Анекдот про писюна
Совсем недавно судьба свела меня со старым знакомым, Стасом, которого я не видел семь лет. В связи с этим я решил описать несколько эпизодов из жизни этого персонажа, без глупостей, знакового в моей жизни.
ПУЛОВЕР Когда мы с Мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Он был неадекватным человеком, но, возможно, это была не его вина. Он страдал от какого-то отклонения, похожего на нарколепсию (когда люди неожиданно засыпают), только он не засыпал, а застревал. Молча и. То есть, сначала он застрял в чем-то, а потом без всякой причины, без рифмы или повода, он остановился и пустил слюни. Он пришел в себя только после того, как весь класс со словами «Смотрите, Ребе, они опять разрядили его трусливые батарейки!» начал надевать ему наручники на шею и затычки на задницу. За спиной его называли дураком, но сказать такое в лицо было как-то обидно, поэтому Стасика называли нейтрально — Писюн. Вскоре в школе появилась мама Писюнова, которая почему-то записала нас с Мишей в друзья Писюнова на митинге и много чего о нем рассказывала. Оказалось, что существует целый список вещей — таких как «объекты, которые движутся циклично, черт возьми» и «изображения с яркими цветами» — которые Писюну совсем нежелательно наблюдать, иначе он рискует впасть в некий долгосрочный ступор или черт-его-знает-что-еще. Остаток учебного дня Миша провел в тщетных попытках ввести Писюна в кому — он ходил вокруг него кругами, изображая циклически движущийся предмет, и через равные промежутки времени вращал перед его лицом цветные карандаши, изображая яркую цветовую гамму. Время от времени он пристально смотрел ему в глаза. Проклятье. Писюн не сдавался. После уроков мы втроем уже стояли в раздевалке. Разочарованный такими занудами, Миша сурово, как товарищ Берия, натянул свой любимый чудо-свитер, апогей, черт возьми, постмодернизма, привезенный из какого-то Чуркистана. Сейчас, с высоты, так сказать, своего опыта, я понимаю, что на этом наряде силами таджикских ткачей, почасовых наркоманов и дальтоников, приход героина изображен художественными средствами, но тогда мы были твердо уверены, что это пять зеленых всадников ловят черную рыбу на красном поле под палящим багровым солнцем. Каждый раз, когда Миша делал параноидальное лицо, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало навязчивое желание убежать к чертям собачьим, с головой в руках, крича «Нет! Нет! Не мой гребаный инопланетный мозг!» Как только Миша вышел на улицу в этом свитере, прохожие стали отходить, забыв о том, о чем только что думали, маленькие дети начали плакать, а у девушек начались обильные менструации. У меня лично и у некоторых наших знакомых свитер вызывал приступы тошноты и головокружения, поэтому я старалась как можно чаще смотреть в пол. Как вы понимаете, на блекло-сером фоне раздевалки свитер Миши сильно выделялся. Да, фигвам там, скажу больше — в природе вообще нет фона, на котором не выделялся бы этот аксессуар e@mart. Хотя если вы откопаете где-нибудь летающую тарелку с огромной надписью EARTHLANDS!WE COME IN PEACE! на ней — тогда вы можете смело надеть свитер Миши и встать рядом с ним — такие вещи прекрасно дополняют друг друга. Красное пятно промелькнуло что-то вроде «happy boys» и поплыло к выходу. Оторвав взгляд от пола, я увидел визг. Писюн так храпел, будто всю ночь ловил черную рыбу с зелеными наездниками, а теперь стоял передо мной как обалдевший — ноги подкашиваются, губы поджаты, глаза тусклые. К этому времени он уже полностью застрял, и я откачал его за 15 минут. Миша сказал сжечь свитер, нет.
ДУСЯ У Писюна была кошка, звали ее Дуся. Дуся была неутомимым звездочетом — она врезалась в стены от бега, проскакивала мимо миски с молоком со стаканами на полу, корчила непонятные рожицы. Дуся, кстати, чисто формально отвечала и Дусе, и Васе, и Пете, и «пошла на х%й». В общем, Дуся отнюдь не была новобранцем — шлем ей сбили при рождении, и по законам природы она должна была набрать эту чертовщину еще в раннем возрасте, когда вместо сисек засунула в задницу мамину чашку, — но тут, черт возьми, в планы естественного отбора вмешался знаменитый гринписовский Писюн. Он откопал дефективную Дусю на какой-то помойке и, конечно, запер ее в доме — это был последний раз, когда Писюн держал на руках совершенно лохматого зверя, потому что когда Дуся выросла и превратилась в трехцветного клоуна-крестовика I Don’t Care, она начала двигаться, и Писюн вцепился в нее. Дуся двигалась очень оживленно — казалось, что она даже подпрыгивает в движении, и если она оставалась на одном месте более десяти секунд, то либо засыпала, либо взлетала. Ну, или мне так казалось — время от времени у нее случались короткие приступы спокойствия: Она замирала без всякой причины, бросала опрокинутые кувшины в неизвестном направлении и напряженно ждала, в какое полушарие попадет моча на этот раз — ну, в зависимости от результата, через полторы секунды она начинала отчаянно щипать себя то влево, то вправо, потом обычно впечатывалась в стену вместе с кувшином, отскакивала назад, бросалась головой вперед в противоположном направлении, выбивала дверь и, совершенно выбитая из колеи таким обилием препятствий, начинала щипать шторы. Там, где-то под потолком, она вдруг снова замерла с таким рычанием, типа «ух ты, *ля: где я», снова задумалась, неожиданно пукнула, с перепугу засунула тыкву в багет, упала задницей на подоконник, и снова начала гонять по жилому пространству — волна на ногу, глаза на выкате, *ля. Думаю, именно так выглядела бы кошачья версия гибрида Алины Кабаевой и Жаны Агузаровой. Глядя на такой мусор, Миша неоднократно говорил Писюну, типа: «Писюн, у тебя такая слепая кампания:» «Да, нет, нет:» успокаивал Писюн, «ты просто облажался.» Поначалу Дусины движения вызывали у меня дезориентацию и приступы морской болезни, а Миша вообще ее боялся и недолюбливал. Потому что однажды, так и не увидев Дусю на фоне ковра Писуна (вероятно, сделанного тем же дальтоником, что и красный свитер Миши), Миша наступил на ее пекарню. А поскольку Дуся почему-то не умела мяукать, а издавала какие-то булькающе-бурчащие гортанные звуки в стиле тувинских духовых инструментов, то она во всей своей кошачье-звездной красе начала кричать ужасным тувинским голосом — Честное слово, Я признал, что малыш уронил жидкость в трусики, но 12-летний Миша впервые в жизни схватился за сердце, а когда отстранился, стал ненавидеть Дусю лютой ненавистью. И вот однажды, когда Писюн в очередной раз нагадил и полчаса разглядывал чудесные узоры какашек в унитазе, мы с Мишей остались топтаться в комнате Писюна на два рыла. И тут я заметил, как Дуся заговорщически выглядывает из-за кресла и, прищурив один глаз, бросает взгляд в сторону Миши. Я показал Мише этот случай и только хотел что-то промурлыкать по этому поводу, как вдруг Виша, внук стрелка Ворошилова, без потерь, с могучим вздохом собрал все сопли, лопающиеся в голове (думаю, грамм 200, не меньше — дело было зимой) и вкусным свистящим форхендом врезал Дусе прямо в «лицо».
Я даже был в некотором роде смущен. Душа пролетела всего полтора метра, но с такой прытью, что Алине Кабаевой и не снилось. Через несколько дней Душа начала понемногу подниматься. Писун сказал, что это было на нервной почве, но мы с Мишей знали, что после такого обвинения в адрес Хаймарит они в голове не живут — так что ей еще повезло, можно сказать & hellip;
Rosello & Hellip; а мать киски стремилась в поход, чтобы кошка была постепенного 3,1 4-размера и купила киску такого крупного африканского попугая по имени Розелло. Продавец обращался с ней, что Розелло с ума сойти какой умный и оратор, схватил типа на лету, заткнулся ты нафиг. Но Розелло почему-то оказался крайне глупым @blin. За неделю мы с Мишей научили его говорить одно единственное слово — «киска». В тот день мы ковырялись в его мозгах, наверное, часа два, не вру: «: Писюн, Писюн, Писюн: Скажи сука блядь — Писюн, Писюн: Вот 3. 14da: «Писюн, Писюн» — ну, в таком духе; в конце концов, даже несчастный чумазый Дуся, не выдержав такого напора, Корчи запищал, заикаясь, и начал бормотать что-то подозрительно напоминающее слово «киска», если только мы заткнемся. А Розелла, по крайней мере, Хенна, сидела в углу клетки, воровато оглядывалась и обильно тряслась. Миша уже хотел разочаровать Писюна, типа «Писюн, у тебя глухая кампания», но, как оказалось, Розелла не была глухой, а даже наоборот. Все это время хитрый пернатый слушал, писал, так сказать, сессию. Через пару недель этот Пидар выдал все — и «пизду», и «сука ебаная», и «педораз» с «мудаками», и целую серию лобовых стекол, значение которых я узнал лишь несколько лет спустя. Пизда и его мать, конечно, были в шоке. И в итоге, что характерно, продавец не обманул — действительно включишь член. В дополнение к выученным словам Розелло научился рычать, пукать, имитировать звук проезжающего трамвая и громко свистеть. Более того, он делал это круглосуточно, потому что Писсин приходил в школу с таким пушистым выражением лица, как будто всю ночь катался на трамвае в шумной компании полицейских свистков. Кроме того, по его словам, Соул очень нервничал. И Дуся действительно сошла с ума. То есть, за ней уже наблюдал Нехило, но с появлением Розеллы ее начали покидать последние остатки разума. Если раньше Соул слушала только то, что вещали голоса в ее голове, то теперь к этой нечестивой толпе добавился левиафан с крыльями, кампания которого была сильно засорена Соул с Марса. Так вот, в один прекрасный день мы с Мишей стали свидетелями того, как Дуся, видимо, почувствовав близкую смерть разума, наконец-то решила во что бы то ни стало стать вторым Спикером. К этому времени сам Розелло уже вовсю открывал клетку изнутри и забирался на люк, не переставая телепортироваться ни на секунду. С крыши своей клетки Розелло, как трубящий страус, смотрел в окно, обсуждал с самим собой последние новости и одновременно подслушивал всякие гадости за вечер, чтобы в очередной раз принизить мать Писса за очередной коварный матуск. Воспользовавшись одним из тех моментов, когда потеряв всякую надежду, сказочный Дучиа, стараясь не ввязываться в драку, наконец поднялся за добычей в клетку. Прокатившись в возбуждении по маякам и едва сдержав метеор, Соул приблизился к Розелл Клоуз и замер. Вот так — подумали мы с Мишей, «Звезда на колесе: но в этот момент Розелл медленно повернулся и, увидев перед собой такой мусор (Дуся бешено крутилась и яростно трясла его), оценил ситуацию, медленно прицелился и, как настоящий ведомый зарядом, рванул клювом прямо между ушей. Колас, *LA: Увидев, как Соул пролился на ковер, Розелло громко шипел и продолжал телепортироваться.
Рассказ про писюна и дусю. ЧИТАЕМ ВСЕ.
Эпилог В общем, все остались живы. Не знаю, какие нервные центры в голове кошки пострадали от удара африканской Розеллы, но Дуся после этого случая перестала лазить. Но она начала есть свое дерьмо, наводя ужас на домочадцев…
История, размещенная автором "Точки" на Udaff.com, о странном мальчике Стасе по прозвищу Писун и его сумасшедших домочадцах — кошке Дусе и попугае Розелле, уже давно гуляет по интернету. Эта история передается из уст в уста уже не только во Всемирной паутине.
«Совсем недавно судьба свела меня со старым знакомым, Стасом, которого я не видел семь лет. В связи с этим я решил описать несколько эпизодов из жизни этого персонажа, символического героя в моей жизни.
Когда мы с Мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Он был чертовски неадекватным человеком, но казалось, что он не испытывает чувства вины. Он страдал каким-то отклонением вроде нарколепсии (когда люди неожиданно засыпают), он не засыпал, он застревал. Молча и. То есть, сначала он что-то всхлипывал, а потом без всякой причины, без рифмы или повода, он остановился и пустил слюни. Он пришел в себя только после того, как весь класс с криками «смотрите, ребе, у этого урода ботинки на него пять раз сели!» начал надевать ему наручники на шею и затычки на задницу. За спиной Ево называли придурком, но сказать такое в лицо было как-то оскорбительно, поэтому Стасика называли нейтрально — размазней.
Вскоре в школе появилась мама Писюнова, которая почему-то записала нас с Мишей в друзья Писюнова и много рассказывала о Нево. Оказалось, что существует целый список вещей — таких как «круговое движение долбаных объектов» и «изображения с яркими цветами», — на которые писцу совсем нежелательно смотреть, иначе он рискует впасть в особый длительный ступор или кто знает что еще. Остаток учебного дня Миша провел в тщетных попытках ввести писаря в кому — он ходил вокруг него кругами, изображая циклически движущийся предмет, и через равные промежутки времени вращал перед собой цветные карандаши, изображая яркую цветовую гамму. Время от времени она смотрела ему в глаза. Хай Писун не сдавался.
После занятий мы втроем уже стояли в раздевалке. Раздраженный такими занудами, Миша сурово, как проклятый Берия, надел свой любимый чудо-свитер, апогей постмодернистских плащей, привезенный из какого-то Чуркистана. Теперь, с высоты своего опыта, тыксызы, я понимаю, что на этом наряде силами таджикских ткачих, по совместительству наркоманов и дальтоников, приход героина изображен художественно, но тогда мы были твердо уверены, что это пять зеленых всадников ловят черную рыбу на красном поле под палящим багровым солнцем. Каждый раз, когда Миша впадал в паранойю, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало навязчивое желание положить голову на руки и убежать прочь, крича что-то вроде «Нет! Нет! Не мой мозг, гребаные инопланетяне! Как только Миша выходил на улицу в этом свитере, прохожие начинали отступать, забывая, о чем они думали, маленькие дети начинали плакать, а у девушек начиналась обильная менструация. У меня лично и у некоторых наших знакомых свитер вызывал приступы тошноты и головокружения, поэтому я старалась как можно чаще смотреть в пол. Сколько себя помню, на блекло-сером фоне раздевалки Мишин свитер чертовски выделялся. Да, хрен с ним, скажу больше — нет в природе другого фона, на фоне которого не выделялся бы этот гребаный аксессуар. Хотя если откопать где-нибудь летающую тарелку с агро-надписью EARTH!WE COME IN PEACE! — то можно смело надевать свитер Миши и вставать рядом — такие веса прекрасно дополняют друг друга.
Красное пятно засветилось чем-то вроде «удачи, ребята» и поплыло к выходу. Оторвав взгляд от пола, я увидел визг. Этот пиздюк был настолько ебанутым, что казалось, будто он всю ночь ловил черную рыбу с зелеными наездниками, и теперь он стоял передо мной как ебанутый — ноги подкашиваются, губы поджаты, взгляд тупой. К этому времени он уже полностью застрял, и я откачал его примерно за 15 минут. Миша сказал сжечь этот чертов свитер.
У Писюна была кошка по имени Дусей. Дуся была неумолимым ебанутым животным — с остервенением билась в стены, упускала чертову миску молока со стаканами на пол, корчила непонятные ебли. Дуся, кстати, чисто по форме ответила и Дусе, и Васе, и Пете, и «пошел ты». В общем-то, Дуся никому не была карантином — шлем ей снесло при рождении, и по законам природы она должна была накопить фес в раннем возрасте, когда ткнула маму в задницу вместо сисек — но тут в планы естественного отбора вмешался известный писака из Гринписа. Он откопал дефективную Дусю в каком-то мусорном баке и, естественно, поселил ее в доме — это был, наконец, последний раз, когда писарь полностью держал лохматого зверя на руках, как, когда Дуся выросла и превратилась в трехцветного вислоухого пайбена, она начала движацца и хуем хватать своего ебаря. Дуся двигалась очень бодро — создавалось впечатление, что она даже гадит на ходу, а если задерживалась в каком-то месте больше десяти секунд, то либо засыпала, либо отправлялась в ад. Ну, или задумчивость — иногда у нее случались короткие приступы спокойствия: Она замирала, смотрела на опрокинутые кувшины в неизвестном направлении и напряженно ждала, в какое полушарие на этот раз вырвется моча — ну, в зависимости от результата, через полторы секунды она начинала отчаянно шарахаться влево или вправо, затем обычно врезалась в стену с кувшином, с силой прыгала в противоположную сторону, врезалась в дверь и, разъяренная таким обилием препятствий, начинала колотить по шторам. Где нить сука под пат вдруг опять замерла с такой волной, как «во, бля» hellip; где я», опять задумалась, неожиданно пукнула, с перепугу заколотила тыквой по багету, упала как попка на подоконник, и опять стала гонять по жилому пространству — щетинистые волосы, выпученные глаза. Думаю, именно так выглядела бы кошачья версия гибрида Алины Кабаевой и суки Жанны Агузаровой. Глядя на такого чертенка, Миша не раз говорил писюну, типа «писюн, она тебя ослепила, наконец-то» hellip; «Нет, нет… — успокаивался писюн — просто охренел.
Поначалу Дусины перемещения вызывали у меня дезориентацию и приступы мартовской болезни, а Миша в итоге стал ее бояться и вообще невзлюбил. Потому что однажды, не увидев Дусю на фоне ковра Писюнова (вероятно, связанного с тем же Дальтоником, который испоганил Мише красный свитер), Миша наступил ей на ебальник, а поскольку Дуся вообще не умела мяукать, черт бы ее побрал, вместо этого она издавала какие-то рычаще-гортанные звуки, похожие на тувинские духовые инструменты, она со всей своей кошачьей стервозностью начала кричать ужасным тувинским голосом — скажу честно, малыш уронил жидкость в трусики, но 12-летний Миша впервые в жизни схватился за сердце, а когда отошел, начал ненавидеть Дусю лютой ненавистью.
И вот однажды, когда Писюн в очередной раз пошел срать и полчаса разглядывал чудесные узоры какашек в туалете, нас с Мишей оставили глупить в комнате Писюна в два рыла. И тут я заметил, что Дуся заговорщически выглядывает из-за кресла и, прищурив один глаз, смотрит на Мишу. Я показал Мише это дело и только собрался что-то про него обмозговать, как вдруг Миша, внук стрелка Ворошилова, не теряя головы, собрал могучим дыханием все брызнувшие в голову сопли (думаю, граммов 200, не меньше — дело было зимой) и вкусно, со свистом, форшманул Дуче прямо в лецо. Я даже немного заблудился. Дуче пролетел всего полтора метра, но с такой прытью, что Алине Кабаевой и не снилось.
Через несколько дней Дуся начала понемногу подниматься. Писюн сказал, что это на нервной почве, но мы с Мишей знали, что после такого заряда синусита в голове окончательно не живут — так что ей еще повезло, можно сказать.
А мама Писюновской бросилась в поход, что кота постепенно трахают и купила кису на замену такому большому ебанутому африканскому попугаю по имени Розелло, неа. Продавец сделал ей комплимент, что Росело такой умный и разговорчивый, все схватывает на лету, затыкает рот. Но по какой-то причине Розелло оказался чрезвычайно тупым ублюдком. В течение недели мы с Мишей учили его произносить одно слово «бля». День за днем мы трахали его мозг в течение, наверное, двух часов, чтобы не дать ему » … sissy, sissy, sissy» talk bitch fuck — sissy, sissy… here’s the pedora… sissy, sissy» — ну, в таком духе; наконец, даже несчастная, потрепанная Дуся, не выдержав такого напора, корчась от страха и заикаясь, начала бормотать что-то подозрительно напоминающее слово «визг», да так и заткнулась. А Розель, мягко говоря, придурок — сидел в углу клетки с непонимающими глазами и обильно сопел.
Миша уже хотел разочаровать мудака, типа «мудак, в твоей кампании он точно глухой», но, как оказалось, Розелло ни хрена не глухой, а совсем наоборот. Все это время хитрый пернатый слушал… введенную, тыксызыт, сессию. Через несколько недель этот педик выдал все — и «пизду», и «ебаную суку», и «пидора» с «жопой», и целую кучу гинекологических терминов, значение которых я узнал только через несколько лет. Писюн и ее мать, конечно, были в шоке. И ветеринар, что характерно, продавца не облапошил — действительно замолчал. В качестве бесплатного дополнения к выученным словам Розелло научился хрюкать, пукать, имитировать звук проезжающего трамвая и громко шипеть. И делал он это круглосуточно, потому что визгун приходил в школу таким помятым, как будто всю ночь ехал в трамвае под шум полицейских свистков. Кроме того, по ее словам, Дуся очень нервничала.
А Дуся совсем охренела. То есть, она уже была в жопе, но с появлением Розеллы последние остатки сознания начали покидать ее. Если раньше Дуся прислушивалась к потоку голосов, трахающихся в ее голове, то теперь к этой не трахающейся толпе присоединился левиафан с крыльями, который как кампания накрепко приклеил к Дусе все сигналы с Марса. Так вот, в один прекрасный день мы с Мишей стали свидетелями таво, когда Дуся, почувствовав явный предсмертный опыт от помутнения рассудка, окончательно решила во что бы то ни стало всучить говорящую ветчину. К этому времени сам Розелло уже подтянулся, чтобы открыть клетку изнутри и по-деловому забраться на крышу, чтобы перевести дух, и все это он проделал, не останавливаясь ни на секунду. С крыши своей клетки Розелло, как страус козла, выглядывал в окно, обсуждая про себя последние новости и подслушивая по дороге всякие гадости, чтобы вечером снова ошеломить мать Писюнова очередной уловкой. ругательства. Уловив один из таких моментов, потеряв всякую надежду, совершенно обалдев, Дуся, стараясь не сорваться, забралась на клетку с добычей. Потушив от волнения фары и едва сдерживая метеоризм, Дуся подошла к Розель и замерла. Ну все, — подумали мы с Мишей, — пизда рулит … Но в этот момент Розелло медленно развернулся и, увидев перед собой такой кусок дерьма (Дуся яростно закатила глаза и слегка пошатнулась), оценил обстановку, медленно прицелился и как настоящий мясник скота трахнул Дусю клювом прямо между ушей. Bale, damn… Увидев, что Дуся упала на мат, Росселло громко свистнул и продолжил трахать.