Купи завтра хлеба

Двухкомнатная квартира. Муж и жена лежат на диване. Свекровь лежит на раскладушке рядом. Муж придерживается своей жены. Эй, да ладно! — Неловко, мама услышит. — Ладно, давай. Эй, да ладно! Раздается ритмичный скрип. Через некоторое время раздается крик жены: «О, мама!». — Купите завтра хлеба. Теща сама себе: «Вот зять-обжора! Шестой каравай на ночь».

Анекдот про завтра

Эпиграф — «Если друг вдруг появится» (В.С. Высоцкий).

Сейчас весь мир кричит от страха после просмотра фильма «Оно». Я хотел бы поделиться одной историей, также связанной с «этим».

Туризм был очень популярен в 1960-х годах. Может быть, повлияли песни Выбора, Высоцкого и Кукина, а может быть, людям захотелось адреналина, но тысячи туристов отправились в зимние и летние пешие, горные, велосипедные, водные и другие походы почти по всему СССР, от Алтая до Надыма, от Архангельска до Спасска. Мой отец не был исключением. Он тяжело и надолго заболел туризмом и поступил на отделение в институт. Редко проходил месяц, чтобы он не отправлялся в поход, хотя бы на несколько дней. Постепенно он заинтересовался водными путешествиями и стал опытным каякером.

После 4-го курса, когда у него уже был большой опыт, он создал группу по борьбе за воду в Карелии. Не самый сложный маршрут, но достойный, сильный 3-й категории. Он начал чертить листы бумаги в разделе и вдруг слил некую Женю. Он тоже ходил в походы, но его отец был в походе, хотя в общем кругу он, естественно, пересекался. Этот вундеркинд был активен, говорил умные слова, видел идеи, снимал факты и блистал эрудицией. Он сказал: «Как здорово, что вы собираетесь в Карелию, я тоже создаю группу и тоже хочу туда поехать. Когда вы собираетесь?» «Вот даты, когда мы планируем». «О, и потом, мы соберемся вместе, соберем группы, и руководство будет частым».

Продолжить долгую трудную кампанию, в которой я был очень откровенен, но без веских причин. Не для туристов как-то. Отец подумал и сказал: «Посмотри на выравнивание. Хочешь, пойдем. Но в кампании нет двух командиров, и вы не можете командовать в кампании. Или мы поедем отдельно. ‘ Этот кадровик покачал головой, поворчал, но согласился.

Кампания началась, и мой отец и ребята из его группы начали замечать странности. Этот Евгений и пара грузчиков из прикрепленного отряда совсем не тянули свой вес. Как нести вещи, так они, взяв Кулечку, гордо несут ее добротно, позволяя другим тащить все тяжелое. Вытащите байдарки из воды — сделайте это за нас. Разжечь костер — «фра», растопить — «ты поправишься», помыть посуду — «Так у вас в отряде есть девушки», поставить палатку — «Ой, а мы пришьем колышки» и для Речи утром и Речи №. И что хуже всего, несмотря на великолепные слова, настройка с близкими оказалась совершенно слабой. Что пошло в ход в кампании 3-го уровня, ум затуманивается. Они были бы PVD (кампания выходного дня) для глаз и для ушей. Они отстают от переходов, ломаются, но по оправданиям различных тушканчиков — твердое первое место.

И самое главное, без Жени это было бы гораздо более рядовым событием. Конечно, он не поднял открытого восстания, но ребята оказывали дурное влияние. Отношения в отряде стали напряженными, и это еще хуже, потому что ты полагаешься на такого товарища по кампании, как ты сам. Нужно было что-то менять, и каждый байдарочник поставил одного из испытаний из своей группы «капитаном» (т.е. сидящим сзади), а Женю и повлиявших на него матросов (спереди).

Жаль, что они добрались до Вигузера по реке. Обычно в походах, которые так делали, они добирались до озер и разбивали лагерь на берегу, выстраивали байдарки, проверяли все, ужинали, отдыхали, а на следующий день уже тратили силы на могучий бросок вдоль озера к нужной реке. Мы подошли в хорошую погоду, примерно в 16:30-5 часов вечера. Пора разбивать лагерь.

Застряли на берегу и вдруг Женя решила проявить самостоятельность «А давайте не будем сейчас отделять ребят от лагеря. Вот наше направление. Конечно, до реки мы сегодня не доберемся, но там есть остров. До него 3 километра, у нас будет время, чтобы добраться туда. И там, и там, и там, и там. Мы разобьем лагерь, а завтра сможем поспать подольше или просто выиграть полдня. ‘ Отец сначала возражал, мол, так не делается, все должны отдыхать, но потом Женькины друзья запели в такт: «Что ты? Вы бросаете камень. Ну, зачем ты выставляешь себя командиром? Если вы не хотите идти со своими ребятами, давайте еще раз переправимся, еще раз переправимся, еще раз переправимся, возьмем байдарки, доплывем до острова и будем ждать вас там утром. » Тогда отец передал Слабину, что нужно подавить восстание на базе и действительно не хотел конфликта, потому что только группа стала работать слаженно. «Хорошо. Недели, так что отставания нет. Я буду первым. Все, чтобы не потерять из виду переднюю лодку, идите на прощание, если ничего другого нет, подайте голос. Ну, давай».

Мы отошли на полторы мили и поняли, что остров находится гораздо дальше, чем кажется. А Вигозеро очень коварно, ветер налетал, раскачивал, а потом порождал дождь. Стало шумно, видимость пропала, и как-то быстро наступил вечер. И остров, который, черт возьми, не становился ближе. Конечно, они были на гребне, но они были измотаны до предела. Неудивительно, что они советуют вам, что вам нужен отпуск перед кастингом. Скрежетали зубы, сжимали весла и проклинали все, что рвало жилы. Едва добрались до острова.

Байдарка была убрана, нам срочно требовался костер, а палатки нужно было ставить. Но перед этим вы должны убедиться, что все присутствуют. Минуты тянутся как часы. Вот появилась одна лодка, затем другая, третья, четвертая. Где, черт возьми, последний? Кто там закрывался? А, мать-тележка. Эта жена такая же.

Лодка, капитаном которой был Боря, сильный, опытный парень, но без байдарок. Без минут 15, 30, час. Это плохо, очень плохо. Шторм на озере — это не шутка. Плюс темнота. Конечно, есть фонарики, но в них нет особого смысла. Отца хватает на самых опытных из его группы, а остальным он говорит «лагерь разбить, костер разжечь, приготовить, сварить». Мы покидаем лагерь. Мы уходим». Мы сели в байдарку, взяли с собой фонари и отправились в шторм.

Они плавали в течение трех часов, разыскивая мальчиков. Они проплыли по острову, оставили почти половину того места, где плыли, кричали, ни черта не делали. Мы едва успели вернуться, уже без электричества. Плохо говорить отвратительно. Они прибили его на несколько часов, хотя это был адский сон с собакой. Мыслей мало, и все самые грязные. Едва рассвело, шторм плюх, отец снова с компаньоном в байдарке. Остальное — снова приказ: «Ни ногой из лагеря. Если вдруг появляются Боря и Женя, разведите большой костер, чтобы было видно издалека».

На этот раз они доплыли почти до устья реки. Ничего, даже щепок на воде. Они поплыли обратно, осмотрели остров, но огня нет, а жаль. Мы должны что-то сделать. Поэтому мы решили: «Сейчас мы отплываем обратно, мы снова обсудим ситуацию с ребятами. Здесь мы можем найти незыблемую, но, простите, некую лесную промышленность. Вам нужно вырулить и вызвать вертолет».

Они плавали и говорили: «Привет, я твоя тетя». Здесь она исчезает и садится вместе со всеми. «Почему вы бандиты, пожар не начался, мы добавили седых волос». «Ой, я закрутился, забыл, извините, извините». Отец чуть не убил их, но в душе они вспыхнули. «Как все это произошло? Куда он делся?» Тогда Женя и Прекрасная Речь проболтались: «Шторм, дождь, потеряли лодку из виду, подплыли к острову, но ее снесло. Мы решили провести там ночь, а утром обойти и найти вас. Они победили. Палатка, костры были разложены, все было в порядке. » «Хорошо, что все обошлось. Сегодня каникулы, мы проведем день на острове».

Потом отец видит, что Боря хмурится, особенно когда видит Женю. После обеда мы ушли, мы с Борей сказали. «Эта жена оказалась нашей сукой. Хороший пилинг, черт с ним. Почему вы думаете, что мы отстаем? Он сволочь, как потемнел и штурмовать начал, остыл и бросил шишку». «В смысле бросил?» «В прямом смысле. Он отказался плыть к острову, хотя был уже ближе к нему. Он бросил куличики, прижался к бортам и хныкал. Я уговаривал его и непристойные крылья, сидя и все такое. Видя, что» мы утонем Напрасно, что он напрасно, напрасно, напрасно. Я пошел с нами «и т.д., я греб один (вообще, опытный каякер на «месте капитана» может разминуться, но в шторм это очень сложно). Чуть не утонул. Мне пришлось вытаскивать ее из лодки на берег. Чтобы сломать палатку или вытащить вещи из лодки? Из двух? Он сидит ублюдок И жалуется, он винит всех в своих бедах. Я, конечно, все сделал, развел костер, поставил палатку, а утром этот парень начал писать — «Говорят, никто никому не рассказывает. Мы вместе, мы — команда. И так далее». Потом мы поплыли вокруг острова, и примерно через 600-700 метров вас нашли. Я убил рептилию. Я не хочу быть с ним. Вот и все. «

Отец задумчиво сказал: «Мы вместе вышли, мы вместе вышли, и нам нужно собраться. Мы никому ничего не скажем, чтобы не развалить команду. Но это уже будет другой разговор. ‘ У отца и Бори было скверное настроение, но поход закончился без дальнейших инцидентов. Правда, сам Женя понял, что дело не в этом, как только кампания закончилась, он тут же заявил, что ему срочно нужна Москва, и тут же вылетел отдельно.

В разделе туризма он больше не появляется. Да, и встречи, где после кампании они собираются и «бойцы вспоминают минувшие дни», тоже не состоялись. К концу его обучения отец лишь несколько раз приходил в институт и видел его. Они с Борей оба хотели поговорить по душам с Женей, но случай так и не представился. После института отец и другие мальчики ушли в армию с двухлетним ребенком, а он выпил Женю и исчез из поля зрения.

Друзья по институту разбрелись кто куда. Кто-то остался ни с кем, о ком сложилось определенное мнение. Конечно, они отписывались или звонили, когда могли, но не часто, тогда не было ни Facebook, ни интернета. На встрече одноклассников, которых в течение пяти лет после окончания школы (т.е. через 6 лет после тех событий) мой отец не бил, родилась моя сестра. И десять лет ничего не получалось, а потом родился я. И пятнадцати не получилось, защита диссертации была. И он тоже не вышел за двадцать, мы уже паковали чемоданы в эмиграцию.

Прошло чуть больше 26 лет (почти как в фильме IT), и была еще одна встреча выпускников, посвященная 25-летию со дня окончания школы. Кто-то не смог приехать, не дожил, но многие приехали, и Боря был рядом. Мы теперь жили в Соединенных Штатах, поэтому отца на встрече не было, но те, кто был, говорили, что видели Женю.

Оказывается, в 70-е годы он был по партийной линии, стал секретарем чего-то и что-то где-то возглавлял. Сначала рангов было меньше, потом больше, потом еще круче, и даже 90-е годы он встречал в огромных чинах. Сейчас он — крупная фигура, за которой скрываются серьезные политики, избранные в Думу. Такое время от времени случается на телевидении: он говорит правильные вещи, но при этом стреляет фактами и блещет эрудицией. Он стал очень большим человеком.

И Боря сказал: «Это все, конечно, красиво, но все-таки мы напрасно молчали тогда, наверное, есть грех в наших душах. Мы не задушили это в зародыше, мы не разобрались с этим, они даже не сказали Somebody. Может быть, это было необходимо? Кто знает, может быть, это повлияло на нашу жизнь.

Конец 80-х. Я работаю в компании The Defense Enterprise. Происходит реструктуризация и переориентация на гражданскую продукцию. Диверсификация и конверсия, б …! Я не знаю, какими путями, но наше руководство решило взять некоторые разработки у Минпрофа (а мы имеем в виду МАПА, Минавиапром). Мы тренируем CD и вдруг выясняется, что там заложены какие-то драйверы (для вставки печатных плат в блоки и блоков в систему), которые делает только министерство профессора. После нескольких раздач выясняется, что только один завод в министерстве профессора производит эти мерзовики, и находится он в городе Тумаси, в Башкирии. Руководство завода вызывает молодого инженера (меня) и говорит — поезжай в Туймазы и возьми там эти справочники.

Я тогда не имел никакого отношения к доставке, но они заказали — значит, это необходимо. Интернета еще не было. Я просмотрел маршрут и решил, что мне нужно лететь самолетом из Воронежа в Уфу, а затем поездом в Туймазы. С самолетами у нас тогда вообще не было проблем. Получите справку в ремонтном отделе с красной полосой, где написано «холостой ремонт», и вас даже посадят в багажный отсек, если нет мест. (Кстати, они не раз этим пользовались, даже когда это не было связано с ремонтом. Даже командир экипажа принял нас, злодеев с удостоверением).

В любом случае. Он прилетел в УФА поздно вечером. Он двинулся к станции. И только там он узнал (благо, интернета не было), что поезд Уфа-Казань (через Туймазы) будет только утром. Мне пришлось провести всю ночь на вокзале, пытаясь заснуть в обычных креслах. Но нормально спать было невозможно.

Утром пришел поезд. Загружено. Кстати, это была зима. Сразу же ложусь на полку — и спать. Дирижер хотел проснуться перед таким количеством Твайм. Но. В то время разница во времени между Москвой и УФА составляла 2 часа. И я, будучи добросовестным человеком, по прибытии в УФА перевел часы на 2 часа вперед. И все железнодорожные расписания были написаны по московскому времени. Я это понял, но почему-то в моей сонной голове засело, что мой поезд отправляется в 8-00 и прибывает в 12-00. До скорого отхода ко сну. Просыпаюсь внезапно, поезд стоит на станции, смотрю на часы — 12-00. Черт, сука проводник, не проснулся, но я могу выбраться. А поезд уже движется. Молодой, да вот беда, прыгает в туфлях, в пальто Чебурашки, портфель для бизнеса пробки ловит и бежит к выходу. Проводник пытался что-то крикнуть, например, «ты», но в ответ смог произнести только «не просыпайся, сука». Он открыл дверь — и спрыгнул в снег с тронувшегося поезда. К счастью, он успел.

Поезд проехал, и я увидел название станции — «Буджак». Потом, просто по карте, я понял, что это где-то на полпути к моему Туймазу. Хорошо, я пойду на станцию и спрошу, когда следующий поезд. Они говорят мне — завтра. Трубопровод. Есть отели — и нет. Я спрашиваю, могут ли быть автобусы? Говорят, идите на автовокзал, тут недалеко. Иду, спрашиваю — до завтра без хрена. ОП-ПА. И что делать? Меня это так задевает. Слава богу, подсказали обычные люди. Здесь, миля 2 в этом направлении — федеральная трасса. Туда можно доехать на грузовиках. Я ухожу. И действительно, грузовик взлетел. Он попросил просто развлечь его, сказать что-нибудь, чтобы он не заснул. Я старалась изо всех сил. Он не довез меня до Туймазы, а высадил там на повороте. Но за это я ему очень благодарен. Дальше — пешком. С молодыми не сложно. Вечером я уже пришел на проходную завода. Все уже ушли с работы. Благодаря большому количеству охраны, их приняли, сказали, в каком отеле поселиться и как до него добраться.

Имах такова приключение. И само години п о-късно прочетох от един от великите, според мен, с Лермонтов, за станцията Бузгиак, забравена от Бог. Защо класиката я запомни — остана загадка. Дори Бог го е забравил, но той не го прави. И никога няма да забравя. Може би от каретата той разкъсваше, за да скочи там? Изглежда, че това е нашият Бермудски триъгълник — има необяснимо с хората там. Имах такова приключение. И само години п о-късно прочетох от един от великите, според мен, с Лермонтов, за станцията Бузгиак, забравена от Бог. Защо класиката я запомни — остана загадка. Дори Бог го е забравил, но той не го прави. И никога няма да забравя. Може би от каретата той разкъсваше, за да скочи там? Изглежда, че това е нашият Бермудски триъгълник — там има необяснимо с хората. Имах такова приключение. И само години п о-късно прочетох от един от великите, според мен, с Лермонтов, за станцията Бузгиак, забравена от Бог. Защо класиката я запомни — остана загадка. Дори Бог го е забравил, но той не го прави. И никога няма да забравя. Може би от каретата той разкъсваше, за да скочи там? Похоже, это наш Бермудский треугольник — там с людьми происходят необъяснимые вещи.

Я не знаю, к какому типу отнести эту историю, может быть, истории о профессионалах? Решайте сами. Итак, в начале 2000-х годов я был направлен в командировку в ОМСК, и организация, в которую меня направили, случайно услышала, что они организуют экскурсию в местный музей УВД. Музей ведомственный, вход только по предварительной договоренности для групп, и, помня, как интересно было в Москве при посещении Селезневского музея МВД, я решила пойти с группой сюда. Местные жители не возражают против них — одним больше, одним меньше. И вот мы попадаем в местное отделение милиции, естественно, имени Дзержинского, через вестибюль, ведем в какой-то коридор, и тут нас встречает этакий говорливый божий одуванчик. Я не помню, в каком порядке она нам все указывала, но что запомнилось: сначала об архитектуре (потом станет понятно, почему я об этом упоминаю). Здание музея — это бывшая церковь, похожая на лютеранскую кирху, закругленная в фундамент, под совет, башня снесена, рядом остался «барабан» и пристроен целый центр отдыха. В «барабане» на возвышении пять метров на примерно пять метров находились полуземлянки, а вдоль стены снимали широкий полукруг, оставляя лестницу. Считается, что они не жалели денег, все сверкало, окна — шикарные, заказали где-то мундиры царских полицейских (если я правильно помню, в 1802 году Александр I ввел министерства, в том числе и МВД, так-так-так, тогда полиция стала вести свою родословную не с Советов, а с тех времен). Нет экспонатов по преступности, но есть много участия в Афганистане, Чечне сотрудников милиции. Куча документов, сертификатов, и тут первое, что напрягло — все они были закрыты не только вырезанными по размеру кусками пластика, но и пригнаны саморезами по краям, прямо через торцы этих самых документов. Ну, как бы, в галерее Третакоффа отказались бы от графика картины, а холст вместе с защитными очками был прибит к стене, прямо через холст. Так вот, старушка вещает, что на стендах, там кто-то и чем прославился, и за одно постепенно выдает следующую сопутствующую информацию, которой, видимо, очень гордилась: она была штатным сотрудником УВД, но числилась там не директором музея (была такая должность, которая государству не полагается, а что-то другое, как архивариус или помощник кого-то), насколько значим этот факт теперь понимаю. Она провела здесь десять лет до нашего визита. В группу детей входит школота, она подводит их от витрины к окну, дает обязательный текст на автомате и возле одного из окон что-то вроде: А здесь вы можете увидеть боевые награды наших бывших сотрудников — орден товарища Ленина. Порядок красного флага. Затем он поворачивается, чтобы зажечь указку, и видит, что окно разбито, приказов нет. Штатный сотрудник регионального МВД поворачивается к ребенку и растерянно спрашивает: — И что теперь делать? Класс хором: Что — что, вызывайте полицию. Сейчас состояние полицейского на пульте управления — и нас ограбили. Обратитесь — Музей МВД, ДК им. Дзержинского. Само собой, через несколько минут, помимо следственной бригады, лампасы и полковник-полковник через плечо бросились к музею, который пытался выяснить: кто из них козел, который и не думает иметь отдел по не — Отдельной охране в структуре УВД, повесить сигнализацию везде в городе, кроме собственного музея. Пока большие чины цеплялись друг за друга роликами, преступники выставили картину происшествия: кто-то забрался по пожарной лестнице на крышу этого барабана — бывшей кирхи, проломил крышу и через чердак спустился на второй этаж и Оттуда на первый брал заказы из окна, брал заказы и брал заказы и брал заказы.

Кабинет директора музея, Сейф (обратите внимание на специальное продолжение), ничего интересного там не нашел, все закрыл, все обратно закрыл (поэтому утром перед экскурсией не сразу нашли Гека, залезли обратно через крышу, пока я не забыл где-то там наверху на балке набор — крекер — ну, специальную сумку, с различными приспособлениями для заказа кубиков, хозяев. Включив строгие полосы, строго приказал криминалистам копать землю, но они пообещали завтра привести рабочего, чтобы тот схватился за крышу и начал ломать сигнализацию. А поскольку «объект» оказался открытым (на крыше дыра), срочно решили поставить пост перед Тревогой — то есть полицейский, прямо в музее, будет дежурить на первом этаже. На следующий день у него начались дежавю: полосы, полковники — генералы: кто был козлом. Вор разбил лягушку ради Забытого инструмента, вещь уникальная, найти ее так просто, а ночью она снова забралась туда же. Не найдя у милого сумки, я решил покопаться в ней, но увидев со второго этажа (он частично нависает над первым и все, что ниже, видно), бдительно охраняемый объект полицейского, я решил не рисковать, но решил не прощать сумки — воодушевил вещь на второй этаж и исчез. Навсегда. Ни его самого, ни украденного во время нашего визита не нашли, но, судя по заверениям, искали. Однако через несколько лет после ограбления в некотором смысле появилось продолжение сюжета. В самом начале меня попросили отметить, что грабитель открыл кабинет и благополучно и ничего стоящего не обнаружил. Итак — ваза стояла в сейфе. Это такой металл-даркен, абсолютно не представленный вид. Там, откуда никто не приезжал, их бы долго выбрасывали, но у меня был плюс в вазе — цветы в ней долго оставались свежими. За это они хранили вазу пятьдесят лет, пока к бабушке не приехал профессионал из Министерства внутренних дел, не профессионал — местный краевед, не связанный ни с Министерством внутренних дел, ни с историей, а по зову сердца местный полевик. Ваза заинтересовала его, он попросился домой — развернуться — обратиться еще. А поскольку он был известным в городе человеком, даже книги издавал как писатель, бабушка ему доверяла. Через несколько дней местный историк притащил очищенную, сверкающую вазу и сообщил, что ни профессиональные сотрудники Министерства внутренних дел, ни профессиональный вор не увидели в ней следующего: эта ваза весит несколько фунтов серебра (точно не помню, кажется, три фунта) и это не ваза, это не ваза, это не ваза, это не ваза. Но если вы, пожалуйста, посмотрите — под слоем окиси была надпись — это переходный кубок какого-то вида винтовок для частей СС Германии, видимо, он был принят как трофей, а потом передан в музей, но в ПРО не только не поняли, чем их наградили, но даже не записали, кто им дал. Нам продемонстрировали бокал — он по-прежнему стоял очень надежно, сверкая надписью на немецком языке с еще одним букетом цветов.

Я еду в аэропорт в одной из стран ЕС, в Оруссии: компаньон, организовавший поездку, не рассчитал время. Следующий самолет завтра, я явно начинаю нервничать. Тут водитель, чтобы разрядить обстановку, говорит: видите, багажник на крыше машины, знаете, там мама — ин — лев. Почему, говорю я, мать — в законе? Но похожая история произошла с одним моим знакомым, слушайте, по ходу дела говорит он. Введение … Один парень жил в Москве, у него был небольшой бизнес. Он любил покрасоваться, купил Range Rover, но денег не хватало, я оформил кредит. Его жена была родом из Западной Украины. С ними жила другая свекровь, которая забрала ее в Москву из Украины. Тут на помощь приходит приглашение жены, как годовщина окончания школы. Он хотел уйти. Ну, решили они поехать все, на новой машине, уж очень хотелось жене показать односельчанам и односельчанкам, какой он хороший человек в жизни. Страхование здоровья и жизни не покупал: кредит. Прибыл. Отмечено хорошо. Из лукошка местного самогона наш герой резанул в какую-то избушку. Ну, он был утомлен дорогой: жена не умела водить машину, все такое. Проснулся утром от невыносимой боли в ухе. Жалко идти к врачу. Но свекровь доставила на помощь местных целителей, они что-то капали в ухо, растопыривали, шептали. В результате мужчина от боли вскарабкался на стену. Я обратилась к врачу в соседнем городе. ЛОР был удален из уха гигантского таракана, который, видимо, решил найти там дом, пока владелец уха находился в состоянии глубокого опьянения на Луне. Стало легче. Наш герой пришел к своей жене и матер и-в » -законе, все, говорит он, падает отсюда завтра. А мать — невестка отнюдь, ее до сих пор приходится носить на руках родственникам в соседних деревнях. Они ссорятся во время отдыха. Мужчина с расстроенным видом зашел в единственное кафе в деревне, попивая пиво из пластикового стаканчика. Тут прибежали соседи: умерла мать — свекровь. Здесь начинается история. Что делать с телом? Будет страховка, а не вопрос. Но это не так. Мы узнали официальную стоимость: вам придется расстаться с машиной. Муж говорит: давай похороним его здесь. Жена против, некому посадить цветы на могилу. Тогда, говорит муж, давай ты кремируешь и спокойно посадишь в Москве рядом с прахом то, что хочешь. Также нет, религия не позволяет. Потом кто-то подкинул им идею, и со всеми иллюзиями она ей понравилась. Мы купили багажник на крышу, положили на него «мать-и-мачеху», покрытую сухим льдом. Они уносятся с ветерком, запах даже не заметен. Но км за 100 до границы на героя напал сон, ну и беда. Жена бессильна. Остановились в мотеле. Утром мы встали: машин нет. Вызвал украинскую милицию, даже отказались составлять протокол, машины не было, вы все комары придумали. Жена в истерике столкнулась с пукающим мужем. Она сказала, что такое сосуществование становится невозможным. Приехав в Москву, владелец начал искать машину по разным каналам, но безрезультатно. Украина. В основном, у мужчины были жена, мать, свекровь, машина и кредит. Только левый. Только в самолете, но удалось. Сейчас, как вижу багажник с машиной, так почему-то первая мысль: тещу забрали!

В США, даже в больших городах, есть много диких животных. А в пригородах они, как правило, на каждом шагу. Например, в моей местности можно легко найти оленей, барсуков, опоссумов, бобров, белок, лис, койотов, бурундуков и т.д. Как и везде, когда люди и животные пересекаются, могут возникать самые разные забавные ситуации. Смешно, да, конечно (особенно когда это происходит с кем-то другим), но лучше бы не было. А поскольку «унция предосторожности лучше, чем полфунта лекарства», раз в квартал я вызываю специальную службу, и они проверяют мой дом и квартиру на предмет «недоразумений» с животным миром. Например, чтобы на чердаке не селились осы или белки, не образовывались маленькие отверстия для прохода мышей-полёвок, не появлялись змеиные гнёзда и т.д.

Приехал парень (его звали Том), сделал свою работу, и мы начали разговаривать. Я спросил его: «Какой самый необычный случай в вашей практике». Он начал говорить, что все его дела были совершенно обычными, затем улыбнулся и сказал примерно следующее.

«Большие секреты малого бизнеса».

Теплый майский вечер, пятница, шепчет погода. Люди начинают свой заслуженный отдых после рабочей недели. Но Тому не повезло. Он немного опоздал, весь день бегал за клиентами. Но он закончил все дела, собирался домой, и тут раздался звонок. Было уже поздно, он устал, и даже дом был рядом, но демон потянул его снять трубку.

«Я слушаю вас более чем внимательно. Как так?» И слезы, крики, и на ломаном английском: «Я прошу, я прошу, я призываю — срочно приезжайте, спасите, помогите, помогите», — пришел ответ: «А далеко ли тогда добираться? Адрес в ответ. Путь не очень далекий, но и не близкий, за полчаса. Он начал оправдываться: «мол, день для меня закончился, завтра, хоть и выходной, я поеду на машине». «Нет, нет, нет, нет, срочно, сейчас, спасай нас, мы заплатим тебе сколько хочешь». Черт, полчаса туда, потом обратно, час туда, в результате он поздно вернется домой, жена сердится, он не проведет время с детьми, съест холодный ужин в одиночестве. Но люди так много молятся: «Хорошо, я сделаю это».

Он приезжает, небольшая площадь, парковка перед домом. А там полиция все оцепила, собрались зрители, в центре стоял итальянец со своей семьей. Он оплакивает «bastardo, ceffo, figlio di putana». Его жена повторяет: «mama mia, coglione, fesso». А рядом со мной — мексиканский мальчик в рваной рубашке и с расквашенным носом. Итальянец, увидев Тома, берет его за руки, почти обнимает. «Мой дорогой, спаситель, святой» и хочет поцеловать его руку.

Том, конечно, не поддается на эти фамильярности: «Что за крик, а трупа нет? Полиция здесь, зачем они меня вызвали?». И тогда полицейский сказал ему. В центре этой площади находится итальянский ресторан. Несмотря на то, что он открылся недавно, он уже пользуется популярностью. Конечно, это не гламурно, но зато наиболее традиционно. Уют, вкусная еда, приемлемые цены, одним словом, клиентам нет конца. И вот пятница, полный зал.

Конечно, в ресторане работают официанты, повара, уборщицы, посудомойки, кассиры, бармены, а также владелец и его жена. Они нависают над краской и облизывают гостей. Владельцы приехали из Калабрии несколько лет назад, всю жизнь трудились до седьмого пота, наконец, накопили немного денег и открыли мечту всей жизни — ресторан. Они вкладывают всю свою душу, силы и нервы, забирая их у других. Они не пожалели средств на декор, оборудование, мебель, столовое белье и т.д., все было на высшем уровне.

Тут владелец со слезами на глазах вмешивается: «Этот Пизело, штат Фа Бока, вся его семья, вышли из ворот Эстерна, через которые привозят продукты и вывозят мусор. Наверняка этот интриган заигрывает с официанткой, этой Зокколой». «Да, я обернулся на секунду, — шепчет мужчина. «Va fa’n’culo.» вы разгорячены «Solesa кричит, а также вытирает слезы.» что же все-таки произошло? «Не могу больше терпеть.

Оказалось, что уборщик, этот парень, вынес мусор и забыл закрыть дверь. Он увидел понравившуюся ему официантку, начал подкатывать к ней, они отошли, отвлеклись, и к тому времени Скун проскользнул в открытую дверь. Почему-то сначала никто этого не заметил. И Скунс, как никак, что зрение было плохое, нос был очень чувствительный. Что-то понюхало, потянуло, потрясло и отправилось на поиски. Потом они увидели его на кухне, и все закричали. Зверь испугался, начал убегать, и когда ничего не подозревающий официант открыл дверь на кухню из основного зала, скотина побежала туда, где обедали посетители.

Кто не знает, каким чудом является это маленькое животное, скажу несколько слов. Скунс очень маленький, от фунта 3-4. Не сильно кусаются, хотя бешенство переносят хорошо. Но главная особенность заключается в том, что в случае опасности Скун опрыскивает врага и территорию чрезвычайно зловонным выделением. Если вы даже просто проезжаете мимо скунса по дороге, то запах будет преследовать вас на протяжении многих километров. Если запах в закрытом помещении, то вывести его практически невозможно. Не дай Бог, выделения попали на одежду, ее проще выбросить или сжечь. Даже удивительно, как человечество, создав космические корабли, оазисы в пустынях и Интернет, до сих пор не может справиться с вонью от маленького животного.

У мирных обедающих появляется голос, они бросают вилки и кричат со скоростью дикого кабана из ресторана. Правило со Скунсом одно — веди себя как можно лучше. След обедающих вел и сотрудников ресторана, они тоже не хотели попасть под раздачу. Теперь вы можете предположить, о чем думали посетители Плазы, когда увидели масштабные гонки. Естественно, самый худший, которых в современном мире, к сожалению, мало. Звонки поступали в полицию, и в США это быстро дошло. Не желая беспокоиться, полицейские просто перекрыли подходы к ресторану, но не посмели сунуться внутрь.

Бедные хозяева находятся на грани сердечной недостаточности. Конечно, шкурки нужно вынуть из ресторана, но как? Он, вероятно, не понимает по-английски, по-итальянски. Разумные причины для того, чтобы он покинул место, где тепло, много картошки и мухи не кусают. А если вы попытаетесь его прогнать, то он может разозлиться, и тогда пушистый зверек убежит (вернее, он уже убегает) и все труды и расходы по открытию кошачьего, тьфу, скунсового ресторана коту под хвост. В этом случае будет только одно — закрыть ресторан, потому что исчезнуть будет безумно сложно, дорого и, возможно, даже нереально. Причем долг может образоваться и у владельца помещения. А этот случай — исключительный, нелегальный, поэтому страховка вряд ли покроет. Результат печален, сотни тысяч долларов инвестиций находятся во власти беспринципного ануса маленького животного.

Хозяева плачут, они смотрят на Тома с печалью в глазах и надеждой. Полиции тоже не все равно, это не происходит практически каждый день. Ну, люди свободно разбавляют вечер пятницы как «Ну, покажись, каскадер».

Том засмеялся, почесал голову, сказал «не плачь, дедушка, не плачь, бабушка», порылся в машине, взял несколько сумок, бубенчики, металлическую клетку и решительно зашагал в ресторан. Его не было почти час. Люди собрались, как на съезде, но пока ведущие завершали главное представление. Теперь они молились, теперь мальчик в своей неверной хижине, теперь они хватались за окна ресторана, теперь они ругались между собой.

Прошел час, затем Том вышел, клетка была закрыта куском ткани, из клетки доносилось какое-то дребезжание. Он поставил клетку в багажник своего фургона и сделал приглашающий жест «добро пожаловать в ресторан». Люди хлопали в ладоши, полицейские улыбались, хозяева спасателя обнимались и целовались. В честь праздника хозяин даже простил ребенка и принял его обратно.

Владельцы: «Сколько же мы тебе должны, хороший товарищ?» Не будь дураком, Том: «Ничего особенного. Вы купили новый ресторан, у вас нет лишних денег на расходы. Так что подумайте об этом — это мой подарок вам. Удачи!» Но итальянцы — гостеприимный и благодарный народ: «К нашему спасению, приходите, когда хотите, сколько хотите — мы всегда бесплатно накормим вас и вашу спутницу».

Так что все закончилось — все хорошо. Владельцы сохранили свой ресторан, Том обеспечил себе бесплатные укусы на будущее, публика получила бесплатный аттракцион, а скунсу грех жаловаться. Том отвез зверя в специальный парк и выпустил его на волю, пусть побегает, может, еще к кому-нибудь убежит.

Я спросил его: «Но как ты поймал скунса? Да, чтобы оно не испугалось и не подняло хвост?». Том рассмеялся: «Профессиональный секрет, вы должны знать методы. Они платят мне за это деньги. Если вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне, я помогу».

Здесь обсуждались русские в Америке. Типа, «не толерантный» и может «ё@ать», по словам русского товарища, живущего в Штатах. И я вспомнил одну свою «европейскую» историю.

Однажды он поселился во Франции в маленькой дрянной гостинице. Времени искать что-то еще ночью не было — вся семья тогда очень устала. Мальчик-араб, консьерж этого отеля, не знаю почему, долго расспрашивал меня по-английски о наших планах, о том, когда мы уезжаем и т.д. Сначала я не понимал, почему. Но он успокоился, когда я сказала, что завтра мы планируем отправиться дальше. Он даже позволил мне поставить машину на его личное парковочное место. Дело в том, что мест для парковки не хватало — улица узкая, почти средневековая. А в отеле было только два парковочных места. Швейцар сказал, что сегодня он все равно пришел на работу пешком, и я могу поставить машину на его место.

Через некоторое время я спустился на парковку, чтобы взять кое-какие вещи из багажника. Приближаясь к стойке регистрации из-за угла, я услышал гул голосов. Арабские гости всячески «давили» на бедного швейцара. Он отвечал им на французском и английском языках. Среди английских фраз я услышал: «Они не белые, они русские! И они уедут завтра».

Навеяно историей о москвичах и Владивостоке. Будучи студентом в элегантные девяностые, я вернулся домой из Москвы, где учился, во Владивосток, где живу. Поскольку мой отец был военным, я имел право на бесплатный проезд по шоссе. Но это были элегантные девяностые, каждый зарабатывал столько, сколько мог. В кассе VPD билетов не было, а дорогие были. Соответственно, когда военные узнали, что во Влад летит военный самолет, на 150 мест в самолете собралась очередь из 200 человек. И вот мы в этой очереди, я — третий. Конечно, места передо мной закончились. Я разочарован и спрашиваю у стойки, а действительно ли нельзя улететь в Хабаровск? А там уже в поезде. Возможно ли, говорят они, завтра в Елизово летит другой самолет, спасет вас, а потом вы доберетесь туда по эстафете? (Если они запишут атмосферное давление, то сгорят) И вот Елизово — это Петропавловск Камчатский. И я подумал, какую эстафету я мог бы использовать, чтобы преодолеть 5000 км через Охотское море до Влада. Билет на самолет туда стоит не меньше, чем из Москвы. И единственная эстафета заключалась в том, чтобы записаться матросом на каком-нибудь корабле, что тогда происходило, наверное, раз в месяц и длилось неделю.

Если синоптики говорят, что завтра будет ясно, не обольщайтесь: они имеют в виду, что сейчас им не ясно, но наступит завтра, и тогда станет ясно, какая погода будет в этот день.

Много букаф. Ностальгия. С благодарностью первому тренеру.

В далеком советском детстве не было компьютеров и игровых приставок. Но были и маленькие радости. Например, целый день играть в хоккей во дворе. Потому что мороз бы л-46, и по радио объявили, что в школу ходить нельзя. Но это уже классика. Но случай, который произошел со мной лично, был немного нетипичным.

В нашем городе была станция юных техников СЮТ. И среди прочих авиамоделистов и картингистов в этом СЮТе была секция парусного спорта. Этой парусной секцией руководил очень необычный и интересный человек. Никогда не был учителем, но был поклонником его творчества. Артист, кстати, был очень хорош. Одним словом — тренер. Даже не так — тренер.

Однажды жарким летом мы с ребятами под его руководством несколько дней ремонтировали старую яхту, которую он купил в соседнем городе. Тадам-богиня! Две бутылки водки! И ему понадобилось еще четыре бутылки, чтобы доставить это старое корыто в наш городок на пирсе. Когда мы наконец смогли закончить ремонт к 31 августа, мы все в унисон ныли: «А как же поход, мы же мечтали пойти в этот поход».

Но тренер нас успокоил — перед выходными. Пойдемте в поход. До ближайшего соседнего города и обратно. Только судьба внесла свои коррективы. В первую же ночь похода, когда наша яхта находилась в закрытой уютной бухте, разразился хороший шторм. Выход на открытую воду на старой яхте был бы самоубийством. Мы провели несколько дней, любуясь большими волнами у ручья и поглощая огромные вкусные ягоды черники, до которых в этом году не добрались ни одни жадные лапы, кроме наших собственных. И после того, как буря утихла, мы не вернулись в наш город, а продолжили поход по намеченному маршруту. По прибытии в соседний город тренер, оставив нас охранять яхту, помчался на автобусе на родину. Там он обошел всех родителей и честно ограбил их до смерти. Он также должен был пройтись по нашим школам и написать объяснительные записки. А также выслушать в свой адрес от профессиональных и «профессиональных» учителей все, что они думают по этому поводу.

В общем, он имел моральное право «строить» нас так, как считал нужным. Никто не осмелился произнести ни слова. Только одутловатые от удивления лица некоторых одноклассников ничего не стоили после небрежно брошенной фразы: «Почему ты не ходил в школу? Да. Мы поднялись на борт яхты вместе с тренером — пришлось несколько дней сидеть в бухте, пока он не успокоился. В 9-10 лет он стоил очень много.

И тренер «строил» нас очень сильно временами. Со временем мы даже перестали реагировать на его шестифутовые маты. Он все равно регулярно косил. Поэтому на специальных джемах тренер выстраивал нас в ряд и «прописывал» каждому по аппетитному пинку в грудину. Как мы с ребятами тогда говорили, «для души». Интересно, что никто из нас даже не подумал пожаловаться. Например, родители или еще где-нибудь на стороне. Заслуженный — полученный. Все логично.

Однажды, во время очередного такого предписания «на душу», один из наших ребят, стоявший в середине очереди, спросил: — Имерек Имерекович! Может быть, дело не в «душе», а в желудке? — Е. Ммм. И почему? — И у меня там есть пресс!!! Мы с тренером все рассмеялись. Тренер сразу же остыл. И «регистрация» прекратилась. Я стоял в конце очереди — и на этот раз мне повезло.

Прошло несколько лет. Ребята в секции были на год старше меня. А после восьмого класса они вместе поехали в соседний город поступать в мореходку. У меня был еще восьмой класс, а потом я поехала в Санкт-Петербург в физико-математическую школу. Тем временем наступили летние каникулы. В яхт-клубе было тихо. Местный завод купил несколько каютных яхт. Для туризма и гонок. Работники завода выбирались для участия в походах или забегах только по выходным. Они, конечно, забрали меня. В том числе и потому, что я тогда был самым опытным яхтсменом в клубе после тренера. На яхте часто нет времени обращаться на «ты». А мужчины постарше — инженеры, начальники отделов, техники и так далее, солидные люди, уже с детьми, сразу сказали мне — «связывайся, не волнуйся». И для меня, тринадцатилетнего мальчика в то время, шаблон был нарушен тем, что на яхте я командовал и говорил «ты», а на суше я не мог переступить через себя и говорил «вы». Но мужчины быстро освоились и стали сами хорошо управляться с яхтами.

В будние дни того лета я трудился от безделья. И однажды, в понедельник, когда до следующего путешествия оставалась еще целая неделя, он по привычке сошел на берег. Проверьте, все ли в порядке. Сидеть на причале или в «каюте», своего рода гостиной на втором этаже двухэтажного эллинга, который мы с ребятами построили годом раньше под руководством тренера. Конечно, я знал, где находятся ключи, будучи одним из «старожилов» яхт-клуба. В общем, было время убивать. Но он не сдержался. Я сел на яхту, чтобы кое-что починить. По дороге я заметил, что внутри кабины что-то недоделано. Расстройство — его могут украсть. Я пошел в лодочный сарай, чтобы достать из тайника ключи от каюты. Вернулся на яхту. Удалил все. А потом он разбил меня. Я не стал запирать ее, а вместо этого задраил и натянул паруса, отказался от якорной стоянки, запрыгнул на яхту, выбрал якорь и выцарапал ее, чтобы покататься. Я ехал два часа. Тогда он знал, что рабочий день скоро закончится и заводские мужики пойдут на берег — поджигать эту самодеятельность.

Через некоторое время я стал регулярно приходить на берег по будням ровно в восемь часов — когда рабочий день на заводе уже начался. Я поставил парус и обогнул ближайшие острова — примерно в пятнадцати милях от яхт-клуба. К счастью, погода была такой, что после утреннего затишья ветер всегда был хорошим — на дорогу туда и обратно уходило пять или шесть часов. Но. Однажды я вдруг оказался в спокойной обстановке рядом с островами. Провел три или четыре часа. Затем начался хороший попутный ветер. Я был рад — до пирса я «добирался» так же быстро, как в трамвае. Я поставил паруса на «бабочку» и взлетел. На самом деле к звездам. Но немного забегаю вперед.

Ветер постепенно превратился в шторм. Мне пришлось перебраться на левый борт и убрать грот. Дальнейшая разделка под стакселем. По пути им приходилось даже ногами упираться в стенку кокпита, чтобы удержать руль — время от времени они пытались бросить яхту в то, что называется «брочинг». Управление подъемным рулем на румпеле перешло из вертикального положения в горизонтальное. Под давлением воды от скорости. Но скорость была — пиршество для глаз. Особенно когда вы сидите на волне и катаетесь на скорости волны.

Теперь я понимаю — если бы я узнал, что мой ребенок занимается этим в тринадцать лет, я бы, наверное, прибил его собственными руками. Постепенно я начал понимать и соглашаться с тезисом «мужчины — это случайно выжившие мальчики».

Даже издалека я заметил одинокую фигуру на пирсе. В воздухе стоял ощутимый запах. Как сказали бы Ильф и Петров, «он понял, что сейчас они будут его бить и, возможно, пинать». Но деваться было некуда — сначала нужно было позаботиться о яхте. Он рассчитал траекторию, учитывая, что в этом месте был илистый грунт и попутный ветер, встал носом к ветру, оставил якорь в стороне от носа, вытравил достаточно якорного каната и ждал, пока якорь «встанет». Он следил за тем, чтобы яхта не дрейфовала. Он убрал стаксель. Вырвало якорный канат, так что корма яхты оказалась в полутора метрах от причала. Кучер крикнул сквозь порывистый ветер — «Бросай конец!». В это время я даже не добавлял свои обычные «полы». Но я сам, уловив момент, когда корма подпрыгнула на волне, спрыгнул на пирс, установил швартовные лини. Затем прыгнул обратно на яхту. Аккуратно сложил паруса и все «концы». Я положил все необходимое в кабину и запер ее. Осмотрел яхту хозяйским глазом — все было в порядке. И я отскочил к причалу, понимая, что именно здесь ко мне пришла «маленькая белая лиса».

К моему удивлению, тренер не был суров, а стоял и улыбался. В какой-то момент он даже рассмеялся. Теперь я бы даже сказал, что он визжал. Я, вся в смятении, стояла и ждала. Наконец он стал серьезным и спросил: «Знаешь ли ты, почему ты до сих пор жив? — Я не хочу. — Потому что я был горд. Как хорошо, оказывается, я вас, дураков, научил.

Через некоторое время тренер привел двух четвероклассников из деревни, которая находилась недалеко от нашего города. Одну он взял с собой на яхту. Вторую он «передал» мне. И мы гонялись в гоночном режиме в водах нашего города на этих каютных яхтах, попутно обучая новых ребят. Мы также ездили на острова. И в одной из таких гонок, на острова и обратно, я заработал у тренера коллекцию из пары десятков журналов Boats and Yachts, на которые он поспорил, что я не смогу победить его ни в одной из этих гонок. Целая сокровищница для молодого яхтсмена в те доинтернетовские времена! И не только для молодых, в те дни. В те времена люди буквально гонялись за этими журналами. Они перерисовывали с них чертежи и, исправляя ошибки, сами строили по ним свои яхты.

Теперь я подозреваю, что он, похоже, потерял способность как-то особенно поощрять меня. Все равно, тренер. Но мне тогда было 13. И я принял все это за чистую монету. Видя, как он «сокрушается».

Наше проникновение по всей планете особенно заметно на расстоянии

Начнем с того, что белые часто сторонятся черных. Типа, если ты такой крутой, иди прогуляйся по черной зоне. Вернетесь оттуда, тогда и поговорим. Я расскажу вам несколько историй. Я работаю с людьми. Заберите это из тюрьмы или заберите, но он хочет поговорить с Нормалом в конце или в начале. Они произошли с разными людьми, но для простоты я буду вести рассказ от одного человека. Итак, Игорь, черный, как и мы, русские. Та же психология. Воровал, пил в тюрьме (тюрьмах). Половина уже сидит, половина стоит в очереди. Проблемы между собой решают кулак и пистолет. Они стараются не обращаться в полицию. Одно время я жил с ними. Ну, как вы жили? Мой босс инвестирует в недвижимость. Я купил дом за 15-30 тысяч для нескольких семей на южной стороне Чикаго. Мы сделали ремонт, и он подал на балку. Работаю там уже несколько месяцев, и через несколько дней уже видишь, где продают травку, сколько берут за экстази. Если хотите, можете купить что-нибудь посложнее. Полиция не знает? У полиции есть крыша. Начальник полиции в Чикаго получает около 350 тысяч, а полицейский — 35 тысяч. Так что они получают. Клиентов тоже не трогают. В чем проблема с арестом белого водителя, вечером, в черном районе, кроме как в том, что он едет «против волны»? Но они не снижают темпов — они не пугают клиентов. Итак. Обычно, когда дом уже закончен или близок к завершению, вы приезжаете утром, а он пуст. В смысле холодильников, ламп, посуды, моющих средств, шкафов. Каковы окна и двери? Электрические провода также вытягиваются из водопроводных труб. Даже вода не перекрыта. Босс ищет тех, кто хочет жить на последнем этапе. И дело дошло до последней обитаемой квартиры. У нас было дело, которое 3 уладили, поэтому один был очищен и все обогреватели, кондиционеры из подвала и крыши были удалены. Никто не вызывал полицию, Канишно. О да. Мало кто соглашался с таким размещением, но я всегда соглашаюсь. Что? Войскам не нужно ходить на работу. Днем вы получаете за то, что работаете, а ночью — за то, что спите. И есть куда отвести девушек. Принесешь ночью — она не знает, где находится. И все новое, красивое. Но вы там живете. Иногда даже шесть месяцев. Вы гуляете, ходите по магазинам, чистите снег, стрижете траву. Проблема в том, что вы не можете сказать, что вы один из них, так сказать, из той местности, потому что «и так видно Синька, ты не Москаль». Во-первых, сбавьте скорость на выходе из журнала. Типа, я заблудился? Потом они хотят поделиться несколькими баксами! Затем они придут на ваш сайт и сделают все, что захотят. У нас было двое мужчин, которые поднимали этот вопрос в такой ситуации, что носа из дома не показывали, и все равно регулярно били его. Один экономист хотел пройти 7 миль до своего дома по прямой улице, так на третий день его выгнали и завалили. «Я вырос в трущобах Урбана и не слышал добрых слов». Так что стойте спокойно, смотрите им в глаза и объясните, что вы не заблудились. Ты живешь здесь. У вас есть доллары, но вы не хотите ими делиться, потому что они нужны вам самим. И откуда я родом — тоже. Я прихожу по журналам и во дворе снимаю решетку с парка. Я — нулевая точка для стола. Ай, говорю, рабочие, трахните меня. Это моя территория, и я достаю свой телефон. И они так смеются, никогда не перестают работать, говорят, что они настольщики. Пока вы будете звонить в полицию, пока они уедут, мы вырубим несколько секций и взорвемся. Через два часа снова. Ну, а утром мы погрузим это неистовство на машину и уедем. Я только ворчу в ответ. Я не говорю: «Нигга, (острый столбняк), я никуда не звоню». Я тебя фотографирую. Затем я отправлю его своим друзьям. Если со мной что-нибудь случится,

Поэтому они знают, кого искать. А потом я сломаю вам ноги и выебу ваши черные задницы. И все потому, что я не маашафака, а русская. Я не успел сделать еще два шага в их сторону, как их яркий образ растворился в вечернем тумане. Инвестор забрал семью за неуплату. Кажется, что они остались, но дом закрыт, и в нем по-прежнему кто-то живет. Мы подъезжаем, открываем, садимся. Упс, а еще есть младшая дочь, которой 14 лет, ее ребенок один и мужчина около 25 лет. Пока девушка пытается заговорить, он толкает ее рукой и идет к выходу. Стадо у двери. Он не беспокоится. Он начинает открывать окно. Эй, гараж! До приезда полиции мы все равномерно сидим в нипе. Товарищ не реагирует. Я прыгаю, хватаюсь за дверь, катаюсь по полу, ищу наличие ножей и пистолетов. Парень в шоке. Белый должен бояться этого слова, но этот брошен. И потому что я не белый, я русский. Затем используется вторая серия. Малайя начинает кричать, что ее изнасиловали. Я хватаюсь за горло, прижимаюсь к стене. Видно, что она уже прошла через это — напугана и растеряна. А теперь, говорю, я прострелю твою дурную голову, если ты не заткнешься, а потом ударю ее и вложу в руку! Тишина и спокойствие до прибытия полиции. Она сидит и плачет на матрасе, он лежит и не двигается. Полицейские были в восторге, как мать. Те поймали меня, обыскали. Просто трудно найти то, чего там не было. Соответственно, в этой истории нет веры. У нас в руках решение судьи. Они спрашивают, не хотим ли мы устроить засаду. Моя молодая леди уже почти описана, но я не говорю. Пусть подметают. Они пытаются собрать все воедино. «Нет, — говорят полицейские, — только то, что у них в руках, и стук с пляжа». Парень угрожает мне судом, но полицейский спрашивает, что он здесь делал с несовершеннолетним и маленьким ребенком. Парень замолчал и его вырвало. Полицейские прощаются, подходят по очереди и пожимают руки. Они напоминают вам, что проверили документы, и если вы хотите, мы можем оценить их. От выхода возвращается мужчина и спокойно предупреждает, что я сейчас не выйду с пистолетом, иначе они могут быть вынуждены искать меня снова. Я смеюсь и объясняю, что я русский. Он снова сжимает их руку, и они уходят. Я прихожу вечером за деньгами на провод. Шесть квартир за 200-300 долларов. Остальное оплачивает государство. На третьем этаже дверь открывает приходящий отец. Ну, мужчина и женщина живут, но они не нарисованы. Трое детей из пяти от него. Она находится на полном государственном обеспечении, а он живет за свой счет. Или их способность к размножению. Он не платит 70 долларов за второй месяц. Я спрашиваю Тамару (да, такие имена есть). Нет, как она. Я говорю, что это его последнее предупреждение. Завтра я приду в 8 вечера, и если после завтрашнего утра денег не будет, я приду с рабочими и выброшу вещи на улицу. Потому что я его не знаю (он живет там уже три года), а квартиру снимает другой парень. Он в ярости говорит, что с теми деньгами, которые я собрал, я сегодня не попаду домой. Я объясняю монстру, что пристрелю любого смельчака, и он наваливается на чаевые. Я не успел выйти из здания, а тут полиция. Например, он размахивал пистолетом и расстреливал всех, кому угрожал. Они смотрят на волка и руки на рукоятках. «О-о, — говорю я, — геи. Я хороший парень, я проявляю инициативу. Подождите, я встану лицом к стене, поставлю ноги пошире, подниму ручки повыше. Попросите у меня разрешения, и тогда мы поговорим. Согласен. Они похлопывают себя по карманам, ища мышей, за поясом. Они успокаиваются, слушают, извиняются. Расставаясь, заговорщики объявляют, что они могут и ищут машину. В ответ я посещаю место, где большими черными буквами написано КГБ. Диапазон ощущений на лице

До сих пор они читали, что это спортивный клуб. Они смеются, говорят кому-то другому о сумасшедшем русском языке и издеваются над должником. Они уходят на минуту. Когда я садился в машину, у незнакомца закончились деньги. Я извинился. «Да, ничего, — говорю я, — а то я уже думал закопать тебя в парке или залить фундамент нового дома. Он обещает, что в будущем все будет хорошо (и так оно и было). Я смеюсь про себя. Вы должны работать на репутацию, пока она еще работает на вас. Стрелок рассказывает с первого этажа, куда делся сосед со второго этажа. Да, он говорит, что она застеснялась своего парня, и он уехал на автобусе. — Она задумалась и догнала его на автобусной остановке. Она подошла сзади и выстрелила ему в голову вместе со всеми. А ваши, русские, не такие. Мы можем забрать их здесь ночью, гибкие. Нет, говорю, это те, кого семья за что-то выгнала. И дом для блудницы на ее камнях на площади был отмечен на площади, и он был бы брошен в яму на площади. Так что я об этом не слышал, — сияет. Поэтому я не слышал, что никто не обращает и не говорит о таком внимании. Вы не говорите, как они едят яичницу на завтрак. В конце концов, вещь обычная. Я верил. Глаза как блюдца. А Хули?! Изображение должно быть защищено. Через два года меня уже узнали в новом доме. О! Говорят, что русский, который жил там-то и там-то. Добро пожаловать в этот район.

Однажды я пытался стать рекламным агентом. Тогда она уже называлась «Менеджер по рекламе». Нужно было ехать, звонить в «компании», уговаривать на «размещение рекламы» в нашей газете. Старшие коллеги говорили, что новичкам достаются самые неприятные или явно неудачные задания. Мне поручили пойти к армянину, владельцу известного в нашем городе магазина стройматериалов. «Он упрямый, но таких, как ты, иногда клюют». Стройный, молодой, славянского вида. Все прошло спокойно, напрасно они ксенофобничали. В моем кабинете, занимая весь прямоугольник стены над шкафом, необычная Богоматерь обволакивала армянский взгляд, я улыбалась от удовольствия. Владелец офиса выслушал мои сбивчивые доводы, сказал: «Хорошо, давайте попробуем», и подписал контракт. Девочки сказали: «Возьми себя в руки, распрямись». Завтра вы пойдете в магазин запчастей, мы не любим туда ходить. Там, понимаете, такие парни работают, ну… — грубовато выразился, в общем, гомосексуалисты. Вечером говорю мужу: — А какая для них разница, какие ребята? Наоборот: они не будут кричать. Муж: — а может, они оскорбляют!

Я не стал менеджером по рекламе, не мое это.

Прохладным осенним днем 2007 года мой друг Валера сидел в приемной дилерского центра Porsche на углу 11-й авеню и Западной 51-й улицы на Манхэттене и пил крепкий горячий кофе. В Starbax такой кофе стоил бы 4 доллара — роскошь, которую он не мог себе позволить. Шел десятый месяц, Валера потерял работу и к сегодняшнему дню основательно обмелел. У него еще оставались жалкие остатки его личного суверенного фонда, чтобы заплатить за квартиру и электричество, но все остальное было сплошной морокой.

Что он делал в дилерском центре Porsche, спросите вы? И я отвечу вам: — Заработанные деньги. как? И это очень просто. В США существует множество компаний, которые организуют тайные покупки или секретные покупки для сбора информации о различных товарах и проверки качества обслуживания. Открыть такую компанию очень просто: вы создаете аккаунт на их сайте и получаете доступ к списку вакансий на сегодня. Вы выбираете понравившееся задание, запоминаете сценарий, выполняете задание, отправляете отчет. Через две-три недели вы получаете деньги. Есть все виды работ. Например, сходите в спортзал, проведите там несколько часов, а затем ответьте на вопросы о дружелюбии и профессионализме персонала. Деньги за входной билет вернут по квитанции, ну а за работу заплатят 20-25 долларов. Конечно, небольшой, но фитнес — это не работа. Тайным покупателем обычно занимаются хозяева, у которых много свободного времени. И это больше для удовольствия, чем для денег.

Валера делал тайные покупки, чтобы сэкономить на еде. Утром я брал хорошие приложения для ресторанов и бесплатно обедал или ужинал таким образом. Сначала он пытался браться за другие дела, но после посещения парикмахерской в Гринвич-Виллидж зарекся от этого. Однако, как говорят американцы, никогда не говори никогда. В течение последнего месяца перед глазами Валеры вертелось заявление о представлении интересов Porsche. По неизвестной причине никто не взялся за это дело, несмотря на внушительное вознаграждение в 200 долларов. Валера прочитал требования, и ему стало понятно, почему. Все казалось простым: приходишь в дилерский центр, говоришь, что хочешь купить базовую модель Porsche Boxster, и проходишь тест-драйв. Загвоздка была в требованиях к подрядчику. В заявлении было четко указано, что он должен соответствовать требованиям: жить в престижном районе, быть одетым в брендовую одежду, иметь дорогие часы на запястье и вообще производить впечатление богатого человека. С самым сложным пунктом (место жительства) у Валеры все было в порядке. После развода он снял по дешевке у своего супер*друга небольшую студию в Верхнем Ист-Сайде, в двух шагах от Центрального парка. «Будь что будет», — решил наш герой и записался на Porsche.

Перейдя таким образом Рубикон, Валера свежим взглядом прошелся по своему шкафу и, не найдя ничего подходящего, решил купить все новое по кредитной карте, а потом вернуть. Проделайте тот же трюк с часами. Оставалось выяснить, где именно одеваются богатые и респектабельные люди. Я немного покопался в Интернете и выяснил, что президент Буш делает это в Brooks Brothers. Я пошел туда. На входе его сразу же схватили два консультанта и продержали почти полдня. Валера вышел из магазина с большим пакетом и чеком почти на две с половиной тысячи долларов. Затем ему надоело ходить в магазин Rolex, и он ограничился высококачественной подделкой всего за 120 долларов. Дома он брился, причесывался, надевал новую одежду, смотрелся в зеркало, любовался часами и т.д. Впервые с тех пор, как он потерял работу, он почувствовал уважение к себе.

И вот стильный и даже в какой-то степени шикарный Валера сидел в глубоком кожаном кресле в приемной дилерского центра Porsche и наслаждался кофе. Чуть поодаль на том же стуле сидел безупречно элегантный взрослый японец и копался в iPhone. Валера не решился взять в руки свой старый телефон, поэтому посмотрел на две картины слева на противоположной стене и подумал, что копировать современное искусство легче, чем классическое. Конечно, если вы имеете дело с непрофессионалами. Между тем, японцы, очевидно, устали от iPhone. Он посмотрел на нашего героя, получил в ответ формальную улыбку и извиняющимся тоном сказал: «Принято считать, что в абстрактных картинах каждый видит свое. Вы постоянно смотрите на эту фотографию. Что вы в нем видите? — Что здесь можно увидеть? — Валера был поражен: — Это ублюдочная копия картины Пауля Клее. Цвет искажен до неузнаваемости. Оригинал висит в Кунстхаусе в Цюрихе под названием «Убершах». И вот шах изображен. В целом, это не абстракция, а экспрессионизм. Несколько ошарашенный японец указал на вторую фотографию: — А эта? — Это тоже Клее, «Огонь под полной луной». А также неудачный экземпляр. А оригинал, если я не ошибаюсь, находится в музее Фолькванг в Эссене. — Иисус, откуда Ты это знаешь? — Меня интересует искусство, — отрывисто ответил Валера.

Это была правда, но не вся правда. На самом деле, в прошлой жизни Валера был искусствоведом. Он родился в Харькове. До армии он учился там в художественной школе. После армии поступил в Ленинградский институт культуры, окончил его и по распределению поехал в Нижний Новгород, который тогда был Горьким. Он работал в музее, учился в заочной аспирантуре. Все казалось прекрасным, но наступили 90-е годы. Волна эмигрантов захлестнула Валеру и вынесла его на берег Нью-Йорка. Сначала он не мог даже представить, что расстанется со своим искусством, но вскоре понял, что без имени и связей ему не пробиться даже в музейные кураторы. Потом ему стало все равно, и, как и большинство его знакомых, он пошел на курсы, чтобы стать программистом. Я спросил своего двоюродного брата, какой язык легче всего дается. Мой брат сказал COBOL. Валера выучил COBOL и, к своему большому удивлению, получил работу на третьем собеседовании. Деньги поступали, но за них приходилось расплачиваться изнурительным трудом. Еще несколько лет он утешал себя иллюзией, что произойдет чудо и он снова будет причастен к русскому авангарду. Но чуда не произошло. Поэтому он неустанно задвигал картинку куда-то в глубины своего сознания, чтобы не мешала. Я даже перестал ходить на выставки.

Валера почти допил свой кофе, и в это время в дверях появился консультант и вызвал японцев. Японец попросил подождать, подошел к Валере, протянул руку, представился Джимом Накамурой и пригласил нашего героя на обед в итальянский ресторан Bekko, расположенный неподалеку. Валера также представился и принял приглашение. Мы договорились о встрече после обеда, обменялись визитками. На карточке мистера Накамуры было написано «Инвестор», а у Валеры — «Эксперт по рисованию». Эта карточка была у него с тех пор, как он потерял надежду работать по специальности.

Через пять минут появился другой консультант и пригласил Валеру войти. Он говорил с немецким акцентом и на немецком и на деловом. Он снял копию водительских прав, съездил в салон, привез ключи и дал Валере прокатиться по новенькой задворкам на углу 11-й авеню и Пайн. В течение полутора часов, которые пролетели как одна минута, наш герой впервые в жизни понял, что автомобиль — это не только путь из пункта А в пункт Б, но и многое другое. В результате, когда, согласно сценарию, он сказал консультанту, что не может принять решение в данный момент, еще неизвестно, кто был больше расстроен. Он подошел к Беко, как влюбленный после их первого свидания: счастливо улыбаясь и разве что не напевая.

В ресторане Валера был неприятно удивлен громким шумом, но на втором этаже было гораздо тише. Японцы уже ждали его за угловым столиком. После нескольких слов о погоде и прочих мелочах, мистер Накамура очень вежливо перешел к делу: «Я хотел бы спросить, не возражаете ли вы, какой отзыв вы предлагаете своим клиентам?» «Черт, — подумал Валера, — ну не могу же я сказать ему, что пишу коды на COBOL. Он подумает, что я над ним издеваюсь». » Тогда рот нашего героя раскрылся, и, как ни в чем не бывало, он уверенно сказал сам себе: «Ну, знаете, в Нью-Йорке и около миллиона русских. Среди них достаточно много состоятельных людей, интересующихся русской картиной 20 века. Я стараюсь помочь им сделать правильный выбор. Конечно, учитывая соотношение цена — качество. — Очевидно, ваши русские хорошо вам платят. «Я не жалуюсь», — Валера почти не врет, потому что ему действительно не на что жаловаться. «Знаете, — заговорил г-н Накамура после небольшой паузы, — мы совершенно незнакомы, и все же я хочу рискнуть и попросить вас помочь мне в одном довольно щепетильном деле». Знаете ли вы, что такое тайный покупатель? Валера чуть не подавился своим карпаччо, но как-то справился и подтвердил головой, что да, он знает. А японец продолжил: «Я тоже вкладываю деньги в искусство, и в последнее время меня интересует русский авангард. Как убеждали меня компетентные друзья, цены на него в Нью-Йорке все еще относительно низкие. Другие друзья посоветовали мне русскую галерею в Сохо, где, по их словам, можно приобрести интересные картины по разумной цене. Я был там, но никогда не имел последнего мнения. Поэтому, пожалуйста, посетите эту галерею сегодня и поделитесь со мной своими наблюдениями. Почему ты? Потому что я никогда не видел вас на аукционах и могу предположить, что вы человек незаинтересованный. Конечно, я гарантирую справедливую оплату вашей работы, но сейчас я не могу назвать ее размер. Это зависит от ряда обстоятельств. Вы рискуете? — Я рискну! Новоиспеченные партнеры скрепили соглашение рукопожатием. Валера получил адрес галереи и приглашение на ужин в «Сасабуне «** для подведения итогов.

Найти галерею было легко. В его окне был установлен тяжелый экран, на котором были выставлены самые известные картины, фотографии и плакаты художников русского авангарда. На двери висела табличка: «Только по предварительной записи». Рядом с табличкой наш герой заметил кнопку вызова и позвонил. Через минуту занавеска на двери отодвинулась, и Валера увидел пожилое лицо своего одноклассника Игоря Хребтова.

На курсе, наверное, не было ни одного человека, который бы любил Игоря. Во-первых, он был высокомерен, во-вторых, он никогда не платил свои долги, включая карточный, и в-третьих, у него были деньги, а деньги, как правило, нечисты. Источник денег был ясен: Игорь продавал старинные иконы иностранцам. Но происхождение икон было темным. Одни говорили, что он грабил сельские церкви, другие — что несколько художников-иконописцев специализировались на подделках для него. Никто, однако, не исключает, что он был причастен и к тому, и к другому. После освобождения Игорь получил распределение в Москву, и с тех пор Валера ничего о нем не слышал и не вспоминал. Тем не менее, я помню, как однажды в Нью-Йорке я увидел магазин с русскими иконами недалеко от 5-й авеню. И я, помню, сразу понял, что Игорь мог торговать толстой спайкой только с КГБ. И сразу стала понятна терпимость декана к его бесконечным прогулам и хорошим оценкам при нулевых знаниях и распространенности Москвы.

Ожившее лицо Игоря Хребтова скрылось за занавеской, но дверь открылась. — Заходи!»- пригласил Игорь, — какая судьба? И снова, второй раз за день, Валера открыл рот и заговорил сам: «Я был здесь у дантиста на Грин-стрит». В это же время я решил пройти через Сохо. Я увидел в окно знакомые фотографии, захотел посмотреть на оригиналы. Игорь улыбнулся ровно настолько, чтобы показать, что он понял шутку и что на самом деле шутка ему не понравилась. Затем он провел гостя через большое помещение, похожее на склад. Картины там присутствовали, но большинство из них были прислонены к темной стене, и лишь несколько стояли на подставках. Валера попытался рассмотреть их, переходя от одного к другому, но через несколько минут его попытка была пресечена: «Здесь ты ничего не увидишь». «Здесь у меня копии и дешевые холсты. А лучшие вещи хранятся в специальном сейфе. Я выставляю их только на аукционах. Пойдемте в мой кабинет.

В кабинете стали вспоминать одноклассников, но разговор получился безрадостным: кто-то спился, кто-то умер, в олигархи тоже никто не выскочил. Мы перешли к соответствующим темам. — Ты ходишь к такому размазне каждый день? — спросил Игорь. — Конечно, нет! — засмеялся Валера, — я ищу работу. Завтра у меня собеседование в Cheze ***. Вчера я купил новый костюм. Сегодня я иду к нему, чтобы посмотреть хотя бы часть одежды. А послезавтра я уволюсь до глубокой старости. — И что именно вы делаете? — Программа на языке COBOL. Как вы сюда попали? — Скука. Работал в Министерстве культуры. В один прекрасный день меня возмутило, что я пять лет учился на искусствоведа и был занят перекладыванием бумажек. А потом сверху пошла аналогичная тенденция: продвигать русскую культуру за рубежом. Ну, я нашел спонсора через своих друзей и открыл галерею. Пятый год в бизнесе. — Например? — И все равно! Я живу в центре мировой культуры, встречаюсь с интересными людьми со всего мира, путешествую и, что очень важно для меня, занимаюсь полезной для России работой. Кстати, если хочешь, у меня есть для тебя работа. С Ksiva Unesco вы отправитесь в маленькие города на постсоветском пространстве, посетите местные музеи и осмотрите склады. Если вы найдете что-нибудь интересное, дайте нам знать. Box, Export — это теперь наш бизнес, и вы получаете 10% от окончательной продажи. Подходит? — Эх, ты, маленький, — подумал Валера, — патриот хренов, вступай в артиллеристы. Лопни ты на воротнике!», а вслух сказал: «Спасибо! Я подумаю над интервью. Теперь я знаю, как тебя найти. Мы попрощались. Уже на улице наш герой вспомнил, что Игорь даже не предложил воды, но не почувствовал ни удивления, ни огорчения. Приближался ужин в Сасабунэ, и нужно было успеть принять душ и переодеться.

Валера пришел в ресторан первым, взял меню у счетчика и привыкал к ценам, пока не появился господин Накамура и не произнес волшебное слово «Омакасе». **** Он тут же принес графин с холодным саке и небольшие стопки. Господин Накамура налил гостю, гость налил хозяину, сказал «Кампай» *****, разорился. В ожидании еды Валерини рассуждал об успехе. — Тебя туда пустили? — спросил г-н Накамура. — Конечно. — Почему, конечно? — Поскольку г-н Рейндж — мой одноклассник, мы учились вместе в течение 5 лет. — Ты шутишь? Вместо ответа Валера достал фотографию, предусмотрительно сделанную дома, и протянул ее господину Накамуре. На фотографии, сделанной, скорее всего, во время летней практики, группа студентов стояла на парадных ступенях Эрмитажа. Господин Накамура внимательно посмотрел на Валеру, нашел его на фотографии, затем указал на Игоря и продолжил: «А что вы можете сказать о господине Хребтове? — Все, что вы у него купите, будет либо подделкой, либо краденым. — Предположим. Он показывал вам какие-нибудь фотографии? — Я старался не замечать их. Все, что мне удалось заметить, это два превосходных полотна туркестанского авангарда — бряга: подковы и карракхан. Скорее всего, это оригинал, а может быть, тот самый, из какого-нибудь провинциального музея в Узбекистане. А Филонов почти наверняка подделка. Похоже, они сфотографировали его фото с тех, что хранятся на складе крупных музеев, и сделали хорошую копию в типовом экземпляре. — Вы обсуждали с ним цены? — Нет, они не обсуждали. Он не стал обсуждать со мной цены. Он прекрасно понимает, что не собирается меня увольнять. Тем временем принесли такие суши, что продолжать деловой разговор было бы просто кощунством, и он остановился сам.

По дороге домой Валера снова и снова перечислял детали прошедшего дня. Он не мог поверить, что все эти чудеса произошли с ним; он страстно желал, чтобы они продолжались, и смертельно боялся, что завтра снова наступят серые будни. Дома я вспомнил, что сегодня должен был отправить отчет в автоцентр Porsche, но не мог заставить себя работать. Я выплюнул отчет и лег в постель, но заснул только к двум часам.

Его разбудил звонок домофона. Позвонили швейцару, он сказал, что за ним послали. Валера спустился вниз. Посыльный, молодой парень в велосипедном шлеме, передал ему пакет и ушел. Валера поднялся в свою комнату, посмотрел на часы — было уже около десяти. Он открыл пакет. Там была довольно толстая пачка стодолларовых купюр. Я начал считать и остановился после трех тысяч, а в стопке оставалось по крайней мере вдвое больше. «Вот я и умер», — подумал Валера и одной рукой включил чайник, а другой — телевизор. ABC показывал последние новости из Нью-Йорка. Внезапно на экране появилось лицо Игоря, за которым последовал красивый диктор: — Сегодня утром известный российский арт-дилер Игорь Хребтов был найден мертвым в своей квартире на Парк-авеню. Признаков насильственной смерти не было, но на голову арт-дилера был надет пластиковый пакет, надежно завязанный галстуком на шее. Полиция расследует обстоятельства смерти. Основная версия — самоубийство.

Еврейская мудрость гласит: «Прежде всего, человек думает о себе, потом о своих близких, а затем обо всех остальных. Валера не стал исключением. Он сварил кофе, потягивал его и предавался грустным мыслям о том, поймают ли его во время расследования и даже есть ли у него алиби. Ясности в этих вопросах не было, что не внушает оптимизма. Телефон прервал его мысли. Звонил вербовщик. Она спросила, нашел ли он работу, и он ответил, что у него есть контракт в City****** на 42 доллара в час. Продолжительность — шесть месяцев с возможностью продления, сверхурочные — 50% сверху. Короче говоря, все как в прошлый раз. Завтра выхожу на работу, сегодня в час дня собеседование. Не встретив энтузиазма на другом конце линии, она начала извиняться за то, что не смогла позвонить раньше, и добавила: «Не волнуйтесь, они вас помнят. Собеседование будет носить чисто формальный характер. Дождавшись короткого «Спасибо, я понимаю», она пожелала мне удачи и повесила трубку.

Уже не зная, радоваться или огорчаться, наш герой включил компьютер, чтобы распечатать новую копию резюме, и тут же зацепился взглядом за сумку с деньгами, о которой совершенно забыл. Я уже собирался спрятать его в ящик, как вдруг заметил небольшую записку. Развернуто. Я прочитал короткий текст: — Спасибо! Жду тебя у «Беко» в час дня.

Будь у Валеры больше времени, он наверняка стал бы похож на Буриданова осла, умирающего от голода, выбирая между двумя одинаково зелеными лужайками. Но наш герой даже не успел бросить монетку, он уже закрыл дверь квартиры, но все еще не знал, куда ему идти. И уже внутри узкого лифта, спускаясь вниз, он вдруг вспомнил куб, обитый серой тканью размером 2 на 2 метра, вечно недовольного менеджера, бесконечные скучные совещания, и его чуть не стошнило. Он вышел из подъезда, остановил такси, бросился на заднее сиденье и сказал одно слово: «Бекко».

. Все места в Нью-Йорке, упомянутые в этой истории, полностью реальны, как и сама история. Фотографии этих мест можно посмотреть на сайте http://abrp722.livejournal.com в моем Живом Журнале.

. * Уборка помещений, также проводится небольшой ремонт ** один из лучших японских ресторанов Манхэттена *** Chase Manhattan Bank — Большой банк Нью-Йорка **** на усмотрение шеф-повара ***** универсальный японский тост. Означает «пить до дна». ****** Citibank — крупный банк в Нью-Йорке.

Это как деревня. Их много. Это прямо в этих двух заключенных. У них есть домашний арест. Гошка с генкой. Точнее, Гошка и Генка по отдельности. Гошка был арестован вместе со своей бабушкой Генкой. И они сидят отдельно. У них есть еще целая неделя, чтобы сесть.

Хорошо, что арест того стоит. Тетя Мариша настояла на том, чтобы вырезать «прямо сейчас» и отправить домой. Не самая злая тетка в деревне, только ее дом был просто соседской мусорной ямой, и она сорвалась. Любая тетя здесь рассердилась бы, если бы испугалась.

Утром Гошка рассказал Генке, как круто взрываются аэрозольные баллончики, если их поджечь. И он вытащил из груди баллончик. Сегодня с бабушкой покончено. Гошка взялся за рвоту. Гена и сам знал, что они взорвались. Не потребовалось много времени, чтобы убедить его. Через полчаса он стал мерцать, и даже огненные банки в разных направлениях рассеялись.

«Хорошо взорвался, — оценил Генка, — у тебя такой же был?» «Один, — оптимистично вздохнул Гошка, — но я знаю, где его еще можно достать». Меня послали в яму сбрасывать это за Маришиным домом, то есть они все их туда сбрасывают, и их там много.

Надо сказать, что деревенская свалка мусора от городской очень отличается. В деревне никто не будет выбрасывать куски, — отдают свиньям. А из других вещей они выбрасывают только совершенно ненужные. Совсем ненужные — то есть, когда невозможно применить в домашнем хозяйстве, чтобы не обжечься или не залезть в печь, или чтобы воняло при горении. Сельские мусорные свалки пусты. Брызги спрея или какого-то другого аэрозоля, пузыри под подставкой или корой, голова куклы, керосин, который невозможно исправить. Все видно. Ты просто не можешь этого понять.

Мусорные ямы Иван-чая — это заросли, бузины и березы. Деревья были выброшены на помойку. Когда он уже не приближался к яме, кто-то срезал и кусты, и деревья. И он бросил ветки в яму, чтобы не тащить ее. Через Брушвуд все видно, но не получится — провалишься.

И я хочу что-нибудь взорвать. «Зачем нам их доставать, — пришла умная мысль Гошке, — подожжем сундук и отойдем подальше, пусть в яме взорвутся брызги консеваторов». И яма будет освобождена в то же время.

Гошка не успел закончить, а Гена уже чиркнул спичкой. Они поджигали, убегали. Они сидят на небольшом холме рядом с тремя березами и липой. Они ждут. Пока коробки нагреваются.

Они не знали, что кто-то спрятал в отверстии ненужный газовый баллон. Это. Не совсем в яме, не совсем ненужный и не совсем один. 2. Тетя Мариша из города притащила четыре газовых баллона. Цилиндры тяжелые, тетка старая. Я решил спрятать два в Иван-Кае возле ямы, потом приехал с телегой, а она привезет два куска. Тетка — вредная, поэтому ни одной не украли, шарик набивают так, что он скатывается в траву в лунку. Он был расстроен. Вторая группа была рядом, остальные схватили и побежали за фиолетовым и тележкой. Тетя старая, быстро не бегает, Гошка и Генка быстрее стреляют. И ей еще нужно было подвести стойку к валу и установить колесо в тележку. Но она справилась. Двадцать метров и все не дошел, а все равно думал, что это там за дым над ямой. И вот она дала бы. Как дала бы, и ветки, горящая муха. И керосин, который невозможно было починить. И пузыри из-под «шадры» и «тройки». И голова от куклы.

«Непиг себе, — говорит Гена, — там, наверное, все баллончики сразу взорвались», «Непиг себе, — говорит тетя Мариша, добавляя еще несколько слов. «Пошли отсюда», — Гошка тянет друга за рукав, — «Пошли отсюда, а то сейчас добавят».

Их не слышат, их уши заложены. А вечером Гошку и Гену судили. «Твоя, Филиповна, — обратилась тетя Мариша к Гошкиной бабушке, — у тебя цилиндр взорвался, это поджог». Больше никого не было.

«Никто никогда так не видел», — сказала бабушка Гошкакина, сама не веря своим словам, — «может быть, не он».

«Он, — настаивала Мариша при молчаливой поддержке всей деревни, — у него голова, как у Дома советов, всегда придумает уловку, чтобы себя лишить». Фонарь в прошлом году порезал ему голову? Упал. Выкладывайте, Христа ради, Филипповна.

«Многовато, Маришка, бьешь себя фонарем по голове, — вмешался бывший лесник Василь Федорыч, названный в деревне Куркуль за крепкую хозяйственность, — если у тебя в доме советы с подвохом, то ты антисоветская старуха. » И тут, неожиданно для Гошки и Генки, Куркуль сказал, что раз никто не видел, как Гена и Гошка поджигали яму, то наказывать их не надо, а если они все же подожгут яму, то пусть посидят дома недельку, чтобы деревня отдохнула от них и успокоилась.

Так они решили единогласно, не согласилась только тетя Мариша. Тетка была возмущена до глубины моей души, а потом она поплелась в Куркуль и пробормотала. Какая же она старуха, если он на пять лет моложе ее? Речь Куркуля на деревенском сходе показалась всем странной. На его лысой голове по-прежнему не было ни царапины, и он заступился за Гошку и Гену. Это не так.

Аналогичная история произошла и с царапинами. Гошка взял Змея с собой в сельский магазин на каникулы. Змея, конечно, неземная, это Гена назвал ее с магазина, потому что покупная, а не самодельная. Змея была большая, красивая, и у нее был лосьон в виде трех пластиковых парашютных капельниц. Три ползучих фигвама были посажены на леску, для чего змеи в небе человека. Змей был запущен, парашютист повис на крюке, торчащем из фигового дерева, ветер подтолкнул парашютиста вверх, где фиговинка боролась с акцентом, крюк от удара отпустил парашютиста, а пластиковая фигурка, которая планировала сама, держала пластиковые руки за струны.

Генке нравились змеи с десантниками. Он давно планировал запустить Катиного тетю котенка Пашку с парашютом. Он уже посмотрел на старый зонтик. В городе было легче прыгать с парашютом, когда летали кошки. Здесь больше зонтиков, а дома высокие. В городе, где живет Гена, есть даже девять вещей. Но в деревне их нет. Только деревья. Снимать с деревьев кошек неудобно: мешают ветки. Тогда Пашка, как змея из магазина, вырвался из их рук и увял. Я поняла, что он ушел.

Гоша Генка поначалу расстроился. Не будет тянуть змей Пашку. Пашка — очень хороший котенок, хотя ему всего полтора месяца. «Но это ничего, — начал Гошка освещать Генкину идею, — если взвесить Пашку и фигуру, то можно сделать нового змея и специальный парашют» По расчетам.

«Подожди, я сейчас за безменом побегу», — последние слова убегающего Генки были плохо слышны. Безымянный оказался Весной.

«С такими весами на рынке Гене хорошо, — скептически огляделся Гошка, — меньше чем он не видел и точно врет». Паски для такого бами — три штуки, так что засекай. «В магазине есть весы, — напомнил Гена, — хватаем Пашку, берем твой парашют и вперед.»

«До следующей деревни — да, — гудел Гусь, — Если Пашка не сбежит по дороге в лес, то убедишь продавщицу: взвесьте, пожалуйста, кохатинские веера». Вот, возьмешь чуть больше или хвост отрезать?

«Вечно тебе мои идеи не нравятся, — втолковывал Гена, — Кстати, Пашку тащить нельзя, мы там в деревне поймаем похожего кота, я спрошу имбирное печенье, оно в дальнем дальнем углу лежит, продавщица обернется, а ты кота на весах поставь.

«Я еще лучше придумал, — ворчал Гошка, — гоняюсь за котами неизвестной деревни». А раз есть хозяин, значит, добавили еще. И весы в магазине тоже есть. Все говорят, что Нинка Холлоуз. Нет, Джин, мы сами сделаем весы. С палкой и веревками. Нам не нужен точный вес. Нам нужно узнать, во сколько раз Пашка тяжелее парашюта. Только палку нужно брать такую, чтобы она весила одинаково по всей длине.

— Ты собираешься одеться? — Гена вспомнил мультфильм про Архимеда, рычаги и римлян, — у бабушки была длинная скалка, она раскатывала лапшу.

— Слайд. А я пойду Пашку ловить. Кот оказался почти в десять раз тяжелее пластиковой фигурки, и во время взвешивания Гошка дружелюбно тянул из пальца. Десантник сохранял спокойствие.

— Это трехметровый парашют? — Гена приложил линейку к куполу игрушки, — тридцать сантиметров. Откуда у нас столько целлофана? И потом, какие змеи нужны размером с самолет, верно?

«Не три метра, а девяносто сантиметров всего, — считал Гошка в колонне, чертыхаясь на песке, — а змей всего в два раза больше, чем змей, — он поднимает сразу трех десантников, а запас еще есть». Старые полиэтиленовые пакеты на ферме могут быть запрошены. Видели там.

За четыре дня ребята сделали змея и парашют. Они взяли в магазине образцы.

Полиэтиленовые пакеты слышно было, как на ферме резали и сваривали огромным медным паяльником, найденным у Федьки-Зоотика. Паяльник разогревался на газовых плитах. Швы были усилены полосами, Baizy. Маленький рулончик Баязи, незаметно для себя, но кстати, занял Федьку, когда он с мальчишками залез на потолок за появившимся утюгом и повернулся не вовремя. Змей был разборным, поэтому в раму вошли колена двух бамбуковых рыболовных шестов. Леска и бегунки были взяты в магазине, а после испытаний в парашют пришлось положить две тонкие ветки ивы, чтобы он не «залипал».

«Завтра назначаю кота в стратосферу за один день», — командирским тоном заявил Гошка, когда они с Геной тащили сложенного змея домой после успешных испытаний: кусок кирпича, заменяющий кота, мягко приземлился в едальне «Луг»: «Главное, чтобы Пашка не волновался и не кривлялся, а то веточки выпадут и парашют разлетится».

— А если он сломается? — Генка как раз достиг всей опасности предприятия, — ведь жалко. «Не разобьется, Ген, все продумано, — успокоил Гошка, — мы его запустим над прудом». В этом случае он упадет в воду и не разобьется. А чтобы не волноваться, мы заливаем его валерианой. Баба всегда пьет валерьянку, чтобы не волноваться. Говорят, что кошки любят валериану.

— А если ты утонешь? — Вы не утонете. Он сказал: «Я все обдумал. Завтра в час дня.

Наступил час полета. Змея нависла над деревенским прудом. На водной глади пруда, сидя в пухлой камере из мусковита и легко гребя руками, кружил отряд водных спасателей в виде Светты, нарисованной в купальнике. Пашка скормил кусок колбасы, угостился хорошей дозой валерьянки и прикрепил кота к парашюту.

— Что-то мне не нравится ветер, — Гошка держал леску одной рукой, подняв вверх слюнявый палец, — он что-то крутит. Сколько времени до начала?

— А осталось-то всего ничего, — Генка кивнул на будильник, раскинувшийся на траве, — ровно час. Можно? — Внимание! Старт!», — командует Гошка, совершенно забыв про обратный отсчет, как в кино.

Генка выпустил свой парашют, и Пашка, увлекаемый ветром, взлетел вверх по ветке. Котенок, успокоенный валерианой, раскинул лапы, в оцепенении повертел головой и хвостом, но молчал.

Узел из кошки и парашюта быстро достиг упрямого узла рядом с воздушным змеем, крюк согнулся в горку, парашют отцепился от лески и начал плавный спуск. Молния посмотрела на кошку и попыталась поднять ее на место предполагаемого падения.

Летать вниз Пашке понравилось гораздо меньше, чем вверх, и из-под купола раздалось обиженное мяуканье. Подул встречный ветер, и кошку стало выдувать из пруда.

— Ура!» — закричал Генка, — «Мухи! Летайте хорошо! Ура!» «Не кричи, Ген, — тихо сказал Гошка, — он во дворе у Куркуля взрывает. Неважно, как он ударился о забор или приземлился на крышу.

Паша не приземлился на крышу. И он не попал в забор. Он летел, раскинув лапы, поджав хвост к ветру, и кричал. Василий Федорыч, которого в деревне зовут Куркуль, копался во дворе и не понимал, откуда он мяукает. Казалось, что он идет сверху. Деревьев поблизости нет, а кошки не летают, подумал Федорыч, вставая и продолжая смотреть вверх. На всякий случай. Неведомо для него, прямо из ясного летнего неба выскочил кот с парашютом. И мяукнул.

— Леле… — только и смог произнести Куркул, когда кошка приземлилась ему на голову. Почувствовав под лапами долгожданную опору, Пашка опустил все имеющиеся у него когти, как шасси, вцепился в шерсть Куркуля смертельной хваткой и перестал мяукать. Федорик уже кричал, обещая земные и небесные кары коту и его родителям.

Гошка быстро выпустил леску, бросил воздушного змея в заросли крапивы за озером, опустил катушку в воду и помог Светке выбраться на берег. Можно было уходить, но ребята с интересом прислушивались к тому, что происходило во дворе у Куркуля. Там все было спокойно. Тогда Пашка вынырнул из-под забора как ошпаренный и понесся в сторону дома тети Кати. За собой он тащил короткую веревку с карабином.

— ‘Слушай, ты отстегнулся, — удивился Генка, — я же говорил, что карабин плохой. Как ни странно, Гошке и Генке эта авантюра сошла с рук. Куркуль никому не рассказывал о кошке, которая поцарапала его на парашюте, и не предъявлял претензий к ребятам.

— И почему он встал на нашу защиту? — думал Гошка в первый день их домашнего ареста с Генкой, лежа на диване с книжкой, — у него было что-то запланировано, больше ничего. Кроме того, он хитрый.

— Давай, вставай, одевайся и выбегай, — вошла в комнату Гошкина бабушка, — там тебя Василий Федорович ждет. — А что насчет ареста? — Гошка хотел выйти, но не хотел попасть в лапы самого Куркуля — я что, под домашним арестом? — Иди, узник, — бабушка помахала Гошке платочком, — тебя ждут. Куркуль стоял во дворе, а Генка за ним. Генка скорчил гримасу и подмигнул. Они оба держали в руках лопаты. Генка — раз, Василий Федорович — два. Через плечо у него висела спортивная сумка.

— Пойдем, — Куркуль протянул Гошке лопату. — Где? — Гошка взял лопату. — А вам с такой палкой в заднице все равно где? — Куркуль повернулся и вышел из деревни — все лучше, чем протирать штаны на диване.

Мальчики последовали за ними. Они шли молча. Гошка только вопросительно посмотрел на Генку, а Генка в ответ пожал плечами: сам, мол, ничего не знает.

— Может быть, он привел нас на раскопки сокровищ? — мелькнула у Гошки шальная мысль, и по довольному выражению лица Генки было видно, что такая мысль мелькнула не только у Гошки.

Куркул привел их в небольшую рощу недалеко от деревни. Ребята назвали его Черемушкиным. На краю рощи Василий Федорович остановился возле старого дуба, посмотрел на солнце, встал спиной к дубу, отмерил двенадцать шагов на север и стал копать землю лопатой. Затем он отмерил прямоугольник два на три лопаты, подкопав по углам, и коротко сказал: — Здесь копаем. Давайте посмотрим, что вы можете сделать.

Они копали молча. Три. Гошка и Генка выдохлись через час и стали делать небольшие перерывы. Куркуль копал без остановки, просто снял шапку. К полудню яма углубилась примерно на полтора метра. А Василий Федорович объявил ужин и дал каждому по куску хлеба с салом. Затем они продолжили копать. Куча вырытой земли увеличилась наполовину, когда лопата Гошки ударилась о что-то твердое. — «Клад!» — закричал Генка, вскакивая рядом с Гошкой, — «Дай посмотреть.

— ‘Нет, это не клад, — Василий Федорович тоже перестал копать, встал и воткнул лопату в землю, — здесь раньше был дом садовника, вот камни от фундамента и попадаются. — Садовник? — Гошка заинтересовался, — а почему садовник здесь, в роще? Здесь вишня растет одна. И яблони все еще дикие. — Роща — это сад, — пояснил Куркул, снова взяв в руки лопату, — яблони разрослись, а госпожа очень любила вишню. И здесь нет никаких сокровищ. Все уже было выкопано до нас. — Тогда почему мы здесь копаем? — Генка расстроился, — ведь клада нет и копать нечего. Мы копаем. — А кто взорвал мусорную яму и сжег ее? — Куркуль усмехнулся: «Мариша все еще заикается, и ей некуда выбрасывать мусор. Так что мы не копаем зря, мы делаем новую яму. Вдали от деревни.

Вечером мальчики ходили по деревне с рассказом о том, куда теперь нужно выбрасывать мусор. И с них был снят домашний арест.

Это было очень давно. Я только что вышла замуж. Очень зеленая девочка. Только что исполнилось 20. Летела (впервые на самолете и к океану!) обратно с медового месяца на Мальдивах, даже мужа спрашивали, взрослая ли я (я все еще выгляжу моложе своих лет) еще в Москве. Она вернулась одна, так как ее муж должен был вернуться на работу в другую страну, а я должна была получить визу и заполнить все бумаги. Это раздражает. Сама она была не из Москвы, до замужества жила очень недолго и не успела обзавестись ни друзьями, ни подругами. Мне пришлось остаться с родителями мужа. Очень хорошие люди, но за неделю родственниками не становятся.

Загорелый, свежий. Пусть мне кажется, что я буду гулять по зимнему Арбату. Я вышел из метро, а девушка осталась со мной: «Помоги, чем можешь». Деньги у меня были, муж уехал, но по старой привычке я стала смотреть по сторонам, нет ли поблизости других цыганских таборов, а то отдашь, потом не вернешься. Она повернула голову, сама на себя не похожая. Она смотрит ему в глаза, протягивает тонкую ручку. Мое сердце сжалось в комок и закричало: «Я не буду прятаться». Я говорю, у меня осталась мелочь долларов, нет рублей (они были большие) хочу отдать, но скажу честно, не знаю, где вы их собираетесь менять. (Рассыпались, износились почти до дыр Везде без комиссии, а тогда это было 16 лет назад). «Нет, — говорит он, — пойдем, тетя, у меня тут есть один, который я бегу менять». На Арбате очень много иностранцев. «Я развесил карманы, все раздал, а девушка не уходит, и спешить некуда. Я говорю». Вы хотите поесть? Мы ходили на пироги? ‘ Пока я покупал пирожки, продавец успел сделать замечание о том, какие и так сгорели в декабре. Мы взяли пироги. Мне было нечего делать, и мы говорили об одиночестве. И куда я ходил, и чем делился. У нее есть братья и сестры. У нее есть младшие. И что она не ходит в школу. Ничто и никто больше не согнется. Когда она пройдет. Как только вы заберете его домой. «Изида улучила момент, вдохнула полной грудью свежий воздух и приняла решение». Лучше с деньгами. Мама будет ругать по-другому. Он будет думать, что я сама потратила все деньги. Да, твоя тетя не тратит на меня деньги, я не очень голоден. «-» Я тоже дам денег, говорю, будет сдача с крупной купюры. Вы принесете домой «добычу». . Пока, по ее словам, из-за спины БАМК прямо на поднос с едой для девочки положили красивую игрушку и детскую книжку. Повернувшись, я встал. Он говорит, что ты послушал, не выдержал и тоже побежал покупать что-то свое. Они поблагодарили обоих. Мы покинули MCDAC. Я говорю, что мне пора домой, но мы еще увидимся. «Правда-правда». Девушка даже засветилась. «Да, — говорю, — эй, подожди меня там, потряси меня на морозе и ложись спать».

Я все еще страдаю от того, что оказался в заблуждении. Девочке может быть и 6 лет, и все 9. Изящный, ловкий, быстрый как ртуть и очень умный. Речь очень связная, не растянутая во времени.

С тех пор я прихожу на собрания даже со сломанной ногой, только предупреждаю, что могу опоздать. Я никогда не опаздывал в течение 16 лет. Но мысль покоя не дает: я отучил ребенка от последних чистых мыслей, от доверия и веры в человечество, и потому жизнь ее не сахар, и тогда тетушка становится похожей на что-то из сказки. Педаз. С тремя коробками на подходе. И не приходить. В жизни может быть только один случай, когда я бы хотел вернуться в прошлое и прийти на ту станцию метро (если только она была там утром), девушка бы не пришла, но я бы не грызся по крайней мере столько же лет.

Последняя «мимоза» для «прибыли» вдохновила. Теперь ловите мой, хотя в отличие от тех, что про девушку с электрошокером и «внука», это действительно произошло.

Мой отец работает в небольшой компании. Там работает много интересных людей с различными увлекательными хобби, интересными родственниками или аспектами жизни. Ну посудите сами, владелец компании раньше играл в баскетбол за Нотр-Дам, а теперь одновременно он президент благотворительной организации, которая покупает фермы в Нью-Джерси и дарит штату то, что никогда не будет иметь коммерческого развития. Его сестра была помощником тренера олимпийской женской сборной США по баскетболу.

Жена техника, главный бухгалтер компании, которая занималась логистикой для зимней и летней олимпийских команд США. Он ездит на все Олимпийские игры и проводит там несколько месяцев до и после каждой Олимпиады. Он получает билеты на все соревнования и лично знаком почти со всеми известными спортсменами и тренерами. Сам техник когда-то держал оружейный магазин, а в качестве хобби занимается реконструкцией батальных сцен 18-19 веков и консультирует кино.

В течение многих лет они работали на своего секретаря, Минни. Согласно политкорректному мнению, административный помощник. Кстати, она прекрасно готовила, выиграла пару бешеных конкурсов по приготовлению тортов, но это мелочи. Главное, что у нее, как в сказке, было 3 сына.

Можно подумать, что двое старших умные, а младший — дурак? Здесь они тоже не стали раздумывать. В кои-то веки все сыновья умны. Во-вторых, у нее нет младшего сына. То есть, есть два младших, они близнецы. Старшего сына, не буду врать, я не помню. Близнецы старше меня и в начале 90-х учились в Нотр-Даме, не самом плохом университете, кстати. Конечно, у них были гранты, скидки и т.д., потому что они были умными ребятами, но ей и ее мужу было тяжело тащить 3 мальчиков в университет. Они — обычный средний класс, как я уже сказала — она секретарь, а ее муж — химик в какой-то лаборатории.

И Близнецы решили, что это не сработает. «Родители рвут жилы, а мы кто? Будем ли мы зарабатывать деньги? И они записались в рыбаки, поехали на Аляску после второго курса колледжа на все лето. Очень полезная опасная профессия. Они там много работают, ну и получают соответственно.

Я не знаю точно, сколько они получали и сколько получали тогда, но когда они набирали сотрудников из моего университета на лето в конце 90-х, они обещали зарплату 4 доллара в месяц. И все, потому что рыбаки живут на борту постоянно, они там спят и едят. Очень приличные деньги в то время и не такие уж плохие сейчас. Кстати, простите, что не поехал в свое время.

Близнецы пахали лето как проклятые. Работал от «Рассвета» и выше. Лишь бы хозяин не сказал «гашиш». Не менее 14-16 часов в день. А потом подошел конец контракта, «рассчитались, выбрали — за еду, туда-сюда, но «большие деньги дали в расчет». Черт возьми.

Парни посмотрели друг на друга и сказали хозяину: «И черт с ним, не надо. И с Дамом тоже. Мы остаемся здесь. Да, это тяжелая работа, но нам она нравится. И гораздо больше, чем мы получили бы после университета. ‘ Хозяин рыбацкой лодки посмотрел на близнецов и сказал. «Вот ты где — оставайся, я вижу тебя рыбаком, и ты уйдешь отсюда. И второй — Майкл (ниже он будет называться «Миша»). Море не для вас. Тебе нужно получить образование, а твоя Судьба не здесь. У вас большое будущее. ‘ И он не взял его на работу, а отправил обратно.

Миша окончил Нотр-Дам с какой-то гуманитарной степенью. Я не помню, где была его основная работа, но он выполнял определенную роль в компании, где работала его мать. Несмотря на то, что это не было его основной специальностью, он был очень сильным испытателем и много сделал для компании. Затем он поступил в Школу журналистики Колумбийского университета (тоже не худшая школа в США), чтобы получить степень магистра.

А его брат-близнец долгое время работал на рыболовецких судах. Сначала отправляли самого младшего, потом старшего, потом матроса, потом старшего матроса и т.д. Все выше, выше и выше. Он вырос из «щенка-собаки» в «матерого волка» и, наконец, решил, что если я сломал горб для своего дяди, то я хочу свой корабль. ‘ Конечно, за эти годы он набрал свои годы. То, на чем путешествовали все желающие, брали кредит в банке, но этого было недостаточно. Потребовалось несколько десятков тысяч.

Он повернулся к Мишане. «Брат, тема есть, но тебе нужны бабушки. Лента, я вернусь». Миша сказал ему: «Я бы с радостью, но где я и где деньги? Я бедный студент, кстати, гуманитарий. Образование в Колумбии никогда не бывает дешевым», все в долгах как в шелках «и жизнь в Нью-Йорке, тоже не 2 стоимости за КОПЕЙКИ». А брат говорит: «Я так и думал. Но не скелет Босо, у него есть дерзкий план. Ты умный, хотя у наших родителей нет плохих детей. Читайте, тренируйтесь, пробуйте, я уверен, что вы сможете избежать опасности. «Мышонок засунул член себе в нос, подумал и говорит: «Апостора. Но смешно. Чем черт не шутит, риск — дело благородное».

Jeopardy, для тех, кто не знает, — это ужасно популярное интеллектуальное шоу в США (погуглите ниже).

И у Мышки началась совершенно другая жизнь. Он не только учился в Колумбийском университете, он много работал в двух газетах и работал программистом. Он начал готовиться каждый день. Он читал и повторял, читал и повторял, читал и повторял. Он узнал о словах на букву «Зю», различных фобиях, королях Франции и известных актерах и т.д. Он стал своего рода ходячей энциклопедией, хотя раньше не страдал от недостатка эрудиции.

Он даже научился правильно нажимать на кнопку. Не надо смеяться, это не так просто, как кажется. Оказалось, что обычно человек непроизвольно поднимает большой палец вверх и только потом нажимает на кнопку, теряя в результате драгоценные доли секунды.

Прошло время, Миша подал заявку на участие в шоу, и из 4000 претендентов выбрали 400, тех, кто прошел жесткий отбор. Наш Миша попал на шоу. Кстати, по дороге из Нью-Йорка в Лос-Анджелес шоу не оплачивается, и в отеле тоже все жаждут его крови. И, кстати, они делают по 5 шоу в день. Брат-близнец прилетел поддержать его, и они поехали вместе на несколько дней. Они вернулись, мать, конечно, спрашивает: «Ну, как?». Они молчаливы, как рыбы. Он сказал: «Вот дата, когда шоу выйдет в эфир, вы сами все увидите».

Минни из всей компании говорила о таком случае естественно. Я отметил этот день в календаре, и когда наступила эта дата, они всей семьей пришли на шоу. А вот и Мишаня на экране, улыбается во весь рот. Давай, «Пресс Малешкин», веди наш город.

Миша выигрывает первый матч. Ура, молодец. Вот как он будет выступать завтра. А на следующий день, опять же вечером, все в Телике. Миша не разочаровывает и выигрывает второй матч. И третий (кстати, в нем он установил рекорд сезона), а также четвертый и пятый. Пятикратный чемпион в эго опасности — это очень, очень, очень круто (тогда по правилам разрешалось играть до 5 побед). Ну, это может быть как хрустальная сова — в чем, где, когда? Победа, не меньше.

И выиграл он не так уж много — 55 долларов кусками, плюс то, что он был 5-кратным чемпионом, дало Chevy Suburban (кто не знает, что это такой тарантас размером со слона и может только бегать в придачу). Пригород, конечно, не сдался, в центре Нью-Йорка, в аду, он его продал. Что ж, Денюжков братьям хватило, а расходы покрыли.

Кстати, Мишу пригласили позже в этом году сыграть в четвертьфинале. Он выиграл его, но проиграл в полуфинале. Жаль, конечно, что сказка закончилась так прозаично, но как есть.

А его брат получил лицензию, купил лодку и занялся ловлей лосося на Аляске в качестве капитана. Он регулярно посылал своих родителей за рыбой, которую сам ловил и коптил. Ну а Минни принесла Яшика в компанию в канун Нового года, поделилась с сотрудниками. Поверьте мне на слово, это то, что продают в магазинах, хотя и самое дорогое и крутое, и он не стоял рядом с присланной рыбой.

Миша закончил свой университет в Колумбии, сейчас работает где-то в Нью-Йорке. Я не видел его очень долгое время. В этом, собственно, и заключается вся «мимоза».

Если кому-то интересно, то почитайте о Майкле Арноне — пятикратном чемпионе.

Они пытались договориться с неким молодым человеком (П) о встрече. П: Ну, тогда, может быть, мы встретимся завтра? Посмотрим на Кинзу) I: Я не могу пойти в бар на свой день рождения завтра. П: Хорошо, послезавтра? Я: У меня встреча в предстоящем походе на байдарках. П: Женщина! Выходные?! Я: Слушай, честно, я буду в лесу. У друга день рождения. П: Ты просто пытаешься избавиться от меня (Я: Нет! Честно! I: Театр. П: Последняя попытка. Четверг? Я: Футбол.

Все со мной больше не разговаривают. Но это все правда.

Рот Голлума и сырная баржа Енисея с зеленой луной

У Ромы Бурлака, который в Красноярске больше известен по звучному имени — Рот, порой возникали совершенно хаотичные идеи. Например, он может подойти к вам ночью, приложив палец к окну, и предложить немедленно отправиться в путешествие без какой-либо конкретной цели. Что-то вроде поклонения ногам:

«Мы поехали, он сказал, сейчас едем в Железногорск».

А также босиком. Ну, или в Дивногорск. А это что-то около 30 километров по шоссе. Он делал эти обходы ног не только со мной, но и с некоторыми моими друзьями. И я, к счастью, не мог к ним ходить. По дороге его сильно развезло от алкоголя и, по слухам, по дороге в Дивногорск он устроил глупую драку с гопниками на мосту, а в другой раз зачем-то пытался украсть арбуз у Хачика, и это тоже вылилось в очень глупую и никакую. Правильная борьба.

Но о том, как мы несколько раз ходили пешком в Железногорск, закрытый город Сити, куда вход до сих пор по пропускам, я расскажу в другой раз.

На этот раз я расскажу вам лучше, как рот плавает голым на барже за зеленым сыром. В очередной раз в город прибыл томский фрикс Инь-Анни. Это замечательный фрик ныне вымирающего вида эльфов — флейтистов-автостопщиков, одетых в самодостаточные этнические и довольно экзотические одежды.

Инь-Жани была с ног до головы оранжевой, потому что этот цвет наиболее яркий на шоссе, в паре с жилетами дорожных рабочих. У женщины с запором в таком наряде гораздо больше шансов уйти. И инь-янь с его довольно вредной природой был очень нужен. Около трех раз она приходила к нам с кем-то в паре и каждый раз этот кто-то бросал ее одну за вредный характер в Красноярске. Дважды, как джентльмен, я бросал все свои вещи в своем городе и возвращался в родной Томск, но на третий раз я уже сказал ей: «Хватит, хватит! Я больше никуда не пойду»!

Но это все равно был первый раз. Встретившись с ней где-то в центре города, все такие же ярко-оранжевые, как июльское солнце, мы проехали на нем и по нашему городу, показывая местные достопримечательности. Кстати, самым забавным в ее полностью оранжевом наряде был Шмотник, сделанный из детских оранжевых колготок. Те самые колготки с детскими садами с грубой строчкой по всей попе. В советское время даже мальчики одевались в такой школе. Их шеи были завязаны оранжевым шнурком, а сами чулки служили как бы ремнями на Шмотнике.

По дороге они что-то пили, и ротный пытался уговорить ее выпить до конца, обещая, что «завтра» он все вернет, а завтра она собиралась вернуться в свой Томск, и я вроде бы зарегистрировался там, чтобы увидеть ее там. Несмотря на то, что сама она с нами не пьет, с ее этническими манерами. И поэтому она взывала к его совести и не велась на провокации.

Ужин и выпивка приблизили нас к июльскому вечеру, на очень крутом берегу Енисея у Академии наук. Там сидели несколько отдыхающих девушек, любовались сверху Енисеем и продолжали что-то там пить. И вот с того самого высокого и крутого берега, где уже давно стоит храм, нашему пустому взору открылась середина енисейской баржи, груженной чем-то желтым, как плесневелый сыр. И мы развели жаркий спор о том, что может быть на этой барже. Более того, рот упрямо склонялся к версии и о том, что там был груз окаменевшего зеленого сыра, из которого сделана луна по версии некоторых упрямых мракобесов.

И чтобы проверить эту версию, рот решил доплыть до баржи, несмотря на то, что перед ним было сто метров. Его предусмотрительно поставили на якорь посреди Енисея, чтобы этот бесценный лунный сыр не был разграблен.

Рот бросился к воде, призывая нас заняться его одеждой, а перед девушками раздеться догола. Кстати, те случайные девушки, к которым мы подсаживались, совсем не ценили этот жест и сразу же смущенно уходили. И уже довольно непоседливый рот нырнул в воду и поплыл вниз по течению к барже.

Если вы не сибиряк и никогда не пробовали купаться в Енисее даже летом, то лучше и не пытайтесь. Почти везде там очень сильное течение, и вода очень холодная даже летом. Многие из несчастных самоубийц, решивших спрыгнуть с муниципального моста, попадая в стремительное течение, сразу же думают о том, чтобы утонуть, но уже слишком поздно. Почти никому из них не удается выплыть из порогов. Я хорошо знал все это, спускаясь по склону, так как сам довольно часто купался в нем. Плавание в Енисее выглядит так: в пяти метрах от берега, где течение не такое сильное, можно еще нырнуть по грудь. Но стоит погрузиться чуть дальше, как его тут же закручивает мощным течением и он плывет дальше. Здесь вы уже должны заблуждаться, что на берегу есть сила, чтобы не оказаться слишком далеко от своих вещей на берегу. Очень бодрит утром и мгновенно снимает практически любое похмелье. Если, конечно, с вашим сердцем все в порядке.

Я думаю, что его рот прыгнул в Енисей, тоже довольно быстро испугался, но было слишком поздно, чтобы включить возвратное движение. Он довольно легко смог добраться до этой баржи благодаря тому, что сам ручей привел его туда. Там он подтянулся, залез на нее и стал бегать голым по ней, прогоняя ветер реки. По дороге он принес и показал нам издалека кусочек того самого зеленого сыра. Наконец до него начало доходить, что с таким сильным бегущим спиной он уже не сможет выбраться. В отчаянии он начал размахивать руками, держа в руках несколько рыбаков. Но те, кто видел его голым, как Голлум, просто смеялись и проплывали мимо.

Был вечер, в Енисее становилось все холоднее, и ротан, наконец, решил плыть обратно. Он отступил от баржи и тут же понес ее в сторону муниципального моста. И мы с Ан-яни побежали за банком, неся его одежду. Инь-Яни и вещи очень быстро отставали, и я пересекал залив за заливом, ожидая на каждом шагу не увидеть его голову над поверхностью и ныряя за ним, чтобы вытащить его ослабевшее тело из воды.

Но после того, как двести ослабевших ртов были доставлены на берег, в обесцвеченной руке он судорожно сжимал какой-то зеленоватый камень ядовито-зеленого цвета. Это было изделие серного производства. И вот мы узнали, что было на той проклятой барже, за которую чуть не утопили рот. Не самогон зеленый сыр, а зеленая сера, которую черти суют в свои котлы в ад.

Я работаю в сфере торговли. Сегодня у меня были клиенты — две армянки (мать и дочь). Платье им понравилось, но цена кусалась. Тогда мать со всей серьезностью проблемы: «Девочки, сделайте скидку! Я хороший гинеколог. Сделай доброе дело сегодня, а завтра я сделаю аборт». Более щедрого и потрясающего предложения в моей жизни еще не было :))))))

Подробнее о Квартирной проблеме и обещаниях. Я слышал эту историю от одного известного испанского физика.

Во время его молодости, которая пришлась на конец правления Франко, Испания жила довольно бедно. Его семья тоже не купалась в деньгах. Отец, будучи республиканцем, числился в списках расстрелянных в Гражданскую войну. После войны была амнистия, но ему по-прежнему не разрешали преподавать (он был талантливым педагогом). «У меня нет денег на твой университет, — сказал он сыну, — иди работать в школу». Но сын был полон решимости получить высшее образование. Мама помогала, помогала, пережила зиму, но уехала учиться в другой город. Он снял дешевый номер, внес депозит, номер на побережье, заплатил вовремя. Когда он решил переехать, владелец отказался вернуть залог. «Есть повреждения, есть пятно и есть царапина», — сказал он с насмешливой улыбкой. Студент был возмущен — эти царапины и пятна были, когда он вошел. «Я ничего не знаю, тебя отшлепают, завтра получишь манки», — ответил хозяин. Студент попытался поговорить с хозяином по-хорошему, но тот рассмеялся ему в лицо. Сумма была заметной, особенно в его обстоятельствах, но больше всего героя рассказа возмущала несправедливость. И тогда он принял решение. Я пошел по хозяйству, потом собрал свои вещи. Утром, в день отъезда, я встал рано и начал методично разрушать комнату молотком. Он разбил посуду, сломал мебель, сделал вмятины в полу и стенах, сломал дверь. Затем он взял вещи и ушел. — Была ли такая ярость? спросил я. «Нет, — ответил он мне, — я был очень возмущен, но я не сокрушал все от злости. Я даже устал разбивать там все подряд. Я просто решил, что в следующий раз трижды подумаю, прежде чем грабить другого гостя. Он забрал у меня депозит в счет возмещения ущерба — Ну, я гарантировал ему возмещение ущерба. Я просто сомневаюсь, что даже тройного депозита ему хватит, чтобы загладить свою вину. «

Ода тканям. Нет, это не то, что вы думаете, — и некоторые даже лукаво усмехаются. Мы будем говорить о полотенцах для ног, в истинном смысле этого слова — двух прямоугольных кусках плотной хлопчатобумажной или фланелевой ткани размером примерно 30х60 см. Но не только для них. Полотенца для ног имеют одну замечательную особенность: каждое из них имеет четыре угла и две стороны, то есть их можно перемотать восемь раз новым полотенцем для ног. В армии, например, мы мылись раз в неделю, а также раз в неделю после бани нам выдавали полотенца (1988-1990). В Российской империи и в СССР, до массового строительства комфортабельного жилья при Хрущеве, большинство населения жило без удобств в виде ванны или душа и традиционно ходило в туалет, к тому же раз в неделю. И повседневная обувь, также у подавляющего большинства (кто мог себе это позволить) были ботинки. В сапогах ходили и солдаты, и офицеры, и купцы, и промышленники, и влиятельные крестьяне, и слуги, и даже фаворит Поклонской, император всея Руси, и т.д., и т.п., и т.д., и т.п. Николай II на всех парадных портретах в полный рост, которые я видел, был в сапогах. А как вы думаете, носил ли он чулки с подтяжками под сапогами? Тогда еще не было технологии резинок в ткани. Колготки, их родственники, шатались, и я не думаю, что это заставляло меня чувствовать себя неловко или ущербно. В советское время уже была такая ретро-загадка: «Почему Сталин ходил в сапогах, а Ленин в ботинках?». Одним из вариантов большинства неправильных ответов был: «Потому что он не мог свернуть полотенца для ног». Правильный ответ — на земле (из чего). По моим воспоминаниям, когда я в детстве гостил у бабушки в деревне, большинство мужчин, особенно старшее поколение (почти 100%), носили сапоги, а зимой переодевались в галоши с галошами, а также полотенце. — Дедушка, тебе жарко в сапогах? — спросил я летом, глядя на свои сандалии (всегда с носками). — Затем я пройдусь сапогами по тор, стерне и лужам. А ты? Дедушка улыбнулся. — Нет, я не пойду! Бабушка будет ругать! «Ты будешь хорошо питаться, быстро расти, и мы сделаем тебе такие же сапоги», — топнул ногой довольный дед. Вот это и есть сельская педагогика, и, кстати, удивительно работоспособная. В армии на КМБ (курс молодого бойца) сержант учил: намочил ноги, зашел в комнату — не спеши сразу заматывать, потерпи минут двадцать, дай сапогам немного подсохнуть, потом закатай обратно, с той частью ткани, которая была на голенище, и она снова будет на ногах сухой. Представьте, в армии запасные носки в карманах носить, а после смены одежды мокрые и грязные. как-то не комильфо. По моим подсчетам, мои армейские джутовые ботинки, выданные на год, без ремонта, при таких нагрузках и бегом, и тренировочным шагом, практически не снимались (только несколько раз, когда «парадку» с ботинками надевал), прошли 10-15 тыс. км. Какая современная обувь может похвастаться таким «пробегом»? Мама прислала шерстяные носки, собственноручно вязанные по современной технологии (в подошву и пятку была вплетена дополнительная нейлоновая нить). И что вы думаете? Носил нафиг, достаточно, с простым носком внизу (я их стирал каждый вечер), в сапогах ровно неделю. Фу, скажут «эстеты», а запах от недельных полотенец? Ну, да, не без этого. Но человек такой зверь — он привыкает ко всему и перестает замечать. Хорошо известен факт, что в средневековых европейских городах, особенно в Париже, камерные горшки выливались из окон прямо на улицу, прохожие и скот гадили в одном и том же месте. Везде был мусор, никто его не убирал, но я думаю.

Эти запахи никого особенно не напрягали, это было нормально, к ним привыкли с детства, никто с восклицанием фи, зажав нос, не врезался в стену, и они вообще не мылись. В средневековой Японии не разводили скот и не ели мясо (вообще не ели, об этом можно прочитать в очень достойной книге Джеймса Клавеллы «Сёгун», которая помогает понять менталитет японцев). И вот в Японии поля удобряли человеческими экскрементами, растворенными в воде и вымоченными. Если самурай сидел в большом деле на улице (абсолютно нормальное явление), то какой-нибудь крестьянин тут же начинал возиться, прося подобрать в конце. Так же, как охота на наших бездомных за пустой бутылкой. Если бы средневекового жителя привезти в наш мегаполис, то он был бы очень удивлен и возмущен до тошноты, до рвоты при дыхании здесь, от него сразу так воняет выхлопными газами. А для нас это нормально, мы привыкли к этому и просто не замечаем. Наверное, наше современное отношение к естественным запахам очень далекое, поверхностное, навеянное с детства воспитанием и отношением взрослых и других детей. Не секрет, что на некоторых женщин действует как афродизиак запах сильного, молодого, вспотевшего, как правило, здорового мужчины. Вроде бы запах, резкий и не очень приятный, но почему-то очень возбуждает, против природы не попрешь. А что неприятно — это предлагается, это нам с экранов, в рекламе дезодорантов и т.д. Дети, декларируют), а потом декларируют), а потом декларируют), а потом) Включается воспитание: нельзя, кака, Веселость, это плохо, насколько он тут же продемонстрировал, видевший это, «счастливый» молодой отец, бормочущий в туалете. Никаких предложений в мире животных, моя собака на прогулке с удовольствием нюхает яд других собак, и, насколько я знаю, новорожденные слонята в месячном возрасте активно начинают есть навоз своих родителей, чтобы создать в своем кишечнике колонию микроорганизмов, позволяющих им переваривать грубую растительную пищу. А если завтра нам всем внушат, что, например, запах Земли — это плохо, просто ужасно. С этим запахом приходится бороться с помощью специальных дезодорантов и освежителей, закатывать в асфальт, огораживать как можно больше поверхности. Врачи и ученые будут представляться, говорить о гигиене, о вреде для здоровья Земли. Они расскажут нам, как вредно видеть сырую землю, вдыхать ее запах, психологи — что это может привести к серьезным психическим заболеваниям. Мы будем ругать своих детей за землю на ботинках. Дети в детском саду и школе будут кричать, фу, ты вымазался в земле, оставь, от тебя воняет и т.д., смотреть, через несколько поколений у кого-то уже будут рвотные рефлексы от запаха земли после «Дождя». У меня есть друг, военный, который в конце девяностых годов попал в международную миссию ООН в одной из центральноафриканских стран, почти на экваторе. Несмотря на кучу предварительных прививок, он, как и вся миссия, постоянно болел, то кишечными расстройствами, то кожными язвами неизвестной этимологии. То сыпь, то стригущий лишай, то просто непонятное покраснение значительных участков кожи с сильным зудом. Сам он, по специальности, был военным врачом, но ничего, кроме антибиотиков, персоналу миссии предложить не мог. Его самого просто мучил этот недуг, своего рода банальный фурункулез, который в обычных условиях элементарно лечился курсом из пяти-семи инъекций. Далеко от его слов. Жара, высокая влажность, ходишь весь мокрый,

Одежда постоянно влажная, если сразу ничего не удалить с изделий или постирать, то форма выйдет махом. Я взял в помощники одного из местных жителей, чтобы постирать то, что нужно, чтобы выйти на улицу, спастись от инструкций. Чернокожий мужчина в возрасте около двадцати лет, очень атлетического телосложения, хорошо владеющий пиджин инглиш (упрощенный английский). Очень умный, но ужасно ленивый. Видя, как я кипячу инструменты, чтобы откопать еще один кипяток для себя, он говорит: «Ты — белый человек — человек больше, потому что много моешься». Я — нуга — никогда не болею, потому что моюсь только когда очень грязно, а ты — каждый день. Я рассказал ему старый бородатый анекдот: «Как найти черного человека в темноте? Достаточно понюхать. «Он не обиделся. — Моя мать — моя жена говорила: потеешь — не вытирай и тем более не стирай, пусть все останется на тебе, тогда не будет больно. Вот жена Ана-Вана (полных тридцать пять, рыжая, довольно симпатичная ирландка) моется каждый день по три раза, а потом бежит лечиться, вся ее задница теперь в дырках от уколов. — Вы ясно понимаете? — Душевая ограда была очень символичной (удобства на улице, но мы приносили воду в нашу миссию, специально очищали каждый день с помощью бака). — И ей это нравится! Она катается там на пальцах ног. Только он не замолкает и не сдается — сначала улыбнулся, потом пробормотал Нуга. Я не сказала ему, что позавчера, когда он все еще не пришел в себя, я ворвалась в свое бунгало с диким, истерическим криком Анны. У нее была какая-то плесень на гениталиях, вокруг гениталий и вокруг ночи. Такой красивый, глубокий стальной цвет с изумрудным оттенком, а днем она просто разговаривала с Нугатом и проводила пальцем по одному из ритуальных шрамов на его атлетической груди. — Я сразу же вымыла руки с мылом, — всхлипывала она. И тогда я подумал. Они живут в симбиозе с нашим организмом, в нашем кишечнике лак и бифидо бактерии, которые подавляют другую патогенную флору, почему это не может быть на нашей коже? Бактерии, к которым у нас с детства «железобетонный» иммунитет, но создают среду, препятствующую другим микроорганизмам развивать различные заболевания. И мы постоянно и неустанно смываем эти полезные бактерии с помощью мыла и других средств. По аналогии, вот как это было раньше: мы каждый день делали промывание кишечника антибактериальными средствами, а потом жаловались на непрекращающуюся диарею. А запах был лишь побочным эффектом жизни наших бактерий, не более того. Кроме того, события «понеслись вскачь», он забыл об этом разговоре и своих мыслях. Воины племени были враждебно настроены к правительству и держали его в яме более трех недель, как Зиндана, бросая туда раз в день две свежие кукурузные лепешки и две пластиковые полуторафунтовые мутные с соленой водой. Естественные потребности приходилось справлять в одном и том же месте, в яме. По его словам, за это время он настолько привык к запахам фекалий и немытых тел, что они не вызывали у него никаких отрицательных эмоций. Потом им удалось сбежать и почти неделю пробыть в джунглях, чтобы выйти «своими силами» (это отдельная история — как-нибудь расскажу). Самое удивительное, что, хотя речь идет о веществе, его фурункулез полностью прошел, и ничего нового не появилось. Приехав домой, он провел ряд исследований, обдумал диссертацию и даже попытался добиться, чтобы статью напечатали в «Медицинском журнале». Но коллеги-бактериологи только посмеивались: Hygiene Semper. Ну да, скажете вы, с помощью гигиены были побеждены многие страшные болезни, которые в прошлом вызывали пандемии.

Я могу почти согласиться с вами, холера и дизентерия — да, но вот вопрос: спасает ли вас от гриппа, передающегося воздушно-капельным путем, то, что вы принимаете душ дважды в день и моете руки после посещения туалета и перед едой? Спасла бы вас гигиена от легочной чумы, которая также передается воздушно-капельным путем и пандемия которой практически опустошила Европу в Средние века? Спасают только очень сильный иммунитет и разумные меры предосторожности. И снова врачи Японии начали бить тревогу. Выявлено резкое снижение иммунитета в последнем поколении. И винят в этом, прежде всего, антибактериальные средства (гели, мыло, салфетки и т.д.), затем продукты питания с консервантами и т.д. Добавки и только потом антибиотики. Потому что использование антибактериальных препаратов стало повсеместным и бесконтрольным. Как слоган у хорошо известного средства: «Убивает все хорошо известные микробы!». Все, что для этого нужно? Мой дед в сибирской деревне, когда ездил в лес, никогда не брал с собой воду. — Что я не найду воды в лесу? — И пил, оберегая воду из лужи, часто в нескольких метрах от поилки лошади. И в то же время хвастался, что его желудок никогда в жизни не болел. Недавно я прочитал инструкции для тех, кто посещает Индию. Настоятельно рекомендуется, не вступать ни в какие контакты с местными жителями вне туристических зон, не посещать трущобы, не покупать уличную еду, не купаться в пресных природных водоемах, не пользоваться и не чистить зубы водопроводной водой, не посещать массовые местные мероприятия, не ездить в местном общественном транспорте, не прикасаться, не мыть руки, глаза и снос и т.д. А местные аборигены прекрасно себя чувствуют и интенсивно размножаются. Недавно я видела молодую маму с мальчиком лет двух, гуляющую в парке. Ребенок подобрал с земли маленькую ветку сирени, уронил ее на кого-то, тут же истерично закричал: бросайся немедленно! Это Кака! И сразу же ручки с антибактериальной салфеткой… какая Индия? Скоро ему будет опасно выезжать на Московскую кольцевую автодорогу. Конечно, я сильно преувеличиваю, нет, я не думаю, что я там вонючий бородатый мужик, который прогрессировал, чтобы вернуться к «истокам». Я каждый день принимаю душ, меняю белье с носками (долг благородства обязывает) и пахну от себя духами, а не старею потом, но в последнее время я четко поняла, что во всем должна быть разумная мера. О, как нам не хватает чувства меры. Во всем… давайте вернемся к нашим ботинкам. Я прекрасно понимаю, что обувь, как предмет одежды, почти умерла, но кто-то должен был спеть последнее «Слава!». А с сапогами, в лес, на рыбалку — еще мотоциклисты заворачивают, но ничего удобнее нет…

Длинный — сильный год, когда улицы по ночам были пусты и поймать такси было нереально, поздней осенью (или ранней весной практически бросали под мою машину. Я останавливаюсь, спрашиваю, в чем смысл, зачем было так рискованно останавливать машину? Я вижу, что женщина — невероятно красивая чернокожая брюнетка, дрожащая от холода и очень взволнованная, настоящее беспокойство на очаровательном лице. Он просит поднять его, говорит, срочно, обещая все рассказать по дороге. Всегда трудно отказать красивой женщине, а в такой ситуации еще труднее, поэтому я согласен. Он называет адрес, идет туда, где она изливает мне душу. Оказывается, сегодня ей на работу позвонила больная мать (а может, больной отец, хоть убей, уже не помню, ушла в вечность, да это и не важно). Родитель (или родители) внезапно заболел и на всякий случай решил поехать туда прямо с работы и, возможно, остаться на ночь. Прибыли, вызвали скорую помощь, потом она, она выглядела, выглядела нормализовавшейся и собиралась лечь спать. Перед сном она, конечно, позвонила мужу, но он неожиданно не взял трубку. Она звонила таким образом снова и снова — результат был нулевой, никакого ответа. И где же в такое время находиться, если не дома? Казалось, что он просто выдернул телефонный провод из розетки. Она закончила с женским чутьем, что для этого должна быть какая-то причина, и, вероятно, очень неприятная для нее, и бросилась на улицу, чтобы поймать такси. Целый час она стояла на холоде, но ни одна из редких проезжающих машин не остановилась, кроме моей, конечно, и то, ради этого ей чуть не пришлось повторить подвиг Анны Карениной. И вот мы приехали по адресу, который ей назвали. Женщина, попросив на всякий случай подождать ее минут десять, пока она на месте выяснит, в чем дело, легко и грациозно зашагала к подъезду. Через минуту из окон одной из квартир раздались женские крики, шум, похожий на драку, и звон разбитой посуды. Через несколько минут две растроганные девственницы выскочили из подъезда, на ходу натягивая юбки и закрепляя верхнюю одежду, промелькнули мимо моей машины и свернули за угол. Затем еще несколько минут диких женских криков из окна, в ответ какие-то вялые, как бы оправдывающие мужские голоса, хлопанье дверью до упора, и наконец мой пассажир выходит из подъезда с видом казни пантеры. Он садится в машину, со слезами и болью в голосе произносит «Пожалуйста, вернись, я не могу здесь больше находиться», а по дороге с горечью подробно рассказывает мне, как только что нашла полный стол выпивки в ЕЕ квартире и ее муж, а с ним и его начальник с двумя непристойными женщинами. «Вы только что их видели?» Согласен, это какие-то вокзальные шлюхи, лачуги с заскорузлыми руками? На кого ты меня поменял, как ты мог, как ты мог! На самом деле, они казались мне обычными девушками без особых характеров. Но поняв, какого ответа от меня теперь ждут, я проявил полное понимание и согласие и кивнул, как китайская болванка… — точно, какая-то зачуханная Шушандра. Я не понимаю, как ваш муж, чтобы иметь такого испорченного мужа, такую шикарную женщину, красавицу, мог нивелировать эти синяки (на самом деле у меня даже душа не лежала, она действительно была не просто красива, а я бы сказал, величественно красива, но она была величественно красива, а в гневе была вдвойне) — кругом, гроздья, куриные комочки, кривоногие шлюхи. До сих пор не знаю его босса. Представьте себя таким солидным, жена, трое детей.

Завтра она будет знать о своем возлюбленном все, вплоть до мельчайших подробностей. Представьте себе, эти два подонка, как только появилась свободная территория, подходящая для блуда, не теряя ни минуты, устроили грязную оргию с какими-то грязными проститутками. Да, нормальный человек с таким полем не будет сидеть на одном поле, извините. Вот как это можно назвать: «Конечно, беспредел, как же иначе, — согласился я, проявляя сочувствие, — вот у меня то же самое, моя сучка тоже подвернулась, поменяли при первой возможности» Точнее, «моей» у меня тогда не было. Только два раза в неделю я входил (исключительно для того, чтобы облегчиться) в общежитие рядом с довольно безмозглой, но невероятно грудастой медсестрой. С ней была похожая договоренность, она встречалась по понедельникам и четвергам (правда, за этим стояла неточность, может быть, по вторникам и пятницам), однажды без предупреждения пришла в среду, и оказалось, что в этот день недели к ней пришел совсем другой гражданин. На самом деле, ей, как и ей самой, было абсолютно наплевать на это предательство (кроме потрясающих сисек, конечно). Он просто перестал к ней ходить и пошел по дорожке памяти (я не помню человека с давних пор, но я все еще помню Самбо). Но в данной ситуации это воспоминание о ней должно было помочь. Вполне возможно, что на самом деле вы не затягиваете, делитесь собственным опытом и тем самым легко предстаете перед моим довольно сердитым попутчиком в несчастье. И вот, во время разговора, рассказывая друг другу о своих проблемах, мы поехали в дом ее родителей. А потом она вдруг предложила: «А знаете, я совсем не хочу спать. Если вы не торопитесь, может, давайте посидим в машине, выпьем, поговорим? Просто беги домой, я проверю, все ли в порядке с мамой (или папой), а ты, пожалуйста, сходи в ночной ларек и купи чего-нибудь покрепче. Такое тяжелое настроение, очень хочется тупо напиться. Не отказывайтесь, составьте даме компанию. Возьмите деньги, если это необходимо. Конечно, я не взял у дамы деньги на выпивку, но ее предложение показалось мне очень заманчивым. Чрезвычайно красивая женщина и в гневе, очаровательный двойник, стройная, глаза как у дикой кошки, по возрасту была максимум на пять-семь лет старше меня, около тридцати, так что в самом прекрасном возрасте для женщины, Пригласила меня выпить с ней и явно не шампанского. Как вы можете отказаться от такого предложения? Потом добраться до дома пьяным (если кто об этом думал) на тот момент для меня не было абсолютно никакой проблемы — я знал мерс, машину и по его мнению достаточно уверенно, а гаишники были голодные и добрые, всегда, всегда освобождали и за достаточно скромную плату. Тогда я ответил, что лучше подождать ее здесь, и мы вместе пойдем за алкоголем. Выбрали бутылку водки с ее, кажется, Распутиным (наверное, многие помнят, там на этикетке был портрет), ставку, коробку со сладким входом. Уточню, напротив, но совсем не рядом, там была довольно широкая асфальтированная площадка и машину поставить было негде… пили, разговаривали, еще пили, постепенно моя королева побледнела и уже без стеснения стала лезть на меня. Я уже начала подумывать, не пора ли отправиться в ближайший отель и снять уютный номер, как вдруг, ни с того ни с сего, у меня возникло желание отмахнуться от своего недостойного мужа прямо здесь и сейчас,

она решительно расстегнула пояс моих джинсов, затем молнию и, практически не спрашивая моего согласия, с бешеным энтузиазмом начала замышлять то волшебное действо, которым десять лет спустя прославилась легендарная Моника Левински. В то же время, хотя я был немного смущен, я в принципе не возражал против того, что моя скромная личность таким образом послужила инструментом великой и справедливой мести. В это время к подъезду подкатило такси, из него беспокойно выскочил немолодой мужчина и неуклюжей походкой устремился к подъезду. Моя прекрасная мстительница, на мгновение оторвавшись от своего восхитительного занятия, грациозно поднимает голову, презрительно смотрит в его сторону и язвительно замечает: «А вот и наш босс, примерный семьянин, любящий отец трех пузатых дочерей. Мои слишком горды, чтобы сразу после такого позора прийти просить прощения, но этот хитрый урод, видимо, немного протрезвел и тут же бросился убеждать меня не выкладывать все об их подвигах своей жене. Позорная собака. Трахни его лысым. Особенно утром, я сначала заеду к ней на работу, расскажу все об этом ублюдке, пусть знает, с каким подонком она живет. И закончив свою обвинительную речь, равную по интенсивности речи советского прокурора на старых кадрах кинохроники Нюрнбергского процесса, моя обожаемая фурия продолжила свою священную оральную миссию с таким мстительным безумием оскорбленной женщины, что я даже начал всерьез опасаться за сохранность самой важной части моего грешного тела. В то же время в достойных, ритмичных движениях вперед-назад ее гордо поднятой головы чувствовался какой-то неописуемый великий праведный триумф победителя.

П.С. Я бы очень хотел, чтобы эта женщина была жива и здорова сегодня, чтобы она случайно наткнулась на эту скромную записку и вспомнила того сопливого мальчишку, которому она когда-то так наглядно преподала урок, насколько опасной может быть простая неверность. Делайте свои собственные выводы, люди.

Офис. Штаб-квартира. Напряженный рабочий день делового человека. Телефонный звонок. В трубке раздается нежный девичий голос: — Алло, вы взрослый? — Что. Как будто, да. — Читали ли вы Библию? — Она читала. — Знаете ли вы, как на самом деле зовут Бога? — Как? — Иегова. — Подожди, я пишу. Как вы сказали? -Iee. — Да! Ира, Елена, Галя, Оля, Вика, Анюта, да? — Правильно. — А фамилия? — Чей? — Ну, вы же сами сказали: первое имя — Иегова, а последнее? — Какое первое имя? — Иегова, твой ад! Вы хотите записаться на прием? — Да, мне все равно! Если он имеет дело со мной, пусть записывает через секретаря. — Ты шутишь? — А ты? Откуда у тебя мой телефон? — Вы получаете свой телефон из открытых источников. — Прямо из Библии, что ли? — Нет, с базы. — На какой базе был приобретен горб? «Я иду в ад, Антихрист!». Вы будете гореть в аду, я вам обещаю!» Итак, девушка, ваш номер на удержании, пожалуйста, не отходите от телефона ближайшие полчаса, сейчас к вам подъедут. — Кто будет вести машину? — Пара грешников из службы безопасности, которые хотят записаться в вашу секту. — Дядя, я пошутил, пожалуйста, пусть никто не приходит. — Нет, вы оскорбили мои самые святые чувства и отняли драгоценное время, так что за базар придется ответить. — Я не по своей воле, нас заставляют дезинфицировать как минимум двух человек в день, иначе они до смерти боятся это оставить. — Ну, тогда скажите прямо сейчас: «Иегова — мудак». Я не могу. — Ну, есть у вас в доме электричество — поставьте паяльник? — Ладно, хорошо. Иегова — мудак. — А как насчет настоящего имени Бога? — Зап. Я имею в виду, я не знаю. — Это одно и то же. И пообещайте, что завтра пойдете и запишетесь в другую секту, более полезную для девушки, ну, скажем, кройки и шитья. — Хорошо, дядя. Извините за несанкционированный звонок. — Бог простит, но не обращайтесь ко мне. -Пи-пи. — Иегова! Они поймут это в середине рабочего дня.

Дениска как-то свел Дениску с албанцем Валмиром. Очень приличный парень, инженер, про таких говорят — мухи не обидит, в очках, вот такой: спокойный, рассудительный, порядочный. Ну, как судьба распорядилась вовремя, когда они иммигрировали, пробивались через местные препоны, одновременно поднимались на лидирующие позиции, и как-то так получилось, что в процессе работы Дениска оказался ему должен. Нет, не деньгами, просто он очень помог Деннису, это была отдельная история (как-нибудь напишу). В общем, Деннис Уолмир поблагодарил и сказал — если что, я буду сволочью — не забуду и т.д. Забудьте о долге… а в пятницу вечером — бойтесь.

— Здравствуйте, — говорит он. Как дела? Хочешь поохотиться? Просто завтра утром первым делом понадобился Деннис, я сразу понял, что что-то случилось, но, как говорится, друг в беде — это друг. Вот он и говорит — дела хорошо, как у тебя дочь (у дочери была врожденная патология почки, тогда они готовились к операции). Валмир Дениска, в ответ — да, все отлично, приходите завтра утром, часам к 8, за технику не беспокойтесь, я все подвезу.

Анекдоты из России, мемы и истории