olhanninen
Недавно праздновали 120 лет со дня рождения великого советского поэта В. В. Маяковского, а мне вспомнился старый анекдот времен моей юности, а, может, и более древний анекдот с юмористическими стихами, где упоминается С. А. Есенин, аналогичный юбилей которого Россия будет справлять через два года. Великие советские поэты, пролетарской и крестьянской направленности.
Прям серп и молот во плоти.
Короче, анекдот про них.
Выходит из нэпманского кабака на Тверской улице Владимир Владимирович Маяковский, как обычно, в эйфорическом настроении и с двумя очаровательными и не очень недоступными горячими поклонницами его творчества и вообще всего поэтического.
— Владимир Владимирович, — с придыханием спрашивают млеющие девушки, — а правда ли, что Вы можете сочинить стихотворение на любую тему?
— Безусловно, — усмехается , перекатывая папиросу из угла в угол рта, поэтической наивности юных прелестниц ветеран политической и социальной рекламы Маяковский.
— А вон пьяница в канаве лежит, про него сможете?
— Легко! Секундочку! Пожалуйста, готово! — и громогласно рокочет знаменитым басом:
Лежит
Безжизненное
Тело
На нашем
Жизненном Пути.
Вдруг из канавы раздается в ответ приятным, тоже достаточно известным и слегка угрожающим тенорком с хрипотцой:
— Ну, а тебе какое дело?
Идешь с блядями, и иди!
Маяковский ревниво подхватывает под руки девушек:
— Пойдемте скоренько, девушки, это Есенин.
По-моему, этот анекдот про поэтов Серебряного века добрый, хоть и гармонь, русский народный инструмент. А вы как считаете, друзья?
Интересно, а когда это он появился? Хотя бы примерно время? Гуглила упорно, яндексила старательно, но ничего не нашла, кроме разных версий.
Анекдот про есенина и маяковского
Утром 28 декабря 1925 года Россию разбудила страшная новость: тридцатилетний Сергей Есенин найден мертвым в ленинградской гостинице "Англетер"(См. фото 379) . Он повесился на водопроводной трубе в своем номере. Сергей Есенин во многом являлся противоположностью Маяковскому. Если Маяковский был поэтом большого города и революции, то Есенин воспевал русскую деревню. Их контакты ограничивались главным образом полемикой, особенно в начале 1920-х, когда Есенин примкнул к противникам футуристов — имажинистам . Когда во время американского турне у Маяковского спросили о Есенине, он назвал его "безусловно талантливым, но консервативным", добавив, что тот "оплакивал гибель старой кулацкой "деревенщины" в то время, когда борющийся пролетариат Советской России вынужден был с этой "деревенщиной" бороться, так как кулаки прятали хлеб и не давали его голодающему городу". Однажды он обронил шутку по поводу пристрастия Есенина к алкоголю. Шутка была грубой, но не лишенной оснований.
Есенин вел разгульную жизнь, особенно в период непродолжительного брака с экспансивной и эксцентричной танцовщицей Айседорой Дункан .
Турне по Европе, которое они предприняли в принадлежавшем Дункан пятиместном "бьюике", сопровождалось ссорами, дебошами в ресторанах и пьянками Есенина. Осенью 1925 года Есенин пребывал в очень плохом состоянии, у него случались приступы белой горячки и галлюцинации, вследствие чего 26 ноября его поместили в московскую психиатрическую клинику. Положение ухудшалось эпилепсией (которая, равно как и алкоголизм, по-видимому, была наследственной) и глубокой депрессией, порождавшей мысли о самоубийстве, — поэтому дверь в его палату постоянно держали открытой. 21 декабря Есенин по своей воле прервал лечение и покинул клинику — возможно, потому что услышал от врачей, что ему осталось только полгода жизни. Через два дня он уехал в Ленинград, где покончил с собой. У Маяковского, постоянно носившего в себе идею самоубийства как реальную возможность, смерть Есенина включила ряд защитных механизмов. За последние годы ушли из жизни несколько крупных поэтов — Гумилев, Блок, Хлебников, но ни одна из этих утрат не вызывала у Маяковского столь мучительной реакции, как самоубийство Есенина.
Несмотря на то что, по словам Лили, Маяковский "из принципиальных соображений" не показывал "свое хорошее отношение" к Есенину, он считал его "чертовски талантливым" и в некотором отношении родственной душой — таким же ранимым, вспыльчивым и вечно ищущим, как он сам, таким же отчаянным. Первая жена Есенина, актриса Зинаида Райх , в 1922 году вышедшая замуж за Мейерхольда , не ощущала никакой разницы между душевным состоянием Есенина и Маяковского:
"внутреннее бешеное беспокойство, неудовлетворенность и страх перед уходящей молодой славой". После самоубийства Есенина соблазн уподобить их судьбы одна другой стал еще сильнее, тем более что Маяковский наверняка знал, что Есенин не впервые пытался покончить с собой. Кроме того, в стихах Есенина мотив самоубийства встречался не реже, чем у него самого. Как и Маяковский, Есенин был, по определению Анатолия Мариенгофа, "маниакален" в своих мыслях о самоубийстве. Прежде чем повеситься, Есенин порезал себя и собственной кровью написал прощальное стихотворение, которое заканчивалось строками: "В этой жизни умирать не ново, / Но и жить, конечно, не новей".
На следующий день стихотворение было напечатано во всех газетах. "После этих строк смерть Есенина стала "литературным фактом", — прокомментировал Маяковский. Только превратив гибель Есенина в литературу, только абстрагировав ее, Маяковский мог справиться с собственными чувствами.
В конце января он поехал в трехмесячное турне по югу России. Тема самоубийства присутствует постоянно и в его выступлениях, и в вопросах публики, — и когда в Харькове его спрашивают о Есенине, он раздраженно отвечает:
"Мне плевать после смерти на все памятники и венки. Берегите поэтов!" Для того чтобы смириться с самоубийством Есенина, он пытается писать о нем, но работа продвигается вяло. Несмотря на то что он думает об этом "изо дня в день" на протяжении долгой поездки, он не может "придумать ничего путного", единственное, что лезет в голову, — это "всякая чертовщина с синими лицами и водопроводными трубами".
Причина, не позволявшая ему писать, заключается, по его словам,
"в чересчур большом соответствии описываемого с личной обстановкой. Те же номера, те же трубы и та же вынужденная одинокость".
И хотя здесь Маяковский имеет в виду внешнее сходство — одинокий поэт в гостиничном номере, — очевидно, что смерть Есенина пробудила у Маяковского незваные мысли. В это время условия его собственной жизни в корне переменились, будущее представлялось смутно. Он должен жить с Лили в одной квартире, но не в качестве ее мужа. Как сложится его жизнь, кто заполнит эмоциональную пустоту, которую оставила после себя Лили?
Результатом трехмесячных творческих мук стало стихотворение "Сергею Есенину", которое Маяковский отдал в печать в конце марта. Оно приобрело мгновенную известность, рукописные списки распространялись еще до того, как стихотворение было напечатано. "Сразу стало ясно, скольких колеблющихся этот сильный стих, именно — стих, подведет под петлю и револьвер, — писал Маяковский в очерке "Как делать стихи", посвященном главным образом есенинскому стихотворению.
"И никакими, никакими газетными анализами и статьями этот стих не аннулируешь. С этим стихом можно и надо бороться стихом и только стихом".
Стихотворение Маяковского должно было, по его словам, "обдуманно парализовать действие последних есенинских стихов, сделать есенинский конец неинтересным", потому что "все силы нужны рабочему человечеству для начатой революции, и это <. > требует, чтобы мы славили радость жизни, веселье труднейшего марша в коммунизм".
Для того чтобы "сделать есенинский конец неинтересным", Маяковский решил парафразировать последние строки стихотворения Есенина:
В этой жизни помереть не трудно.
Сделать жизнь значительно трудней. Эти строки являются ответом не только Есенину, но и той глубокой боли, которую Маяковский выражает в начале стихотворения:
Вы ушли, как говорится, в мир иной. Пустота.
Летите, в звезды врезываясь.
Ни тебе аванса, ни пивной.
Нет, Есенин, это не насмешка.
В горле горе комом — не смешок.
Вижу — взрезанной рукой помешкав,
собственных костей качаете мешок.
Человек, формулировавший мысль о том, что самоубийство Есенина подведет "колеблющихся" "под петлю или револьвер", прекрасно знал, что и сам он принадлежит к этой категории; в действительности стихотворение "Сергею Есенину" должно было "аннулировать" прежде всего мысли о самоубийстве у самого Маяковского. Еще через год, во время посещения Ленинграда, он попросил извозчика объехать "Англетер" стороной — не мог видеть здание, в котором Есенин покончил с собой.