумка была очень маленькой, я впустила кошку в отделение. Брестские таможенники вообще ничего не проверяли, когда увидели кошку. Все время, отведенное на осмотр вагона, они потратили на то, чтобы погладить котенка, который, забравшись на вторую полку, с видом падишаха принимал ласки и удары этих суровых мужчин в форме. Через час польский таможенник обнаруживает, что кошка получила неполные документы. В нем отсутствовал перевод на кириллицу и кое-что еще. Но, посмотрев на кота, который был в бешенстве после приема в Бресте, она вздохнула и спросила, зачем я везу его в Варшаву. Получив ответ: «Я переезжаю на новое место жительства», она снова вздохнула и сказала, что отпустит кошку, хотя не должна. И ушла, даже не погладив готового к этому котенка, который остренько протянул к ней свою мордочку со второй полки. Хотя она очень хотела, чтобы он это сделал.

В связи с этим я наткнулся на одну из них на форумах.

Спасибо всем, я останусь со старой доброй мышкой, если только не добавлю памяти и не разгоню ее быстрее.