Анекдоты из России, мемы и истории

Анекдоты про участкового

Проводится операция. Слышен трагический голос пациента. Да, этого не может быть! Врач с энтузиазмом продолжает работу. Доктор, честно говоря, я не сплю. Да, я бросил тебя! Врач делает надрез. Больно! Вы смотрите и не засыпаете. Я же сказал тебе. Ну, заткнись в своей тряпке с хлороформом. Кстати, дайте ему еще. Блаженство. Доктор, это еще возможно? Я могу. Блаженство. Больше? Я могу. Положите глину ему на лоб. Бум. Дикое жужжание. Можно вам огурчик? Хватит с вас, иначе вы быстро привыкнете. Доктор, как дела? Это опасно? Больной, вы меня беспокоите. Я могу уйти. Нет, оставайся. Нет ничего опасного. Пуля прошла насквозь, не задев жизненно важных центров. Кстати, какой дурак в тебя стрелял? Почему Кретин? Значит, ты так стреляешь! Чуть выше следует брать и слева, слева. Все очень просто, доктор. Я лежу в постели поздно ночью со своей женой, никого не трогаю, кроме жены, и вдруг — бум! Бах! Пришел муж. НО! Значит, муж стрелял? Что там! Слушать дальше. И вот я лечу с балкона, никого не трогая, и вдруг — бум! Бах! На мою любимую собаку падает местный полицейский. Да, а потом окружной полицейский стреляет. Он, конечно, стрелял, но никогда не попадал. И вот я бегу голый по улице, бегу, никого не трогаю. И вдруг — бум! Бах! Я слышу, как кто-то догоняет меня сзади. Оказался маньяком-убийцей на территории штата. Он стрелял? Нет, это просто подавило меня. Ну, а неподалеку рокеры на мотоциклах устроили погром. Этот маньяк с этим маньяком сбежал от них. Так эти, или что-то подобное, стреляли? Да! Это дети, хижины. Правда, бедный маньяк все же был раздавлен насмерть. Ну, когда же тебя наконец пристрелят? И ты слушаешь. И вот я стою, как на грех, в универмаге, пытаюсь натянуть первые попавшиеся брюки и вдруг — бум! Бах! Охранник выпрыгивает. Выстрел? Нет, уволен. Потому что именно в этот момент в магазин ворвались рэкетиры. Уволен, значит, застрелен? Зачем им стрелять, они положили нас на живот и держали паяльником. Ну, охранник перед смертью смог признаться, что я не имею к этому никакого отношения. Они отпустили меня. Я вышел и прямо на выходе встретил симпатичную девушку из гостиницы «Интурист». И, как назло, у меня не было времени одеться. Она достает из сумочки пистолет и шишку! Бах! Понял? Она ударила, и не раз единственным оружием был газ, нейропаралитического действия. Так кто же тогда, черт возьми, сделал дыру? Так вот, прихожу я утром домой к жене, голый, с голубой чашкой и даже под газом. Я и здесь никого не трогаю, бум! Бах! Выскакивает отец и закон. Понял? Да. Наконец-то! Жена с ватой в заднице. Слушай, больной, я бы пошел к тебе домой после этого и застрелился. Так для чего, по-твоему, я здесь лежу?

Однажды участковый милиционер пришел ко мне один в командировку. Ну, я сразу предложил чай, водку, кофе, сигареты с никотином (в рассказе упоминаются сцены курения и даже насилия), пирожные и мороженое. Что касается мороженого, я не предлагал. Холодно от местности и нет мороженого. Стоит мокрый через дверь, с носа капает вода: Здравствуйте, я хочу предупредить вас о маньяке. Ливери на улице, а окружной полицейский опрашивает квартиры, предупреждает о чудаках, подозрительно оглядываясь по сторонам. Вы тот самый маньяк? Нет, не я. Девушка была окружным полицейским, разве я не говорил? Около тридцати лет.

За чаем она сказала, что район, прямо на квартале, маньячит по поводу нападений на женщин в лифтах. Он оскорбляет и убегает. В полном смысле слова, он еще не преуспел, но уже близок к этому. Потому что полная дюжина не полностью зависит от случая. А на следующий вечер, поскольку я окружной полицейский, не понаслышке знакомый с проблемами сексуальных маньяков, я провел его, возвращаясь с работы. Это немного в стороне от входа. А потом шум, крики, погоня. Женщина идет следом, а за ней — сопящий мужчина. С явным намерением догнать, хотя уже отставал на пять метров.

Я сразу же подумал об окружном полицейском. Я имею в виду маньяка, о котором она говорила. Также, по приметам, он похож: парень от двадцати до пятидесяти лет, спортивного телосложения.

Я проскочил мимо девушки и встретил чудака справа. Em ve квадрат пополам и все такое. Маньяк с копытами. Мне едва удалось приподняться, чтобы затылок не треснул. Теперь, думаю, я свяжу руки с окружным полицейским. Может быть, за поимку будет награда от нее.

А потом они отрубят затылок. Была небольшая мысль о том, что у окружного полицейского из головы не выпали зубы и правый глаз.

Напала та самая женщина, которую маньяк преследовал сзади. Сумка в соответствии с моей головой. Почему я убил ее мужа.

Они оба хотели в туалет, потому что долго добирались домой из гостей. Ну, они бегали вокруг Рейнджера, который собирался занять первый туалет. Идиоты. В районе орудует маньяк, и они играют в догонялки с повышенной бдительностью населения. Мне пришлось заплатить мужчине за химчистку. И я не покупал новый телефон с этим психом. Никогда не знаешь, что взбредет мне в голову. Нужно было сначала обнажить его, а затем снять пакет. Сумка и телефон без половины с Джеком.

Позже. Около десяти лет посещать, все еще в одном подъезде. Участковый милиционер только женился и уволился из милиции. А вскоре я переехал, мои командировки в этот город закончились.

Когда я вижу сегодня молодого человека с татуировками, я отчетливо понимаю, что меня не существует. Бармены, официанты, брадобреи в парикмахерских теперь острижены с глупыми надписями и орнаментами. Представители физического труда с низкой квалификацией сделали татуировки отличительной чертой своей касты. Другими словами, татуировка теперь является маркером социальной вторичности. С другой стороны, чистая кожа без татуировок стала шиком, пропуском в высшее общество и признаком интеллектуального превосходства. Особенно забавны те, кто любит рассказывать о важности собственных татуировок (имя любимой девушки, день рождения сына). По сути, смысл всех современных татуировок один: их носитель — это обезличенная серость и ничтожность, порожденная глобализацией и обществом потребления.

Десять лет назад я работал инженером на железной дороге и принимал отчеты у бригадиров. Раз в месяц приезжали опытные дяди с моим отцом, неоднократно перетряхивая сроки в зоне. Татуировки на их пальцах имели смысл — я проверил отчеты, и в то время руководитель группы рассказал мне о его судимости и татуировках. Они объяснили, кто должен был бить звезды, купола и кресты, а кто не мог. И теперь купол и кресты заполнены сопливыми десятиклассниками, которые никогда не были даже в местном отделении полиции, не говоря уже о более серьезных исправительных учреждениях. По традиции, заместитель начальника и главный инженер каждый день на обед выпивали бутылку водки на двоих, потому что они были сильными мужчинами, но не имели татуировок. А сейчас, в татуировках, немного погодя и капельках, ужинает рукколой с пюре и не в состоянии выпить сто грамм беленькой одним глотком. Общество быстро увядает, становится меньше и все более женственным. Одной из главных причин, по-видимому, является смерть института воинской повинности. Сначала они отбывали два года, потом полтора, потом год, а со временем все стали массово косить и отлынивать под любыми предлогами. Армия сделала из мальчиков мужчин. Общество потребления превратило мальчиков в горшечных детей, вечно гоняющихся за новыми игрушками (айфоны, вейпы, гироскутеры — нужное подчеркнуть).

Летом я каждое утро бегал кросс на стадионе, тренируя стойкость. На соседних проходах активно представляла здоровый образ жизни «продвинутая молодежь» — девушки с татуировками и парни с японскими сумоистами на затылке. Казалось, они пришли не заниматься спортом, а покрасоваться с фитнес-трекерами, пристегнутыми к чехлам для смартфонов, беспроводными наушниками и солнцезащитными очками от популярных компаний. Мне даже не хотелось материться в этих спортивных позах — было жалко тратить на них слюну. И почти все они имели татуировки как знак принадлежности к миру манекенов. Я старался как можно быстрее пройти мимо татуированных айтишников и бренд-менеджеров — какие они все же жалкие и бесполезные люди!

Полвека назад французские философы описали недолговечный мир будущего. Товары, рассчитанные на десятилетия, невыгодны для мировой экономики. Корпорациям нужны скоропортящиеся телевизоры, холодильники и стиральные машины. «Чем быстрее кухня будет объединена, тем быстрее миряне побегут покупать новую, и это хорошо для нас!»- Мышление у ворот капитализма. Но хуже всего то, что вслед за хрупкими товарами расплодились и хрупкие беспозвоночные люди. Некоторые голливудские мадам решили, что татуировка — это круто, и они, как обезьяны, слепо и бездумно начали подражать ей.

В свои тридцать три года я, очевидно, слишком стар, и обнаружил, что мир по-прежнему прочен: холодильник ЗИЛ надежно работал в доме моей бабушки более сорока лет, мебель, сделанная после войны, прекрасно сохранилась до наших дней. Я помнил, как строили прочные дома из четырех слоев красного кирпича и возводили блочные гаражи с фундаментом. Теперь давайте посмотрим на мир современных девушек с татуировками. Они арендуют депозит в новостройке со стенами из газобетона (ударить один раз хорошенько — стена рассыплется).

Они не хотят жить с мальчиками, потому что мужчину нужно посадить и вестернизировать, а они точат себя только для индивидуального развлечения. Они не думают о своих жилищах, а зациклены на сиюминутных удовольствиях. Для них важнее увидеть фонтан Треви в Риме и дом Гауди в Барселоне, чем приобрести недвижимость. Они просто не понимают, что дико однообразны в своих стремлениях, а селфи у фонтана Треви уже выставили на Instagram добрую половину офисных идиотов. Они ездят на кредитных корейских машинах, гоняются за новыми айфонами, но все равно остаются полными неудачниками. Это просто белки, несущие расход внутри колеса. В этой гонке нет призов и победителей. Они постоянно расстраиваются и обращаются к психологам, пытаясь решить накопившиеся проблемы. Хотя все их проблемы лежат на поверхности — они кроются в их легком и туристическом образе жизни.

Я не садист, но есть жестокие моменты, которые доставляют мне истинное удовольствие. Татуированная девушка, купившая права, едет на сплавной машинке и вдруг врезается в старый чешский трамвай «Татра» (или «Победа», или Волга, на которой ездил Олег Ефемов в фильме «ТРИ НА ПОДСОЛНУХ»). Ночью весь розовый мир Ньясиса татуированной девушки разбивается вдребезги. И все потому, что тот старый боудрианский мир был сильнее, мощнее, стабильнее, устойчивее и, самое главное, честнее. «Вы все фальшивые!» — написала Окана Шачко в предсмертной записке, и это лучшее высказывание о современном мире. Люди превратились в Симулякров. Дайте Слобана татуированному вегану, и он мгновенно превратится в пыль. Те, кто не может работать в амбаре, сидят в помещении для коворкинга.

Любая татуировка, которую он делает сейчас на лбу, должна помещать «незначительное» на Тельце, чтобы другие могли представлять его образовательный уровень. Пятнадцать лет назад, в колледже, увидев у преподавателя татуировку на икроножной мышце, мы с друзьями посчитали ее признаком крутизны. А сейчас такой грубый рисунок — это пошлость, глупость и инертность. У меня всегда есть вопрос ко всем владельцам татуировок: «Вы платите деньги за то, что ваша кожа испорчена. Тогда давай ты заплатишь мне деньги, и я выбью тебе зуб или лишу глаза? » Татуировка — это скрытый мазохизм. Это пугает вас из-за денег. Гарантированные травмы. Сначала станьте рок-звездой, сочиняйте великие музыкальные композиции, а потом зубрите «Партаки». А потом они не могут связать двух слов, но все они сломаны.

Мне нравится представлять себе картину, как татуированный хипстер входит в тюрьму, заходит в барак, а у него в десять раз больше татуировок, чем у охранника. Естественно, у хипстера спросят о татуировках. Кроме того, я думаю, ему будет грустно сидеть — особенно если брови в парикмахерской тонко выщипаны и хорошо — грубоваты. «Не обещай от суммы и тюрьмы». Я забыл эти сосуды мудрости iPhone. Я, наверное, сделан из толстого слоя стали, как трамвай «Татер». Мне не нужны внешние атрибуты характера. Татуировки, бороды, сумо-вокабулярии, айфоны — все это поверхностные масштабы и бабочки, которые не думают о вечности. Ничтожество с татуировками — самое подходящее описание современных тридцатилетних. Они такие же хлипкие и короткие, как бумажные стаканчики, из которых хипстеры пьют свой уродливый кофе.

Пройдет время, тенденции изменятся, татуировки выйдут из моды, и тогда хипстеры поймут, что они были циничным кастетом, портящим кожу за свои же деньги. Кожа снежинки — как и сто лет назад, является признаком аристократизма и принадлежности к мыслящему обществу. У Ломоносова не было ни фитнес-трекера, ни iPhone с Google Maps, и той зимой он самостоятельно дошел от Архангельска до Москвы. Это говорит о том, что сила воли важнее научно-технического прогресса и его производных.

Когда-то давно, то ли в последние годы жизни Союза, то ли сейчас в молодой России, мой близкий друг был присяжным заседателем в сельском суде. Что запомнилось из его рассказов: компания сельских алкоголиков сидела и выпивала. Я пил густо. В конце концов, алкоголь закончился, и люди начали расходиться. Имеется в виду дом. Один из тех, кто рано заснул и проснулся, тоже решил проследовать к хижине. Однако его обуви не было в сенцах, кто-то надел на него чунни и ушел. Однако зима холодная. Человек надевает обувь какого-то хозяина и идет по своим делам. Утром хозяин проснулся, обнаружил пропажу обуви и вызвал похмельного уездного полицейского. Дело повернулось так, что похитителя нашли быстро и он не стал отпираться. Они возбудили уголовное дело, и похититель отсидел год до суда. В процессе из-за мелочности человека следует освободить. Но он потребует компенсации. В результате он получил год за кражу и, учитывая предварительное заключение, был освобожден в зале суда. Но судимость и испорченная биография остались. Хотя все это ему было нужно в сраной деревне, только при разрешении на оружие должны возникать проблемы.

Продолжая тему ветеранов. На днях я нажал на бабушку внизу. Также ветеран труда, личность многогранная и альтернативно одаренная. Мы с мужем лежим на диване, разговариваем о японской поэзии, при этом сначала постукиваем по батарее. Время — около восьми часов вечера. Мы плюем, продолжаем разговор. Да, прямо сейчас! Будем игнорировать наших ветеранов! Звонок в дверь был такой, что настроение упало, а воинственность, наоборот, поднялась. Муж идет, открывает дверь — да, в халате. Но халат ниже колен и все, что нужно прикрыть. На пороге бабушка (в 70 лет внешний вид — Баба Яга в исполнении Г. Милляра). Визг, вой. Список обвинений — из-за вас я не могу нормально смотреть сериал! Вы, крутые личности, выбиваете меня из колеи. Мы — фигуры. Кто еще? Да, слышимость в нашем доме хорошая, но не настолько идеальная. Мы не одиноки. Любители поэзии. Бабушка бросает взгляд на Меггер, показывает пальцем на моего мужа и произносит фразу, после которой мы испытываем экстаз. Если ты не прекратишь разврат, я позвоню в район и скажу, что ты меня изнасиловал. Она разворачивается и уходит. В экстазе мы вышли через пять минут, после чего дверь была закрыта. Мы и так чувствовали себя прекрасно без всякой поэзии. Я сижу и думаю. Может быть, наш дом находится во вредном месте? Как ветеран — и что? Наносит ли это непоправимый вред? Это последнее. Я жду.

Для доброго доктора и кота серого.

У нас есть пожилая тетя, прикованная к кровати в течение последних трех лет. Она живет в своей квартире, недалеко от нас. А незадолго до нового года она совсем ослабла и снова была готова умереть.

И она стала видеть, как в ее комнату заходит большой серый кот, сидит в углу и охраняет ее. И ждать. И она боялась этого серого кота, махала на него слабой рукой, просила родственников и близких прогнать его. Родственники кота не видели, но тоже медленно махали руками в том направлении и неуверенно говорили: «Киш-киш». А кот продолжал равнодушно смотреть на тетю и не уходил. Тетушка слабеющим голосом объяснила родственникам: «Вы не увидите и не отвезете кота серого».

Следует отметить, что тетя раньше была учительницей в школе русского языка и литературы. Думаю, образ серой кошки связан с известным сюжетом о серой кошке Пульхерии Ивановне в «Старосветских землях» Гоголя. И смерть приходит к другим в другом облике: к генералу в образе грозного воина в серых тускло поблескивающих доспехах, к бездомному в образе девушки в сером плаще, что-то в этом роде.

Я позвонил тете местного врача. Пришел молодой щеголеватый врач. Он посмотрел и послушал тетю, узнал все о кошке, громко затряс ее, угрожающе топнул, энергично замахал рукой: «Получите!», и кошка, вскочив со своего места, ушла и больше не вернулась. D-r Кота Сери.

Это, как я понимаю, профессионал! Я уважаю хорошего доктора!

Троллям в интернете.

Человек проснулся утром, скучно, идти некуда, что бы ни взбрело в голову, настроение под стать. Сейчас все нормально, зашел на форум, наговорил гадостей, тебя никто не видит, в морду не дадут, разве что забанят, но это не проблема, так что в итоге.

И как это было раньше… кто-то брал бутылку крепкого, махал стаканом, и настроение улучшалось. Другой вспомнит, что хотел написать в газете, достанет лист бумаги, ручку и: «Дорогой редактор!». И третий тоже напишет: «Начальнику отделения милиции такого-то и такого-то! Я так понимаю по вашей информации, что мой сосед … » — поправился он. Знакомая ситуация? Все равно. А в магазине, в клинике всегда есть кто-то, кто должен показать себя, подгоняет всех, перетруждается. А если вам удастся ошеломить врача, медсестру, продавца, кассира, парикмахера — в общем, день удался. Во времена СССР были такие «книги жалоб и приговоров», здесь было просторно — пиши не хочу.

В середине 80-х годов я дружил с девушкой Скаммахер, естественно, она была в курсе всех дел в своем учреждении. В этот знаменательный день я пришел к ней на работу с довольно прозаической целью — починить телевизор, который успешно сдох и ничего не показывал. На мое робкое предложение вызвать телемастера было твердо указано: «Вы специалист или где?» «А я уже обещал девочкам». Был вечер, я очень надеялся на хорошее продолжение, поэтому положил инструмент в портфель, радиодетали и пошел к парикмахеру.

Я вошла, поздоровалась, мужская половина клиентуры тут же организовала для меня рабочее место. Они притащили кресло и бесплатный маникюрный стол. Я положил прибор, открутил заднюю крышку телевизора, перевернул его в сеть, достал из кейса тестер и занялся поиском неисправности.

Среди щелканья ножниц, гула машин и воя я огляделся. Какой-то дедушка, в пиджаке с несколькими рядами наград, что-то сказал и показал на их лица. Люди очень весело проводили время.

— Дядь Юр, а кто этот смешной дедушка? — спросил я подошедшего ко мне Юрия Якоблевича, главного парикмахера. — Это, брат, легендарная личность, наш «алмазный фонд», знаешь, как мы его называем — «веселый». — То, что дед героический, видно по количеству призовых колодок, но почему «бодро? «А он мой сосед, мы с ним знакомы сорок лет. Он ушел на фронт добровольцем. Пока вы боролись, вы сами видите. Был в плену, бежал, партизанил, когда наши перешли в наступление, вернулся в регулярную армию. Войну он закончил в Кенигсберге. Прибыли домой, но семей нет, все погибли — поезд с эвакуированными был разбомблен. Он работал, снова женился, жена была хорошая — тетя Нина, хорошая, умерла два года назад. Поэтому он приходит сюда раз в месяц, сидит среди людей, травит байки, есть люди, стрижется и уходит домой. — Дядь Юр, а все-таки, почему «Алмазный фонд? «Так все наши студенты на нем практикуются. В конце концов, не каждый клиент согласится с тем, что его студент снижается. Отсюда «Алмазный фонд». Мы любим и защищаем таких клиентов. Ладно, я пошел на работу. Что у вас есть? Оказалось? — Все в порядке, он будет жить, он никуда не денется, он протянет еще пять лет.

Я углубился в работу и не заметил, как ко мне подошла моя девушка. — Ну, вот и все, день прошел, теперь начнется он. — Что начнется? — Я положил паяльник и обернулся. — Пришел слон. — Какой слон? — Самый обычный, сейчас он начнет кричать, потом попросит «сострадательную» книгу и начнет чесать, что вокруг злодеи.

Тут я вспомнил. Однажды я зашла в парикмахерскую, комната полна людей, я долго ждала свою девушку, было скучно, я развлекалась, а девушки читали «сострадательную» книгу. На самом деле, большинство записей подписано «слон» — видимо, это фамилия заявителя. Мне особенно понравилась одна из последних записей: «Я посетил парикмахера такого-то и такого-то числа. Такой-то и такой-то джентльмен отшил меня. После ее стрижки я стал похож на козла» Подпись: Слон. — Вика, ты написала? — Он пишет всем, а этому скоту — больше всех здесь. Граф, сначала он подал заявления почти на всех соседей, а потом на уездного полицмейстера, типа почему все соседи до сих пор свободны, а уездный полицмейстер с ними в доле. — Откуда вы это знаете? — Так что мой окружной полицейский — постоянный клиент. — Я пойду и построю его, какое же это дерьмо. — Не связывайся, сделай телевизор и иди домой, я утром испекла пирог с маком, как хочешь.

Я снова углубился, телевизор начал подавать признаки жизни, появился звук и даже загорелся экран. Поменяв очередную лампу и заглянув в зал, он заметил, что слон игнорирует очередь, сидя на свободном стуле. Веселый дедушка медленно поднялся и вошел в зал.

— Почему вы устроились, вот очередь, люди ждут. — Похоже, я перегнул палку. — В туалете и парикмахерской все равны. Я говорю «скажи» и жду, как все остальные. — Я участник войны, я воевал! — В Ташкенте ты воюешь в продуктовом магазине. — Да, я, да, сейчас, я покажу вам это… — Слон, начинает вставать со стула. — Покажи жене, если есть что показать, вставай, говорю, ташкентский воин, не задерживайся.

Слон вскочил со стула, чуть не опрокинув хозяина, схватил его палочку и, не снимая простыни, так как тот мыл бритвенный прибор на полу, бросился мстить. Мыльные растворы и теплая вода разбрызгиваются во всех направлениях. Девочки с визгом разбежались кто куда. Веселье не утихало. Подняв свою палку на манер винтовки, старый воин показал штыковой бой, мастера забора на штыках сразу видны. Через зал пронеслись ткани, бритвенные приборы и Мэтьюс. Девочки в испуге разбежались по углам. Клиенты скрючились на стульях, мужчины заключали пари и спорили за пивом. Приставив ружье к слону, безудержный перешел в короткие атаки, нанося быстрые удары по его узкому выходу. Оттаскивая слона, он поскользнулся на бритвенной пене, пролившейся с него. Он рухнул, вскочил на ноги, сорвал свой листок, бросил его во врага, бросился к выходу, по пути плюнув на звенящих людей. Веселые люди бежали за ним по пятам, и, казалось, было время, чтобы усадить его возле двери. Судя по грохоту, слон открыл входную дверь без помощи рук.

К этому времени телевизор полностью ожил. Был снят второй эпизод фильма «Операция «Трест». В зале зазвучала торжественная песня:

Так громче, музыка, бросьте победу, мы победили и враг бежит, свистки. Так за короля, за страну, за веру мы грянем громкое «ура», «ура», «ура»!

Победителя со всеми почестями внесли в зал на руках и усадили на стул. Стригущий и расчесывающий пропитывающий лучший лорд. Они не взяли плату за работу, но подарили флакон одеколона «Красная Москва». Бойцы предложили отпраздновать победу неподалеку в пивной.

Я закрутил крышку телевизора, убрал инструмент в кейс. Через полчаса Вика тоже закончила работу и, попрощавшись, мы ушли.

P.S.. Насколько я знаю, слон больше не появляется в этой парикмахерской.

P.P.S. Исцеление Киззюдина приводит в чувство каждого злого тролля.

Люди! Уважайте себя.

Извините, вареный. Сегодня я отправился на поиски окружного полицейского. Он вышел в Интернет с адресом своего полицейского управления. Он шел около 10 минут по весенней грязи и скользкой дороге, каждую секунду рискуя либо поскользнуться и упасть, либо быть забрызганным проезжающими машинами. Затем еще 10 минут я искал вход в его подвал в многостворчатом чудо-домене с необычной архитектурой. Найдя дверь, я прочитал объявление: «Прием граждан в Департаменте внутренних дел будет осуществляться на местах». И это, скажу я вам на все сто, посмотрите на другой конец этого домена! Там, если вы идете пешком, то шагайте только в течение часа. Если через пробки на общественном транспорте, ну, 30-40 минут. В конце концов, часы приема — это час пик, с 6 до 8 вечера. Короче говоря, «Все дело в людях», так что не дай Бог кому-то! Просто нет слов. Но какая ирония судьбы — теперь то самое здание типа Холупни, построенное при царе Горохе, которое раньше называлось просто и понятно — РОВД (Областное управление внутренних дел), вдруг стало меняться на ДЕЛА (Министерство внутренних дел). Казалось, будто сам министр проводит прием. Реформаторы — это ваша мать.

— Наверное, когда вы приходите домой, вы идете по дороге в первый подъезд, звоните в каждую квартиру, они открывают, вы входите, осматриваетесь, а потом говорите: какая уродливая мебель и пора менять обои ; А когда вам отвечают непристойностями, вы материтесь, они говорят Быдлота и Хабалки. И вы идете искать окружного полицейского, чтобы пожаловаться на владельцев этой квартиры. Верно? — Что за чушь?! Почему вы так думаете? «Но в социальных сетях вы ведете себя именно так».

В любом случае, я не собираюсь оставлять это

Петя шил лапу для медведя. Во-первых, он мог влететь от родителей за испорченную игрушку, а во-вторых, как и пахан его деда, бывший десантник, мужчина должен уметь все делать сам. Именно дедушка научил Петю держать в руках нож, палку и иголку. «Ты всегда найдешь палку — это и посох, и оружие, и топливо для костра», — говорил дед, обучая внука простым приемам самообороны. Поэтому, когда на экранах советских телевизоров мелькали «шаолиньские боевые искусства», а дворы заполнялись детьми, неуклюже крутившими черенки старых лопат, внук только ворчал. Затем он показал мастер-класс с первым встреченным им Стакетином, назвав его инопланетянином «Бо». Петя сразу же получил прозвище «Карат-Бо» и уважение школьных панков. Репутации хватило на весь учебный год. Год спустя, в первых числах сентября, переведенный из другой школы хулиган по имени Буан тут же привел его к себе и назначил драку после уроков. — Пойдем один», — спокойно ответил Петя. Буан пришел не один, а с двумя «друзьями», мальчиками из другого района. Увидев их, Петя развернулся и вернулся. — «Страх!» — возмутился Боан. — Пусть идут, — бросил Петя, не оборачиваясь. Подставив ногой брошенную метлу, она подтолкнула ее в воздух и легко поймала его руку. «Каратаке!» — крикнул один из друзей Буана. — А без палки слабо? — И слабый на ножи? — Петя резко повернулся, заставив палку сделать несколько оборотов вокруг себя. — «Да, легко!», Боан вытащил нож, «Так что иди. — Троица перешла к Петьке. Или я уйду. — Буан покачал головой, друзья остановились. Петя не выбил нож палкой, как ожидал Боан. Стис внезапно погрузил острый конец в шею хулигана рядом с примесью. Буан выронил нож, схватился за горло, захрипел, осел на грязный асфальт. Бросив нож, Петя ударил хулигана в живот, заставив его задохнуться. Буан кашлянул и тяжело задышал, глядя на студента дикими глазами: «Кто ты? Он шипел. — «Значит, ты умеешь убивать!» — студент взмахом палки метнул нож в заросли крапивы, — «А ты не ходишь! — «Сумасшедший!» — подытожил Буан, поднимаясь со своего места. — Псион!» — радостно закричал один из хулиганов, но тут же остановился, увидев тупой холодный взгляд Петти. — Мальчики, уходите отсюда. Он точно сумасшедший! Студент пошел на них, быстрее вращая своей палочкой, чувствуя кровь. Сердце Пэтти колотилось так сильно, что он не выдержал.

И он проснулся. Петя открыл глаза, вспомнил, что нет никакого дедушки-тюремщика, что не может он вертеться с палкой и этим Боаном. Да, там был Боан. Я поймал его в школе и пометил. Просто так, в течение жизни. Сердце продолжало сильно биться. Петя встал с кровати, скинул босые ноги. Ледяной пол сразу же обжег ее тонкие пальцы ног. Что-то скатилось с подушки и бесшумно упало на пол, под ноги, согревая плюшевым теплом. Медведь. Старая игрушка, подобранная среди мусора в квартире соседей. У основания коричневой лапы, в темноте ночи, явственно проступали белые пряди — других Петя не нашел. Глаза игрушки, выколотые из бутылки с моющим средством, вспыхивали в свете коровьих фонарей. На левой лапе был картонный щит с сердечком, на правой — маленький меч. Петя вспомнил, как придумал белые нитки, чтобы обшить ими картонный щит, а для общего образа соорудил меч из карандаша и пары ластиков. Починив игрушку, ребенок торжественно положил кухонный нож на плечо медведя и объявил: «Я называю тебя рыцарем прекрасного леса и моим лучшим другом!» — и тут же загрустил, вспомнив, что других друзей у него нет. Петя тряхнул головой, прогоняя воспоминание о своем сне, вздрогнул — из щели в оконной раме громко дунуло. Он завернулся в одеяло и прислушался. Нет, тихо, храпа не слышно. Поэтому моя мама пока не приехала из чувства долга. Он по-прежнему один в пустой квартире. Я хотел снова заснуть. В мире, где дед-тюремщик, где мать не пьет, где все хулиганы района, а может быть, и всего города, расправляются с одним именем — Караттек. Что такое Petit Karatek?! Смейтесь в одиночестве! Ученик вспомнил, что он испытывал во сне перед пробуждением. Ярость? Откуда мог взяться душный гнев Пети? Да, ему тоже не нравилось это чувство. Мне нравилось побеждать хулиганов, но ярость — нет. «Я действительно мог бы убить его там, во сне!» — сказал Петя вслух тонким голосом. — Я даже не думала, что это неправильно. Откуда это во мне? Я не хочу стать такой! Осторожно поставив ноги на ледяной пол, Петя подобрал игрушку и вернулся на подушку. Он лег, затем засунул руку под одеяло и потянул игрушку к себе, сжимая обеими руками. Вместе — не так страшно. В свете фонарей, покачивающихся на осеннем ветру, рисунок на обоях выглядел как огромный зеленый дракон из какой-то злой старой сказки. Чудовище оскалило пасть, страшно хлопало глазами, размахивало длинным шипастым хвостом и протянуло к ребенку страшную когтистую лапу. Петя закрыл глаза, накрыл голову одеялом, но чудовище продолжало стоять перед глазами. В какой-то степени увиденное отпечатывается на сетчатке глаза, так говорили на уроке биологии. Странно, что игра воображения, оказывается, тоже может запоминаться сетчаткой глаза. Забавное слово «сетчатка», как будто в глазах маленький сачок, который ловит все, что человек видит. Петя улыбнулся, и дракон исчез. Ребенок крепко схватил медведя и погрузился в сон. Руки ослабли, мишка выскользнул из детских рук, выпал из-под одеяла, но почему-то свернулся на полу, но в сторону подушки. Со стены модель поползла к белому потолку, подвешенному Петькой, распахнувшим крылья на балке. Медвежонок стоял на задних лапах, подняв голову к потолку. — «Он мой!» — прокричал он через всю комнату. — Он свой!» — прошептал кубик медведю. — А я его друг!» — свистел ветер в щелях рамы, — «Он мой! — Пусть он будет моим воином! Да, моя ярость пробудится в ней! «Никогда!» Медвежья Шерсть взмахнул лапой с мечом. — Отойдите от его снов!» Тень от картонного щита увеличилась, заняв половину стены и часть потолка. — Уходи навсегда!» — медведь направил меч на модель.

Дракон на потолке сжался в точку. — Ты не вечен! Ветки скрипели по стеклу, испуганные ветром. — Он хорош!» — медведь указал мечом на потолок. — Он не сдастся. Точка пронеслась по потолку и, расширившись до небольшого круга на стенах, исчезла. Опустив лапы, медведь осторожно лег на подушку.

— «Пугливый кот!» — возмущенно сказал Бхуян. Петя, сжимая свой портфель, все дальше и дальше отходил от хулигана и его друзей. «Только не убегай — догонят!» — подумал ребенок. Сзади раздался треск — Бхуян бросился в погоню. Нож в его руке раскрылся с металлическим лязгом. — Вот как это делается, добрые люди!» — причитала соседка Бог знает откуда. — Уходи, Антоновна!» Грохот позади него утих — Буян и его друзья остановились. — На кого ты ругаешься, мать? — Петя узнал голос начальника станции Василия. — И вот, Буянчик, мы прибыли. Где?! Куда ты от меня денешься, больной! Шум топота четырех пар ног утих через несколько секунд. — Где там! Антоновна улыбнулась. — Васька — марафонец! И миокард не доводит таких людей до сердечного приступа.

Сердце в его груди билось ровно. Петя спал, а Мишка лежал на подушке рядом с ним. Его лучший друг.

-Туины приехали, пойдем? — сказал один из наших местных жителей, когда вечером мы собрались на вокзале, чтобы разбрестись по писцам и обсудить проблемы. «Нам пора, давайте разомнемся», — добавил кто-то еще. И мы, тридцатилетние, бросились вдогонку. Уважаемый, в госдепе четыре километра, а в полях два, непосредственно на вспашке. Ночь была темная, без луны, но если заблудишься в поле, это не лес, главное — правильно выбрать направление. А мы пыхтели с плугом из совхоза. -А вы кто? — Как-то мы поймали маленького испуганного ребенка, спросили. «Картошка», в которой мы находимся, — испуганно сказал он. — «Так иди и забери своих, скажи, что туземцы идут! Давай — давай, дергайся, мы будем ждать здесь!», а кто-то, чтобы сделать шаг вперед, навесил хороший удар. Возможно, они сделали это просто так, но мы узнали об этом гораздо позже, остановившись в каком-то узком проходе между домами, недалеко от одиноко качающегося света уличного фонаря. Через пятнадцать минут со стороны казармы началась суматоха. Я расскажу вам о неприятном шуме. Ломка потрепанного пикетного забора, звон цепей и еще что-то очень удушливое. Но мы, будучи 30, а не 300 спартанцами, стояли в тени, а под фонарем начали строить фаланги и легионы. Их было много. Оказывается, вместо 15-й профессиональной школы, которая обычно приезжает на картошку, в том году прислали мореходку и горное училище, и им все равно удалось объединиться для самообороны. Но они также стояли в замешательстве, не имея возможности разобрать в темноте наш номер. -Откуда цепи, ребята? — крикнул один из наших. — «С фермы!» — говорили они оттуда. -А куры и коровы тоже с вами? — спросили мы наивно. — «И ты узнаешь!», и наши легионы двинулись. ‘Нет, мы не самоубийцы, не спартанцы, и обратное направление знали. Я не марафонец, но ни в коем случае не сдал нормативы. Мы перли, как плуг, до того момента, когда я услышал — наш бит! Выйдя из-за поворота, он ушел в какую-то кутерьму, с мыслью — попали, успели кого-то подрезать, тут же получили сами. Сон в полной темноте был мощным, но недолгим, ведь там не было чужих. «Я не понял, — сказал Салиава, — мы шли туда два километра, а потом бежали два километра обратно, чтобы набить им морду?» Что мы могли бы сделать сразу же, еще на станции? Мы должны сделать общий сбор! Общее обвинение — это когда все, «верх», «низ», «зона», «совхоз», все без разногласий, даже мужчины идут против внешнего врага, даже мужчины идут, показывают своего товарища по оружию. Через три дня на поле с обеих сторон выстроился человек. Драка была хорошей, без цепей и пикетного забора, но из-за массового и душевного бега и криков полицейского, не менее красочной. Конечно, мы победили, потому что с нами был опыт и сила поколений, и хотя они — будущие Маремьяны и Рудокопы, но все же мальчишки остаются мальчишками. А через несколько дней их сняли с нашего отделения и отправили в соседние пятнадцать миль, а нас поставили рядом. Я выехал на своем «Моцике» в поле, прилег под деревом в отдалении и осмотрел результаты нашей победы. В итоге торговцами оказались в основном девушки, всех размеров и калибров, а их позы при сборе картофеля были очень сексуальными. Под вечер они с радостью согласились прокатиться и даже выстроились в очередь. Это был лучший плод победы в моей жизни. Лучшее! Ни одна битва не принесла этого.

Я вырос в счастливое время, когда максимальным наказанием за изготовление самодельного устройства была история с уездным полицейским.

Однажды субботним утром мне позвонил участковый полицейский. — Александр Георгиевич? — Так и есть. — Это участок. Пожалуйста, приходите ко мне в офис со своей винтовкой ИЖ-12. — С ним? — Да, другие не интересуются. Идем. На входе дежурит сержант, и вам нужно пройти через длинный коридор, за поворотом которого находится кабинет участкового полицейского. Я никогда не был там, но я нашел его. — Здравствуйте. — Здравствуйте. — Вот здесь. Старли посмотрел на зазор, сверил номер с аппаратурой. — Все. — Все? И что произошло потом? — Убийство с помощью отпиленного ружья 12-го калибра. Мы проверяем наличие оружия в Киеве и области. — А. Ну, да. Так ты поехал? — До свидания. Я направляюсь к выходу, но сержант на «посту» не пускает меня! Говорит, что мне нужно иметь пропуск, чтобы выйти! Короче говоря, я беглец. И вот, этот сержант запихивает меня в обезьянник у входа в отделение и идет выяснять все сам. В доме обезьяны есть красота. Пара бомжей обоих полов, спившийся алкоголик и ПРОСТИТУТКА! Такая горгулья, трусики с люрексом, просит сигарету. Чистый манка бонд. Мы закуриваем с ней сигарету, болтаем. А мента нет и не будет. Я говорю, но если хотите — я покажу вам румянец? — Я хочу!!! Неприкрытый, собранный, бережливый. А через двадцать минут по коридору идут чиносы ростом выше Старли. Как я гремел, когда они увидели, что из обезьянника проститутка с сигаретой в углу рта целится в них из двустволки 12!

Они прогнали меня из полицейского магазина и не позволили проститутке уйти с ними. Очень жаль. Я думаю, мы теперь друзья.

-Туины приехали, пойдем? — сказал один из наших местных жителей, когда вечером мы собрались на вокзале, чтобы разбрестись по писцам и обсудить проблемы. «Нам пора, давайте разомнемся», — добавил кто-то еще. И мы, тридцатилетние, бросились вдогонку. Уважаемый, в госдепе четыре километра, а в полях два, непосредственно на вспашке. Ночь была темная, без луны, но если заблудишься в поле, это не лес, главное — правильно выбрать направление. А мы пыхтели с плугом из совхоза. -А вы кто? — Как-то мы поймали маленького испуганного ребенка, спросили. «Картошка», в которой мы находимся, — испуганно сказал он. — «Так иди и забери своих, скажи, что туземцы идут! Давай — давай, дергайся, мы будем ждать здесь!», а кто-то, чтобы сделать шаг вперед, навесил хороший удар. Возможно, они сделали это просто так, но мы узнали об этом гораздо позже, остановившись в каком-то узком проходе между домами, недалеко от одиноко качающегося света уличного фонаря. Через пятнадцать минут со стороны казармы началась суматоха. Я расскажу вам о неприятном шуме. Ломка потрепанного пикетного забора, звон цепей и еще что-то очень удушливое. Но мы, будучи 30, а не 300 спартанцами, стояли в тени, а под фонарем начали строить фаланги и легионы. Их было много. Оказывается, вместо 15-й профессиональной школы, которая обычно приезжает на картошку, в том году прислали мореходку и горное училище, и им все равно удалось объединиться для самообороны. Но они также стояли в замешательстве, не имея возможности разобрать в темноте наш номер. -Откуда цепи, ребята? — крикнул один из наших. — «С фермы!» — говорили они оттуда. -А куры и коровы тоже с вами? — спросили мы наивно. — «И ты узнаешь!», и наши легионы двинулись. ‘Нет, мы не самоубийцы, не спартанцы, и обратное направление знали. Я не марафонец, но ни в коем случае не сдал нормативы. Мы перли, как плуг, до того момента, когда я услышал — наш бит! Выйдя из-за поворота, он ушел в какую-то кутерьму, с мыслью — попали, успели кого-то подрезать, тут же получили сами. Сон в полной темноте был мощным, но недолгим, ведь там не было чужих. «Я не понял, — сказал Салиава, — мы шли туда два километра, а потом бежали два километра обратно, чтобы набить им морду?» Что мы могли бы сделать сразу же, еще на станции? Мы должны сделать общий сбор! Общее обвинение — это когда все, «верх», «низ», «зона», «совхоз», все без разногласий, даже мужчины идут против внешнего врага, даже мужчины идут, показывают своего товарища по оружию. Через три дня на поле с обеих сторон выстроился человек. Драка была хорошей, без цепей и пикетного забора, но из-за массового и душевного бега и криков полицейского, не менее красочной. Конечно, мы победили, потому что с нами был опыт и сила поколений, и хотя они — будущие Маремьяны и Рудокопы, но все же мальчишки остаются мальчишками. А через несколько дней их сняли с нашего отделения и отправили в соседние пятнадцать миль, а нас поставили рядом. Я выехал на своем «Моцике» в поле, прилег под деревом в отдалении и осмотрел результаты нашей победы. В итоге торговцами оказались в основном девушки, всех размеров и калибров, а их позы при сборе картофеля были очень сексуальными. Под вечер они с радостью согласились прокатиться и даже выстроились в очередь. Это был лучший плод победы в моей жизни. Лучшее! Ни одна битва не принесла этого.

Я вырос в то счастливое время, когда максимальным наказанием за изготовление самодельного взрывного устройства был шлепок по затылку от участкового милиционера.

Проводится операция. Слышен трагический голос пациента. — Да, этого не может быть! Врач с энтузиазмом продолжает операцию. — Доктор, честное слово, я не сплю. — Давай, ты! Врач делает надрез. — Ах! Больно! Слушай, ты на самом деле не спишь. — Я же сказал тебе. — Ну, держи рот на замке. С хлороформом. Кстати, дайте ему еще немного. — Блаженство. Доктор, это возможно? — Я могу. — Блаженство. Что еще? — Я могу. Ударьте его молотком по лбу. Бум. — Дикое возбуждение. И, может быть, молоток? — Хватит с вас, а то вы быстро привыкнете. — Доктор, как вы? Это опасно? — Пациент, вы мне мешаете. — Я могу уйти. — Нет, оставайся. Нет ничего опасного. Пуля прошла сквозь него, не задев жизненно важных центров. Кстати, какой придурок стрелял в тебя? — Почему дебил? — Так вот как они стреляют! Вам нужно взять чуть выше и влево, влево. — Все очень просто, доктор. Я лежу в постели поздно ночью со своей женой, никого не трогаю, кроме жены, и вдруг БУМ! БУМ! Пришел муж. — НО! Значит, мужа застрелили? — Что там! Слушайте дальше. И вот я лечу с балкона, никого не трогаю, и вдруг БУМ! БУМ! Я влюбляюсь в любимую собаку местного полицейского. — Да, значит, коп действительно стрелял. — Конечно, он стрелял, но никогда не попадал. И вот я бегу голый по улице, бегу, никого не трогая. И вдруг БУМ! БУМ! Я слышу, как кто-то подходит сзади. Оказался сексуальным убийцей. Он стрелял? — Нет, этот просто сладко душил меня. Ну, а неподалеку катались рокеры на мотоциклах и веселились. Мы с этим маньяком убежали от них на три квартала. — Так это могли быть те, кто стрелял? — Да! Это дети, непослушные дети. Правда, бедный маньяк все равно был раздавлен насмерть. — Ну, когда же они наконец пристрелят тебя? — И ты слушаешь. И вот, от греха подальше, я захожу в универмаг, пытаюсь надеть первую попавшуюся пару брюк и вдруг — БУМ! БУМ! Охранник выпрыгивает. — Выстрел? — Нет, — ответил он. Потому что рэкетиры ворвались в магазин сразу после меня. — Рэкетиры, значит, стреляли? — Зачем им стрелять, они положили нас на живот и действовали паяльником. Ну, охранник перед смертью успел признаться, что я не имею к этому никакого отношения. Они отпустили меня. Он вышел, и прямо на встречу ему вышла красивая девушка из гостиницы «Интурист». К сожалению, у меня не было времени одеться. Она достает из сумочки пистолет и БУМ! БУМ! — Выстрел, и не один раз, только ее оружие было газом, нервно-паралитическим веществом. — Так кто же, черт возьми, проделал в тебе дыру? — Итак, утром я возвращаюсь домой к жене, голый, в синих обшлагах от побоев и с газом. Я не собираюсь никого трогать, и тут БУМ! БУМ! Выскакивает тесть с двустволкой. — Понял? — Да — наконец-то! Женя — заноза в заднице. — Слушай, пациент, я бы на твоем месте застрелился. — Ну, что ты думаешь, я лежу здесь с тобой?

Проводится операция. Слышен трагический голос пациента. — Да, этого не может быть! Врач с энтузиазмом продолжает операцию. — Доктор, честное слово, я не сплю. — Давай, ты! Врач делает надрез. — Ах! Больно! Слушай, ты на самом деле не спишь. — Я же сказал тебе. — Ну, держи рот на замке. С хлороформом. Кстати, дайте ему еще немного. — Блаженство. Доктор, это возможно? — Я могу. — Блаженство. Что еще? — Я могу. Ударьте его молотком по лбу. Бум. — Дикое возбуждение. И, может быть, молоток? — Хватит с вас, а то вы быстро привыкнете. — Доктор, как вы? Это опасно? — Пациент, вы мне мешаете. — Я могу уйти. — Нет, оставайся. Нет ничего опасного. Пуля прошла сквозь него, не задев жизненно важных центров. Кстати, какой придурок стрелял в тебя? — Почему дебил? — Так вот как они стреляют! Вам нужно взять чуть выше и влево, влево. — Все очень просто, доктор. Я лежу в постели поздно ночью со своей женой, никого не трогаю, кроме жены, и вдруг БУМ! БУМ! Пришел муж. — НО! Значит, мужа застрелили? — Что там! Слушайте дальше. И вот я лечу с балкона, никого не трогаю, и вдруг БУМ! БУМ! Я влюбляюсь в любимую собаку местного полицейского. — Да, значит, коп действительно стрелял. — Конечно, он стрелял, но никогда не попадал. И вот я бегу голый по улице, бегу, никого не трогая. И вдруг БУМ! БУМ! Я слышу, как кто-то подходит сзади. Оказался сексуальным убийцей. Он стрелял? — Нет, этот просто сладко душил меня. Ну, а неподалеку катались рокеры на мотоциклах и веселились. Мы с этим маньяком убежали от них на три квартала. — Так это могли быть те, кто стрелял? — Да! Это дети, непослушные дети. Правда, бедный маньяк все равно был раздавлен насмерть. — Ну, когда же они наконец пристрелят тебя? — И ты слушаешь. И вот, от греха подальше, я захожу в универмаг, пытаюсь надеть первую попавшуюся пару брюк и вдруг — БУМ! БУМ! Охранник выпрыгивает. — Выстрел? — Нет, — ответил он. Потому что рэкетиры ворвались в магазин сразу после меня. — Рэкетиры, значит, стреляли? — Зачем им стрелять, они положили нас на живот и действовали паяльником. Ну, охранник перед смертью успел признаться, что я не имею к этому никакого отношения. Они отпустили меня. Он вышел, и прямо на встречу ему вышла красивая девушка из гостиницы «Интурист». К сожалению, у меня не было времени одеться. Она достает из сумочки пистолет и БУМ! БУМ! — Выстрел, и не один раз, только ее оружие было газом, нервно-паралитическим веществом. — Так кто же, черт возьми, проделал в тебе дыру? — Итак, утром я возвращаюсь домой к жене, голый, в синих обшлагах от побоев и с газом. Я не собираюсь никого трогать, и тут БУМ! БУМ! Выскакивает тесть с двустволкой. — Понял? — Да — наконец-то! Женя — заноза в заднице. — Слушай, пациент, я бы на твоем месте застрелился. — Ну, что ты думаешь, я лежу здесь с тобой?

Участковый полицейский исчез. Вся ППД на ушах, бурят везде, где только можно. Приезжают они в колхоз, и местный житель говорит им: «Я видел Васю, участкового милиционера, сидящего на пне в лесу. Ну, там проводник. Просто сидит на пне и наблюдает за муравейником. Начальник отдела внутренних дел: Вася бла, где ты, что случилось бла? Вася ответил: третий день сижу и наблюдаю за муравьями. Никаких встреч, никаких совещаний по планированию, и они работают!

Лучше любого участкового в тайной жизни жильцов нашего дома разбирается бабушка, которая чистит мусоропровод.

Школа. Направления. Жилой дом рядом. Один чувак не очень удачно припарковался, заблокировав выезд. Другой чувак на нервах режет оба колеса. Не сразу. Первый. Потом разозлился — второй. Двадцать минут спустя. Время уходит. Нет владельца. Группа людей, которые не могут выехать за границу, растет. Интенсивность страстей тоже. В поле их зрения попадает машина дорожной полиции. Владелец машины (зачеркнуто) представитель власти поднимает плечи и объясняет, что поскольку это не улица и правила парковки не нарушаются, но здесь есть двор. Тут он добавляет металла в голос: «А если кто-то придерживается другого мнения, то мы сейчас соберем у всех документы и проверим наличие всего в машине, включая километры. И рассказы об утреннем кефире никого не спасут. Вопросы исчезли сами собой. Через некоторое время в такси приезжает женщина, как оказалось, жена первого парня. Кто смотрит на это «авось» и кучу машин, скопившихся за выдолбленным автомобилем. Оказалось, что муж отвозил детей в школу, и она должна была забрать их и машину. Но теперь она будет брать только детей. Они предлагают ей сменить велосипед. Она пожимает плечами под нарядным пальто — хочется переодеться, но есть два колеса. Люди предлагают вызвать эвакуатор и перевезти машину вглубь двора. Швейцар объясняет, что они угадали член. Двор не для этого. Для них это не склад автохлама. Женщина обижается — ведь машина дорогая, красивая и не лишняя. Но пришло время накормить детей, которые ни в чем не виноваты. Она уходит. Кто-то плюется и звонит в передвижную шиномонтажную мастерскую. Был вечер. Кто-то принес термос и бутерброды. Молодой разбитый «шиномонтажник» с шипением посмотрел на боковой порез и уважительно спросил «Чем резали?». Все присмотрелись и увидели, что разрез был не только поперечным, но и продольным. Редактор пожимает плечами, поднимает свой комбинезон и, отказавшись от денег за «фальшивый звонок», уходит. Наступали сумерки. Настроение толпы накаляется. Все смотрят на рубашку мальчика. Ну, потому что скоро наступит утро следующего дня… Возвращается женщина с украшениями в виде участкового милиционера. Они объясняют ему. Он кивает. Он пишет. Кипа бумаг в планшете растет, как и предполагаемый срок за хулиганство и злостное хулиганство. Мафия посылает гонца в ближайший магазин попкорна и спиртного. Прибывает наряд. Первый щебет. Затем, посоветовавшись с участковым, он спрашивает «нарушителя», не возьмет ли он несколько вешалок. Мужчина громко и звучно матерится, добавляется еще одна статья за нарушение спокойствия. Старший смотрит на часы: «Еще пять минут, и мы добавим нарушение спокойствия. Мужчина понимает, что еще немного, и он отправится организовывать покушение в Кению, и предлагает купить и заменить колеса за свой счет. Наступила ночь. Во двор въезжает такси, из него выходит чувак с номерным знаком, которому принадлежит машина. Он наблюдает за тем, что происходит. Для одежды. В близлежащую полевую кухню, кормящую зрителей. Своей жене: — Что случилось? Вы ехали в такси за мной с разницей в десять минут, так? — Я зашел на минутку …., а потом подумал, ну что ж, загляну после школы. Чувак ударил ее в ухо, не пропуская ни одного удара. Полицейский кивает, достает другой лист бумаги и пишет «Нанесение побоев и бытовое насилие».

Я тут читал про негра и вспомнил одну историю. Семьдесят девятый год, Амурская область, граница на замке, даже с Китаем, огорожена колючей проволокой и ПХД с заставой. Это вам предстоит развернуть. В этой Амурской области было профессионально-техническое училище, и там учился некто Мещариков. Все бы хорошо, но ему было уже под тридцать, и он очень хотел стать трактористом. И это было неспроста, ведь кто как не он был первым молодым человеком в деревне. Правда, он уже выплачивал содержание троим, но разве это было причиной провала его мечты? Содержание даже рассчитывалось из грантов, а денег катастрофически не хватало, поэтому, когда директор объявил на утренней линейке, что трубочист сломал ногу в школьной котельной и в принципе все должны готовиться к насильственной смерти от замерзания. А в Амурской области зимой сорок. Но есть способ поручить это одному из студентов за хорошую зарплату в сто рублей. У Мешарикова был только один вопрос. Правильно. Будут ли алименты вычитаться из моей зарплаты? И впервые в жизни он хлопал в ладоши режиссеру, подталкивая его к преступлению. — «Слушай, там не просто дует», — крикнул ему вслед директор. — «Да, не хочу. Мешариков ответил как нормальный советский человек. Кстати, воздуходувка работала, но не выключалась, все было прямо, и когда трубочист открыл камин, чтобы подбросить несколько лопат угля, дым и гарь выбрали кратчайший путь. Только лицо трубочиста стояло на их пути. Но помните, что он сказал. Дела шли хорошо, котельная отапливалась, деньги копились, содержание не отчислялось, и все, чего мне действительно хотелось, — это есть по ночам. И Мешариков нашел выход в виде чьего-то курятника, стоящего недалеко от котельной. Он пришел туда ночью, взял кучу яиц и выпил их в котельной. Или, может быть, запекли их. Он очень любил яйца от своих кур-несушек, в отличие от бабушки, домохозяйки. И она начала искать вора. И выследил его. Увидев, что он бросился в сарай, она схватила ярмо и помчалась за ним. Набив яйца, Мештариков уже собирался уходить, когда на его пути встала она, готовая убить. Он смутился, но улыбнулся. И бабушка упала в обморок. Утром на место происшествия был вызван участковый полицейский, который был один на несколько населенных пунктов. И ему не нужны были эти яйца. -Вы думаете о признаках вора? — Он чисто формально спросил бабушку, заполняющую отчет. — «И к тому же чернокожий! — удивился участковый, — Я чувствую запах каши в вашем доме. — «Это хлебное тесто!» — рассуждала его бабушка, — «но там был черный человек, клянусь Богом! Я так с ним, глаза в глаза, глаза в глаза. Знаешь, как он ухмылялся, я все думал, а теперь откушу нитку! В Африке много каннибалов. -Я понял, я понял, знаете, и я пишу «без знаков». ‘ Он специально не добавил «ниггер», чтобы потом, если что, исправить на «нет». Так что на все можно закрыть глаза, но. Это НО по-прежнему очень хотел съесть Мещариков. Но как человек, который оплачивает содержание многих, он понял, что надо все менять в принципе и встал не в сарае, а в подвале, стоящем на улице, где и сгорел в первую же ночь. Когда я столкнулся с тем, что мой дед наступил на рассол посреди ночи. Он не потерял сознание, но начал немного заикаться, что затруднило его объяснения с участковым полицейским. — Да пошел он, не может быть массовой паранойи, а если не может быть, значит, есть черный человек, но откуда он взялся? Где? Ну, ваш бакс, но он стрелял через границу, но заблудился, вот и копается в поисках еды!» — возразил участковый и шагнул вперед. — «Да. Какой ты черный человек,

Через какую границу ни перейду, даже мышь не пройдет, а тут целый черный человек, да еще из Китая!» — вскричал начальник заставы. — Мышь, может, и не проскочит, но черный человек в темноте — запросто!» — пояснил участковый, переходя на тот же тон. Видели ли вы где-нибудь в нашем регионе чернокожего человека? Да, ад есть в регионе — в Сибири?! Так и есть. Так что оттуда! — кивок в сторону колючки. Но других вариантов не было, поэтому заставу подняли «на пушку», а собака взяла след из подвала и привела бойцов, а с ними и участкового милиционера, в школьную котельную. Здесь уже всем было плохо, включая Мещарикова, окруженного пулеметчиками. Но все закончилось хорошо, сначала ее смыло, а потом основательно снесло, чтобы она никуда не лезла.

Записка на двери участкового терапевта: «С 16 до 20 приема не будет! Все симптомы болезней и методы их лечения есть в Интернете».

Соседский попугай продолжал посылать участкового, тот возмутился и сказал хозяину, что если такое повторится, то он будет греметь 15 дней. Хозяин пригрозил попугаю, что тот окажется в супе. Полицейский шел, попугай молчал, оглянулся раз, молчал, оглянулся два, молчал, полицейский расслабился. ЗДЕСЬ слышно:- Мужчина. Он огляделся. Вообшем, ты меня понял.

С криком «Мой дом — моя крепость» челябинский милиционер в отставке Сидоров облил участкового горящей смолой и выстрелил огненным шаром вверх по лестнице.

Подруги из других регионов часто приезжали в мой город на учебу, на повышение квалификации, и я заходила к ним. Как-то приехал друг — челюстно-лицевой хирург и рассказал (и показал по снимкам и после, как положено) о главном герое счастливой семьи. В одном провинциальном городке жил деревенский оружейник, крепкий сорокалетний мужчина. Внешне неразговорчивый, скучный крестьянин, нигде не работающий. И у него была жена — высокая, крепкая женщина, того же возраста и тех же привычек. Но! У нее была инвалидность и соответствующая пенсия, что нарушило семью. А потом демон стал человеком. А любовницу он завел, конечно, как обычно, из своего круга общения. Поскольку круг общения был тесным, сожитель и любовница вскоре узнали друг о друге, и тогда начались затяжные драки — в ход шло все: и психологическое давление на объект драки, и физическое воздействие на него и друг на друга, и вовлечение соседей и участкового милиционера в процесс борьбы за любимого человека (чаще всего он проходил под воздействием этиловых денег). Селянин был уже не молод, его здоровье было довольно хрупким, организм ослаблен алкоголем и всеми этими проблемами, и в какой-то момент его психика дала сбой. Он взял пистолет и выстрелил себе в голову. Он не погиб, скорую помощь «жена» быстро вызвала, выписала его в областную больницу. Они позвонили моему другу, хирургу. И ремонтировали его долго и тщательно. Друг показал мне фотографии этого ужаса до, после и в процессе восстановления — (глаза и значительные черты лица не показаны, их не было видно). Она выбила гемифациальную, часть черепа, но, к удивлению, мозг не пострадал, он прошел по касательной. Они вставили пластины, наложили швы, человек был жив. Удивительная вещь произошла во время его страданий, а затем выздоровления: дамы его сердца, борясь за его выздоровление, сначала бились у дверей реанимации, их порядки отличались. А потом они так объединились, прониклись такими чувствами, что когда мужчина очнулся в палате, он обнаружил двух рыдающих тетушек, держащих ладони в своих руках, с обещанием «Мы никогда, никогда не оставим тебя». «. А после приезда домой они решили жить все вместе. Откуда он знает все обо всем? Мы приходили к ней на регулярные осмотры всей семьей. Что чувствовал человек — представьте сами.

В деревне, на каком-нибудь празднике, бабка наливала деду 100 грамм. Дедушке показалось мало, и он снова начал умолять. Бабушки нет. Тогда дедушка заявил, что если она не нальет, то он будет висеть в сарае. Входит и висит, старый дурак. История дедушки. Я пошла в сарай, взяла веревку, привязала ее к поясу брюк, пропустила под рубашку, а сверху надела подъюбник. Он встал на табурет, привязал конец веревки к перекладине и отбросил табурет назад. Бабка, видя, что я долго иду, зашла в сарай и стала ломиться. На шум прибежала соседка, посмотрела и сказала, что нужно вызвать участкового. Бабушка убежала. Соседка, увидев лежащие на полках сало, яйца, соленья, стала складывать все это в подол и через выход. Я следую за ней: Марта, поставленная на место. Она теряет сознание и в то же время разбивает руку. Приходит участковый полицейский и решает убрать труп. Он поставил табуретку, встал на нее и достал нож, чтобы перерезать веревку. Дедушка думает: «Если он сейчас порежется, то я упаду». Ну, он обнял окружного полицейского за шею. В результате оба упали, и сотрудник окружной полиции сломал два ребра. За это дед получил 15 суток, как за мелкое хулиганство!

State Farm опоздала всего на неделю. Я сидел в трейлере, лаялся о нескольких пузырях с какими-то строителями и старательно перелистывал блокнот, почти диссертацию о предрасположенности свиней к общественно полезному труду. Свиньи находились в лесном коралле, в нем были молочные сосны. Они приобрели витамин. Я укрепил их в трех бригадах — «Косы», «Пахари», «Культиваторы». Вспоминая, как они работали на поле с Зеленкой. Оставалось немного, так как их невозможно было перепутать, ведь все они были одинаковыми по морде, как китайцы. Или как мы для китайцев. В окно я увидел, как в поле выскочили три комбайна, все разного цвета — синий, красный и зеленый. Я прищурился, и на меня снизошло озарение — я должен рисовать. Каждая бригада должна иметь свой цвет. От моих мыслей шум и рев комбайнов рассеялся по полю. — Что они там ищут? — Глядя в окно, как они едут по полю из конца в конец, я заинтересовался. Я не любопытен, но то, что они могли найти там после моих свиней, меня очень озадачило. К тому времени, как я надел сапоги, они уже остановились где-то позади экскаватора. — Ну, может, оно и к лучшему, — вздохнула я и сняла один сапог. Снова что-то шаркнуло по полю и село. «Твой милый, что ни день, то какая-нибудь катастрофа», — взревел я, раздумывая, надеть второй ботинок или снять первый. Они оба были ленивы, и я снова посмотрел в окно. Агроном State Farm побежал к прицепу, бросив свой УАЗ. Я должен был пойти на встречу. В конце концов, лучше встретить врага на его собственной территории. Вот почему я не стал одевать сундук. Времени не было. Да, и черт с ним. Мы встретились почти посередине. Столкнулись две системы — единоличная и общественная. Как Пересвет и Челубей, на поле боя с блеском сверлящие друг друга. Но за мной стояла ощетинившаяся орда, а за ней всего три скромных комбеза, да и те за слухами. И я был в обуви, которая сразу же дала мне моральное преимущество, от которого агроном не мог отвести глаз. — «Гринка» должна расти здесь! «Я так и не понял, в чем секрет моей обуви, — сказал он. — Ну, если надо, садись! Я не возражаю. Я вежливо ответил. И свиньи радостно заголосили, потому что не знали, как аплодировать. — Он уже рос здесь! Овес и горох должны быть здесь!» — упрямо и дремуче думал агроном. — Ну, раз растет, значит, растет!» — Орда разразилась еще большим весельем. — ‘Ну, черт с ним, с этим «зеленым», но почему вы в одном ботинке? — Плюнув на публику, агроном спросил наедине. Видимо, этот вопрос был для него дороже. — Свиньи оживились! «Искренне, со скорбным лицом, я солгал», — едва успел вымолвить я. — «Зеленка» — это тоже они? — Агроном спросил более сочувственно. — Да, хуже волков и русские совсем не понимают. Может быть, мы закроем кормушку для кормления компаунда. И не ошибся. «Вот это наряд», — поразился агроном. — Ну, для вспашки поля. Видите, все вспахано и возделано. Не комок. Руководство может сказать «работа». Ну, вы можете бросить его на удобрение. — Ты еврей или кто? — Агроном все больше и больше обламывается. И он добавил к моему отрицательному движению голову. «Я не думаю, что они едят свинину. «Вам не нужно много, мы готовы продолжать работать. У вас все еще есть свекольные поля, а картофель пойдет. Договорились? Триста рублей за гектар и дело в шляпе. — Я поставил свою политику, понимая это, на правильный путь. «Ты мне за зелень ответишь, а то туалет на ней». Они забрали зелень, хотят и на ней заработать. Наконец-то они вопиюще пресечены на корню. Я пошел за окружным полицейским. Он довольно быстро привел район в порядок. «Анискин», а именно так мы его называли, долго ходил по полю,

Но бях спокоен. Моите прасета никога не оставят доказателства. Образование и дълго обучение. Така беше този път. Да, и самите прасета, виждайки окръжния полицай, бяха прикрити добре в борови дървета. «Няма оранжерия, дори нейната следа не е», каза на й-накрая Анискин, избърсвайки пот под шапката си. — Так и должно быть!» — прорычал агроном. «Но его никогда не было», — добавил я. — Откуда взялся зеленый цвет? Все еще ищу его в сахаре. «Эй, — отмахнулся от меня участковый, — зелени нет, но есть следы». Свинья. Вам нужна своя земля, иначе это недалеко. Я буду резать, запомни!» и пошел в ВАЗ. Его слова «Его земля» мне понравились. Больше, конечно, первых, но и земля тоже пойдет. Надо брать, решил я и оглядел помещение. До того места, где она была, было достаточно, а потом зрение стало хорошим. Но това е друга история, за това малко п о-късно. но бях спокоен. Моите прасета никога не оставят доказателства. Образование и дълго обучение. Так было и на этот раз. Да и сами свиньи, как заметил окружной полицейский, были хорошо спрятаны в соснах. «Никакой оранжереи, даже следов», — наконец сказал Анискин, вытирая пот из-под шляпы. — Так и должно быть!» — прорычал агроном. «Но его никогда не было», — добавил я. — Откуда взялся зеленый цвет? Все еще ищу его в сахаре. «Эй, — отмахнулся от меня участковый, — зелени нет, но есть следы». Свинья. Вам нужна своя земля, иначе это недалеко. Я буду резать, запомни!» и пошел в ВАЗ. Его слова «Его земля» мне понравились. Больше, конечно, первых, но и земля тоже пойдет. Надо брать, решил я и оглядел помещение. До того места, где она была, было достаточно, а потом зрение стало хорошим. Но это уже другая история, подробнее об этом позже. Но я был спокоен. Мои свиньи никогда не оставляют улик. Образование и длительная подготовка. Так было и на этот раз. Да и сами свиньи, как заметил окружной полицейский, были хорошо спрятаны в соснах. «Никакой оранжереи, даже следов», — наконец сказал Анискин, вытирая пот из-под шляпы. — Так и должно быть!» — прорычал агроном. «Но его никогда не было», — добавил я. — Откуда взялся зеленый цвет? Все еще ищу его в сахаре. «Эй, — отмахнулся от меня участковый, — зелени нет, но есть следы». Свинья. Вам нужна своя земля, иначе это недалеко. Я буду резать, запомни!» и пошел в ВАЗ. Его слова «Его земля» мне понравились. Больше, конечно, первых, но и земля тоже пойдет. Надо брать, решил я и оглядел помещение. До того места, где она была, было достаточно, а потом зрение стало хорошим. Но это уже другая история, подробнее об этом позже.

«Человек — это мальчик, который случайно выжил». Чтобы ничего там не было, будем считать, что история вымышленная, не является руководством по изготовлению самодельных взрывных устройств (СВУ) и направлена на защиту молодого поколения от минно-взрывных травм и прочей ерунды. Ну, до кучи — все имена вымышлены, а совпадения случайны. Мне было 14, может, чуть больше. Ноябрьские праздники, конец восьмидесятых, один из поселков — военных городков под Выборгом. Я сижу в своей подвальной мастерской, никого не трогаю, чиню приемник. В воздухе витает запах канифоли. И вдруг прибегает Паша, мой друг. Его глаза горят, он весь в возбужденном состоянии, как будто выиграл в лотерею. С порога он говорит мне: «Давай убьем рыбу!». — Я спрашиваю. Тротила нет и не предвидится, порох из запалов и гранатных патронов давно сгорел, да и не было его много. — Да, я, говорит он, обобществил загрузку танка. Для тех, кто не очень в курсе, в наших танках сначала снаряд подается в ствол, затем заряд в гильзу. Этот заряд наполнен целыми тремя видами пороха: длинной соломинкой, похожей на пасту — бездымный порох, также маленькими цилиндриками, на ощупь похожими на пластик, такие маленькие бочонки, а на дне гильзы над капсюлем лежит круглый матерчатый стеганый блин — белый мешочек с дымным порохом для запала основного заряда. Кто заинтересуется, пусть посмотрит. В военных игрушечных городках не редкость мальчишки — патроны, которые любой ребенок-гончая из военной семьи может обменять, тайком вывернув из своей офицерской папки какой-нибудь красивый значок, искомый по демобилизации: гвардейский или класс специалиста. Затем этот значок был обменен у знакомого капитана на всевозможные военные вещи. Но танковый заряд был, даже по нашим меркам, высшим пилотажем. Как рассказал мне Пашка (за достоверность его слов я не ручаюсь), он тайно делал подкоп под стеной склада боеприпасов, и, несмотря на заставу в виде сонного узбекского караула, ему удалось пролезть туда и вытащить добычу. Вершиной инженерной мысли стала идея использовать старый насос для изготовления самодельного взрывного устройства. Больше велосипедов. Может быть, с велосипеда, не уверен. В верхней части была заглушка с резьбой. В нижней части насоса, откуда выходит воздух при нормальной работе, уже было отверстие, в которое хотели вставить шнур зажигания. Оставалось только наполнить банку чем-нибудь взрывоопасным, затянуть, сделать гидроизоляцию из клея и можно было с шумом отправляться на рыбалку. У меня отлично работал пожарный шнур из ПВХ-изоляции от провода, в который был засыпан желтый порошок из регенерирующего состава от изолирующего противогаза. Это соединение калия, которое выделяет кислород при попадании влаги из выдыхаемого воздуха и поглощает из него углекислый газ. Он используется в водолазном и противопожарном оборудовании, а также на подводных лодках. Эмпирическим путем (бросая его в огонь) я однажды обнаружил, что при нагревании этой регенерации кислород выделяется достаточно хорошо, поэтому труба из ПВХ с таким составом горит от начала до конца даже под водой. Старые регенерационные картриджи были щедро оставлены пожарными на месте сгоревшего старого радара P-70 Lena-M, где я подобрал их месяцем ранее. Удивительно, но после небольшого пожара на нем вообще не было охраны. Хотя на нем оставалось много оборудования, некоторые приборы, огромные запасные радиотрубки в ящике на пружинных подвесках. Я даже принес домой монтажные ремни с цепями, плоскогубцами, топором и чем-то еще. Впоследствии станция была списана как устаревшая.

Испытание запланировано на 7 ноября. Было прохладно, но сухо. Утром, в 10 часов, мы въехали на испытательную площадку и проехали несколько миль от деревни до леса. Они забрали с собой все компоненты, картофель и что-то еще из еды. Расстилали плащ, разводили костер, кажется, даже горшок с водой для чая ставили на рога над костром. Паша сел на один край плаща, а я — на другой. Я занялся изготовлением кабеля, а Пашка разобрал крышку заряда и начал заполнять стальную трубку насоса. Решив, что с маслом шутить нельзя, Паша насыпал в насос черный порошок и добавил горсть регенерата, чтобы сделать его более острым. Затем он взял пучок пупырчатой соломы и начал смачивать все это в насосе. Сидя напротив, набивая регенерацию в пластиковую трубку, я краем глаза заметил пашкиных, сосредоточившись на своей задаче. И вдруг свет погас. И наступило великое ничто. Если бы меня убили в тот момент, я бы даже не узнал об этом. Мне не пришлось бы испытывать ни боли, ни страха. Там было просто небытие. Ни времени, ни звуков, ни запахов, ни вообще чего-либо, что определяло бы себя. Я очень четко помню, как вернулся из небытия в этот мир. Сначала было ощущение осознания себя с полным непониманием того, что произошло, сопровождаемое чувством удивления. Потом я начал что-то завязывать, но было такое ощущение, что к моему лицу приставили широкую доску. Все мышечные ткани были онемевшими. Я почувствовал, что мои глаза открылись, ощупал их руками, но ничего не увидел. В ушах стоял свист. Что-то липкое и теплое стекало по моему горлу. Первая мысль, которая пришла мне в голову, — песец. Затем, к счастью, темнота сменилась серой пеленой, и я начал различать свет. Туман в глазах немного рассеялся, в голове звенело, я обвел мутным взглядом пространство вокруг себя. Пашка сидел на расстеленной палатке, весь в крови, глаза выпученные. Он не видел ничего, что он сказал миру — отчаянный крик. Я увидел, что в руке у него порошкообразная паста, зажатая между пальцами. При ближайшем рассмотрении оказалось, что длинная пыль пронзила его ладонь, как стрела, сквозь кость. Я почему-то сразу вынул его из Пашкиной ладони. Сначала я не упомянул, что с нами был Витя, младший брат Пашки. Хорошо, что ко времени Бадабума он отошел от огня. Малайя была потрясена тем, что увидела. Удивительно, но с того момента, как я пришла в сознание, у меня не было ни страха, ни паники. Только четкое планирование действий. К счастью, труба насоса не лопнула. Она пробила плащ и ушла в землю на двадцать сантиметров. Порох, находившийся в трубке, вылетал, как из маленького пистолета, и сгорал не полностью. Дымящийся порох летел в лицо и татуировал кожу. Грейс разбросаны фрагменты твердого пластика. Мне повезло. Все, что летело в мою сторону, падало ниже уровня глаз. Расходились на верхней губе и горле. Если что-то попало в глаз, то совершенно микроскопическое. Вот откуда взялось теплое и липкое. У Пашки было еще хуже, осколки сплошного пороха толстым слоем летели в лицо, а он ничего не видел. Рука была сломана, лицо и глаза обожжены. Кроме всего прочего, регенерат очень щелочной и может вызвать сильный химический ожог кожи. (Кстати, я думаю, что именно из-за контакта регенерата с остатками машинного масла в насосе и произошло это самопроизвольное возгорание. Испытуемые знают, что промасленные тряпки нельзя подносить к кислородным баллонам или регенерационным пластинам.) Чтобы смыть химию с кожи, я нашел чистую верхнюю лужу,

забрызгал лицо друга. Я не ошибся, вода стала мыльной на ощупь. Это означает, что химия была смыта. Мы должны обратиться за медицинской помощью. Я знал, что неподалеку был военный лагерь, где находился батальон радистов и операторов радаров. Там должна быть аптечка, телефонная связь и, возможно, пункт первой медицинской помощи. Но сначала мы должны были замести следы нашей глупости. В остатках костра я сжег остатки пороха, выкопал то, что не могло гореть, залил костер и упаковал плащ в рюкзак. Потом я взял Пашку за руку, и мы отправились по лесной дороге в сторону армейского лагеря. Витька шел за нами и плакал от страха. Я не помню, как долго мы шли. Наверное, около получаса. Мы шли не быстро, мой друг по-прежнему ничего не видел. По дороге, возле самого города, мы встретили людей, они сообщили нам адрес военного фельдшера. Это был праздник. К счастью для нас, женщина была дома. Она вызвала скорую помощь из областного центра, открыла пункт первой помощи и провела первичную обработку раны сначала у Пашки, а потом у меня. Приехала скорая помощь, и Пашу увезли вместе с братом. Я пошел домой. Дорога проходила через поле. Я не хотела идти домой. Как объяснить все родителям? И тут я почувствовал сильный толчок. Меня трясло, как старого пьяницу. Мое лицо начало болеть. Очевидно, шок начал проходить. Я села прямо на проходе и зарыдала, почти звериный вой в моем голосе, я не могла себя сдержать. Около 3 месяцев Пашка провел в больницах, перенес операцию на глазах (или несколько), и в результате зрение удалось сохранить. Долгое время он носил под кожей лица пятна от черного пороха и шрамы от острых точек, следы от шрапнели. У меня также есть шрамы в память о детской глупости: один на верхней губе, спрятанный под усами, другой — в районе адамова яблока. Наши родители не хотели подвергать нас уголовному преследованию — краже боеприпасов, изготовлению самодельных бомб. Про участкового мы придумали легенду, что пошли жарить картошку, нашли в лесу неизвестный предмет (предположительно порох от выстрела из гранатомета), и он взорвался в руках у Пашки. После этого случая я навсегда отказался от импровизированной пиротехники. Я очень осторожен с оружием и держусь подальше от фейерверков и всего взрывоопасного. Желаю вам того же, дорогие читатели. P.S.. У нас с Пашкой после этого случая дружба почему-то стала угасать. Мы перестали разговаривать друг с другом. Последний раз я видел его десять лет назад. Простите меня, друг мой, если я тогда как-то не так себя вел.

— Сколько, сколько? — повторила бабушка. Вернее, прабабушка, но кто станет тратить время на это ненужное «великое». Бабушка, бабушка, бабушка — так мы все ее называли. И дети, и внуки, и правнуки. Я больно ущипнул Ленку за ее пухлую попку. Она завизжала, за ней последовал Тимка — любимый, обожаемый малыш йоркширского терьера, только что от собачьего грумера. «Не пугай бабушку ценами», — шипела я на подругу. То, что для нас естественно и не очень дорого, для бабушки — шок и целое состояние. — Они дали вам шерсть? — При этом Б.А. не дождался ответа на вопрос, сколько мы на самом деле заплатили за то, чтобы собаку искупали, высушили, сделали груминг, осмотрели рот, уши и глаза, и еще раз сказал нам, что это не собака, а золотой, буквально «если хотите продать, просто позвоните». — Какая шерсть? Ленка прервала мои мысли. — Конечно, собака, — удивилась Ба. — Почему? — Как — почему? Ба и Ленка смотрели друг на друга и явно думали, что одна сошла с ума, а другая — дура от рождения. Баба так сочувственно посмотрел на меня, как бы говоря: «Где ты ее такую глупую нашел, Даня? Она, конечно, красивая, но тупая как пробка! Она не знает элементарных вещей!». Ба, находясь вне опасности, находила кучу недостатков во всех избранных или избранницах своего многочисленного потомства. Все волшебным образом изменилось сразу после свадьбы. Она уже с пеной у рта защищала своих новых родственников, и я была уверена, что если мы с Леночкой распишемся, то она вмиг станет самой лучшей правнучкой на свете, а пока мы только жили вместе (о чем прабабушка не знала), и поэтому недостатков у моей подруги было немерено. Это просто лишняя чепуха. — Как же ты не знаешь, дорогой, носки, пояс можно вязать из шерсти, хоть из своей собаки, тьфу, не пояс, не собака, а игрушка, — бабушка ласково гладила Тимку по голове, а он пытался лизнуть ее руку. — «Глупости, — ответила бабушка, с отвращением вытирая руку о фартук, — собака должна сидеть на стрингах, чтобы охранять дом, а как насчет этого? Да, ее упрямство на земле сокрушило бы, любой хороший удар умер бы мгновенно. Поглаживание. Ленка покраснела и уже собиралась сказать что-то обидное и унизительное, но я схватил ее за руку и сказал, что нам пора идти. Бабушка тут же начала суетиться, полезла в чулан за пирогами, а я попытался объяснить любимой, что в деревне легче лечить животных. «Это не деревня, это просто люди такие», — сквозь слезы сказала Леночка и еще крепче прижала Тимку к себе. Я хотела погладить его, но ублюдок зарычал на меня, решив, что я заставила плакать его обожаемого любовника, которого он готов был защищать до последнего мгновения своей жизни. — О, ты! И еду тебе покупаю, и за твоим любимым диваном ухаживаю», — укорил я Тимку и удивился, что он не зарычал на бабушку. — Нам не нужны пироги, пойдем, а? — Ленчик, не злись, ба не хотела тебя обидеть, ее так воспитали: собака охраняет двор, ба ловит мышей и все. Ба говорит, что в ее детстве кошек почти не кормили, чтобы они не перестали охотиться. — Это жестоко! — Да, но это было так. И не со зла, поверьте. Она просто не понимает, как собака может жить в квартире и спать с нами на кровати. Любимая недовольно пожала плечами и сухо и недоброжелательно попрощалась с бабушкой. Я думал, что Ба тоже обидится, но она даже ухом не повела. Ба всегда считала, что они еще не женаты и могут сбежать в любой момент, и нечего обращать особое внимание на избранника или избранницу. Вы никогда не знали, кто был привлечен, чтобы помочь ей с яблоками. Я подобрал Ленор,

Мы с Тимкой положили в машину три большие корзины яблок, поцеловали бабушку и поехали. — Куда нам столько яблок? — Возлюбленная была тихо возмущена. «Во-первых, мы будем есть или рацион, а во-вторых, они будут лежать спокойно, печь пирог», — немного пошутил я. Леночка с кухней не ладила, и если я не успевала что-то приготовить, мы ели полуфабрикаты или ходили в столовую. Я надеялась, что, став полноправной хозяйкой, Ленчик хотя бы научится жарить картошку. «Тебе бы следовало быть у своей бабушки в учениках по выпечке пирогов», — неудачно пошутил я и тут же пожалел об этой неуместной фразе. Ленка серьезно обиделась и сказала, что если мне нужен повар, то для этого есть кулинарный колледж и сотни поваров на любой вкус, а она никого не держит. Мы часто ругались, и не только на кухне. Я любил ее и думал, что это чувство поможет преодолеть абсолютно любые препятствия. Время доказало, что я ошибался. Но пока я об этом не подозревала, будущее казалось трудным, но интересным, я мечтала о детях, о большой и дружной семье, о воскресных пирогах и походах. И вот любимая девушка была рядом, Тимка храпел на ее коленях, а яблоки пахли так сильно и пьяняще, что я остро ощущал этот момент. Я решила, что неизвестно, что будет в будущем, но здесь и сейчас я абсолютно счастлива. Слава всем богам! У меня есть такая способность — остро чувствовать реальность, и я очень благодарна за это, обычно это редко случается с людьми, но со мной это происходит постоянно и по незначительной причине. В такие моменты Ленка даже сердилась на меня, мол, ну что за счастье пинать ногами опавшие листья, или собирать каштаны, или собирать яблоки, или сидеть у костра. Будь то шикарный ресторан, отдых где-нибудь на модном курорте — счастье есть только здесь. — Милая, но ведь все это бывает довольно редко!», — пытался я убедить ее, — «в конце концов, и ресторан, и курорт — это такие мгновения по сравнению с целой жизнью, и выгоднее наслаждаться обычными моментами, потому что они случаются чаще!», — сказала она тоже. Больше прибыли! Кому? — Себя! Представьте себе — наше счастье сейчас в том, что мы едим на ужин пиццу и вино, мы хорошо проводим время вместе, мы здоровы и молоды. — Сегодня я хотел пойти в ресторан! Я хочу почувствовать счастье там, а не здесь! «Ладно, — рассмеялся я, понимая, что мы не на одной волне, — завтра ты будешь счастлив в ресторане. В любом союзе кто-то всегда и во всем должен делать первый шаг, кто-то всегда более терпим, кто-то всегда любит чуть больше. Немного или много? Это как удача. Мы с Леной расстались ровно через год, она собрала вещи — свои и Тимкины — сказав, что мы не сошлись характерами — удобный и вежливый пересказ слов: «Я тебя больше не люблю». Я унижался перед ней, умолял ее вернуться, наблюдал за ней, думал, что есть кто-то еще, и готовился ударить его по лицу и потребовать сатисфакции. Он вел себя как полный дурак, как безнадежно влюбленный дурак. Со временем все прошло, действительно зажило, и через два года, с легким и свободным духом, я снова поехала к бабушке, чтобы помочь ей с яблоками. «Не лезь в спальню», — приветствовала меня моя любящая бабушка. В спальне — маленькой комнате в ее небольшом доме — стояли бабушкина кровать и комод. Святое место для меня, там лежал тяжело больной дедушка, он умер там, и мне всегда казалось, что он не уйдет оттуда, не сможет оставить бабушку одну. Я всегда заходил в спальню, чтобы поприветствовать дедушку. Иногда мне даже казалось, что я чувствую запах его сигарет. — Почему? С тех пор, как я себя помню, мне было интересно.

Бабушка редко запрещала что-либо так строго. — Васенька болеет, — бабушка вытерла слезу. Васенька? У меня мелькнула мысль, что сейчас у дедушки спит совершенно незнакомый человек, может быть, даже прячется в его любимом лоскутном одеяле, которое лежит аккуратно сложенным в комоде, и никому, абсолютно никому не разрешается прикасаться к нему. Мне было так больно и неприятно от этого предательства, что я не нашлась, что сказать, и просто переспросила: «Васенька? — Данька, давай-ка, может, ты мне что-нибудь расскажешь, а?» — бабушка потянула меня за рукав. Я хотела сказать, что я не врач и надо вызвать участкового терапевта, а если этому неизвестному негодяю, посмевшему войти в чужую жизнь, нужны деньги на лекарства, то я, конечно, помогу, раз уж бабушка так дрожит за этого неизвестного Васеньку. Я хотел все это сказать, но посмотрел на грустную бабушку, расстроенную и несчастную, положил все свои притязания в карман и вошел в дом. «Тише, тише, Васенька, ложись спать, не вставай», — ворковала бабушка, входя в спальню, а мне было так противно, так противно, что я сейчас увижу на кровати, на месте моего любимого дедушки… Большой рыжий кот открыл рот в низком мяуканье. Если бы только он мог мяукать с такой огромной раной на горле. Вонь гниющей кошки встретила меня на пороге и попыталась пропитать меня целиком. — Требут, ты можешь дать ему таблетку? Я вымыл его, но это не помогает, видите, как он страдает? Кошка, которую я считал уже полумертвой, и ей было все равно. Он лежал на муслине и простыне, из раны сочился гной, а сама кошка горела. «Огонь снаружи и внутри», — подумал я. — «Когда-то он был красивым, — я погладила кота, он даже ухом не пошевелил, — у вас должен быть ветеринар, вы ходили к нему? «Как же мне не быть, конечно, есть, прибежала к нему, сказала, что нечего ему передавать лекарства всякой рухляди, стукни бабушку поленом, да выгони его в лес, посоветовал он мне, чудовище», — бабушка вдруг начала плакать, как маленький ребенок, громко, навзрыд, как будто жестокость этого мира только сейчас коснулась ее, ведь у нее не было долгой и трудной жизни. «Ба, — осторожно начал я, — где ты вообще это взял?». Не то чтобы она не любила кошек и собак, в ее мире они были легко заменимыми насекомыми: накорми, похорони, возьми другую. Схема была проста, и в ней не было элемента «угощения». Не потому, что бабушка была злой или бесчувственной, просто она была такой, какой ее воспитали. — Он пришел сам, — она вытерла слезы чистым платком и что-то тихо сказала. — Я не слышал, бах. — Поклон, не смейся, я видела этого Вашеньку, я почему-то думала: вылечу его, дед будет ждать меня на том свете, не уйдет, а я его не вылечу. «Дедушка никогда никуда не ходил без тебя», — почти огрызнулась я. Я чувствовал запах сигарет сквозь гной, и вдруг меня посетила мысль: «Если мы спасем кошку, бабушка будет жить долго, а дедушка останется здесь с ней». Я тут же отругал себя за это. Вы никогда не сможете угадать, ни за что! И тем более для умирающей кошки и любимой бабушки. «Нет, между кошкой и бабушкой нет никакой связи! Я повторял про себя, пытаясь изменить то, что приходило мне в голову, изменить свои мысли, чтобы не рычать. — Дэн, — она снова начала плакать, теперь уже тихо, безнадежно, — Дэн, пожалуйста, помоги. «Тут только чудо может помочь», — подумала я и стала вести себя странно: звонок в ветеринарку, где брали Тима, долгий разговор с администратором, отказ — «мы не лечим по фотографии, привозите его», я отвечаю, что не буду его брать, они сочувственно молчат. Пожалуйста, хотя бы вызовите врача,

Помню имя терапевта Тимкиной — тезки моей Леночки — Елена Андревна — милая, приятная девушка, Леночка даже как-то ревновала меня. Чудесное чудо! Елена Андревна помнит Тимку, совершенно не помнит меня, но из любви к моей бывшей собаке соглашается посмотреть фотографии. Я отправил его. — У нее есть температура? — Она позвонила сама, по голосу я понял, что вопрос плохой. — Выгорание. Она вздохнула. Я понял ее без слов — кошка не выживет. «Но есть надежда?» Я схватила эту хлипкую соломинку и свою бабушку и стала ждать чуда от ветеринара, который даже не увидел эту красную слизь. — Я не знаю, вы понимаете, что такое обработка фотографий. — Да, да, я все понимаю, но что-то можно сделать? — Запись. К счастью для нас, в аптеке было все необходимое, и проблема осталась небольшой — сделаем несколько уколов, промоем рану и будем надеяться на лучшее. Я читал, животные чувствуют, когда с ними обращаются, этот же рыжий ублюдок ничего не чувствовал и дрался как лев, желая умереть достойно, без уколов и промываний. «А я удивлялся почти трупу», — сказал я и оценил последствия такого обращения. Кот расцарапал щеку моей бабушки, у меня на руках появились глубокие царапины, но я вколол все, что было назначено, и примчался домой. «Нет, Данечка, нет, не уходи», — испугалась бабушка, как будто в ее доме умирал тяжело больной родственник. «Завтра все еще стрижешь?» Даня, я не справляюсь, и некому помочь. Я вздохнул и позвонил на работу. Утром я боялась, что увижу труп старой тряпки у крыльца, увижу тусклый мех — неживой, выцветший, увижу потерянную бабушку и буду ругать себя за глупые предположения и мысли. К счастью, я ошибся. Кошка была жива, хотя и выглядела ужасно. Мы с бабушкой тщательно готовились к лечению: пеленали кошку, как младенца, чтобы она не могла пошевелить лапой. Но этот рыжеволосый пациент явно чувствовал себя немного лучше и вспомнил в голове логическую связь: уколы и мытье = не так уж противно, поэтому он не только лежал неподвижно, но даже пытался двигаться. Бабушка снова разрыдалась, теперь уже от радости. Мы вылечили кошку, и я пошел собирать яблоки. Всю неделю мне приходилось укалывать Васеньку. Он окреп, начал есть и умываться, и когда он смог спрыгнуть с кровати и, шатаясь, выйти во двор, бабушка откупорила бутылку с заветным носом, и мы отпраздновали выздоровление кота. Вазенька устал от уколов, и когда он не выдержал и снова поцарапал меня, я решила, что с него хватит и пусть природа делает свое дело, пусть этот местами очень благодарный пациент выздоравливает. Он жил с бабушкой, как в санатории, и я не сомневалась, что скоро всем соседским котам станет плохо: их ждали участок территории и суровые битвы. «Вы обязательно передадите яблоки этому врачу», — бабушка сама выбрала самые красивые и крупные яблоки в новую корзину. «Ба, я приглашу ее в ресторан, подарю ей цветы», — рассмеялся я. «Это, как вы знаете, а у нас с Васей Яблоковым — один витамин!». Если бабушка что-то решала, спорить с ней было невозможно, и я брал яблоки. Елена Андревна сначала долго отказывалась и от ресторана, и от цветов, но яблоки взяла сразу. «Ты знаешь, у них такой аромат, я даже не буду их сразу есть, я просто положу их в своей комнате, сначала попробую насытиться их запахом», — она тянула так смешно и аппетитно, что мне хотелось умолять своим яблоком. Мне показалось, что в ее руках они засветились, стали еще прекраснее. — Жизнь так быстротечна, что я люблю смаковать каждый момент,

Я стараюсь получать удовольствие, — уже говорила она мне за ужином в ресторане, и что-то в ее словах прозвучало такое знакомое и родное, что я неожиданно пригласил ее поехать к бабушке полюбоваться яблоневым садом, осенними цветами и, конечно, Васенькой. Bg «Ты был бы идиотом, если бы не женился на такой девушке», — сказал мне отец, добавив, что такие люди, как она, встречаются крайне редко, «да и доктор в семье не помешает», — засмеялся папа. «Она ветеринар», — поправил я. «Какая разница, — ответил папа, — все мы люди». Если есть судьба, то она приходит именно так: неожиданно и необычно. Оно пришло ко мне в лице рыжего, раненого кота и в страхах бабушки. Я не могла понять, почему она подобрала эту кошку, почему не села за руль и не начала лечиться. Тогда она сама не смогла ответить на этот вопрос. Просто судьба.

Автор Окана Нарейко

Москва. Проспект Кутузова. Очень серьезный дом с подземной парковкой, в котором живут и депутаты, и губернаторы, и разная научная интеллигенция, в основном из МГУ. Во дворе дома сами знаете кого, решили перенести бордюры. Старый гранит, надо думать, был награжден с тех пор, как они начали беспокоиться о москвичах. Из-за этого те немногие автомобили, которые не спрятались под землю, стоят довольно плотно на оставшихся местах. Свободное светлое пространство рядом с котельной частного дома, совмещенное с небольшим мусорным баком. Поймите правильно. Дом находится на стороне Кутузовского, ведущей к Кремлю. Это преамбула. История, а точнее, шоу начинается с въезда во двор некоего автомобиля с номером региона 60+. Надо думать, что этот динозавр внес во двор пафосного дома невежество Москвы и наличие многих знакомых магазинов вокруг дома — перекресток, Дикси, Магнит и ТП. Все они собрались вокруг общественного растворителя. Об Automonstra следует сказать отдельно. Я не знаю, чем в основном занимаются люди в регионе 60+, но то, что здесь есть уникальный автомеханик — это точно. Похоже, что монстра сваривают несколько разных марок. До сих пор не выяснено, в какой степени и кем. Кажется, что он от Mercedes, но почему-то с шильдиком BMW. Задняя часть от Lexus или китайского под Lexus, двери выглядели как у Land Cruiser 100. Все светилось черным и мигало лампочками. Коробчатый — это не то слово. Пусть 60+ норм. За рулем был конкретный паренек в конкретном зачете от Abibas, чрезвычайно гордый своим величием. В свои 60 с лишним лет он, вероятно, был либо звездой местного футбола, либо сыном начальника дорожной полиции. А как еще можно зарегистрировать синтезированный автомобиль? Вполне естественно, что если припарковать конкретного ребенка возле котельной, то мусор будет размазан. Поэтому он припарковался в удобном для него месте — выехал с подземной парковки, полностью заперев ее. Гордо стоя на переднем месте, он пропустил чувака во двор. Как сказать прилично. Он был одет опрятно и накрашен в стиле «жены футболиста первого дивизиона». Пока дама разминала конечности для 20-сантиметровых шпилек, наш футболист с ключом !!! Он закрыл двери своего дома на колесах лампочками. Проходя мимо пожилого мужчины с собакой, он вежливо заметил, что здесь не принято парковаться, потому что это отвод от парковки. На что он чисто автоматически был отправлен в зад кобыле. Мадам футболиста с энтузиазмом смотрела на своего крутого Шасана, смело посылая в задницу этих мерзких маскарадников. Старик вздохнул, положил ремень на скамейку, сел и достал свой телефон. Не успев отъехать и 100 ярдов до ближайшей пятерки, наш футболист увидел зеленого крокодила на эвакуаторе и маленького рейнджера окружного полицейского в его монстре, который ловко пристроился к монстру на цепи Манипулятор Манипулятор 60+ . Что-то выкрикивая непристойности, наш футболист бросился назад, но чисто автоматически, случайно, ненароком получил локтем в лицо от окружного полицейского. Он не хотел, он просто неудачно повернулся. Придя в себя, наш футболист увидел только зад своего монстра крокодила и яростно, схватив кусок бордюра, бросил его в уходящего крокодила. Но, конечно же, для игроков, камень полетел в другую сторону и попал в капот автомобиля Ауди Ку7, перелетел через него и воткнулся в заднее стекло внедорожника-путешественника известного телеведущего. Старик, наблюдавший за этим шоу на скамейке, вздохнул и снова достал свой мобильный телефон. Через минуту во двор взлетел «Логан» с эмблемой Росгвардии и выскочила дама в домашнем комбинезоне, видимо, владелица KU7. Три бойца в Броне из Росгвардии как-то случайно оказались рядом,

и наш игрок, который все еще кричал что-то нецензурное про Москву и москвичей, успокоился, лежа на обочине. Затем женщина в костюме «жены футболиста» начала кричать. Дама ku7 неловко повернула локоть, и жена футболиста тоже оказалась на земле. Наш старик на скамейке покачал головой и снова достал свой мобильный телефон. Через минуту во двор въехала машина скорой помощи. Но в дело вступила только жена футболиста. Герой шоу был посажен между ними на заднее сиденье «Логана» Национальной гвардии и скрылся в направлении Рублевского шоссе. Владелец ku7 бросился за ними. Позади нее из ниоткуда появился участковый милиционер и бросился к РР. И тишина. Маленький старичок, взявшись за поводок, удовлетворенно зашагал в сторону бульвара. Жизнь вернулась в тихий московский двор.

PS Не знаю, как вас, а меня мучает одна мысль. Как в итоге и на каком оборудовании в районе 60+ можно сварить разные иномарки в единый узел?

Вдохновлен рассказом «Искусство войны». Мой старый друг развелся со своей женой. Его сын был уже взрослым, поэтому проблем с детьми не было, он просто собрал свои носки и шорты и ушел. Потом у него была комната в муниципальной квартире, оставшаяся от бабушки, стояла закрытая, и он решил жить там, пока все не уладится. Как-то он пришел ко мне ослабевшим, измученным и жалобным. — Понимаете, есть только одна соседка, женщина лет тридцати, с ребенком — детсадовцем, ужасная стерва женщина. — Ну, ты туда почти не ходишь, работаешь по сменам, спишь и все. — В этом вся суть. В первый же день она сказала мне, что если я не продам ей комнату буквально за три копейки, то она все равно не разрешит мне здесь жить. Тем более что ночь неудачная, режу металл на всю катушку, спать невозможно. И то же самое днем, от музыки уже дрожат стены. я убью ее. — Зачем убивать? Останься со мной на две недели. Плохой мир всегда лучше хорошей войны, поэтому я решил эту проблему всего за 230 рублей. 200 руб. банка нитрокраски и 30 руб. кисточка. Раз в два дня мы вдвоем начали красить входную дверь в его комнату из коридора. Ацетон так хорошо пахнет, а где же «Шанель»? А на улице зима, окна не откроешь. Сосед сошел с ума и вызвал участкового — так что мы ничего не нарушаем. Через десять дней сосед выкинул белый флаг.

Слушая вчера фейерверк под окнами, я лежал и думал. -Почему они хлопают, потому что нет никакого эффекта! А фейерверки без эффекта — деньги на ветер. Я хлопал так только один раз в жизни, примерно в 1992 году. Когда они принесли мне демобилизованный ящик РПГ-5 на сто квадратных метров, я покопался в их ситуации, ведь им нужны деньги на дорогу. Кроме того, подразделение все равно было расформировано. Сто баксов, конечно, дороговато для развлечения, но вспомните курс рубля в то время. Так что все относительно. Но куда использовать эту коробку из двадцати штук — вот в чем был вопрос. Поэтому я положил их в свой арсенал, вместе со всем, что я покупал до и после. С любовью я доставал рубленую винтовку с пятью выстрелами только в дальних поездках за припасами. С любовью, не за смертоносную мощь пяти патронов, снаряженных пулеметной обоймой и не уступающих в ближнем бою даже АК-47, а за воспоминания. Воспоминания о той хрупкой девушке, жене моего друга, которая, при всей своей хрупкости и сверхлегком весе, умудрилась согнуть ствол выстрелом в варенье. Хотя, может быть, для шеи Олега. Обиженный частыми отлучками на охоту и отсутствием лис и самураев на плечах. Друган горько и долго переживал из-за своего извращенного хобби, даже пытался стрелять из-за угла, но в итоге продал его мне. Дешево. Например, написать заявление в полицию о краже. Но среди тогдашнего беззакония и беспредела никто не искал его по-настоящему. Я не охотник, поэтому я обрезал ствол в месте повреждения и приклад одновременно. Оказалось, что это достойная, довольно компактная вещь. Со временем арсенал пополнялся и пополнялся, и все больше и больше я думал, что все это нехорошо. Затем были незнакомцы, которые называли себя братьями. Скорее всего, в тренировочных целях, так долго не имея крыши. Мы начали с таверны, стоящей на шоссе, в трех милях от деревни. Ночью там оставались только официант, смотритель и водители; они были слишком ленивы, чтобы водить машину ночью, или слишком много пили. Они появились там. Показав смотрителю пару АК в багажнике, они тем временем заказали поздний ужин, выпили и закусили, послали всех к черту, не заплатив, и уехали. Потом снова и снова. Они разгрузили чей-то грузовик в таверне. В общем, нужно было что-то решать. Было два варианта: склониться перед местными братьями и попросить помощи или разрешить противостояние самостоятельно. Мне не понравился ни один из вариантов. В тот вечер я приехал в гостиницу довольно поздно. Марковник находился неподалеку. Войдя внутрь, он заметил за столом четырех братьев. «Вот хозяин», — представил меня охранник. — О, мы ждали тебя. Нам нужно поговорить. — «Давай поговорим, — сказал я, — но немного позже. Теперь мне нужно уладить некоторые проблемы с вашими коллегами. Но это ненадолго, подождите? Я не стал дожидаться ответа и ушел. Я пошел в арсенал, взял дюжину «РГДешек» и пятизарядку. Буквально за день до этого я притащил стонущую «Тойоту» в таверну, но Кулибин сказал, что она больше не пригодна для ремонта, двигатель полностью испортился. Но для моего плана все получилось. Стоя в тридцати ярдах от таверны у слесаря, она просто сама попросила об этом. Первая граната влетела в открытое дверное окно, как слива. На всякий случай я заглянул за угол слесарной мастерской. Дул хороший ветер. Я бросал и бросал туда полезные РГДешки, добавляя рев между выстрелами из обрезного ружья. За шумом и грохотом я даже не услышал, как «Марковник» выехал из таверны. В таком вихре можно было услышать самого себя. Когда шум утих, в том числе и в ушах, он вошел в таверну. Серега и Ленка сидели с выпученными глазами.

Когда они увидели меня живым и невредимым, они улыбнулись, но несколько нервно. -Где братья? — спросил я на всякий случай. — Нас с Ленкой растоптали и выбросили. -Что значит растоптали? — Я не понимал. — «Конечно. Когда раздался первый грохот, они бросились к окну. Я схватил Ленку за руку, крикнул, чтобы тянула, мальчишки сами съедят все, что найдут. И здесь, как начало крика и стрельбы! Потом они догнали нас у двери. Ленка была сбита с ног, меня отбросило назад. Отпустили, как мы за водкой, к Горбачеву.

Конечно, кто-то спросит, почему он не сдался полиции? И вот утром приехали сами полицейские в форме участкового. Он осторожно сел в УАЗ, вылез, внимательно глядя под ноги. Они, наверное, боялись наступить на трупы. — Что здесь было ночью? — дождавшись, пока я спущусь со второго этажа гостевого дома, он деловито спросил, — утром мне звонили, сказали, что ночью были взрывы и стрельба, уже слышно в поселке. «Да, у нас была репетиция новогоднего фейерверка», — тяжело вздохнула я, не выспавшаяся. — Какой Новый год? — Он не понял: «Август во дворе. -Мы тренируемся здесь, чтобы быть более эффективными. И эффект действительно был, братья не появлялись в таверне в течение шести месяцев. Возможно, мне не понравился фейерверк, но главное — эффект.

ВРАЧИ ИЗ ГОРОДА ДОКТОРА ЖИВАГО

Прошло несколько лет с тех пор, как я закончила свою «растянутую карьеру педиатра» и начала изображать из себя домашнего бизнесмена, который зарабатывает деньги где, чем и сколько. Тем временем знакомые, коллеги, бывшие пациенты или родители бывших пациентов часто приходили ко мне с просьбой «посмотреть, посоветовать, проконсультировать». И тут будущая жена попросила «просто посмотреть на ребенка друга, что-то нездоровится». Да, с радостью. Идем вечером к подруге — ребенку 10-12 лет, такой упитанный, спокойный, все хорошо, ничего не болит. Три дня назад у меня появилась небольшая боль в животе. Мама позвонила в район — что-то вроде легкого гастрита. Вечером бабушка вызвала «скорую» — те, кроме красноватого горла, ничего не нашли. Дедушка позвонил хорошему другу — профессору медицинского института — остаточные явления после ОРЗ. Маме это надоело, и она снова вызвала участкового — за что получила от него легкую взбучку за бессмысленное беспокойство. Потом была, кажется, еще одна машина скорой помощи. Я осмотрел ребенка, но тоже ничего не обнаружил — горло слегка опухло, лимфоузлы средние, дыхание чистое, живот плотный, мягкий, почки не реагируют. По выражению лиц окружающих я понял, что не оправдываю их надежд — и я снова посмотрел. И снова ничего. Осуждение и разочарование моих домашних усилилось. Он перестал трогать и смотреть на ребенка, просто сел рядом с ним и начал «трогать» его. Окружающие продолжали тихо удивляться и увеличивать их лица. . горло — ничего, сердце — ничего, легкие — ничего, желудок — ничего, печень — ощущается что-то маленькое (пухлое, или желчный пузырь работает, или протоки сужены), почки — ничего. Посидел, подумал, позвонил знакомому хирургу: извините за почти ночной звонок, так мол и так, все хорошо, ничего не вижу, если и найду неисправность — что-то в области печени, неловко беспокоить, но люди хорошие, смотрят обвиняюще, пересказывать не хочется, опять же будущая жена рядом, если Великий Гуру соизволит дать совет. Эндрю пробормотал что-то о тупых бывших педиатрах, лезущих не туда (в живот??), и спросил адрес. Через 30 минут — мы не успели допить кофе с матерью ребенка — приезжает он. Он свирепо щелкнул усами, очаровал мать одновременно с бабушкой, осмотрел ребенка и велел ей собрать вещи и отправиться в больницу для детального осмотра. На предложение моей бабушки «подождать до утра», он вежливо отослал ее. Ей тоже велели остаться дома, но мать — после хищного взгляда на поручика Ржевского — тоже должна была уйти. Андрей в своей машине, мы с ребенком и его мамой — в нашей, через час в 4-й городской клинической больнице. Осмотр, экспресс крови, Андрей выходит довольный и говорит, что сейчас будут делать лапароскопию (небольшой прокол передней стенки живота) и через зонд посмотрят что и как там, так как на осмотрах видно воспаление, через 15-20 минут нам все скажут . Через 15 минут заглянула его медсестра, которая хорошо меня знает, и поприветствовала меня. Еще через 15 минут она приготовила всем нам чай, поставила коробку конфет, при этом дежурная медсестра отругала меня, что «Андрей Владимирович уже два дня на смене, он только что ушел домой, а вы его обратно притащили, так что это, наверное, не я, у меня дома даже чай попить некогда». Еще через 30 минут она сказала, чтобы мы не волновались, потому что «вся команда уже прибыла, и все они в операционной». Глядя на поседевшую мать, она сочувственно спросила, кроме того, со мной, но что лучше — капать валерьянку или сразу наливать коньяк? Согласен насчет валерианы. Примерно через два часа приходит улыбающийся Эндрю. «Снаружи ничего нет. Но ты мне нравишься,

что-то не нравится в области печени. Но в анализах — явное воспаление. Делаем лапароскопию — ничего, но кровеносные сосуды расширены, возможен катаральный аппендицит. Самого аппендикса мы не видим, он спрятался за кишечником. Мы делаем анестезию и проводим операцию на брюшной полости. Я положил руку на кишечник — аппендикс вздулся. Когда мы взяли его в дом, он разрыл салфетку прямо у меня в руке. Гнойный аппендицит. Максимум полтора часа — и вы гарантированно получите перитонит. Эндрю больше не вернулся домой: «Я успел съесть половину своего ужина дома до твоего звонка, так что теперь буду спать здесь, все равно смена начинается через три часа».

Двадцать пять лет спустя, весной 2020 года, Андрей Владимирович Ронзин, главный врач 4-й городской клинической больницы, указом Президента России был награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, в том числе за организацию лечения коронавирусной инфекции.

В этом, выпущенном в канун Нового 2021 года, клипе о трусе поют и выпускают видеоролик сотрудники 4-й городской клинической больницы; первым поет усатый и белобрысый главврач Андрей Ронзин.

УЧАСТКОВЫЙ ПЕДИАТР. ПИОНЕРСКИЙ ЛАГЕРЬ В БУДНИЕ ДНИ.

Продолжение следует. Начало для кухни пионерского лагеря было во вчерашнем выпуске. https://www.anekdot.ru/id/1201722/

После наведения порядка на кухне пионерского лагеря, ну, порядка с моей точки зрения, но уж точно не с точки зрения повара, мне стало скучно, и я начал активно участвовать в образовательном и оздоровительном процессе. Охранники слегка напряглись. Но поскольку дети и сами вожатые теперь питались гораздо лучше, преподавательский состав стал относиться ко мне сдержанно.

Предложенный мной сценарий «День Нептуна»; невероятная роль для того же Нептуна; публичное прослушивание вожатых на роль русалок; директор лагеря почему-то сразу с негодованием отверг классический вариант русалок «топлесс». а радист сказал, что «наконец-то врач — мужчина» и предложил «ключ от радиорубки на все время» (ха, да у меня у самого целый пункт первой помощи и даже с изолятором); раунд «Молодой санитар»; «а давайте возьмем детей в поход и с ночевкой у костра». почему сразу черт, от души я. «; соревнования юных рыболовов на самую тяжелую рыбу (кому-то удалось поймать 200 граммов), самую большую (12 сантиметров), самый большой улов (три кисточки и таракан); «комический футбол» со связанными руками. Они терпели меня только потому, что я честно воплощал все свои идеи сам, ну, как получится.

Как-то после ужина прибежала пионервожатая с криком «Вас там на берегу вызывают, там дядя тонет». Жаров, после обеда, накинув халат, в кармане аптечки, фоноскоп и размашистым галопом поскакал на берег. Под полутораметровым глиняным обрывом копошатся двое мужчин, валяются какие-то яркие тряпки, директор лагеря бросает с берега. Я ищу глаза утопленника — и ничего не вижу. Он прыгает со скалы (благо, халат чистый) — жертвы нет. Он огляделся, потом наконец понял — яркая тряпка — это плавки человека, сам он цвета глины, видно с нескольких метров рис. Словом, бригада в составе машин комбината бытового обслуживания, принадлежащая лагерю, вернулась из области. Мы зашли в «наш лагерь», слегка попили (в тени плюс 30) и полезли купаться (река — почти горная вода). Прямо в воде у мужчины случилось что-то вроде приступа астмы, он даже не пискнул, перестал дышать и лег на дно. Пьяницы поймали его, вытащили из воды, а берег на глине поднять не смогли. Я не помню сейчас, что там было с пульсом и другими вещами. Я нашла на тыльной стороне кисти хотя бы немного Вены, сразу же достала шприц, набрала шприц и закатала то, что было в аптечке — преднизолон с димедролом и какой-то сопазмолитик. Его легкие оказались почти чистыми — спазм бронхов не только не давал ему дышать, но и не позволял воде устремиться внутрь, когда он остывал на дне. Короче говоря, мужчина дышал из меня, как на крючке. Втроем они как-то вытащили его на берег, положили в тень фургона, я вернулся на первый пост, и эта бригада вскоре ушла.

Всеобщее уважение и даже определенная безнадежность других быстро разрушаются.

После завтрака по расписанию появилось купание в реке. Час — дети, час — среднее звено, час — старшее звено. Если в начале смены я выходил на берег и, стоя по колено в реке все три часа, бдительно смотрел за купающимися детьми и заставлял идти со мной Пинкрук, который хотел присмотреть за вожатыми, то теперь это выглядело так: Доктор Добро пожаловать был на пляже, придирчиво выбрал место (можно подумать, река со вчерашнего дня изменила русло или подмыла пляж), вдумчиво рассчитал движение тени от одинокой ивы, воткнул в песок палку с белой Подушкой и красным крестом на перекладине чьего-то лука, типа «Здесь будет Медицинский центр», разрешающе кивнул головой — «Детей можно расстрелять»; И он лежал на песке в тени от медицинского флага, сурово укоряя остальных «не просыпаться без нужды, справляться самим». Физрук установил уровень громкости на своем магнитофоне «Весна» и каждые 20-25 минут менял сторону единственной кассеты Розенбаума, которую я тогда услышал впервые. Теперь я знаю: «На вершине Пиво-Воды лежал советский проводник. Он вышел из народа. Как говорится — свой человек»; «Утки» и все те ранние произведения Розенбаума, что были размещены на кассете, и кощунство, слушать в течение двадцати пяти дней каждый день по три-четыре раза одно и то же и даже во время сладкого сна — это плотно вошло в подкорку.

В конце смены директор одолжил мне УАЗ «Буханка» для поездки домой, обычно врач ездил в город в автобусе вместе со всеми, но после моего приезда у подъезда ждал сюрприз — водитель остановил машину и втащил две здоровые картонные коробки в квартиру, в квартиру. Которые были тушенка, сгущенка, гречка, пшено и сахар, не только тушенка и гречка, они тогда были дефицитом, тогда было столько продуктов, тогда было столько продуктов, тогда было столько продуктов, тогда было столько продуктов, я кормил семью почти до нового года.

Опора на пляж — сделка с лагравом настигла меня с первым же дежурством — я ничего не помнил, ни дозы, ни схемы лечения, ни составы капель, мои мозги, казалось, заплыли жиром; несколько дежурств мне пришлось пережить, пока не восстановился навык.

Следующей весной я с радостью снова собрался в тот же лагерь, на что получил ответ Бустара, что «место там уже занято, они сами нашли другого врача». Ну, я, конечно, расстроился, но, узнав откуда-то о времени и месте служения первой смены в «моем» лагере, приехал посмотреть на людей. И действительно, Арен, когда директор лагеря сдержанно сказал: «Очень жаль, что ты не захотел работать с нами в этом году и плохо отзывался о команде, мы очень хорошо к тебе относились».

Тут выяснилось, что заводской профсоюзный комитет, оказывается, написал благодарственные письма в мою клинику, разослал письма, попросил меня на следующее лето на все три смены.

Наконец меня осенило, что происходит (история 1179076 за 01/21/21), и я пошел писать заявление об уходе. Так закончилась моя карьера «участкового педиатра» и началась карьера «реабилитолога».

В дальнейшем я не буду выезжать из командировок.

Люди здесь, как я заметил, не чужды воспоминаниям. Вот. Я решил присоединиться, так сказать. И богохульство. Я имею в виду… не судите строго.

— Алексей, ну, он дал мне инжир! И наконец… не люблю птиц… — Хотите мой кофе бесплатно? «Так ты не пей!» — Или возьми попугая, или четвертуй мух.

Итак, Джеко переехал в мою холостяцкую квартиру. Как ни странно, здесь не было никакого птичьего корма — этот птеродактиль ел все, что попадалось ему под руку. Но при уборке клетки… простите, комнаты… когда я не успевал вовремя очистить его гнездо от количества «Запорожца», он просто делал вид, что взлетает, и под воздействием воздушных потоков латинская капля оказывалась по всей комнате. Девушки перестали меня навещать, а друзья стремились выпить пива в женском кругу с парой, не дожидаясь моего приглашения войти. Я понял, что жизнь закончилась, и если я не предприму решительных действий, то мне придется жить в лаборатории. Я была в ужасе от такой перспективы.

Птичий рынок сразу же отверг меня, как, впрочем, и я его. Плоские, жадные ублюдки, которые умеют только торговать и перекрашивать кошек в полумасштабных рыб. Джеко они тоже не нравились. После того как он чуть не оторвал себе палец продуктом и любопытным ухом добермана, мы с Джако поклялись покормить крокодилов. Джеко не жалел меня. Тащить его в лабораторию было бесполезно, тащить его было бесполезно, родственников тоже. Сестра сказала, что у нее дошкольники и она не хочет, чтобы в ее доме появился неконтролируемый источник ненормативной лексики. Заверения в том, что птица еще не заговорила, ни к чему не привели. Мне пришлось заняться саботажем.

После того, как медсестра попросила забрать племянников из детского сада. Я ушел с работы пораньше, тем более что покорять нас не стал — совершил очередную командировку в Антарктиду. Он прыгнул домой, обернул клетку вуалью и помчался в светлое будущее.

-Ур-ра. Пришел дядя Игорь. Для ребенка это означало новое развлечение, а для учителей — очередную головную боль. Они устали от набегов кочевников и взятия Бастилии…- Дядя Игорь… и что это было… э-э… Красивая… как она называется? И он не кусается? А чем он питается, мышами? Вы привезли его навсегда или только на месяц?

Последний вопрос вывел из ступора ошарашенной непринужденности. Он действительно не мог поверить своим глазам, потому что то, что он увидел, означало очень большие неприятности. Ну, правильно, Собсна, она сама виновата. Это была живая часть ее раздачи. Пусть теперь попробует отказаться. Попробовал. Однако мои невинные глаза и слова о том, что птице нужна забота о младшем потомстве, а потомству — птица, а то и двадцать детей от гуляки… В общем, я благополучно предала их матери, уговорив хотя бы помолчать до ужина.

В течение двух недель я не отвечал на звонки. В ответ на угрозы уездного полицейского я просто дал ему бутылку, чтобы подтвердить его доход, и попросил заведующую детским садом предать, что в моем пингвине тоже живет королевская кровь. Шантаж прекратился. Кстати… Пингвин…