Анекдот про срать
Две статуи стояли в парке, стояли долго, никто не знает 200 лет. Бог решил объединить их, оживил их и сказал: «У вас есть 15 минут. Статуи взялись за руки и убежали в кусты, вернувшись через 10 минут счастливыми. Благослови их Бог: — И снова у вас есть еще пять минут Статуи в кустах. Бог решил посмотреть, чем они там занимаются, смотрит, как статуи держат голубя друг за другом: — Сейчас ты держишь, а я буду на него гадить!
Дочь моей чикагской знакомой Марины по имени Жанна в полном соответствии со своим детским именем мечтала о двух вещах: стать стюардессой и жить во Франции, и она осуществила обе мечты. Она выучила французский язык, окончила школу стюардесс и на высоте 10 000 футов познакомилась с инженером из Тулузы.
Ее муж, вдохновленный ее примером, тоже решил осуществить детскую мечту о небе. Он летал по выходным в аэроклубе, а затем в течение 40 лет сдавал экзамен на гражданского пилота. Теперь пилот Air France, это был весь путь, но в таком раннем возрасте и без опыта его никуда не взяли. Было только место второго пилота на каком-то бизнес-самолете в Вильнюсе. Так на несколько лет они оказались в Литве, без знакомых и без знания литовского языка. Они разговаривали с местными жителями на английском языке, иногда используя русский джинин. Они сняли дом на ферме и параллельно с накоплением летных часов занялись продолжением рода. Настолько, что когда младшая должна была родиться, старшей дочери едва исполнился год. Не было никакого обмана, они сделали это сами. Тогда я рассказываю историю от имени Марины, то есть Яниной мамы.
«Я еще не ушла с работы, позвонила Янке:». Мамочка, кажется, у меня драки!».
По расписанию до родов сын — зять летал до последнего рейса перед перерывом, прилетел лететь утром. Моя красавица по возвращении зашла в дом, сварила борщ (даром что француз уважает борщ) и, видимо, отключившись, спровоцировала роды. Я сказал срочно вызвать врача, у них договор с частной клиникой. Она: — а где я маленькая? Она просто уснула. Я буду страдать до утра. «Нет, — говорю, — милый, так не бывает». Нельзя родить дерьмо и родить. Ищите человека, который будет сидеть с ней. Друзья, соседи. — Я знаю мало соседей, они все за заборами. И друзей нет, а кто, наверное, спит, у нас полсекунды за ночь. Ну, я попробую.
И выключить. Я сижу как на иголках. Через полчаса он звонит снова: — Врач отказался приехать. Может быть, для него это лень, а может быть, нет времени. Я сейчас в такси, еду в государственную больницу. Это быстрее, чем скорая помощь. Полинка одна, я ни с кем не связывался. Мама, пожалуйста, иди к монитору, присмотри за ней, пока не приедет Джек. Успокойтесь, если вы проснулись.
У них есть радионяня. На стене в детской установлена камера, через нее можно наблюдать за ребенком со смартфона и разговаривать. Когда я была с ними, Жанна установила свою программу на телефон и научила меня пользоваться ею. Я сказал: «Что ты будешь делать, если она вылезет из кроватки и убьет? Что я буду делать из своего Чикаго? — Она не выходит, я привязал ее за ногу. — Ну, совершенно сумасшедшая, она задушит этой веревкой. Жанна, что ты молчишь? Жанна!
А в трубке только стоны. Судя по всему, бои начались снова. Потом слышу, как таксист говорит по-русски: — Барышня, потерпите пять минут, сейчас приедем. Только не рожайте в машине, пожалуйста, я не знаю, как рожать.
И тишина. Телефон отключился. Я вошел в монитор. Внучка спит, сопит в две дырочки, а мне неспокойно. И через 20 минут я вижу, как в комнату заходит мужчина с бородой. Я кричу ему (шепотом, чтобы внучка не проснулась): — Ты кто такой? Теперь я позвоню в полицию! И я сам думаю: как я буду звонить в литовскую полицию? На каком языке и с каким номером? А вы вообще меня поняли?
Мужчина вздрогнул и сел, уже удивленный. Он повернул голову, нашел источник звука и заговорил в камеру, также шепотом. Я имею в виду Николая. А вы, наверное, мама Жанночкина?
Леле, я думаю, которая начинала здесь с Янночкой. Старый — это старый для нее, а не для моего возраста. Хотя на самом деле монитор не видно. Я говорю ему: — Пожалуйста, уходи как можно скорее. Яны нет дома, а ее муж скоро вернется.
Он говорит: — Да, вы его неправильно поняли. Я водитель, сейчас отвезу Жанну в больницу. Она забыла свою сумку в машине. Сначала я просто хотела вернуть сумку, но потом подумала. Я подслушал ваш с ней разговор и понял, что маленькую девочку оставили здесь в хорошем месте без присмотра. Поэтому я решил, что откладываю поход за ней, без обид. — А как вы попали в дом? — Так что в сумке ключи. — Как вы узнали адрес? «Так что я получил его по этому адресу». Я честный человек, вы не находите. — Хорошо, что вы честный человек. Другой бы на твоем месте сказал, что он дороже и убежал со всех ног. — Я бы не стал убегать далеко. Яна оставила номер моей машины, она также вызвала такси через агрегатор. — Хорошо, садитесь на стул у стены. Спасибо.
Мы сидим около 15 минут, молчим. Вдруг он начал: — Граждане. Простите, как вас зовут? — Марина. -Марина, могу ли я перейти к книге, которую собираюсь прочитать? А потом телефон садится, и я чувствую, что сейчас засну. Я вожу машину по утрам. — Пожалуйста, но я боюсь, что у них нет книг на русском и литовском языках. Только английский и французский языки. Чтобы не заснуть, давайте лучше поговорим.
И мы начали разговаривать. Я рассказал ему о Жанне и всей ее судьбе. И немного о себе. И он приказал. Он был интересным человеком. Инженер, окончил Ленинградский университет. Вдовец, как и я. Жена была литовкой, поэтому они не уехали. Теперь он остался один в Вильнюсе: сын музыканта, играющего в симфоническом оркестре где-то в Европе. Они проговорили два часа. А вот и сообщение от Жанны: «3200/51». Потом я родила. Я сказал Николаю, чтобы он пошел на кухню, нашел какой-нибудь алкоголь и выпил за новорожденного.
Он подошел с бокалом и подошел ко мне, чтобы подсоединиться. Точнее, с помощью камеры монитора. Несмотря на отсутствие алкоголя, я не уходил с работы, домашний вай-фай ни к черту. Мы пообщались и разбудили малышку. Она хныкала. Николас, казалось, поднимал его из кроватки, менял подгузник, давал воду из бутылочки. Уверенно, как няня, с которой она проработала всю жизнь. Полина настороженно относилась к нашей девочке, а потом она еще видела маленьких людей, боялась их. Но он потянулся к ней. Он сел на стул, надел его на себя и снова заснул. Я тоже заснула, наконец-то почувствовав спокойствие, что моя дочь в порядке, а внучка в надежных руках.
Просыпаюсь от криков из телефона: — Марина, Марина! Да, объясните же наконец! Я смотрю на монитор, а там зять гоняет Николая по комнате, избегает его, внучка плачет в кроватке. Ну, понятно, приехал зять домой, а у подъезда такси, дверь широко открыта, на стуле спит незнакомый мужчина с дочкой на руках. Богу весть, что Он думал. Они не могли объяснить, зять в лит о-лике голый, на русском, никак Николай английский не лучше.
Я объяснил все с монитора. Он успокоился, Тень-Сенью, хотел дать денег Николаю. Он не взял его, застегнулся и ушел. Но он не исчез совсем, дочь нашла его по номеру машины и уговорила приехать посмотреть на крестного. Потом она стала хотеть сидеть с детьми, так как Полинка его не боялась. Так удачно мои деды умерли в моих внуках, и вдруг появился такой дед. И ему хорошо, у него тоже нет своих внуков, сын весь в гастролях, не до семьи.
Когда я приехал в Литву навестить детей, он позвал меня на встречу. И он тоже был не против. Нет, я бы не вышла за него замуж, это слишком. Но они встречались каждый раз, пока дети во Франции не уехали. «
Он проходит жесткий медицинский отбор, готовится к экзаменам и выполняет нормативы в течение нескольких лет, в девятом классе бросает заботу и уезжает на обучение. Он сдает экзамены, проходит тесты и надевает кадетскую форму. И они начинают «выдумывать». Такой же, как и он, но без иллюзий и с бесконечной любовью к небу. Курят они грубо, поскольку ни один боец спецназа не знает, что такое перегрузка в девять единиц, а маневренный воздушный бой все ведут по двое-трое. Ну, финал. Враждебность, цель, часть. Снова исследование, снова «дым», теперь уже в соответствии с их моделями. Лейтенант ВВС — это скучно, в лучшем случае, мечта. Лейтенант, которого сделал Сам-Сам, тоже очень, очень умный и умелый прорыв.
И вдруг внезапная проверка, пули летят в «Спортгородке», блокируют стандарты, а двоих-троих вызывают на беседу. И худой полковник с очень грустными глазами спрашивает: «Мальчик, ты хочешь стать космонавтом?». И я знаю двоих, которые ответили «нет». На вопрос «Почему?» Первый сказал: «Я летчик-истребитель в третьем поколении. Я ходил сюда. В небо». Второй ответил проще: «Я уже большой и знаю, через какой забор мне прыгать и какие яйца вешать».
Грустный полковник ушел, а Комский устроил пару кабинетов «полностью» для лейтенантов, потом спросил, почему, мол, отказались, засранцы? Честь, полку — слава. Даже так. Хорошо, хорошо сделано. А потом мы растем, растем, и они либо неприлично раздуваются, либо сталкиваются с космонавтами. Ну, они направляют стипендиатов на метеорологические исследования.
Чтобы пойти к астронавтам, нужно много мужества. Еще больше — не приходить.
Что касается «консолидированного экипажа», находящегося сейчас на МКС. Смелость, которая здесь необходима, чрезмерна. Пилот знает, что он всегда будет возвращаться на Землю. И что есть ровно три варианта: два с самолетом, один без. Но иногда случается, что это происходит с самолетом. Вместе и навсегда.
Смерть? Самолет состоит из более чем миллиона жизненно важных деталей и около трехсот смертельно опасных. То есть те, чья неудача в небе заканчивается разрушением, иногда мгновенным. А у некоторых пилотов все, что осталось от отца — это спокойный, без паники и страха, голос в эфире — «напыщенность». Или потребуется не менее спокойный отчет. Пилоту легче летать в космосе. Он находится с Бони в особых отношениях. Громко. Да, и небо не уходит.
Да, создание первого профессионального фильма в космосе — это прямо-таки невероятный предмет гордости, и актер и режиссер живут на нем, как самолет на керосине. Но и мужество. Мерить себя по самой высокой планке — недостаточно просить о многом, нужно уметь подталкивать себя и к этому. Это будет наследие. Чтобы быть хотя бы на «карусели», при перегрузке в пять единиц, держите при себе перекус.
Я, как и мой друг, простой человек. Для меня есть забор, который я перепрыгну, а есть забор, который является гораздо более печальной историей. Итак, всем тем, кто сейчас разевает рот по поводу адреса съемочной группы МКС — вы хотя бы перепрыгните через забор в палисаднике, прежде чем что-то там говорить? Для людей, которые перепрыгнули через то, через что нельзя перепрыгнуть, верно? Нет? Ну, чтобы срать в рот — не прыгать через заборы, да. Смирись с этим.
Луговой жаворонок летит и бежит на юг, останавливается отдохнуть в лесу — а там все звери намордники: волки, кролики и вороны. Ну, он подходит к кролику, обгладывающему ветку через намордник, и спрашивает, что это за намордники. — Вот Медведь и приказал всем надеть намордники, он у нас за лес отвечает. — Что случилось? — Ну, видите ли, у нас в лесу только один пруд, все животные пьют из него. И у кого-то вошло в привычку гадить в него. И у всех был понос из-за этой рептилии. Ну, мы, животные, пытались отследить его — но не отследили. И мы пошли к Медведю, чтобы узнать его, Медведь у нас самый умный, глава леса. — А что такое медведь? — Медведь приказал надеть на всех нас намордники, обставил все камерами наблюдения, кто снимет намордник — штраф. — А как насчет намордников? — Очень неудобно, вы понимаете, я вставляю ветку в морду и только потом кусаю ее. — А если волк? Нужно ли сначала вытягивать ветку? — А Волк уже поймал меня так, но он тоже был в наморднике, пока он снимал намордник, я убежал. — Помогают ли эти намордники при поносе? — Нет, они все противные. — А кто нагадил в озеро, вы его нашли? — Нет, но сейчас это не наше дело.