Анекдоты профсоюз
ТЕСТ ДЛЯ КОММУНИСТОВ.
В ходе теста каждому испытуемому предлагается дать правильное, с его точки зрения, значение высказываний Ленина, выбрав один из прилагаемых вариантов.
Напротив — 100 баллов, Северная морская дорога — 10 баллов, к чертовой бабушке — 0 баллов, на дискотеку — 3 балла.
2. Рабоче-крестьянская революция, о необходимости которой постоянно говорят большевики:
выполнено — 100 баллов, вы будете смеяться, но достигнуто — 10 баллов, не удалось — 0 баллов, состоится 25 октября в Эрмитаже, приглашаются все желающие — 3 балла.
3. Декабристы разбудили Герцена. Герцен разворачивается:
Революционная агитация — 100 баллов, знамя социалистической расы — 10 баллов, знамя Ливийской Джамахирии — 0 баллов, наступление Курской дуги — 2 балла.
4. Товарищ Сталин, став Генеральным секретарем, сосредоточил в своих руках:
огромная сила — 100 баллов, рыболовные снасти — 10 баллов, товарищ Крупская — 0 баллов, рычаги для управления комбайном «Колос» — 1 балл.
5. Синдикаты — школа:
Коммунизм — 100 баллов, Бюрократия — 10 баллов, Бихевиоризм — 0 баллов, N3 Бабушкинский район Москвы — 2 балла.
6. Из всех искусств для нас наиболее важным является:
кино — 100 пт, вино — 10 пт, домино — 0 пт, искусство резьбы по кости и моржовому бивню — 1 пт.
7. Партия — ум, честь и совесть:
Наш век — 100 баллов, Ваш век — 10 баллов, Век открытий — 0 баллов, Малый ледниковый период — 3 балла.
8. Дайте нам организацию революционеров, и мы обратимся:
Россия — 100 баллов, памятник Екатерине II — 10 баллов, кастрюля борща — 0 баллов, автомобиль ГАЗ-24 — 2 балла.
9. Мы заберем всю землю, все фабрики у землевладельцев и капиталистов и организуем:
Социалистическое общество — 100 баллов, общество ДОСААФ — 10 баллов, день имени товарища Калинина на 700 человек — 0 баллов, лагерный турнир на призы газеты «Водный транспорт» — 1 балл.
10. Доктрина Маркса всесильна, потому что она:
правильно — 100 баллов, видимо правильно — 10 баллов, плохо — 0 баллов, маркс — 5 баллов.
Если вы набрали 0 баллов, значит, вы обычный человек. Если вы набрали от 1 до 99 баллов, то вы либо левый, либо правый оппортунист. Если вы набрали от 100 до 999 баллов, то нет смысла беспокоиться: вы — законченный коммунист. Ну, а если вы набрали 1000 очков, то мы можем вам только позавидовать: вы — Ленин.
Маленький сын подходит к отцу и спрашивает его: — Папа, скажи мне, что такое политика? — Я объясню вам на примере нашей семьи. Смотрите: я зарабатываю деньги, поэтому я — казначейство. Мама ведет домашнее хозяйство, поэтому она и есть правительство. Дедушка следит за порядком в доме — он синдикат. Экономка делает всю работу по дому — она из рабочего класса. […].
Недавно я побывал в Аргентине и сразу вернулся в детство. На улицах большинство людей угрюмы и выглядят обиженными. В магазинах продавцы с кирпичным носом не хотят работать. Официальный обменный курс местных тугриков к доллару составляет 1:6, под ним они меняются 1:10. Вы не можете сдать валюту в обменный пункт без паспорта. Улицы грязные, даже перед местным Белым домом, который для разнообразия окрашен в розовый цвет. Вернемся к воску СССР.
Но не было двух войн, не было коллективизации, не было кукурузы, не было Горбачева. Однажды к власти пришел друг рабочих по фамилии Перон. А местные профсоюзы получили право устанавливать минимальную заработную плату, на наш взгляд, минимальную. И все пострадало, только цены на промышленные товары выросли, и никто не хотел покупать эти товары. Аргентина превратилась в кладбище фабрик. Она воспроизводится до уровня дефолта. Сейчас, кроме мяса, ничего не экспортируется.
PS Партия Перона раньше называлась Аргентинский союз справедливости. Так что здравствуй «Справедливая Россия».
В 1934 году Довженко заказал днепропетровским художникам несколько лозунгов для эпизода демонстрации рабочих в царской России для одного из своих фильмов. Поручение было выполнено в срок. Так, некто Захар Бавыкин принес готовый продукт на съемочную площадку. Мне пришлось носить его по всему городу. Полицейские остановили его в центре. Им показалось подозрительным, что человек идет с транспарантом, а официального праздника нет. Они заставили Шугара развернуть лозунг — и схватили его за голову. По всей ширине красной полосы было написано: «Да здравствуют свободные профсоюзы! Бавыкина немедленно задержали и, не слушая никаких объяснений, потащили в местное отделение НКВД. Довженко заставили прийти в отделение, дать письменные объяснения, показать сценарий, и только после этого беднягу отпустили. Однако через три года дело было поднято вновь, усовершенствовано, и невиновный человек получил несколько лет по статье пятьдесят восемь — за антисоветскую агитацию.
В погоне за вчерашним рассказом о борьбе с беспределом в эпоху Хрущева-Брежнева.
В то время никто благоразумно не принимал законов, запрещающих сквернословие. Но инициативы людей по этой теме приветствовались.
Очередная волна борьбы за повышение культурного уровня советских людей возникла в 1976-1978 гг. «Литературная газета» много писала о вытеснении непристойностей из межличностного общения, подключилась советская интеллигенция, несущая порядок, подхватили дело профсоюзы, учителя общества «Знание» перешли в коллективы…
Люди начали экспериментировать, интересуясь альтернативными способами самовыражения. Из разговоров тех времен запомнилось: …. — Ах ты, шакатан-шакатан! Ты — шакатан! Я слышу тебя с детства! …. — Я заткну им рот прямо сейчас, ты будешь в бешенстве! …. Волна исчезла примерно в 1980 году.
Это было в славном городе Караганде в самый расцвет эпохи застоя. Подруга моей мамуси, чтобы ее муж, хозяин, не молотил по всем рукам, забирал сберкнижку сразу после зарплаты и постоянно носил ее с собой. Но, несмотря ни на что, Левша регулярно отправлялся «на помойку». Надо отметить, что этот парень не был в караганде, спьяну — его не тащили, не буянили из дома, был любим, благодаря своей надежности и мастерству, всеми и вся. «На какой напиток?» — спросила тетя Паша, — «ведь у меня есть сберкнижка (сбережения)». В то же время она почувствовала, что ее брасс огромных размеров. Моя мама, будучи человеком с исключительными дедуктивными способностями (подробнее об этом в следующей истории), выдвинула 2 предположения: 1. Левша появился в Калиме — источник дохода, который для друга не является обширным. 2. «Лев» написал заявление о потере сберкнижки и теперь благополучно на дубликате уверенно переключается на «белку». «Ну, что вы, — ответила тетя Паша, — он пятый день не может произнести ни слова, а вы говорите Калум. И не думайте о дубликате за счет дубликата. Давай посмотрим, сколько он заработал в прошлом месяце». С этими словами подруга лезет в свой безразмерный лифчик и под смех всех присутствующих достает ученическую тетрадь, уменьшенную до размеров сберкнижки. Но это только предисловие, и, как сказал мой одноклассник, «весь Cymus идет». Наступило жаркое лето следующего года, неотвратимо приближая нас к краху капитализма. Наш герой, в компании своего друга детства, решил провести мини-корпоратив на берегу озера в парке культуры. Много ели и пили, разобрали до костей все тенденции и перспективы международной политики, обсудили все прелести окружающих и соседних женщин, пришли к консенсусу, что все же бригадир Михалыч «пошел дальше», прошел через концы Тициана и Кафки. Но тут друг вспомнил, как его срочно вызвали в «Малый совет народных уполномоченных» (жена сказала — «Не вернешься в темноте — будешь спать на улице»). Утром они нашли остатки «Пира» и одежду нашего героя с заводским пропуском в кармане. Через некоторое время они находят утопленника. Тетю Пашу отправляют в морг для опознания и, конечно же, друга детства. Тетя Паша смотрит быстро и к тому времени, когда она добирается до дела, делегирует почетную обязанность по опознанию, угадывает дважды — ясная поляна — друг детства. Кстати, после получения трагического известия он снял жаркое и снял стресс лучшим антидепрессантом (спасибо, Менделеев). Тот, кто видел утопленников, знает, как это не похоже на оригинал. И поэтому никто не удивился и не придал значения фразе: «Это необходимо, потому что у человека меняется вода». Но плавки — это точно он». День погребения приближается. Почему я люблю социализм» — о профсоюзах. В дни, когда вам плохо, вы вдруг понимаете, что помимо друзей и родственников есть еще и третий сосед, который не ходит к вам в гости, не ездит с вами на рыбалку, но появляется, когда вам это нужно. В Хрущеве царит волнение: женщины заняты готовкой, мужчины нервно теребят нервы — вот-вот должны привезти тело из морга, на крыльце суета и постоянный, но не громкий шум. Вдруг наступает мертвая тишина, открывается дверь и входит наш герой со словами: «Паша, кто умер?». Занавес. Позже выяснилось, что наш герой проснулся в одних плавках в другом Кенте, продолжил подъем и вернулся домой, когда понял, что в его коробке кто-то скрючился. Ну, они с Кентом решили повисеть бесплатно. Имена изменены, но кто жил на старой 45-й улице, помнит эту историю.
История к 8 марта.
На самом деле все началось ранней весной 1857 г. Начало женскому празднику положили не текстильщицы, а «работницы» основной древней профессии. В этот день проститутки Нью-Йорка прошли «маршем безмозглых менестрелей» по Манхэттену, они требовали выплатить зарплату морякам, которые им сильно задолжали. Демонстрация была разогнана, но наделала много шума. Это событие даже стало известно как Женский день.
Также в 1894 году парижские проститутки организовали демонстрацию с требованием признания их прав, создания профсоюзов и т.д. Демонстрация была разогнана полицией.
В последнее воскресенье февраля в 1908 году проститутки снова вышли на улицы Нью-Йорка. Эта демонстрация, как вы уже догадались, была приурочена к Женскому дню.
В 1909 г. Женский день снова отмечался маршами и забастовками.
В 1910 году теперь уже великодушные немецкие революционерки Роза Люксембург и Клара Цеткин вывели местных проституток на улицы немецких городов 8 марта, требуя прекратить полицейское насилие и разрешить им создать частный профсоюз, тем самым поставив их в равные условия с представителями других профессий. И они добились своего.
И только позже, в советской истории, демонстрация проституток была заменена демонстрацией «трудящихся женщин».
Для бдительных ангелов-хранителей!
На прошлой неделе в Израиле снова были нанесены удары по садам и школам. Раз в год стабильно. Обычно в начале учебного года, в этот раз было поздно. Повезло, что только один день он завывал и, конечно, в этот день около двух десятков малышей, чьих детей некуда было одеть, компании и мамы принесли с собой. И, конечно, все разговоры в тот день были посвящены садам и историям, связанным с ними. Каждый вспомнил что-то свое, а я вспомнил то, что произошло с нами. Это было около 20 лет назад, мы приехали всего на несколько лет, родители были заняты изучением языка и работой по частям, мы с братом были самыми младшими в саду, ему было 5 лет. Мама ушла в запой, уже в 5:30 утра отец нашел работу на стройке был далеко от дома, я ночевал там и мы отвечали за себя и за младшего. Конечно, утром мы не слушали никаких новостей, в которых вы видели студентов, слушающих новости. Мама уехала, мы собрали брата, закутали в куртки и шарфы, была зима, но наша, израильская зима. Холодно, но не ниже нуля. По дороге в школу его завели в сад, не доходя до калитки, сунули в подворотню «ладно, беги» и побежали с друзьями дальше. Он побежал трусцой в сторону сада и наткнулся на закрытые ворота. И теперь мы вышли на его след. И теперь этот маленький, пятилетний мальчик стоит того. У закрытых ворот поразительного сада… а потом слова матери. Она нашла ему дом, когда вернулась с работы. Сначала она зашла в сад, а он был закрыт, ей сразу стало плохо, как она побежала в дом, не помнит, а он сидел дома один, включил телевизор, съел печенье и даже не пикнул. Как оказалось, он сам. вернулся домой. Сам, три остановки и два перекрестка и не попал ни под одну машину. И дверь, которую мы, двое бобби, просто забыли закрыть. Но они бы не забыли… у нас бы не было брата… Я говорю, все стонут, ругают Семью, ни от кого ударов нет, но все равно приносят. Его история произошла, когда он сам пошел в сад. Конечно, не все он помнил, но он уже столько раз рассказывал эту историю… Ноябрьские месяцы, мама медсестры, бегала в больницу к семи, а он был у папы. Отец его был выдающимся и красивым человеком. И очень молодая. Он гордился своей внешностью и уделял ей гораздо больше внимания, чем «Утренним новостям» и словам жены, предупреждавшей, что могут быть забастовки и надо прислушиваться к новостям. Папа отвез его в сад на своем мотоцикле и, чтобы не волноваться, просто завел его в ворота и поехал дальше. Отец всегда опаздывал и привык к тому, что ворота заперты, отсюда и «гениальное» решение. В том ноябре они не беспокоились, они были известны этим… ой… а малыш уже был в саду, махал папе ручкой. Папа на газ, и сад закрыт, и ворота тоже. Ну, для пятилетнего ребенка это не имеет значения. Сначала он играл на площадке, катался на качелях, возился в песке, а потом начался дождь. Холодный осенний дождь. Три часа спустя. Соседка, проходя мимо открытого ребенка, тоже не слышала об ударах, и то, что малыш находится только в саду, ее напрягает. Когда она подняла мембрану и он вытащил ее, он просто сидел на крыльце с синими губами, молчал и не реагировал… он просто сидел со сломанной игрушкой, найденной в песочнице, и ледяным дождем на нем. Тридцать лет назад и в Израиле не было телефонов, у них не было, и у соседей не было. Они послали за мамой в больницу. Когда она прибежала, ребенок уже согрелся,
Они пили какао, а он спал на диване. Мама и папа ругались в течение года, а потом папа не ругался. Он ушел ночью. Мама не смогла его простить, и они развелись. Она больше не видела отца. После этой истории всем стало грустно, а наш техник Алекс сказал, что выпьет за Новый год за них, обильных ангелов-хранителей наших детей, и пошел прятать глаза где-то внизу.
Профсоюзы, профсоюзы — а я маленький.
Недавно, после долгого перерыва, я посетил одну из бывших братских республик с заводским аудитом. Там никогда не было аудита, ну, по слухам, американо-английская команда быстро подчинилась. Обедали мы в простой столовой, и иногда я слышал обрывки разговоров типа: «В Америке на заводах хоть не рай, но лучше, чем в быту», «Мы тут е**т и мучаемся, как полкастрюли с кампанией», «Хотел бы я показать нам капиталистов». Империалисты — мать Кузьмы», «Можем ли мы организовать профсоюз? «, и т.д. Конечно, все это нужно разделить на 10, но все же.
В свое время я ездил вместе с аудиторами на различные заводы в США (и других странах). Я не скажу, что являюсь каким-то экспертом в этой области, но у меня была возможность многое увидеть. И вот я решил сделать своего рода подборочку эпизодов для Temco. Все они, к моему огорчению, являются правдой. Я лично видел многое, так как в какой-то мере ознакомился с документацией, а в некоторых случаях имел неформальные беседы с участниками/свидетелями событий. Я, конечно, не буду называть компанию, но, возможно, укажу страны, где произошел этот случай, я не вижу здесь особого греха.
Для начала небольшой пролог, который, пожалуй, сам по себе является историей. Это было в Индиане более 15 лет назад. Случай был исключительный, пожар на заводе. Посылают нас туда, ну, драки, они берут жало, что случилось?
Она превратилась в свежие следы. Оказалось, что дядя работал на заводе. Не сильно усугубляется интеллектом. И у него была машина — кабриолет (то есть без верха). Машина была старинная, редкая, красивая. Наш герой не мог на него надышаться, он сдувал пылинки и хранил в гараже как зеницу ока. Но все достается за все, нуждающиеся нуждаются, и пришлось продать. Покупатель уже нарисовался, руки трясутся, задаток — все дела, договорились во вторник закрыть сделку. Сам он, конечно, расстроен (хотя и принял бабушек очень достойно за прах), и его сын-бульби тоже. В прошлые выходные он опередил сделку и спросил сына: «Папа, можно я в последний раз покатаюсь на тренажере». «Давай, только береги себя, машина, можно сказать, не наша».
Я знаю, о чем вы думаете. Так что нет, они не угадали. Никаких неприятных поворотов, и лось выбегает навстречу, и злые марсиане не нападают на раритет. Все было намного проще и глупее. Этот имбецил Ибн Имбецил поехал и поставил машину перед домом, он не заехал в гараж. А потом он развернулся с каким-то подростковым делом и оставил его на улице. Ну, погода хмельная и такая сволочь решила измениться и пойти дождь. Больше похоже на дождь. Точнее, почти тропический шторм. Напомню, что автомобиль — кабриолет. А внутри было сыро, не до баловства.
Эти горячие слова, которые отец сказал своему сыну, но, конечно, машина не стала им. Определенно куплен в таком виде, иначе он не взял бы машину или скидку, чтобы попросить права (как вы понимаете, он планировал купить редкую машину в идеальном состоянии, а не утопленника). Конечно, мы могли бы протереть наши, я повесил ковры сушиться, но сиденья были вытащены вместе с ними. Я не знаю, чем они были населены и какой материал находился внутри, но они потеряли презентацию. Их нужно хотя бы высушить. Но как? Времени кот наплакал.
И наш имбецил-Сен набросился на вершину философской мысли. Я работаю на заводе. Там есть специальные горелки. Неважно, почему они такие, но важно, чтобы они были высокими. Естественно, это специальные шапочки (не знаю правильного термина) для безопасности, но доступ к ним есть. И тут рождается решение — снять сиденья с машины, положить их на вилы погрузчика и подогнать к горелкам, не сушить. Естественно, что для увеличения жара необходимо убрать носители с горелок. Тепла там более чем достаточно, и сиденья быстро высыхают. Тогда положите их обратно в машину перед продажей.
Не успели сказать, как уже сделали. Но сиденья медленно высыхают, и наш герой придвигает их еще ближе к огню, а сам занимается своими делами (я уже говорил о его умственных способностях). Сиденья сухие, сухие, но сухие и естественно сухие. Но владельца нет. Также было не совсем понятно, то ли кто-то сдвинул погрузчик, то ли высохшие сиденья от «вил» поползли, вернее просто заискрились, но сиденья вспыхнули самым синим пламенем. И под крышей забрезжил веселый свет.
Завод старый, система пожаротушения явно не была рассчитана на такое экстраординарное использование горелок, и она не работает. Они увидели его, когда крыша уже горела. Естественно, прибывшие пожарные отпустили его. Сиденья на машине — Каюк, заводская крыша частично такая же, но потери заводские на страшных цифрах. Что там с машиной и покупкой, нас, естественно, особо не интересовало, но, так сказать, вопрос сотрудников стал остро «что делать?».
Я был в полной уверенности, что хотя бы этот придурок с тряпками с завода выедет. И он просчитался. Оказалось, что на этом заводе есть профсоюз. И этот имбецил был одним из его организаторов. Согласно «блестящему» федеральному закону, организаторов профсоюзов нельзя выгнать. Чтобы им отказали, они должны как минимум подвергнуться групповому изнасилованию группой взрослых афроамериканских лесбиянок прямо на рабочем месте при 120 свидетелях. В противном случае, извините, права трудящихся могут нарушаться. Марксу, Энгельсу и Ленину не снилась никакая забота о рабочем классе и лихорадочный бред. А здесь, пожалуйста, в стране победившего империализма, постоянно.
Естественно, союзники этого героя стояли у горы. О, какой слуга, о, как он страдает. Ну, ты забыл, как он годами вырывал последний волос из задницы для родного завода. Теперь он не спит по ночам, переживает. Он был достаточно наказан, почти стал бессильным. Такой стресс. Как кто? Обыкновенный. Что вы не верите в стресс? А если мы продолжим, поверим? И руководство завода + главный офис решили, что дешевле оплатить страховку, чтобы покрыть некоторые накладные расходы, чем возиться с профсоюзом. Вопрос был ожесточенным.
Для меня, честно говоря, это был шок. И во время своих поездок на фабрики я начал записывать и собирать необычные случаи, связанные с синдикатами, в своеобразную «коллекцию». Что ж, я расскажу об этом в следующих историях. Так что продолжение следует.
Как вырастить снегурочку (в продолжение новогодних сказок). Поскольку мои родители познакомились очень давно, но почему они решили пожениться навсегда останется для меня загадкой. Папа — высокий широкий боксер, любитель (и любительница) женщин и маленькая хрупкая красавица, не дотягивающая десяти дюймов до его плеча. От такого союза родилась я — большая сильная девочка. Не толстая, конечно, но крупная; еще в пятом классе я не могла натянуть на себя платье матери-одиночки.
Я вырос из абсолютного эталона! Прозвище «красный человек» прочно закрепилось за мной как в семье, так и за ее пределами. Моя маленькая мама, которая терпела лишения от своей собственной семьи и особенно от жестокой матери, дала себе клятву, что никогда не будет оскорблять или бить своего ребенка. И она сдержала свое слово. Каждый вечер мы с мамой рисовали, лепили и читали; без ремня и жуликов я рос свободным и независимым. Она никогда не принимала сторону учителей, не кричала на меня в кабинете директора, не наказывала за грязную или порванную одежду, а просто смотрела на меня с нежной грустью и спрашивала: «Ну, ты в порядке, милый?». И моя мама посетила кабинет директора!
Я училась легко и отлично, но никому не позволяла оскорблять, унижать или обзывать себя. Следовательно, когда очередной блондин-пекарь ударил меня в спину на уроке, я не стал терпеть перерыв, угрожать хулигану, жаловаться учителю или шептать «Ду!», я встал из-за своей парты и ударил обидчика кулаком в нос. В советской школе, где глушилки летали даже в школьных кабинетах во время уроков, мое поведение было возмутительным и удивительным. В начальных классах меня ставили в угол, разбирали на собраниях, осуждали, бойкотировали и доводили до директора. Безрезультатно, к третьему классу каждый мальчишка в школе знал, что, связавшись со мной, киска неизбежна, как весна.
Я тоже не был ангелом во дворе. Как-то в драке они разбили мне лоб камнем, мгновенно окровавив правую половину лица, но я все еще видел левым глазом. Я вцепился во врага обеими руками, и мы покатились по земле, смешивая пыль с кровью. Они протащили нас через работяг, потом была скорая помощь, мне зашили лоб, маму тоже откачали. Вечером она долго гладила мою забинтованную голову, вздыхала и повторяла: «Ты мой ребенок!».
Беда пришла в ноябре. Учитель попросил мою маму прийти в школу. «Что я сделала?» — возмутилась она. «Что опять?» — удовлетворенно вздохнула мама и направилась в школу. На этот раз не было ни сломанных носов, ни завязанных глаз. Школа готовилась к встрече Нового года, и Снегурочка была нужна для общей елки среди начальной школы. Выбор пал на меня. «Моя дочь? Снегурочка? Как она могла справиться? ‘ Мама боролась изо всех сил. Но учительница была непробиваема, как китайская стена: «Ваша дочь — единственная, кто может справиться с такой задачей, подготовить костюм».
Со снегурочкой была проблема, моя мама совсем не шила. У нас в доме даже не было швейной машинки, пока я не стала шить в седьмом классе на уроке домоводства. Перед новым годом все портные и ателье уценили заказы, кто будет тратить время на дешевый детский костюм? Купить костюм на Новый год в Советском Союзе было можно, но не везде и не так просто. Какой-то портной пожалел мою мать, снял мерки с моих мощных плеч и выкроил голубую ткань на платье и шляпку.
Теперь по ночам, пока я репетировала роль, мама шила костюм своими руками. Для белого наложения она подготовила ткань, чтобы прикрепить хлопок к концам юбки, затем посыпала теплую конструкцию измельченной смесью из елочных игрушек и дождика. Затем высушил все это на столе и тщательно защитил от вездесущего кота. У мамы не было времени. Также необходимо было украсить белые чачки и прикрепить на них белые бабушки.
В городе царила предспиритовская атмосфера, люди несли елки и выстраивались в очереди за азербайджанскими мандаринами и марокканскими апельсинами. Советские дети с нетерпением ждали подарков, которые советские профсоюзы уже раздали советским родителям. А потом наступил день празднования. Собрание было заполнено первыми, вторыми и третьими воздушными пушками, с любовью превращенными в снежинки и зайчиков заботливыми мамами и бабушками. Роскошная рождественская елка сверкала мишурой, упиралась в потолок красной звездой и вызывала всеобщее восхищение.
Меня переодели в до боли знакомый кабинет директора, чтобы как можно дольше не раскрывать личность Снегурочки. Потом выяснилось, что в процессе транспортировки от белых членов Бубо откололся. Учителя и мамы мечутся в поисках булавок и иголок. Времени не было, директор отвел меня в актовый зал. Я была сверкающей и великолепной, как настоящая внучка Санты! Я носил бобо в руке, как снежный шар.
У входа в Актовый зал нас догнали мама и Труди. Мама начала судорожно зашивать грудь по-чешски, не снимая чешку с моей ноги. К этому времени представление уже началось. После краткого вступления выступающих прозвучало обращение ведущего: «Дети, давайте позовем Снегурочку! Снегурочка!» Сотни разгоряченных снежинок и зайчиков заголосили: «Снеж-ко-роч-ка!». В этот момент фигура приседающей Снегурочки уже наполовину вышла из дверей зала собраний, но правая нога, скрытая от глаз публики, просунулась в дверь, как у породистой прима-балерины. — Придумай что-нибудь, — стонала мама, стоя на коленях и пытаясь перекусить нитку. «Я иду, я иду — у-у-у-у!» — и, извиваясь, — нога упала в снег!» Наконец измученный Белшвейк отбил струну, и внучка Санты вбежала в Актовый зал, взрывая залитый пол сверкающей жестью. Началось новогоднее представление. Были скачки и хороводы, потом поймали и заклеймили женщину-паука за то, что она захлопнула мешок с подарками в простодушного Санту, а потом зажгла елку. Прошли годы. Костюм Снегурочки еще долгое время сыпал мятыми игрушками для елки и дождиком в целлофановом пакете, напоминая о былом величии.
Маме за 70. Я рассказываю ей о своем тяжелом дне: два слушания были отложены по расписанию суда, и я провела весь день в суде, а сегодня у судьи, очевидно, ПМС. Мама улыбается своей добродушной улыбкой и говорит: «Ты мой ребенок, главное, чтобы Бубо из чувячника не вылез». И мы консервативно улыбаемся друг другу.
Почти двадцать лет, как я живу в Торонто. Больше, чем работало в России. Но если в трудовой была только одна запись, то я сменил не один десяток работ. Некоторые из них короткие, другие — более реальные.
Первый, кстати, длился всего три дня. Это была замена масла в проходах на длинном пути. Они производились прямо на автостоянках. Меня привели в ад на пирожных. Зимой и ночью. И оставили одного с огромным плоским тазом и неудачной подменой. Она обязательно заползала под картер, 60 литров вонючей и горячей слизи — аккуратно сливалась, вытягивалась без брызг и заливалась в буровую бочку. В те времена метель была еще очень обнадеживающей, и то, что ему пришлось работать в той одежде, в которой он летел. так или иначе. Многие прошли через это.
Но потом, когда он начал понимать язык, обросший лицензиями и испещренный хитрыми русскими характеристиками, началась череда прыжков по компаниям. Жадность, знаете ли… Особенно интересны были переходы от «обычных» к профсоюзным. Конфликты начались сразу же. В основном, из-за «подписания». Это когда человек получает преимущество благодаря своему опыту работы. Несколько раз:
1. Город Ошава, один из конвейеров Ассамблеи. В одном месте было сделано ответвление. Мотоциклы периодически оставляют, чтобы установить на них какую-нибудь дополнительную фигню. Двигатель, въезжающий на ветку, активирует вызов. Так что тот, кто испортит это дерьмо, будет подготовлен. Этот сотрудник больше ничего не делает. Его зарплата очень высока. Поскольку на замену 18 таких двигателей и их ремонт уходит 10 минут, это самое сладкое место на заводе. На нем, рядом со столом с микроволновой печью и мини-заводом, сидит килограмм за триста тридцать. Труп читает газету. Идет вызов. Труп со злостью отбрасывает газету и смотрит вверх. Такой ненависти в его глазах я не встречал даже у гопников перед боем. Сука, повернись еще раз! Ненавижу!
2. Год работает на итальянской фабрике в вечернюю смену. Продолжение мода. Естественно, синдикат. Работа — Устраните проблемы дневной смены. Так получилось, что дефектов не было. Однажды, отмахнувшись от безделья, он зашел в офис на полпути, увидел кучу неработающих ламп и заменил их все. На следующий день у меня был трудный разговор с властями и профсоюзным боссом. Оказалось, что я посягнул на чужое поле. Оказалось, что в штате был электрик, занимающийся исключительно светом. Такое право, по их словам, можно получить после 10 лет работы в компании. И только у определенного Раджа она есть. Мужчина с кинжалом вытирал свое обнаженное тело. И кто был единственным, кому разрешалось не надевать шлем. Из-за его тюрбана. Радж выигрывал в основном за счет конверсии, когда клиенты просили дать им возможность совершенно спокойно в середине рабочего дня повлиять на больных и уйти в свой бизнес. Точно так же, если ему требовались сверхурочные, он мог выйти на работу в выходные дни. И тогда человек с меньшим опытом должен немедленно уйти.
3. На следующем рабочем месте (в ратуше) местные жители рассказали о причине веселья в тот день. Однажды у них был черный человек, приехавший из Тринидада. Образование было на нуле. Он устроился на работу уборщиком, а через несколько лет стал суперинтендантом. над бывшими сослуживцами. И как только он получил свой стол, он перестал двигаться, сразу же увеличился в размерах и пошел в полный рост. Подчиненные, оставшись без контроля, брали с него пример. Они застали его спящим в течение года, били его по суставам своими рылами и в конце концов уволили. Он посоветовался с профсоюзом, а затем, пуская жирные слюни, покорно ушел. Год он провел дома, отдыхая. А затем он нанял адвокатов, которые тут же доказали, что увольнение было расово мотивированным. А теперь его восстановили в должности. Но поскольку его место занял еще более черный человек, была специально создана должность заместителя. С отдельным кабинетом. И еще более комфортное место для дневных мечтаний.
4. Тут у меня снова начались проблемы: я стал задумываться, куда идут мои взносы. Меня снова прокляли и велели заткнуться. Потому что секрет. Профсоюзы — это очень богатые организации, которые в то же время имеют право ни перед кем не отчитываться за свои деньги. Даже до государства. Я имею в виду, что никто из тех, кто платит от 25 до 120 долларов в месяц, не знает, куда идут эти деньги. И где она хранится. И как она используется.
5. Наконец-то я добрался до места, о котором мечтал много лет — государственной службы. Оплата труда, льготы. И чуть не взлетел снова, забыв о счастье. Даже во время испытательного срока они получали инструкции по выполнению работы (неважно, какой именно). Все было бы хорошо, если бы я не работал четыре года подрядчиком. То есть человек, чья зарплата напрямую зависела от его скорости. И тут он допустил промах, хотя и не знал об этом. Совершенно спокойно, не напрягаясь, он закончил все за два дня. Он позвонил боссу, чтобы тот взял трубку. Он как-то странно все осмотрел, прекрасно прощупал проводку, зачем-то спросил, как я поднял тяжелый трансформатор на самодельный кронштейн на высоте (и я показал ему примерный расчет кронштейна, для дюймового угла. А для подъема я попросил у строителей вилочный погрузчик, он меня почему-то добавил). Он колебался и вроде как тихо ушел. Я заснул гордо и спокойно. Но тщетно. Потому что на следующий день меня поймали целых три хулигана из профсоюза. Они тыкали профсоюзными пальцами и виляли ими. Я снова взял работу у двух других профсоюзов и не уложился в сроки. Эту работу должны выполнять два или три человека. И продержаться не менее двух недель. Или, может быть, три, если кто-то заболеет. Я обещал исправиться.
На самом деле, с тех пор мне стало лучше.
В позднем детстве (некоторые называют это отрочеством или юностью) я мечтал стать журналистом. И эта мечта практически сбылась. Он поступил в Варшавский университет на факультет журналистики и устроился на работу в газету. Счастье длилось недолго. Я был молод, амбициозен и спортивен и хотел написать что-то подобное. История о том, как профсоюзы зарабатывают деньги, показалась мне хорошей идеей. Я провел в больнице один месяц, а мой коллега (он тоже был молодым и амбициозным, но не таким спортивным) — три. И тогда нас взяли на работу только при условии, что мы не будем писать о политике, криминале или других серьезных вещах — только о спорте, культуре и гороскопах. Моему коллеге повезло — он стал писать о рок-музыке. А я, после нескольких месяцев написания астрологических прогнозов на каждый день, перестала мечтать о профессии журналиста.
Первое разочарование в Санте. Сейчас, когда мне почти пятьдесят, я с нежностью смотрю на 5-6-летних детей и вспоминаю себя. Одно из самых ярких воспоминаний — поход на елку, когда мне было 5-6 лет, т.е. в декабре 1976 г. Отцу дали билет на детскую елку в местном ДК (такие билеты тогда распространялись бесплатно через профсоюзы), и мама, соответственно, отвела меня туда. Естественно, все было стандартно. Хороводы вокруг живой елки (иногда мне даже снится ее запах… Честно говоря, я уже давно не помню этот потрясающий запах, который ассоциируется у тебя с новым годом), спасение Санты и подарки, ну, и т.д. А потом было вручение подарков. И вот я помню, как стою рядом с мамой, и выходит какая-то девочка, говорит стишок типа «наша Таня громко плачет» и получает за это шикарную куклу. Или выходит мальчик и получает умную машину на стишок «здравствуй, дедушка Мороз». И вот я стою, смотрю на все это великолепие, и тут у меня в голове мелькает мысль: «Ха, неужели все так просто? Да, теперь я буду читать им «Бородино», которое мы с папой изучали каждый вечер в течение нескольких месяцев. лучший подарок — это подарить», а после вопроса: «А кто, дети, еще хочет порадовать дедушку Мороза», я вырываюсь из маминых объятий и кричу: «Я!». «И что же ты собираешься читать, мальчик?» — удивленно спрашивает Д.М.. Бородино», — гордо отвечаю я и начинаю от начала до конца декламировать на всю комнату. И когда я произнесла такой замечательный стих и стою в ожидании самого роскошного подарка, Дед Мороз вручает мне… детскую куклу… дешевую пластмассовую игрушку за 15 копеек. Я хорошо помню цену, так как она была вылеплена на игрушке. Сказать, что я был разочарован… нет… я был раздавлен. Я плакала, выходя из ДК, и жаловалась маме: «мол, почему такая несправедливость и что Санта меня не любит». наблюдая за всем этим, мама сказала «знаешь, ну да бог с ним, с этим Сантой. сейчас мы пойдем в магазин игрушек, и ты выберешь себе подарок»… и мы пошли с ней в магазин.