Анекдот про доктора
В кабинете у врача появился лозунг: «Грудной жабе — грудную клетку!»
Попытка творчества
Как-то зимой, идучи по скользкой дороге на работу, доктор Финкельштейн сочинил стихотворение:
«Бросай курить! Вставай на лыжи! И вместо рака будет грыжа.»
Пульс
Доктор Финкельштейн щупает больному пульс.
— Ну как? — тревожно спрашивает больной.
— Да не волнуйтесь вы так. Сейчас выпишу вам лекарство — пульс как рукой снимет.
Тапочки
— Скажите, — спрашивает больной, — а тапочки в больницу брать нужно?
— А какого они у вас цвета*? — поинтересовался доктор Финкельштейн.
*Намек на то, что тапочки белого цвета надевают покойнику.
Радикальное решение
— Я хочу похудеть. И был уже у двух врачей. Один из них рекомендовал мне поехать на курорт. А что посоветуете вы?
— Отправляйтесь на курорт пешком, — задумчиво предложил доктор Финкельштейн.
Оценил
Доктор Финкельштейн успокаивает пациента: «Зря вы жалуетесь на комплекс неполноценности. Напротив, вы на редкость правильно оцениваете свои возможности.»
Анекдоты про врача и пациентов
1.- У него нездоровое отношение к своему здоровью, — говорил доктор Финкельштейн об одном из своих пациентов.
2. — Не волнуйтесь, ваше сердце работает, как часы, — сказал как-то доктор Финкельштейн одному из своих пациентов.
— Правда? — обрадовался пациент.
— Правда. То громко стучит, то останавливается…
3. Красивая пациентка говорит:
— У меня болит голова.
— А я ни на что и не претендую, — отвечает ей доктор.
4. — A y вас, батенька, прогресс! — потирая руки, сказал доктор Финкельштейн пришедшему к нему на приём пациенту.
— Да? — радостно переспросил пациент.
— Да! Болезнь опять прогрессирует!
Цена здоровья
5. — Доктор, а это правда, что здоровье не купишь ни за какие деньги?
— Да Бог с вами! Кто вам сказал такую глупость? — рассмеялся Финкельштейн.
6. — Доктор, кажется мы его потеряли. Что же теперь будет-то?
— Только без паники, — урезонил всех доктор Финкельштейн. — Сейчас электрики свет починят и найдём. Далеко он уйти не мог. Под наркозом ведь … Да и почка его вот у меня тут осталась.
7. — Спирт … Зажим … Спирт … Скальпель … Тампон … Спирт … Огурчик …
8. Больной спрашивает:
— А какая болезнь самая худшая?
— Геморрой, — почесав затылок, ответил врач. — Ни самому посмотреть, ни другому показать.
9. В кабинет заглянула женщина:
— Простите, вы не гинеколог?
— Нет, — честно признался доктор. — Но посмотреть могу.
10. Больной показывает свою больничную карту и с надеждой в голосе спрашивает:
Доктор Финкельштейн начал неторопливо её перелистывать:
— Конечно. Возможно … Вероятно … Вряд ли …
11. Пациент приходит к Финкельштейну и жалуется на хирурга, который сказал, что болезнь запущена и одно яичко придется отрезать.
— Ох уж эти хирурги — возмутился доктор, — им бы только резать! Счас мы вам таблеточку дадим, оно само всё отпадет!
Успокоил, одним словом…
Анекдоты про доктора и время
— Доктор, в последнее время я стала толстой и некрасивой. Что у меня?
— Беспристрастное суждение.
— Что-то я плохо себя чувствую последнее время… да нервы… Мне надо узи
— Да, ты прав, обязательно сходи проверься, могу помочь с доктором
— Ты о чем?
— Ну как про что… про ультразвуковое исследование…
— А-а (разочаровано)… а я про автомат
В то время как гинеколог осматривает свою пациентку самым тщательным образом, она спрашивает:
— Доктор, а чем вы собираетесь заняться этим летом?
— О! Я бы хотел немного сменить деятельность, занявшись спелеологией.
В больнице медсестра прибегает к доктору:
— Федор Викторович, в восьмой палате больной все время крякает… Может психиатра позвать?
— Да нет,он просто срать хочет,охотники всегда так утку просят…
— Доктор, у меня все время стоит…
— А чему тут висеть-то.
У врачей наступили трудные времена: пациенты посмотрели все сезоны «Доктора Хауса» и несут откровенную херню…
Новый русский на приеме у доктора:
– Доктор, у меня проблема.
– Курите?
– Нет.
– Пьете?
– Нет.
– Жене изменяете?
– Нет.
– Тогда что?
– Доктор, я все время вру.
— Боюсь, нам придется уволить вашего мужа из нашего университета.
— Как? Ведь он профессор, доктор наук!
— Видите ли, у него энурез. А в последнее время он стал засыпать на собственных лекциях.
— Ты никогда не задумывался, почему в рассказах про Незнайку доктор Пилюлькин все время всех лечил, даже здоровых?
— Почему?
— Потому что он был платный доктор.
Блондинка приходит на приём к сексопатологу.
— Доктор, у любовника в последнее время сперма стала невкусная, какая то горечь появилась.
— Это потому, что в салат надо класть меньше лука и чеснока.
— И только и всего?
— Ну, к примеру, я сегодня поел клубники и вишни, не желаете попробовать?
— Ягод, что ли?
— Каких ягод? я уже их съел. . ………. А-а-а… Да, но у меня только пятихатка. Устроит?
Анекдоты про врачей и докторов
Анекдоты и истории про врачей, докторов, медиков, пациентов и другие медицинские анекдоты.
— Есть врачи в самолете?
Объявление на высоте десять километров бросает в озноб. Два часа, как взлетели в Анталии, и до Москвы еще столько же. Детский плач и тишина. И снова: есть врачи в самолете?
— Есть! Есть! Я – врач.
Светловолосая молодая женщина через минуту была возле полуторагодовалой Алины, тело которой били судороги. Ребенок уже потерял сознание, дыхание и сердцебиение замедлились до полной остановки…
33-летняя Гузелия Валеева – врач-стоматолог, заведующая филиалом 2-ой Стоматологической поликлиники г. Уфы, волею судьбы оказавшаяся в том самом самолете «Анталия – Москва», проводила, по сути, реанимацию ребенка, делая непрямой массаж сердца.
350 пассажиров огромного Boeing 737-800 рейса SU 2143 затихли в ожидании. Первый приступ удалось купировать, но сразу же пошел второй, девочка начала синеть. Однако, Валеева продолжала реанимационные мероприятия, и ребенок задышал и пришел в сознание.
Потом была экстренная посадка в Ростове. Реанимобиль и все службы ждали на посадочной полосе. Алина жива и её жизни уже ничего не угрожает.
Уже после, в Ростове, Валеева рассказала: «Пыталась вытащить язык всеми подручными средствами. Ребенку принудительно вдыхали воздух, делала массаж сердца. Через несколько минут начали класть ребёнка на ровную поверхность, менять положение, и это повторилось вновь. Все старались помочь — персонал самолёта, бортпроводники, доставали все аптечки, препараты все, у кого какие есть… У врачей бывают случаи, когда мы спасаем жизнь человека, и с таким приходилось сталкиваться. Но, естественно, не на борту, где нет никаких инструментов и нет персонала».
Знаете, мне уже несколько раз приходилось слышать в воздухе фразу «Врачи есть в самолете?». К счастью, на борту оказывался кто-то, давший клятву Гиппократа, и все заканчивалось благополучно – врач в самолете, посадка, скорые на полосе, жизнь продолжается. Но каждый раз, когда я слышу о том, что кого-то спасли в небе, благодаря случайному присутствию врачей среди пассажиров, мне не по себе. А если на каком-то конкретном рейсе не окажется доктора? Если не сложится теория вероятности и люди, способные спасти жизнь пассажиру, будут лететь другим рейсом или вообще останутся дома? Вы не задумывались об этом?
PS. Доктор Валеева спасла маленькую Алину на рейсе SU 2143 компании «Аэрофлот» Аэрофлот — Российские авиалинии. Но никакой реакции на случившееся от главного авиаперевозчика страны почему-то не последовало. Неужели спасение жизни ребенка врачом, случайно оказавшимся именно на этом борту, событие для «Аэрофлота» незначительное?
На фото: доктор Гузелия Валеева. Тот самый рейс.
Навеяло: «К нам после второй прививки не приходят».
Не забуду свою беседу с одним ведущим гематологом страны (РФ). Дело было задолго до ковида (уточняю на всякий случай).
Спрашиваю его, как они лечат один из видов лейкоза (по международной статистике — 5-летняя выживаемость при этом виде примерно 85%, т.е. для лейкоза — очень даже неплохо, у основной массы лейкозов, особенно в России — не выше 50%).
Дяденька гематолог лет 60, который этим занимается всю свою сознательную жизнь, который написал кандидатскую про лейкозы и докторскую про лейкозы, руководит гематологическим отделением в крупной московской больнице лет 30, отвечает «на голубом глазу»: «Они у нас ВСЕ выздоравливают».
Я переспрашиваю: «То есть, получается, у вас в клинике выше процент выживаемости, чем в ведущих мировых клиниках?»
«Да!»
«И большая у вас статистика? Сколько человек вы пролечили с этим лейкозом за последний год?»
«Человек сорок с этим лейкозом у нас лежало в прошлом году! Ни один не приехал в этом году на повторную госпитализацию! Значит, можно считать — всех вылечили!»
Я поспешил свернуть разговор на другую тему.
Своего знакомого с лейкозом я устроил в другую клинику, во избежание.
Сходила к врачу. Модному, разрекламированному.
Нет — начну с начала:
Я же записалась к нему, заранее. Выждала время, заплатила за приём две тысячи, и, наконец-то — попала на приём.
Осмотр длился около двух минут, врач сказал что возьмётся решить мою застарелую проблему, кивнул на медсестру — мол все подробности спрашивайте у неё, и … удалился.
Не, медсестра была понятливая и отзывчивая, не подумайте чего! Она развеяла все страхи, подробно объяснила мои предстоящие три операции, даже дала надежду на замечательный исход.
Но уходила я из клиники немного «в непонятках».
Всё-таки платить я буду врачу, тому самому, у которого на меня не нашлось и пяти минут.
И тут заболела моя собака. Буквально через день — вдруг перестала ходить.
Ну, пекинесиха моя старая (почти как я), но ветклиники никто не отменял.
Поехали мы с ней к Айболиту, попали на приём.
Молоденький врач распознал у неё дископатию позвоночника, прописал лекарства, расспросил про всю её жизнь, извинившись, что плохо умеет рисовать — нарисовал мне её позвоночник со всеми оболочками, и с тем, что произошло…
Разочаровал, что в связи с тем, что пекинесиха моя немолода — операция бессмысленна, и обнадёжил тем, что мы сможем ей дать безболезненную жизнь пусть и с помощью лекарств.
Дай ему волю — он бы расцеловал мою Бэтьку )
Деньги за приём взял в конце. Тысячу.
Я, выйдя из клиники, с почти расцелованной Бэтькой на руках, глянула на часы — врач занимался ею час.
Я стояла, курила… Бэтька (ей сделали обезболивающий укол) осматривала окрестности.
И вот пришло мне в голову сопоставление клиник и врачей.
Почему-то захотелось вернуться к « человечьему» доктору, у которого на меня не нашлось и пяти минут, и на манер Карлсона воскликнуть:
— А как же я? Я же лучше собаки!
Мать известного психолога Роберта Дилтса в 1978 году заболела. Ее долго лечили, но результата не было. В 1982 году Патрисию Дилтс выписали домой с диагнозом: четвертая стадия рака груди. Роберт решил: раз уж он сумел оказать помощь стольким посторонним людям, своим клиентам, почему он не может попытаться помочь собственной матери?
Дилтс буквально заперся с матерью в доме на несколько дней и в процессе работы сделал одно из важнейших открытий в психологии. Он обнаружил причины, по которым люди сами не позволяют себе изменить свою жизнь к лучшему.
Дилтс назвал это «ограничивающими убеждениями», или «вирусами сознания». Их оказалось три.
«Сынок, — сказала Патрисия Дилтс, — Я понимаю, что ты очень ко мне привязан и не хочешь, чтобы я умерла. Но никто и никогда не вылечивался от рака 4-й стадии, тем более врачи сказали, что ничего уже сделать нельзя».
Это — первое ограничивающее убеждение, которое Дилтс назвал «безнадежность». Раз никто и никогда чего-то не смог, то и я не смогу. Есть варианты: «ни одна женщина этого не может», «никто в этой стране так не может», «ни один наш пенсионер. » и так далее.
Но Дилтс не был бы гениальным психологом, если бы не догадался, и довольно быстро, как можно справиться с безнадежностью: надо найти исключения.
Он принес матери вырезки из газет, выписки из медицинских журналов, записи телепередач о людях, которые излечились от тяжелых болезней неожиданно и необъяснимо для врачей. Такие случаи действительно есть, и они описаны.
Но дальше дело застопорилось: Дилтс столкнулся со вторым типом «вируса сознания» — беспомощностью.
«Да, конечно, — сказала его мать, — такие люди есть. Но они — особенные, это исключения. Я не такая: я обычная, старая, слабая и больная женщина. Я не смогу то, что получилось у них, у меня нет на это ресурсов».
Но и это оказалось возможным преодолеть: Роберт Дилтс, который считал, что у любого человека есть неограниченный ресурс, напомнил матери, как когда-то давно их семья жила бедно и впроголодь, но она всегда находила выход из ситуаций, казавшихся безвыходными, по принципу «глаза боятся, а руки делают».
Когда Патрисия Дилтс вспомнила один за другим эти эпизоды, она приободрилась, и ей стало лучше. Но ненадолго.
На их пути возникло последнее препятствие — третье и самое неочевидное ограничивающее убеждение.
Дилтс назвал его «никчемностью».
Его мать долго отказывалась говорить об этом, но, наконец, сказала: «Ты помнишь свою бабушку, мою мать?» — Да, помню. — «А помнишь, от чего она умерла?» — От рака груди. — «А ее сестра, моя тетя, от чего умерла она?» — От рака пищевода, кажется. — «Я очень любила и свою мать, и тетю. Я ничем не лучше их. Если они умерли от рака, почему же я должна поправиться?»
Дилтс обнаружил, что преданность семье, родителям и старшим родственникам — хорошее человеческое качество, может сыграть с человеком злую шутку.
Для его матери выздороветь в ситуации, в которой ее собственная мать умерла, было равносильно предательству. Раз так жили наши предки, а мы их любим, значит, так будем жить и мы. Короче, «не жили богато, так нечего и начинать». Знакомо?
Преодолеть это препятствие было труднее всего. Но Роберт Дилтс догадался, как это сделать, и теперь мы тоже можем воспользоваться его открытием.
«Подумай хорошенько, — сказал он матери, — А хочешь ли ты, чтобы моя сестра, твоя дочь, если она вдруг когда-нибудь заболеет раком, сказала: раз моя мать умерла от этого, то я тоже должна умереть, ведь я так ее люблю?»
— Что ты такое говоришь! — возмутилась Патрисия Дилтс.
— Ну так подай ей хороший пример. Если ты сейчас решишь поправиться, то и она, заболев, скажет себе: моя мать сумела выздороветь, и я сумею.
Ресурс для преодоления никчемности лежит в будущем. Дети копируют своих родителей.
Если сейчас мы не найдем новую модель поведения, которая позволит нам прожить еще 25 лет с удовольствием и пользой для себя и для других, а сядем на лавочки доживать и жаловаться на жизнь, демонстрируя следующему поколению безнадежность, беспомощность и никчемность, то и наши дети, которые нас очень любят, в 50 скажут себе: мы ничуть не лучше наших отцов, которые в 50 стали стариками.
А что до матери Роберта Дилтса, то она все равно умерла.
Спустя 13.5 лет и совсем от другого.