Анекдот про вику
Серега женился, но продолжал очень серьезно относиться к рыбалке, сохраняя все табуны перед рыбалкой. Он не пил, не брился, не баловал свою молодую жену. Потому что знал — сломаешь один раз, не видать тебе рыбацкого счастья. На этот раз он подготовил все заранее. Я осмотрел оснастки, проверил крючки, приманки, удилища, поменял в некоторых местах ремешки и смазал спиннинговые катушки. Было слишком темно, чтобы выходить на улицу, и, чтобы не поднимать шума и не будить семью, он сложил все свои вещи у входной двери. Он приготовил еду и лег спать.
Закрыв дверь спальни, Вика принялась за уборку дома. Пылесос, чтобы не потревожить сон мужа, не включала, держала в руках очень влажную тряпку и швабру. Все прошло как обычно, и не было никаких неожиданностей.
В 4 утра Серёга проснулся, схватил в темноте горсть снаряжения, спустился во двор. Друзья уже сидели в УАЗе и лениво выманивали рыбацкие байки.
Когда мы добрались до места, уже начало светать. Серега достал свои личные вещи, отошел немного в сторону. Он начал осматривать и приводить снаряжение в боевой порядок. Два спиннинговых удилища не были соединены между собой.
Единственное, что было похоже на спиннинговые удилища — это швабра. «Видимо, Вика устала от уборки и поставила швабру рядом с такелажем, спиннинговые удилища она случайно сдвинула в сторону», — решил Серега. О том, что рыбак приехал на рыбалку без самой главной снасти — удочки, Серега тоже решил никому не рассказывать. «Они будут чертовски смеяться, если узнают», — не без оснований решил он. И он молча начал делать отжим из швабры. Кроме того, у него было все необходимое для этого.
Если кто-то хоть раз ловил хариуса спиннингом в горных реках осенью, он знает, что при ловле в это время года главное — ноги. Ноги и знание глубинных вод. Места, где хариусы, голодные и уставшие от постоянной борьбы с бурным течением реки, отдыхают. За скалами в кристально чистой спокойной воде.
Поэтому, перемещаясь из одного места захолустья в другое, вы должны осторожно и как можно более бесшумно пробираться по горным тропам вдоль реки, отходя и возвращаясь на несколько миль вдоль реки.
Серёга знал это место, был вынослив, молод и крепок. Поэтому он пришел на место генеральной ассамблеи как обычно — с огромным мешком рыбы.
Вика встретила рыбацкий успех Сереги без особого энтузиазма. Она открыла дверь квартиры, тихо повернулась и вошла в кухню. — Рыба готовится к чистке, — с удовлетворением подумал счастливый рыбак. Из кухни доносились сначала робкие всхлипывания, затем пронзительные крики, переходящие в рыдания. Затем последовало восклицание его жены, полное отчаяния: «Однажды я специально подложила тебе швабру вместо спиннинга!» Я надеялась, что хотя бы в этот раз ты придешь как все нормальные мужики — пьяный и без этой гребаной рыбы.
В тот вечер все соседи по участку, включая животных, устроили пир из свежей рыбы.
В этом году Серёга больше не ездил на рыбалку, и в молодой семье воцарились мир и взаимная любовь. Остаться на выходные вдвоем, в чистой квартире, оказалось еще большим счастьем для молодой семьи.
Друг сказал. Он работает в рекламном агентстве. Мы — это шесть девушек разного возраста. Там много монтажного персонала и все мужчины. Установка билбордов, баннеров, подбор, забор и т.д. Мы справляемся с ними как можем. При распределении работы, как и везде, не все довольны всеми. Клиенты бывают разные, не все зависит от нас! Затем я выхожу на парковку и случайно слышу разговор наших людей. И тут один прорывается: «Да, они все ведьмы! — Вика, да, она хорошая. Она ведьма. Ура! Я — хорошая ведьма.
Если бы Вика была мужчиной, про нее бы сказали, что у нее есть характер и внутренний стержень. Но она женщина, и поэтому ее называют стервой.
Когда медсестра Вика пяточным бюстом меряет пульс, то он почему-то никогда не бывает нормальным у пациента.
Пока я писал годовое сочинение на украинском языке.
Все началось с того, что в середине года наша учительница украинского языка и литературы ушла в декретный отпуск. Новый, но с таким ЧСВ (чувством самопознания) пришел на смену, что только попутчики летают над головой. «Вы все дебилы», «Как ты оказалась в нормальной школе», «Школа для умственно отсталых — твое место», «Закрой рот, ты не самая умная», «Твое мнение никого не волнует». В то же время она считала себя экспертом во всем, в литературе, истории, географии, которая по сравнению с ее «клубом экспертов» была школой для слабоумных. Хотя манерой говорить и одеваться была очень похожа на Фросю Бурлакову, за что сразу получила прозвище «колхозница». Меня мало волновали ее задкидоны, восьмой класс, я собиралась поступать в техникум, который мне пришлось терпеть последние полгода.
В начале мая наша колхозница решила: «Чтобы прояснить глупость и бесполезность», нужно было, чтобы каждый ученик написал сочинение на тему, которую она ему лично даст, а потом это все было бы прочитано в классе с полным анализом. У меня довольно простая тема — пожертвовать ради людей, семьи и т.д. и т.п. Дополнительным требованием было, чтобы действие происходило в современной Украине. Времени было месяц.
Меня это не волновало, потому что всегда можно было обратиться к теме партизанского движения во Второй мировой войне, ведь на территории Украины действовало множество отрядов и было написано огромное количество книг. Но не зря говорят: «Хочешь посмеяться — расскажи ему о своих планах». Все оказалось гораздо веселее и даже удалось снизить сильный ЧСВ для нашего колхозника.
На каких-то семейных посиделках, куда родители периодически таскали меня с собой (никто не спрашивает, ты наряжаешься, мы идем в гости к дяде/тете…), я, роясь в шкафу с книгами, наткнулся на распечатку в Самиздате. Это была японская новелла, точнее, новелла Ситиро Фукадзавы «Повесть о горе Нараяма» (1956). Он сел читать и был ошеломлен. Вот она — законченная композиция. Это то, что мне нужно. Я поднимаю несколько листов бумаги и начинаю вчитываться, почти полностью переписывая последние страницы (восхождение на гору).
Я начинаю готовить эссе дома. Таким образом, Япония станет Украиной. А где же горы? А у нас есть Карпаты. Нарайма станет «горой мертвых». А кто жил в Карпатах? Понятия не имею. Ладно, потом разберемся. Имена героев. А какие тогда были имена? Также на потом. Через несколько часов эссе готово, но вопросы остаются. Идете в библиотеку? Прекрати, я тупой. Вам нужно пойти в библиотеку, но филиал общества «Знание» находится прямо возле библиотеки Центра отдыха ученых. Я сам часто хожу туда на различные лекции. А лекции читали университетские профессора, профессора на пенсии — настоящие энтузиасты. Я беру блокнот, несколько карандашей и иду в центр отдыха. В тот день удача была на моей стороне. Библиотекарь на вопрос, что можно почитать по этнографии Украины, показала пожилого мужчину, сидящего в стороне и листающего фолиант. Я подошел, представился, извинился за интрушеры, попросил помощи. В течение часа я слушал лекцию о племенах и народностях, населяющих Карпаты и Закарпатье с древнейших времен до наших дней. Он старался писать как можно лучше, но в голове у него была каша из даков, бастранов, русинов, гусулов, бойков и лемков. Их традиции, язык, фольклор и многое другое.
Дома он не спешил заканчивать сочинение. Получилось даже очень, очень хорошо. Послезавтра — последний семестр. Кажется, у меня есть время. На следующий день я понимаю, что замечаю признаки слабоумия. Сочинение написано на русском языке, но необходимо на украинском. Что делать? Сидеть в библиотеке со словарем? Поэтому у меня нет времени, но ошибок будет больше, чем слов. Прекрати, у меня явно приступы идиотизма. В конце концов, решение находится рядом, примерно в пятнадцати минутах ходьбы от дома. И решение есть — Юлька. Наши матери дружили и часто ходили в гости. Юля была симпатичной, умной, слегка плотного, как сейчас говорят, девичьег о-позитивного телосложения. И самое главное — она училась в единственной в городе украинско-английской школе, где предметы преподавались на украинском языке. Что-что, а украинским языком она владела в совершенстве. Я обработал ее чисто, но заметил, что она очень неровно дышит в мою сторону.
— Юленька, свет очей моих, позволь узнать твои планы на сегодня. — Ой, Саша, здравствуйте, почему вы не заходите, совсем меня забыли. — Как можешь, Юленька, я всегда рад тебя видеть, но знаешь, конец года. Контроль, независимость, вам нужно подготовиться. Но сегодня я могу войти. — Да, это здорово. Что-то случилось? — Это случилось, радость моя. Ежегодный очерк об украинской литературе. На русском я написал, осталось только перевести, ну, проверить ошибки, знаете, у меня всегда ошибок больше, чем слов. И только ты можешь спасти меня от неминуемой смерти. — И что я за это получу? — Я могу поцеловать тебя. — Истина. — Так я приду к тебе? — Конечно, входите. Я жду.
Мой язык — мой враг. Кто тянет меня за язык, чтобы поцеловать. Хорошо, мы выйдем. Я роюсь в столе и карманах в поисках финансов. Но я богатый, у меня около трех рублей. Беру с собой новую тетрадь, ручку, листы для сочинений, иду по дороге в «пирожковый» магазин, покупаю пару пирожков и к Юльке. Я не успеваю войти в квартиру, Юлия тянется за мной.
— Юленька! Мое солнышко, ты подавишь такие пироги. — Пироги! Пойду поставлю чайник. — Нет, оставьте торты в холодильнике, а мы позаботимся об ингредиентах.
Джулия недовольно проходит на кухню. Я положил свои бумаги. Предложение чистого, практичного рисуночного почерка переносится в тетрадь. Я не собираюсь переписывать дома, тем более что могу наделать ошибок. Через два часа эссе готово. Юлька снова пытается дотянуться до меня, но тут подходит ее мама. Девушка резко отходит от меня.
— Мам, у нас гости. Пришел Саша, принес пироги. — Хорошо, поставь чайник.
Я убегаю, обещая навестить их завтра, отговариваясь тем, что мне еще нужно делать математику, что на самом деле было правдой. Юлия сопровождает, она честно докладывает от меня, приходите завтра.
Наступил великий день.
— Давай, посмотрим, что ты там намочил.
Я передаю блокнот. Колхозник со скрипучей улыбкой на лице читает вслух.
— Все это странно, хотя ошибок нет (а какие могут быть ошибки, Юлия проверила несколько раз) — хотя все это чушь и полный бред. Что за деревня Русинов. Русские там никогда не жили.
Настал мой час. Я встаю, медленно снимаю очки, достаю носовой платок и начинаю медленно протирать их.
— Что ж, я жду объяснений. -Если вы в свободное время обратитесь к книгам и изучите работы исследователя-этнографа такого-то и такого-то, и работы профессора такого-то и такого-то, то узнаете, что русины — это отдельная этническая группа восточнославянского населения, которая имеет свою культуру, традиции, язык и фольклор.
И в этот момент я вываливаю колхознику все, что смог вспомнить из лекции, указанной в библиотеке ученых. Тетушка даже уменьшается в размерах. Куда делись высокомерие и превосходство. Последний гвоздь оценила Таня, сидящая передо мной.
— Кстати, Сенкевич упоминает Русинов в своих работах.
— А где находится «Киноклуб»?
Вика подключена, соседка по парте.
— Таня рассказывает о Генрихе Сенкевиче, польском писателе. Разве вы не знакомы с его произведениями «Огнем и мечом» о восстании Богдана Кмльницкого и «Потоп» о войне со шведами? — Хорошо, предположим, но это полная чушь и бред, как такое может прийти в голову, что сын приписывает своей матери смерть и при этом так ужасен.
поднимается Толик по прозвищу «Профессор» (сейчас он историк, доктор наук, профессор, заведующий кафедрой)
— Почему вы думаете, что этого не может быть? Например, существует эндоканнибализм, и если вы о нем не слышали, это не значит, что его нет.
— И что это за идиотизм!
Ну, это так тщетно. Толик тут же обрушивает на нее поток информации об эндоканнибализме. Определение, как культурной практики, медицинские последствия, споры и списки известных культур и народов. Толик не успевает замолчать и сесть, как встает Гена, его стол рядом. В той же несколько насмешливой манере, подражая мне, он говорит:
— Если в свободное время вы обращаетесь к книгам и интересуетесь творчеством Джека Лондона, то из рассказа «Закон жизни» вы узнаете, что индейские племена на Аляске во времена голода позволяли своим старейшинам есть волков. Я настоятельно рекомендую вам читать, вы найдете для себя много нового и интересного.
Следуйте за мной:
— Недостаток продовольственных ресурсов не позволял племени поддерживать «бесполезных» людей, которыми были старейшины. Отсюда и возникли такие жестокие традиции.
Колхозник пытается собраться с мыслями. На нее свалилось слишком много информации. Ее ЧСВ уронили на землю, растоптали и размазали.
— Ну, хорошо, я дам тебе четыре. — Почему не пять? — возмущается мой сосед по парте Вадик. Но тетя начинает приходить в себя. — Сядь и закрой свой рот! Никого не волнует твое мнение! кричит она.
Я тихонько пинаю Вадика под столом, типа, черт возьми, моя четверка в порядке. И мы хорошо ее уложили.
Я пришел домой, не успел снять обувь, как зазвонил телефон. Джулия позвонила.
— Саша, когда ты сегодня приедешь? Но ты обещал. — Юленька, раз я обещала, я приду.
У подруги есть медицинский центр через дорогу от ее дома. На фасаде здания регулярно вывешиваются рекламные баннеры. Не совсем то же самое, но примерно «удалим два зуба по цене одного», «вылечим оттопыренное ухо, третье ухо в подарок». У Вики есть шестилетняя дочь Анечка, а ее муж Андрей работает в отделе снабжения крупного предприятия. Андрей: — Ой, новое объявление, скидка на этой неделе — лечение геморроя Аня, милая девочка: — Папа, иди туда, тебя вылечат! Вы всегда говорите, как появился этот геморрой! Она кричит: — Нет, там папе не помогут. Есть особый геморрой… на работе… Он не заживает!
Очень культурный человек у подъезда бывшей девушки написал: — Вика непостоянна.
— В детстве мне очень нравилась одна девочка, Вика Синицина. Кто знает, где она сейчас, что с ней случилось. — Ты что, старый, сумасшедший? Это я!
В свое воскресенье, в 7 утра, собираясь к любимой дочке на электричку, краем уха слышу монолог по телефону, явно невыспавшейся девушки: «Викуля. Как тебя зовут.
Через несколько сидений от меня девушка лет двадцати пяти, скучающая, вертит в руках телефон. Она думает, хмурит брови и, наконец, делает выбор, ткнув пальцем в адресную книгу.
— Здравствуйте! Да. Конечно, конечно. Как ты, куда ты пропал? Леле, ты нашла работу? Отлично! И какое время. Месяц назад? Вы уже получили свою первую зарплату? Как вы его пили? Вика, ты с ума сошла? Что ты делаешь?! Как ты мог?! Без меня.
Мама пришла на ужин с сыном Сашей, который жил в одной квартире с соседкой Викой. За ужином мама молчала, отмечая красоту соседки Саши. Она уже подозревала, что между ними есть отношения, и этот факт только усилил ее любопытство. Наблюдая за их общением после ужина, моя мама задавалась вопросом, нет ли между Сашей и его соседом чего-то большего, чем она видит. Почувствовав мысли матери, Саша резко заявила: «Я знаю, о чем ты думаешь, но уверяю тебя, что мы с Викой просто соседи». Через неделю Вика обратилась к Саше: «После того как твоя мама поужинала с нами, я не могу найти серебряную сахарницу. Надеюсь, ее мать не взяла его? — Я так не думаю, но я напишу ей, чтобы убедиться. И он сел и написал: «Дорогая мама, я не говорю, что ты взяла сахарницу, и я не говорю, что ты ее не брала. Просто факт остается фактом: после твоего приезда серебряная сахарница исчезла С любовью, Саша. Через несколько дней он получает ответ от матери: «Сынок, я не говорила, что ты будешь спать с Викой, и я не говорила, что ты не будешь с ней спать. Но дело в том, что если бы Вика спала в ЕГО кровати, она бы нашла. Я бы хотела, чтобы там был сладкий папочка. С любовью, мама».