Анекдоты из России, мемы и истории

Анекдот про нормально

Xxx: Я решил почитать, что почитать? Yyy: Психобоблин в руках пациентов — это нормально для начала XXX: Дурак, не я Ментальные пространства Yyy: Какая психиатрия, речь идет о программировании. В психиатрии все примерно понятно, что нормально, а что нет. В ИТ-индустрии забудьте об этих терминах. Телепатия, Фортуна-тела, Телепортация, Шаманские ритуалы — Это может быть только во вторник утром. А тем, кто пережил пятничную колючку, вообще ничего не стоило выйти из нирваны

Поездка в Москву

Жил-был маленький крестьянин, некрасивый на вид и уже немолодой. Однажды он по глупости съездил в Москву и вернулся домой на поезде. И сосед сразу показался ему знакомым, они стали разговаривать — боже мой! — двадцать лет назад они вместе играли в оркестре ДК соединения, как они тогда шутили — «сексуального». Крестьянин исполнял роль тромбониста, а эта дама играла на флейте и считалась первой красавицей. Многие оркестранты неровно дышали в ее сторону, а сам дирижер подмигивал. Тогда крестьянин просто рассматривал банты, любовался, ну, и немного фантазировал. В то время у него дома были всякие семейные обстоятельства, и он не видел для себя никаких шансов. Теперь он даже удивился, что сосед узнал его. И разговор прошел замечательно. И они вспоминали оркестр, говорили о жизни и о том, как прекрасно она выглядит. Время и станции пролетали незаметно, они наконец устали, молчали вдвоем — было удобно, приятно. Сестра встретила ее на вокзале, чтобы уехать за город на семейный юбилей. На прощание мы обменялись номерами телефонов. Она решила поцеловать его в щеку и наклонилась. Вдруг, то ли кто-то мычал, то ли специально — но она повернулась, и поцелуй пришелся прямо на ее губы и длился какое-то время, может быть, даже три секунды. Сердце крестьянина заколотилось так, как не билось уже давно, пульс не поддавался счету. Он добрался до дома на дрожащих коленях, выпил водки и отправил сообщение следующего содержания: «Может, встретимся как-нибудь в Москве?». Он оставил телефон на столе, подошел к окну, залез под занавеску и сильно прижался лбом к холодному стеклу. «Отвали!» — последовал ответ. Он бросился назад, едва не порвав занавеску. Там было написано: «Если вы в Москве, заходите» и адрес. Мужчина хмыкнул и сел на диван. Самая красивая женщина в его жизни хотела видеть его в Москве, хотела видеть его, хотела его, хотела его, хотела его! Всю ночь крестьянин не спал, строил планы, бегал смотреться в зеркало. Поэтому я решил — поторопись, рассмеши людей. Первым делом утром я пошел в банк и снял деньги с депозита досрочно, потеряв проценты. Затем я записалась на прием к стоматологу — поставить коронки и вылечить кариес. Я купил книгу о здоровом питании и две огромные гантели. Крестьянин решил готовиться к Москве. Чтобы не разочаровать женщину и не насмешить. Лифт не вызывали, гантели таскали по лестнице. Он добрался до своего шестого этажа со звездами в глазах и сердцем во рту. Я понял, что это будет сложно. Но он ничуть не расстроился. Этот человек начал новую жизнь. Он смотрел по телевизору передачи о любви, о которой раньше только говорил. Он забыл о хлебе и картофеле, жирном и соленом, а ночью вообще не ел. Он поднимает гантели и делает приседания утром и вечером. Нигде не пользуется лифтом, ходит к стоматологу каждый второй день. Он ходит на работу пешком, за обедом пьет кефир. Первые дни были самыми трудными. У меня болели связки и ужасно хотелось есть ночью, как только заснешь — снится завтрак, просыпаешься, но еще ночь. Ко второй неделе стало заметно лучше. Я взбежал на шестой этаж — и ничего, нормально. Чтобы помочь гантелям, я купил тренажер, собрал его, поставил посреди комнаты — другого места не было. Да, и не нужно. Парень начал привыкать к новой жизни. А еще читайте журнал о мужском здоровье и занимайтесь на шлюхах несколько раз в неделю. Потому что в интимных вопросах крестьянин сомневался в себе. Шлюхи сначала удивились, но согласились помочь и вели себя как порядочные женщины. В конце концов крестьянин провел подведение итогов — что он сделал правильно, что неправильно, и поначалу даже записывал ответы. И крестьянин мечтал, мечтал крепко. Тренер

Шлюха и даже в зубах. Он продолжал думать об этой женщине. Я представлял себя с ней. На работе начали ворчать, что толку нет, опять же линолеума нет, десять рулонов. После голодных лет крестьянин не позволял себе ничего подобного, кроме мелочей, но потом как-то все согласовывалось. В результате я поссорился с режиссером, мне пришлось писать на отпуск. Я ухожу, думает крестьянин, и тогда я совсем сдаюсь, оставляю его искать управляющего. Может быть, скоро я вообще перееду в Москву, найду там работу с зарплатой. А я буду снимать квартиру — отличная прибавка! Хотя такой женщине нужно еще больше денег. Ну, вспомню молодость, поставлю на костыль, Москва большая, каждый день похороны. И крестьянин дважды окунулся в воспоминания о красном оркестре района, улыбнулся, закончил, поднял палец и сказал вслух: «Не та пара!». В конце месяца живот заметно уменьшился, а плечи стали шире, чему сам житель деревни был немало удивлен. И это было как никогда хорошо. После тренировки он напрягал мышцы и чувствовал себя артистом из фильма, просто вылитый, особенно если не смотреть в зеркало. Пора ехать в столицу. С новыми зубами. Кроме того, не нужно ждать мочи. И теперь он делает SSMESC-парень с заветным номером. В таком ключе, что я езжу в столицу по важным делам, но не против навестить хорошего друга, поужинать вместе. Ответ пришел быстро: «Если мы только на ужин, то ты можешь не приходить». Селянин вскочил и потряс сжатыми от радости кулаками, перечитывая снова и снова — как же, от этих слов жаждущей его женщины, такой далекой и близкой одновременно, повеяло ароматом одновременно! Из Москвы, скорее из Москвы! Он забрал брюки из химчистки, сложил рубашки в чемодан и тут же решил не брать чемодан, ну а там, где побывал с чемоданом, бросился в аптеку, накупил презервативов и всяких полезных гелей, подсказанных шлюхой. Думая, куда бы их положить, чтобы как-то подхватить его в нужный момент, я придумала подарок из папиросной бумаги и перевязала его бантиком. Сюрприз! Он положил ее на стол, любуясь, считая минуты до поезда. Выходя из дома, я не помнила, закрыла я квартиру или нет, уже вернувшись, вспомнила, что закрыла правильно, а паспорт взяла? Да, вот оно. Все на месте: паспорт и билет; совсем недавно на поезде, на самом медленном поезде в мире. Вдруг он заснул под стук колес, тоже, видимо, от волнения. Я проснулся, купил в педеле кофе, выпил его без сахара, и вот мы приехали. Москва, всегда такая холодная и неприветливая, сегодня стала такой же праздничной, ни мокрой грязи, ни мрачных лиц. Крестьянин взял такси, немного отъехал от станции, — сэкономил немного. Больше денег пойдет вам на пользу. Он назвал адрес, но перед этим спросил ближайший приличный магазин в этом районе, где деликатесы и непрофессиональная водка. Таксист кивнул, не останавливаясь, чтобы поговорить с кем-то на незнакомом языке. Они ехали недолго, на удивление, несмотря на то, что было темно, город замедлился и гудел в пробках. «Магазин», — сказал таксист, остановившись на секунду. — Подождать меня? — спросил крестьянин, протягивая деньги. Водитель такси кивнул. В магазине действительно было много деликатесов, настолько дорогих, что цена была указана за пятьдесят граммов. Крестьянин взял колбасы трех видов, сыр и соленую рыбу. Он перешел на черную икру, но в последний момент ее размазали (а на икре этого не было бы!), он взял красную. Но водку выбрали лучшую, и к вину французам достались две бутылки и шампанское князя Голицына. После прогулки он добавил в корзину сок, выпивку и свежий ананас. Он заплатил и вышел. Таксист уехал, не стал ждать.

Этот ублюдок — нерусский. Куда идти, где это? Они предполагали, что они находятся неподалеку. Через полчаса он устал от московского «около», поставил сумки, перевел дух. Отправлено в SSMesk: «Я ухожу!». Получив ответ: «Для меня?» — «Самсунг» обрадовался и поцеловал экран. Он с новыми силами тронулся с места, вскоре вышел на нужную улицу и начал считать дома. «Глупости. Я забыл!» — вдруг скорчил гримасу крестьянин. -Сурпаза, ватин с бантом, прилепленный к столу! Вот атака … » — а где презервативы? — стал спрашивать у прохожих. — Это… это… аптека? — Рядом — ответили они. Селянин вздохнул, написал на SSMESC: «Буду через полчаса». ПИМС! Пришел ответ: «У меня нет других планов на сегодня». Жителю стало очень стыдно, они надеялись на него, а он был здесь… и ни одной машины в поле зрения. Улицы узкие, дома низкие, как будто и не Москва вовсе. Где аптека, где крест? Может, пока оставить пакеты с едой? Да, кому ты их оставишь здесь. Аптека была найдена в длинном дворе, к счастью, все еще работающая. Купив все и даже больше, крестьянин коснулся обратной стороны, да так и остался. Пакеты с продуктами, руки тянули, как-то перекладывали, старались не останавливаться и сойти с прохода. UFF! Наконец это произошло. Включает переговорное устройство — палец дрожит. Бип, открыто. Он поднялся на второй этаж, открыл дверь Аджара. Находится в. Все как во сне. Уютно, тепло, круглый ковер, пальто на вешалке, зеркало. И она. Так близко! Необычайно красивый, домашний. Слегка приподняв голову, смотрит на него, как бы спрашивая о чем. Крестьянин расправил плечи. — «Ну, здравствуйте. Каковы судьбы? — Я… это… — начал крестьянин и поставил свои сумки на ковер, шагнул к ней, обнял со всей силой и поцеловал, поцеловал — Что такое! Стоп! Стоп! Стоп! Она внезапно вскрикнула, вырываясь, упираясь руками в его грудь. — Отпустите меня, отпустите то, что происходит! Отпусти!» — изумился крестьянин, отступая. — Я пришла к вам, сюда, я ждала… — Какую наглость вы себе позволяете! — Мне уйти или как? — Крестьянин спросил тихим голосом, не веря в происходящее. — Оставьте меня в покое!» — кричала она, поворачиваясь к зеркалу и крича. Потрясенный, растерянный крестьянин чуть не бросился на нее снова, ошеломленный, застывший, схватившись за голову. Он остановился, достал из сумки водку, толкнул дверь и бросился вниз по лестнице. Выйдя из дверного проема, он сорвал пробку и одним глотком выпил половину бутылки. Он вышел, шатаясь, на холодную улицу, остановился, вытер слезы рукавом, еще попил, снова побродил, скрючился у фонаря, допил то, что осталось, закрыл глаза руками. Он сидел долгое время. — Мужчина, где вы? — Желтое такси остановилось почти в пределах видимости. Крестьянин проснулся. Он поднялся с трудом, но теперь уже уверенно забрался в машину. — К девочкам!» — громко сказал он. — ‘Так далеко, или как? — спросил таксист. — ‘Я не знаю, что больнее пить, тогда, в клубе? — Идите в клуб. Машина мчалась по ночным улицам Москвы, таксист что-то говорил, крестьянин не слушал, все шептал — как это, как? А может быть, из-за икры? Пришлось взять черную. С ананасом. — Черный с ананасом!» — громко повторил он. — Теперь все это будет. Мы сейчас поднимаемся», — ответил водитель. — ‘А я им объясняю, что только умерший может претендовать на меня, и никто не имеет к этому никакого отношения! У вас с собой газонокосилка. Вывеска над большой железной дверью светилась нервным красным светом. Крестьянин не успел вымолвить ни слова, как нажал на кнопку. Клуб моргнул и затрясся, полуприсев с суровыми лицами. Передав чек, крестьянин заплатил за отдельную кабинку, заказал печенье и водку, которую тут же выпил и заказал еще.

Он сел, размялся, стало немного легче. Глаза привычно затрепетали, стало понятно, что девушки по очереди выходят на сцену шестой и танцуют там, сбивая последнюю. Затем они обошли стенд. Мы пошли к одному деревенскому жителю. Он лишь спросил, как его зовут, предложил деньги за секс и получил отказ. Она согласилась только на худшее, что не допускалось на сцену. Она была оценена в пятнадцать тысяч с НДС. Крестьянин сомневался. Видя его колебания, она находчиво предложила что-то другое за пять тысяч, сказав, что как может весь клуб есть стриптизершу. Получив сумму, она объяснила: «Если вы дадите охраннику еще пять тысяч, то получите ключи от квартиры в доме напротив, откуда вы позвоните в клуб по телефону и вызовете кого захотите, хоть танцовщицу, хоть официантку». Крестьянин поблагодарил страшилище, выпил водку одним глотком и расплатился по счету, нахмурившись от высокой цены. С охранником было трудно разговаривать, язык был запутанным. Но он справился. И он вышел на улицу и нашел нужную ему квартиру. Искал водку — нет, нашел телефон, снял трубку, сразу же поехал в клуб. Громко играет музыка из трубы. «Мне бы свет, свет», — стонал в такт музыке маленький человечек. Святая, пушистая блондинка нравилась ему больше других. Но вместо этого Света издала что-то вроде «све-све». «Ты хочешь всех?» Все? — спросил он из трубки. — «Да, не все, но до света!» — сердился крестьянин, но все равно выходило «свет» и «свет». С другой стороны, они были убеждены, что хотят получить все сразу и во главе всех. Дверь открылась, и в квартиру стали входить официанты и танцовщицы, в том числе и страшная. Крестьянин был поражен и зашипел: «Ты шутишь? Вы шутите? » Это оказалось удушьем. В том числе подобрал знакомое слово, близкое по звучанию, оказалось — «Раздеться». Первый начал раздеваться, спрашивать, куда положить вещи, не на кровать. Одежда разбросана, эти крестьяне толпятся. Он позволял им отталкивать их, разбрасывать вещи, кричать: «Администратор здесь, министр-Ра-Ра» — длинное слово для трезвой головы. Прибывшие поняли, что клиенту было отказано, и потребовали служителя. Осужден, уезжает. В общем, сказали, сумасшедший, но министр, даже два, обещал отправить его прямо туда. Дверь за девушками не успела стукнуть, как вошли два охранника в черных костюмах, схватили кору, прижали к стене и предложили заплатить за любой уход. Эта сумма была названа дикой. Крестьянин испугался. Объяснять было нечего, кошелек показывал, где оставалось всего двадцать тысяч. Охранники ему — а у вас карточка, в долларах, сейчас мы пойдем к банкомату! Крестьянин крутит головой, мол, нельзя, ставка высокая, высокая ставка, слышно стражников: «Назад». О, выходи, да, сейчас мы тебя по стенке размажем! И пусть крестьянин носит обои сверху донизу. То ли согретый этими растираниями, то ли всем выпитым и пережитым, крестьянин замолк, занялся и, опустившись на пол, захрапел. Гвардейцы ругнулись, вытащили все деньги из кошелька и стали рассыпать по карманам. Мы нашли пять упаковок презервативов, паспорт, ключи и визитную карточку начальника отдела контрразведки полковника Кожемикина А. М. Крутя визитку, ребята злились, потом вытащили крестьянина на лестницу, положили на теплую батарею и ушли. В шесть часов крестьянин проснулся полусонный, выполз на улицу Утренней Москвы, помрачнел на свету, остановил частного купца и поехал на вокзал. Сначала купили билет, потом пошли пить пиво. Я нашел, где дешевле, взял колбасу, огурец и большой кусок черного хлеба рядом с пивом. Он ел с удовольствием.

Не съм ял толкова вкусен от месец. Тогава той взе още една халба и, потупвайки се по корема си, той седеше удобно на изтъркан диван. Продавачката му се усмихна на тезгяха, той беше тя. Той се прозя и помисли, че като цяло отиде добре в Москва. И тогава у дома всичко е провинциално, нещо обичайно и тук, каквото и да е, столицата, можете да се отпуснете. Майната си силно, разбира се. Но будет что вспомнить. Да, и здоровье в целом подкачало. Когда у меня появились зубы, я никогда этого не делал. И тут — ПИМС! — появляется СЕСЕМСК. Бях изненадан, гласи: «Защо си тръгна толкова бързо?» Селянин се заби тук с дланта си на коляното, протегна устни и каза: „Pffffffffff …“ Месецът не се храни толкова вкусен. Тогава той взе още една халба и, потупвайки се по корема си, той седеше удобно на изтъркан диван. Продавачката му се усмихна на тезгяха, той беше тя. Той се прозя и помисли, че като цяло отиде добре в Москва. И тогава у дома всичко е провинциално, нещо обичайно и тук, каквото и да е, столицата, можете да се отпуснете. Майната си силно, разбира се. Но будет что вспомнить. Да, и здоровье в целом подкачало. Когда у меня появились зубы, я никогда этого не делал. И тут — ПИМС! — появляется СЕСЕМСК. Я удивился и сказал: «Почему ты так быстро ушел?». Здесь житель деревни положил ладонь на колено, растянул губы и сказал: «Пфффффффф…». Луна не ест так аппетитно. Затем он сделал еще один глоток и, похлопав себя по животу, удобно устроился на нитяном диване. Продавщица за прилавком улыбнулась ему, это была она. Он зевнул и подумал, что в целом в Москве все прошло хорошо. И потом дома все провинциально, как-то привычно, а здесь, какая ни есть, столица, можно расслабиться. Конечно, трахни ее жестко. Но будет что вспомнить. Да, и здоровье в целом подкачало. Когда у меня появились зубы, я никогда этого не делал. И тут — ПИМС! — появляется СЕСЕМСК. Я удивился и сказал: «Почему ты так быстро ушел?». Здесь житель деревни положил ладонь на колено, растянул губы и сказал: «Пфффффффф…».

То, что если не большинство, то многие сотрудники исправительных учреждений любят алкоголь, думаю, ни для кого не секрет. Естественно, не только в нерабочее время — но что делать, если работа нервная, нерегулярная, часто непредсказуемая? А еще приходится постоянно выполнять дополнительную неоплачиваемую работу, которая не входит в должностные инструкции, но все равно кажется профильной. Так было в то время. Осень 2010 года. В стране прошла очередная перепись населения. В нашей колонии жесткой экономии эту обязанность целиком и полностью переложили на департамент образования. Начальник отдела — Иванович и два самых ответственных начальника отряда Санич и я были назначены старшими. Сразу поясню, почему отчества. Не знаю, как в других учреждениях подобного типа, но в нашей колонии, еще со времен СССР, среди чиновников установилось правило относиться друг к другу по отчеству, а для особо крупных органов — по имени отчеству. В общем, был назначен день, когда мы втроем должны были ехать в райцентр, чтобы прослушать вводный курс о порядке проведения переписи спецконтингента и получить специальные чемоданчики с бланками, карточками и специальными ручками для заполнения этих бланков. День с самого начала не требовал многого. УАЗ, выделенный для нашей поездки, задержался из-за того, что небольшая ель неудачно упала на тень-ширму. Власти решили совместить приятное с полезным, а именно, отправить пострадавшего с нами в город (зачем гнать лишнюю машину?). Поэтому мы ждали, пока из леса привезут снаряд, хотя и предполагали, что немного опоздаем. Предвкушение несколько усугублялось тем, что двое из нас немного страдали после вчерашнего. Интересно — трое пили, а двое болели. Дело в том, что у меня нет 10-15 лет. Выработал своего рода иммунитет или что-то в этом роде, что меня совершенно не расстраивает, но это слегка раздражает остальных. В конце концов страдальца доставили в штаб-квартиру, пересадили в нашу машину, и мы отправились в командировку. Ехать было довольно долго, хотя расстояние составляет всего 80 километров — а что вы хотели — российская глубинка. Проехав примерно 2/3 расстояния, наш старейшина предложил принять лекарство в виде пива. Саныч возражал, так как он был первым офицером на пути, но я поддержал начальника, водителю дяде Саше было фиолетово — он не пил на дороге, где были гаишники, а мнение поселенца вообще НЕ учитывалось. В результате кворум был достигнут, консенсус достигнут. Они взяли пиво на троих и уехали. Поскольку Саник упорно отказывался рисковать плечевым бандажом, мы не без удовольствия пили его здоровье. Прибыв в город, они послали единственного трезвого офицера, то есть Санича, передать раненых в МСЧ, с чем он прекрасно справился, после чего отправился в наш верхний офис, где Иванович благополучно переспал с начальником отдела кадров, естественно, бросив тень подозрения на остальных членов экипажа. Выдержав лекцию, мы отправились за чемоданами в отдел по работе с правонарушителями (Offender Education Outreach, OVRO), где они узнали о себе приличную информацию, не всегда положительную. Власти даже усомнились: стоит ли доверять таким «подросткам» вообще такое ответственное дело, но и мы не пальцем деланы: не доверяете нам — ищите других идиотов или идите и переписывайте сами. Этих козырных менеджеров было нечем победить. Санич, однако, пытался доказать властям, что он был трезв как стеклышко,

Однако он столкнулся с еще большим препятствием: самым наглым. Так не бывает — служат в одном отделе, едут вместе в одной машине — двое стучат, а третьего нет? Они не верили как единое целое. Естественно, получив чемоданы, мы поехали в Горимию. Брали, естественно, водку. Они нормально восприняли ожидание дяди Саши. На обратном пути пили уже по человечески — четыре. Настолько человечный, что на следующее утро Иванович постучался ко мне в квартиру. Он пришел в расстроенных чувствах, так как был с похмелья и в состоянии легкого беспокойства: — В течение вчерашнего дня мы передали чемоданы! — Ну, нет! — Правда! Ты помнишь, где мы вчера остановились? Дядя Саша ничего не помнит, и Саныч тоже. Пока мы решали проблему вселенских весов, вышла жена и успокоила нас, сказав, что вчера, увидев, что мы вернулись в государство, она взяла наши чемоданы и поставила в шкаф. Убедившись, что проблем больше нет, мы с чистой совестью отправились лечить Саныча. P.S.. За три дня перепись провели более тысячи осужденных, успешно сдав заполненные бланки в департамент, а медали и поощрения, как обычно, получили чиновники департамента. Это Россия!

Оратория теплоснабжения

Продажа тепла — это название нашей фабрики. Мы делали не теплые устройства, а честно говоря, горячие, с инфракрасным наведением. Броня на танке депо была сожжена, как лист бумаги. После армии я работал там плотником, столяром. Без плотника ни один завод не обойдется, какие бы ракеты ни были — тактические, МБР, наземные, воздушные или противокорабельные. Какой самый важный инструмент для плотника? А теперь скажите, что я выпил или нажрался. И никакого инжира! Основным инструментом является гвоздь. Только не та, что в виде лопаты, а та, на которой, с одной стороны, долото похоже на молоток, а с другой — рога загнуты. Я не выпускал его из рук. И если не в руке, то в кармане. Теперь понятно, где я его взял? Мой отец — баянист, на пенсии. Он всю жизнь проработал в музыкальной школе, учил детей игре на баяне. Ну, я, конечно, вытащил мех из детства. Жизнь с музыкой навсегда легче, чем без музыки. Я всегда учился в школе, и мне нормально служилось, потому что баянист — он нужен в армии, да и на заводе тоже постоянно в самодеятельности. Сейчас это никому не нужно, а тогда самодеятельность — это был большой праздник, государственное дело. Чтобы рабочие не водку жрали, а расширялись, как говорил Кент в одном фильме. Короче говоря, перерыв, я на сцене с баяном. У меня рана от баяниста, вокал. Юпитер, который понимает. Я всегда играл, когда слышал, это у меня от Бэтти. Верно, он также учил меня нотам, чтобы он мог читать меня. Ну, а для властей и для парткома мы играли всяких Муров, как мы его называли, «Патриотов». А для себя мы пригласили инженера-туберкулезника Бенедикта Райнера, из бывших поволжских немцев, который обучал нас джазу. Бенедикт — трубач. Не только трубач, но и редко, я такого не слышал. На репетициях он таскает нам ноты, а чаще — кассету. Словом, Луи Армстронг, Диззи Гиллеспи, даже Бейкер, кто понимает. Мы снимали вечеринки, учились, не уделяли этому времени. Моя партия, конечно же, была органной. Ну и что, баян — это тот же орган, только ручной. Короче говоря, у них есть Хаммонд с понимающим спикером Лесли, а у меня есть Юпитер без микрофона. И, кстати, прозвучало так, будто он не говорил ничего хуже. Но однажды к нам на репетицию пришел секретарь парткома, он загрузил какую-то папку, а там были ноты и тексты песен. Он говорит, что к ноябрьским праздникам нужно выучить это и играть вместе с заводским хором. Оратория называется «Пафос революции». Которую композитор уже не помнит. Я точно знаю, что это был не Шнайдерман. Но если вы забыли, а потом захотели вспомнить, то Шнайдерман, безусловно, вспомнил. Какая-то мистика! У секретаря нашего парткома два голоса — обычный и партийный. Возможно, есть зарегистрированные переключения, с одного тембра на другой, как в моем кнопочном аккордеоне. Короче говоря, он переключает регистр на голос партии и говорит — это значит так! Кровь из носа, да так, что на праздничном концерте звучит оратория со сцены. Инструктор будет направлен областным комитетом партии на самодеятельность. Поскольку речь идет о серьезной вечеринке, эта оратория. Затем он думает про себя, переключает свой голос с голоса партии на обычный голос и говорит: «Не подведите, мужики! Вот только один снимок. В этой оратории нет партии Байха. И нет никакого авторитета. И мне пришлось выступать в новой для себя роли. И когда это случается, в первый раз вы, конечно, попадаете впросак. Это как закон. Ну, короче говоря, мы выучили эту хрень, я стою на сцене с симфонической группой и хором, а передо мной на мольберте стоит маленькая оркестровая тарелка. Чика новая, блестит, как кошки.

И все дела — я могу делать на нем тремоло в середине коды с помощью специального блока. Ну, это такая палка с круглым войлоком. Ну, симфонический оркестр уже настроен. Я тоже взял горшок, хотел еще раз отрепетировать свое тепло, и тут ко мне подскакивает наш дирижер, такой крестьянин, похож на ребенка, хотя по возрасту он уже давно на пенсии. Флид Абрам Моисеевич, освобожденный профсоюзный работник. Он был всего лишь любителем и ангажированным. Хормейстер и дирижер. Тогда такая должность была на каждом заводе. А он говорит: Лиха Митрошников, зараза, заболел. Вероятно, его смыло. Где взять мужское сопрано? Необходимо петь речитативом, акапельно в коде. Давайте, никто другой, у хористов есть аккорд на шесть тактов, держите ноты и тексты песен. Потому что только у тебя есть сопрано. И я действительно легко принимаю чаевые, не хуже, чем Роберт Плант. Ну, короче говоря, я положил блок куда-то, сделал записи, выучил текстуру сразу, чтобы потом не искать. И поэтому я получил перерыв в кодах. Ну, я защищался всю игру. Ну, кудос для яиц, уже код. Хористы взяли аккорд. Так что мой выход. И я пою с фразой: мы сдаемся, чтобы земля скоро упала, которая уже бьется о гробы и нежные чистые удары труб поют в вечернем воздухе. А надо было — не волны, конечно, но звуки, ясен пень. А почему волны, я сейчас объясню. Дело в том, что когда Бенедикт Лабал Луи Армстронга, он размахивал своей трубкой со всех сторон, как поп-кадилом. Он говорит, что Майлз Дэвис научился этому. Но дело не в этом, а в том, что люди начали смеяться в зале. И это серьезная вечеринка. А потом я стал делать Tremolo на оркестровой тарелке, и мой блок провалился сквозь землю. Ну, конечно, я не растерялся, достал из кармана железную открывалку для пива и получил такое тремоло, что чуть не оглох. Ужасный медный рев со звоном огласил весь театр. Гольсники, черт возьми, чуть не попали. Ну, я сказал: новый инструмент, незнакомый, обязательно облажаешься в первый раз. Это как закон! И в этот момент Бенедикт немедленно переходит к соло на трубе в течение шести тактов и последней ноте на фермуаре «пока она не растает». Ну, я имею в виду, что должно было быть соло. Бенедикт, конечно, трубач от Бога, но он также человек. А человек слаб, и от смеха до слез у него пересыхает рот. Короче говоря, Бенедикт опустил трутня в понятный ему мундштук, и вместо трагических нот с оптимистическим концом получился какой-то собачий вой, совершенно аполитичный. Зрители согнулись пополам и просто умирали от смеха. Абрам Моисеевич, посмотрел на Бенедикта и весь сопливый стал, потом окунул меня и как рявкнет на всю еврейскую глотку: «Сука, гвозди! Я убью». И он бросил в меня свою палку, как ниндзя. И эта палка была для него сералем Пантелеев колебался у титанового стержня, идущего к креплению ракетного двигателя. Она со свистом пролетает через всю сцену прямо в глаз Триста налево Я был бы Моше Дана. Как писал Солнце русской поэзии: «Кинжалом владею, я родился у Кавказа» Только мне кажется, что Моисеич — это не Кавказ, а совсем другая география Если он бросил кинжал, это одно, а вот убить палкой человека, летящего на проводника — этому можно научиться только на зоне. Короче говоря, после опыта, после опыта я окончательно потерял сознание своей Жизни, встал и поклонился зрителям. Рефлекс, наверное. И зритель, что кланялся ему, аплодировал. Также рефлекс. У людей вся жизнь построена на рефлексах. В общем, зрители устроили мне овацию.

Мойсеич вскочил рядом со мной и потряс меня, как грушу. «Ты! Вы. Ты чертов идиот! Ты испортил мне весь концерт! Да пошел он! Подонок!» Рядом с ним включен микрофон, и он, конечно, видит это, но просто не может перестать кричать из-за своего горячего ближневосточного темперамента. Толпа, конечно, теперь просто бьется в конвульсиях и падает со стульев. И это несмотря на то, что речь идет о чем-то серьезном, о партии. И вот такая идеологическая диверсия прямо со сцены. Хор на сцене почти обоссал все скамейки, но уйти без занавеса невозможно. Слышь, Володя, сука, давай перди! А Володя Дремов, сценограф, затрясся от смеха, пульт выпал из его руки и укатился в щель между стеной и фальшполом. Володя дернул за шнур, и он, сука, крепко засунул его в щель. А без пульта занавеска деревянная. Хороший антракт — раздвижной занавес из пурпурного бархата, гордость театра. Хор стоял еще три минуты, затем один за другим они покинули сцену, раскачиваясь под светом прожекторов, как пули. Это очень интересно, этот рефлекс сгибания. Наверное, где-то в подсознании уже сидит, что если тебя осветят прожектором, то по тебе откроют зенитный огонь. Мойсеич оторвал половину пуговиц с моей концертной рубашки из реквизита и успокоился. Затем он схватился за сердце, достал из кармана валиодол, сунул его под язык и уполз за кулисы. Я за ним, чтобы успокоить его, пожалеть старика. И он сидел на корточках в углу у театрального кресла, тихо ругаясь про себя на идиш. И выражение его глаз таково, что я сразу понял, что они говорят о нем правду, что он дирижировал тюремным оркестром в сталинской зоне. Бенедикт откручивает сливные краны, вытряхивает сопли из трубы и тоже матерится, правда, по-русски. Вот такое получилось ораторское искусство. А потом я нашел этот чертов молоток сразу после концерта. Я просто положил его в другой карман. Как я обычно кладу гвозди в карман своих плотницких штанов, так я его и набил. На рефлексе. Вот так, потому что Моисей прибежал с этим речитативом и попросил помочь. А потом он чуть не убил меня. Ну, вы думаете, ладно, я испортил код. Как будто он никогда не ошибался на концертах. А может, правду не похерили, поэтому он и выжил в зоне. Этот речитатив посвящен гробам с мертвыми борцами. Я не певец, я плотник! Я пел ее все четыре такта, представляя, как я иду и прибиваю крышки к этим гробам. В этом же месте нужно предварительно просверлить отверстие под гвоздь и правильно приманить гвоздь, чтобы он вошел в середину доски и не отломился от края гроба. Мало того, что я, похоже, забил эти гробы. Завод большой, рабочие завода часто умирают, их семьи тоже. И каждый раз, когда их хоронят на заводе, отдел кадров забирает меня или одного из плотников из цеха и везет на кладбище, сбивает крышку и вообще ухаживает за гробом. На кладбище может случиться все, что угодно. В столярной мастерской можно изготовить любую мебель, даже гроб. Мы делаем гробы прочными и удобными для наших людей. Мы просто больше не ставим на них декоративные ручки после того, как какой-нибудь придурок несколько раз попытается поднять гроб. Как только это произошло, они перевернули гроб вверх дном. Мертвым ничего не было, но один из этих придурков сломал ногу. Ораторское искусство, конечно же, не прошло для нас даром. Из-за этого мы остались без премии. И никаких ежеквартальников и ежегодников. Районный комитет партии попытался. Абрама Моисеевича заставили написать объяснительную в областной комитет партии, тогда их еще обманули в первом отделе, хорошо, что не уволили.

Секретарь парткома объявил выговор по партийной линии с занесением в учетную карточку. После этого он полностью потерял свой партийный голос, стал говорить по-человечески. И с тех пор Бенедикт перестал размахивать трубой, как Майлз Дэвис. Избили нахрен. Он вывел игру из этого состояния. Он стал играть более ровно, более расслабленно. И техника от этого только возросла, и выразительность тоже. Затем он также освоил флайелгорн и начал бросать лоббом самого Чака Манджиони. Даже лучше! Ах, да! Я вспомнил имя этого композитора. Ну, кто сочинил нашу ораторию. Даже запомнил его имя и отчество. Шайнкман! Эфраим Григорьевич Шайнкман. Я сказал, не Шнейдерман!

Он прокатился на электромобиле. Есть ли здесь торговцы? Я больше не предлагаю. Краткая версия со ссылкой на источник.

Итак, задание: забрать самый массовый в мире электромобиль Nissan Leaf в Мюнхене и доехать до Берлина, около 600 км.

8 утра, Мюнхен: — эээ… Leaf не подойдет, возьмем e-nv200 Evalia? Или вам придется ждать до завтра. — Нет, я должен быть в аэропорту Берлина сегодня в 23:30, но что такое E-NV Evalia? — Ну, это то же самое, тот же двигатель, только 7 мест, семейный фургон. Аккумулятор рассчитан на те же 170 километров, зарядка от 20% до 80% полчаса, от 0 до 100% три часа. — Ну, Илия такой же злой. Показать Evalia. Сейчас я собираюсь попробовать путешествовать с ее семьей.

9 Утренние формальности закончены, я ухожу. Я иду вправо, осознавая необходимость экономии. Климат, радио? Конечно, нет. Но как-то слишком плоско. А если слегка нажать?

Леле, через 2 километра остаток заряда опустился на 30 километров. Нет, я буду полегче. Я положил учебник, стандарт 130. Остальная часть заряда падает. Поэтому я не проеду более 100 км на одной зарядке. Сократите до 100 в час. О, так нормально. Дальность увеличивается… плюс то, что я уже проехал… 210 километров на одной зарядке? Уже не плохо. Но очень не быстро.

Навигация объявляет о прибытии на станцию. На карте. Но в этом районе нет станции. Есть лес, есть забор — нет станций. Ну, батареи 21 километр, есть 2 заправки: через 2 километра и через 16.

Вторая станция …-После того, как мы зарегистрировали где-то заправку, но вы — наш первый клиент. У меня есть сомнения: — Простите, но в чем сила? — Обычный выход. — Сколько времени у меня будет на зарядку? — Ну, уходите, приходите завтра в любое время, мы здесь с 8 до 6. — Спасибо, я, наверное, продолжу, я выгляжу мощнее.

Единственный шанс не разочароваться на 16 километрах. Я посадил его на час, через час — 80%, он 170 км. Я убежал с легким испугом. Кофейный испуг. Теперь я буду более осторожен и буду брать около 20%.

Еда строго на 100, раздражает всех вокруг. Я разгоняюсь так, что во время разгона груженые грузовики успевают обогнать меня. Их водители, похоже, испытывают смешанные чувства, где-то между «твоя мать» и интересом.

Следующая заправка, остаток 22%. Откладываю на полчаса, иду есть, захожу — 60%. Что за ерунда? Я включил его еще на полчаса… еще на 15 минут… ну, 85%, 170 км. Был ли я обманут? — Не совсем. Полчаса — это 50 киловатт. А вот 35. Как.

Я продолжаю. Опять 25. Интерес… Черт, станция не подходит. Множество адаптеров, а система не одна и та же.

Он дошел до следующего. 22 киловатта. Хорошо, я заряжаю. Тем временем… через полчаса… еще через полчаса. Еще полчаса. Бэтти. Да, электромобили способствуют ожирению.

Он незаметно прибыл на следующую станцию, поругавшись с электромобилем в целом и инфраструктурой в частности. В то же время я узнал, что на станциях принимают не по счетчику, а за одну заправку, от 7 евро до 25 и отдельно по 50. Что это? 170 километров за 7 евро — проедет, а за 25? Да, бензина очень много, а почему такие сложности? А если 50 — это не до следующей станции? 30 евро за 100 километров? Нуууу. Кажется, несколько раз я платил столько. За примерно в три раза большую скорость.

Станция — сервисная мастерская Mitsubishi. 2 колонки, 1 не подходит, Outlander заряжается на второй. За ним стоит Huyndai Ioniq, и поэтому я третий в очереди. И всего около 40 километров — это мало! Осталось 120, а у меня 80 батареек.

Я встаю для дозаправки, доза на 20 минут. Нет, мощность не написана, но, кажется, не 50 киловатт. Еще 15 минут показывают 140 километров. Я тоже доберусь туда… да, ушла…

Я резко контрастирую с маркетингом Silent Hig h-tech. Это не для хипстеров, это для бока и. Независимо от этого, «твоя мать» чаще встречается во взглядах водителей, чем интерес.

Я не дотягиваю. Батареи хватает на 20 миль, осталось 18. Я экономил, как мог. OK. Берлин — это теперь, сразу, морской вокзал! — Фигуам, вокзал принадлежит Берлинской электрической компании и не подходит для Ниссанов. Следующая станция также принадлежит той же компании и не подходит для Ниссанов. И следующий. А у следующего уже 0 километров батареи и 2 километра до места назначения. Я прибыл.

Я загружаю их приложение, регистрируюсь, подключаюсь через адаптер, следую инструкциям. Я плачу. Станция закорочена, зарядка не происходит. Повторяю, заплатите еще раз. Станция свирепо подмигивает и обрывается.

Я звоню в техподдержку. Оператор не может никого послать, так как техники уже ушли домой, но он может перезагрузить и включить станцию дистанционно. Последние несколько перезагрузок выносят вердикт: колонка полностью сломана, переходите к следующей. Но знает ли он, что если аккумулятор электромобиля сбросить в 0, то он будет заблокирован, и вы сможете запустить его только на сервисе и очень горячим?

Мы понимаем, что он обслуживает все станции на всех системах, включая маломощные, которых по-прежнему 2. В течение следующих 20 минут мы включаем и выключаем все колонки вокруг, подключаемся, общаемся — не скучно. И тут — о чудо — машина мигает и показывает зарядку! Я вздыхаю, сажусь в машину — заряд исчезает.

Я звоню. Оказалось, что на этой станции, если двери открываются и закрываются, станция выключена. Не знаю, почему это хорошо, но на третий раз я покупаю зарядку, звоню тому же сервис-компаньону и несколько раз перезагружаю станцию, пока она снова не включится.

Не трогая машину, я осторожно иду к «Макдональдсу», на территории которого находится станция. Возвращаюсь через 20 минут — 10 километров…

22:20. Берлин. Я доезжаю до места, ставлю машину вровень с ним, бросаю ключи в сейф… и никогда, никогда, никогда не говорите мне, что электромобили — это хорошо! Это не только 13 часов вместо 5 в дороге, но и масса незабываемых впечатлений. Не только для меня, но и для других. Простите меня за то, что я вмешался. Все, что ты думал обо мне, было правдой. Скоро вы будете думать так чаще, и это тоже будет правдой.

А для всех политиков, которым нужно, чтобы вся страна была электрической, я всегда хочу ездить на электромобилях, электропоездах и летать только на электрообогревателях. Тогда у них не будет ни времени, ни желания заниматься этой ерундой.

P.S. Я успел на самолет. Чудо.

Как поменять лампочку на работе, не будучи уволенным? Я живу и работаю в Германии уже три года. В декабре прошлого года в нашем офисе перегорела одна из флуоресцентных ламп. Но она не просто перестала светиться, а, как это часто бывает с люминесцентными лампами со стартером, стала постоянно гаснуть и снова включаться с характерным щелчком. Коллеги немедленно позвонили секретарю, который вызвал электрика. Через три дня секретарь сообщил, что лампы не будут заменены в ближайшее время, так как их нет в наличии и их нужно заказывать. Эта ситуация меня совсем не устраивала. Это мигание было очень раздражающим. У нас есть шкаф на полу, в котором стоят точно такие же лампы. Только в этот чулан люди ходят раз в неделю. Самое простое решение — заменить лампу в офисе на лампу из шкафа. А когда появляются новые, делайте это правильно. В целом, эту лампу очень легко менять. У меня есть эти лампы и дома, и на работе. Как администратор я проделывал этот трюк с заменой лампы много раз. Я сел на барный стул и попросил одного немца подвинуться, лампа висела прямо над его рабочим местом. Нильс спросил меня, что я придумал, и я поделился с ним своей идеей. Он радостно воскликнул: «Круто, мы будем очень благодарны, а то все уже устали от этого!», а затем добавил шепотом: «Но я бы не советовал вам этого делать!». Я попросил объяснить. А Нильс расставил все по полкам для меня: подумайте о первом сценарии: завтра лампа упадет с потолка и ударит меня по голове. Это несчастный случай на производстве. Они вызывают скорую помощь и отправляют меня в больницу. Страховая компания оплатит мое лечение и больничный лист. Но не тот, где я застрахован, а тот, где застрахован работодатель. Дело в том, что каждый работодатель несет ответственность за травмы, полученные сотрудниками на работе, по дороге на работу или по дороге домой. Эти риски обычно покрываются страховой компанией работодателя. Страховая компания организует осмотр рабочего места и установит, как это могло произойти и кто виноват. Она попытается переложить расходы в качестве регресса на компанию, которая установила светильники, или на ту, которая чинила потолок, или на любого другого козла отпущения. А потом выясняется, что какой-то придурок поменял лампу по собственной инициативе, не имея даже разрешения на электромонтажные работы. Все расходы на лечение полностью ложатся на вас. И это может легко потянуть на несколько тысяч евро. К тому же вас могут уволить с плохими рекомендациями. Вариант второй: через несколько дней в здании ночью начнется пожар. Историческое деревянное здание в центре города сгорит дотла. Выяснить истинную причину пожара, скорее всего, будет невозможно. Одна из основных версий, по которой сработает короткое замыкание в проводке. Они начнут выяснять, кто выполнял какие работы и манипулировал электрической системой в течение последнего года. Есть ли у компаний соответствующие лицензии, а у рабочих, выполнявших работу, разрешения и т.д. А потом вы выходите со своей лампой. Возможно, вы сможете дать отпор с помощью хорошего адвоката, а возможно, и нет. Ущерб может составить уже несколько миллионов евро. К тому же вас могут уволить с плохими рекомендациями. Вариант третий: никто не пострадает и ничего не сгорит. Кто-то просто расскажет директору о вашем дилетантстве. Вы не электрик, и вам не разрешается лезть в электроприборы. А это грубое нарушение правил безопасности. Кроме того, этот запрет специально оговорен в вашем трудовом договоре. Вы читали свой контракт? Даже если вы получили образование по этому профилю в России,

Но он не был признан в Германии, нет. Да, вам не обязательно быть электриком, чтобы поменять лампу, но в любом случае вы должны пройти обучение или инструктаж по технике безопасности при работе с электроприборами и получить разрешение. Без него на работе можно только воткнуть настольную лампу в розетку и щелкнуть выключателем, но не более того. Это было сделано для того, чтобы избежать ситуаций по пункту 1 и пункту 2. Такое вопиющее нарушение правил техники безопасности с вероятностью 99% приведет к вашему увольнению и плохим рекомендациям. Вариант четвертый: Никто и ничто не пострадает, никто ничего не узнает. Мы будем благодарны вам. Но готовы ли вы рискнуть ради благодарности? Мы немного отложили вопрос о том, как я могу поменять лампочки в квартире, не требующей аренды. Но я уловил суть отношения моего работодателя в Германии к любительским выступлениям. После этого разговора я сразу же направился к шкафу, чтобы как можно скорее вернуть на место лампу, которую я там уже разобрал. Нужно было сделать все так, чтобы никто не видел и не сообщил об этом режиссеру. Всю следующую неделю я много думал на эту тему и вспомнил пару случаев из своей жизни, когда некомпетентность могла привести или привела к печальным последствиям: ситуация первая: много лет назад. Я работаю администратором. Партнеры должны приходить утром. Генеральный директор подготовил для них презентацию. Для презентаций мы использовали огромный плазменный телевизор стоимостью несколько тысяч долларов. Вечером, когда проверили, оказалось, что он не включен. Все в панике. Я беру отвертку и лезу внутрь. Как и ожидалось, я обнаружил перегоревший предохранитель. Предохранитель припаян к плате, но у меня нет паяльника. О, и предохранитель заменить нечем, поэтому я обматываю его сверху несколькими витками медной проволоки. Телевизор выиграл, шеф-повар доволен, что мне дали приз. Я ухожу, гордясь своей универсальностью и изобретательностью. Вот дурак, ну, дурак, а потом я могу его заткнуть. Мог сгореть не только телевизор, но и здание в центре Санкт-Петербурга. Люди могут пострадать. Но тогда мне в это не верилось. Вторая ситуация: коллега по работе ехал в служебном автомобиле. Я решил сэкономить деньги и добавить тормозную жидкость самостоятельно. Но он перепутал крышки и залил тормозную жидкость в двигатель. В результате мне пришлось делать капитальный ремонт двигателя. Ситуация была третьей: напряжение в офисе начало сильно проседать, компьютеры перезагружаться, а оборудование замерзать. Нам посоветовали «посидеть на другой фазенде». Директор нашел дешевого электрика по объявлению. Вместо того чтобы заменить одну фазу на другую, он перепутал провода и заменил ноль на фазу. Оружие стало 380 вместо 220. В результате сгорела куча оборудования. На следующий день к нам домой пришел электрик и снял стартер, чтобы свет не мигал. А сама лампа была заменена всего через десять дней. После этого события я не только сделал для себя соответствующие выводы. Я также оформил полис семейного страхования на случай ущерба третьим лицам с лимитом ответственности в 20 миллионов евро. Так что если мой играющий в мяч сын случайно поцарапает восемь элементов на новом Vugatti Veuron, то теперь он не разорит семейный бюджет.

Это были советские времена. Дорожные полицейские поймали мужчину за вождение в нетрезвом виде. Он отправился на комиссию, где решалась его дальнейшая судьба как водителя на долгие годы. Таких бедняков, как он, было много. Один за другим они входили в кабинет, где заседала комиссия, а на выходе с грустью рассказывали всем остальным о сроках, на которые их дисквалифицировали: двадцать четыре! Тридцать шесть!!! . , (что означает месяцы лишения). Настала очередь нашего героя. Он входит в кабинет и видит комиссию: пожилой подполковник, два майора и другие. Подполковник спрашивает его. На днях у коллеги был день рождения. Ну, и, конечно, мы отмечали его на работе — выпили три или четыре бутылки водки на восемь человек. Как обычно, люди просили продолжения банкета. А поскольку я был за рулем, мы поехали к имениннику после работы, чтобы не оставлять машину на заводе! . . Там же мы выпили две бутылки водки на четверых. Потом я пошла домой. Дома соседка пригласила меня в гости. Они сидели и выпивали с другом. Я также выпил с ними около бутылки портвейна. Потом помощник возвращался домой, а поскольку время было позднее и ему надо было ехать далеко, в Дему, в нескольких километрах от города, я вызвался подвезти его. Когда мы приехали к нему домой, мы выпили еще одну бутылку вина (не помню, какого именно), и я поехала домой. Потом инспектор остановил меня, — печально закончил он, подняв глаза на комитет. . Весь комитет сидел с квадратными глазами! Один из капитанов-майоров тихо спросил: и как же вы ушли после такой пьянки !!!!. . . Да, как вы ехали? Прекрасно. Аккуратно. Си! внезапно крикнул подполковник: — Браво! А эти козлы! !»Я выпил сто грамм пива! Я вчера выпила бокал вина!». . Очень хорошо!!! Я сказал правду! . Пятьдесят рублей штрафа! Бесплатно! Но не пейте и не садитесь за руль! . . Теперь у парня квадратные глаза. .

Я делал проводку в гаражном здании и вступил в разговор с владельцем гаража. Его зовут Виктор, ему от тридцати до сорока лет. Укрытый, позитивный. Витя пожаловался мне на неудобное расположение счетчика в его квартире. Пятиэтажное здание, щиты внутри. В двух из четырех квартир объекта из-за особенностей планировки щиты находятся на дверном карнизе, рядом с коридором, ведущим в туалет-кухню. Щиты представляют собой железную пластину с закрепленными на ней счетчиком и заглушками. Все это торчит — будьте прочны, и часто такие щиты ломаются, когда вносят громоздкие вещи, например, пианино, во время пьяных вечеринок и даже при входе в квартиру, когда сразу после порога поворачивают на кухню. Она прилипает к плечу. Вылечить — перенести щит на противоположную сторону подоконника так, чтобы он стоял в углу перед дверью в туалет. И не видно, и работа не сложная, и коридор станет более свободным. Согласен, отметил стоимость, материал, время. Иду на квартиру, звонок от Виктора, мол, я опоздал, задержали меня, но ты начинай без меня, дома жена с ребенком откроют. Ну что ж, чем меньше людей толпится вокруг меня на работе, тем лучше. Звоню в дверь, отвечает женщина предпенсионного возраста, напоминающая мне базарную ведьму по внешнему виду и манерам. Полукудрявые тонкие волосы, одутловатое лицо, расплывчатая фигура, первой фразой которой было: — Электрик? Эй, только не выбегай из квартиры. Вы собираетесь получить наследство — чистое, ударное? Я ответил, что меня выгнали, и начал распаковывать вещи. Кампания — это мать его, решил я. Кроме женщины, в коридоре появился ребенок, мальчик лет семи-восьми, в фанерном мече, шлеме, как у древних рыцарей, и щите. Все личные вещи были искусно вырезаны лазером и выглядели угрожающе. У меня была сумка с плоскогубцами и массивный пластиковый ящик для электроинструментов. Ребенок с силой хлопнул мечом по крышке коробки, и я забеспокоился. Крышка была сделана из прозрачного пластика и закрывала отделения для каждой мелочи. Я бы не хотел, чтобы она сломалась. Я отодвинул коробку в сторону: «Не надо, ты ее разобьешь. Ребенок сделал шаг и доверчиво склонил голову: — Ты знаешь, что я буду делать, когда вырасту? Я покачала головой. Ребенок сделал еще один шаг и вытянул вперед свой меч, — Я буду убивать таких, как ты! Ладно, думаю, работа начинается. Я говорю ему вслух, чтобы он не вмешивался, и поворачиваюсь к сумке за плоскогубцами. Я поворачиваюсь назад и чуть не выбиваю себе глаз о лезвие меча (кончик острый). Ребенок держит его на расстоянии вытянутой руки в направлении моего лица. — «Остановись, — говорю я, — не вмешивайся. Зачем вы вообще это делаете? Парень улыбается: — Моча? Ну, положите трубку, думаю я, и позвоните женщине. Так, мол, и так, уберите ребенка — он мешает работать, особенно после того, как я возился с инструментом — я ненароком сделаю больно, уберите, пожалуйста, ребенка. Реакция женщины невероятна. Она упирается руками в бедра: — Почему вам не понравился ребенок? Стоит ли оно того, кто-то, похоже, его останавливает? — Подлезь под руку, я могу повиснуть. — Я поймаю тебя! Я тебя зацеплю! Я отворачиваюсь, говорю, что не могу работать в таких условиях, что приду, когда ребенка не будет дома, начинаю собирать инструмент. Женщина тянет ее за руку. — Ладно, садись. Я пошутил. Они все были такие нежные прямо — ни слова не скажешь. Принцы, черт возьми. Берет мальчика за руку и заходит в маленькую комнату. Закрывает дверь. Я делаю вдох и приступаю к работе. Я просверливаю порог, прикрепляю новый короб, снимаю старый щит с крепежа, затем стучу в дверь. В комнате играет телевизор, больше никаких звуков. Я должен предупредить, что собираюсь выключить электричество. Поэтому я стучу сильнее. Я жду. Я снова стучу.

Уже с кулаком наперевес. Она дребезжит и открывается. На пороге эта тетка с недовольным лицом: — Закрой голову! Вы Онелар? «Мне нужно выключить электричество на полчаса, — отвечаю я, — предупреждаю вас». Она меряет меня взглядом, потом тянет вполголоса: — нннна в порядке. Дверь закрывается, и я упаковываю щит, настраиваю новые машины, готовлю все, чтобы после депрессии было как можно меньше работы. Примерно через пять минут я разрезаю площадку пулемета и вытаскиваю стойку из старого основания. В дверях комнаты стоит тетушка, наклоняет голову и говорит усталым голосом: «Я скачала черт знает что, а не мультик. Разве вы не ждали этого? Ничего не понимая, я спрашиваю, чего мне ждать, в какой мультиварке и где находится пряная добавка? Она объясняет: — Мультфильм потряс для Витальки, поэтому он сидел спокойно. И вы вырезаете все. Браво, блядь. — Я предупредил. — И я сказал тебе «можно»? Я вздыхаю, говорю «хорошо» и иду собирать щит. Виталик с мечом и в шлеме выходит из комнаты, стоит и молча смотрит. Он напрягается, но не сильно. В тот момент, когда я убираю саморезы в сумку, я вдруг получаю удар острием меча в бок. Удар очень болезненный. Я кричу и вскакиваю на ноги. Витака смеется, успев отскочить к двери комнаты. «Я собираюсь убить», — говорит он мне, размахивая мечом обеими руками. «Я собираюсь снова бросить эту палку в твою палку», — сообщаю я ему, честно говоря, психуя. Мои намерения самые серьезные. Честно говоря, я едва сдерживаюсь, чтобы не приложить его к голове. Он стоит и катается на лыжах. Я поворачиваюсь к щиту, слышу шорох и получаю удар мечом по руке. Если бы я не повернулся, я бы схватил его сзади. Я хватаю меч, вырываю его из рук ребенка и бросаю на пол кухни. Этот ублюдок начинает кричать, как будто я облил его святой водой. Он поднимает лицо к небу и сжимает кулаки, потрясая ими в воздухе. Визг такой, как будто режут свинью. Тупая пила, смоченная в соляной кислоте. Тетя вскакивает, хватает ребенка на руки, кричит: — Что ты делаешь? Почему ты кричишь? Ребенок ловит ртом воздух, заикается: — Он, он, он, мой меч, меч, меч, выкинь ауууууууууууууууууууул! Он снова воет и одновременно визжит. Одна женщина пихает меня в грудь свободной рукой, вторая прижимает к себе ребенка: — Ну, если, черт возьми, я сейчас с тобой разберусь, ты совсем сука, Офонарь? Я отбрасываю ее руку в сторону, достаю телефон, говорю, что звоню Виктору, тетка смеется: — звони, звони, только не Горбачеву! Максимальный абсурд, как вы понимаете. Я звоню. — Виктор, к сожалению, я не могу закончить работу. — Что? «Тогда Виктор выдает фразу, которая вводит меня в легкий ступор: — Мама? Какая мать? НО! Мать Виталика? Моя жена? Что это такое? Короче говоря, это его жена. Йошки-Матрешки! Жена! Сам Виктор явно моложе и намного, плюс спорт. Он не отличается мужественной красотой, но с точки зрения строения тела Виктор хорошо сложен. Я думаю, что двадцатипятилетние девушки смотрят на него после пробуждения. Кроме того, в его облике есть что-то от Бандераса. Но передо мной стояла его жена, которую я принял за его мать, похожая на торгашку на рынке семечек, недавно откинувшуюся с третьего урока. Когнитивный диссонанс. Как там? Противоположности сходятся? Идеальная визуализация. Ладно, может, он в постели с богиней и великолепно готовит. — Пацан меня беспокоит, лезет под руку, меч втыкает, жене на него наплевать, Виктор, извини, но если с Виталиком что-то случится или загорится глаз? Он молчит, потом говорит, что сейчас все поймет, и кладет трубку.

Почти сразу же зазвонил телефон в комнате, и туда вкатились жена и Витхака. Ребенок висит на плече матери, и его лицо выглядит так. Короче говоря, я знаю, как выглядел Гитлер в его возрасте. Женщина отвечает в трубку робким голосом: — Я не знаю. Он, знаете, взял его и… Нет, нет, конечно, Витенька, я немного такой простой. Она заканчивает и идет на кухню, прожигая меня взглядом. Виталька качается. Гори, гори ясно, я думаю. Все устаканилось, я продолжаю работать. Я заканчиваю, включаю свет, прошу женщину проверить, звоню хозяину, выясняю, когда это будет. Виктор отвечает, что он сейчас выйдет на лестничную клетку. Хорошо, я жду. Тетушка ходит по комнатам и проверяет все розетки, раскладывает щипцы для завивки и щелкает выключателями. Виталька пьет фруктовый напиток на кухне, изредка высовываясь за дверь с мечом в руке. Почти идиллия. Входит Виктор, осматривает работу, слушает мои объяснения, кивает, потом зовет в большую комнату и показывает на люстру: — Две лампочки из шести не горят. Они уже изменились — очевидно, в записях. Как дела? Вы можете это исправить? Он протягивает мне деньги: — Держи, пересчитай, я там узнал про нюанс. Он вытянул пять сотен, что не так уж и много, но все же. — Спасибо, за люстру — я не читаю. Проще купить новый. — Хорошо, я куплю его. Повесить? У меня нет времени отвечать. Из коридора доносится быстрый и громкий звук пластиковых миль. Я четко понимаю, что он был сбит фанерным мечом, согласно моему боксу. Так и есть — Виталька колотит по пластиковой крышке, увидев нас с папой, отскакивает и хлопает всем препаратом по уже установленному пластиковому щиту с пулеметами и столешницей. Одна или две трети! Быстро и оперативно. Меч толстый, края заточены (видимо, хозяева уже сделали это сами), массивная ручка, острое острие. Одним словом, этого достаточно, чтобы разбить китайский пластик и разрушить внутренности щита. Передняя панель вылетела из раскола боковины. Спарки вылетает из кабинки, раздается хлопок, гаснет свет в коридоре и кухне, после — дикий член Виталика. Виктор кричит на сына, тот машет мечом в нашу сторону и убегает в комнату, где мать ловит его на руки и прячется внутри, испугавшись. ‘Потом трещина и разлом в коридоре. Меч, за ним — растоптанный шлем. Например. Кресло — это кресло-качалка, одеяло и сигара. Я бы смотрел на эту картину целый день. Соскоб — это как выключение после крика Виктора: «Заткнись!», после чего на пороге раздается какой-то нечленораздельный шум и появляется хозяин. «Это самое, — говорит он, громко дыша, — что там будет вырезано?» Идем с ним в магазин, снова покупаем щит, возвращаемся, меняемся, я собираю все внутри, получаю деньги. Мне вдруг стало жаль Виктора. Он стоит как потерянный у окна, его лицо такое, будто он сейчас заплачет. Крышка коробки трещит, но я молчу. Я закроюсь дома, я думаю. Затем приходит осознание того, как мне повезло, и с этой мыслью я выхожу из квартиры. Автор.

Все знают фильм «Добровольцы», практически про мою семью, моих родителей (Кайтановых) и семью дяди (Уфимцевых).

История произошла с ее мамой, она служила с папой на Дальнем Востоке, комсомолка, вожатая, секретарь ячейки и т.д. До войны служил сапером. Что представляли собой склады Тихоокеанского флота, сколько: снарядов, мин, порохов и прочего опасного скопилось там со времен Ого, вес всего лишь одного капсюля 12 калибра 12 дюймового заряда, горшки латуни на 30 см можно было представить, а можно и уронить. Он написал все это, чтобы понять ситуацию случайности.

Командующий флотом пришел на склады. Короли бывают разные, и боги для моряков будут ниже его рангом. Я был удовлетворен осмотром на складах, после осмотра он задал вопрос: «Какие есть вопросы и пожелания?». Мама выразила мнение, что все хорошо, но моряки много курят, а рабочий день продолжается. Командир ответил: «Дурочка (мама была маленькая, почти как девочка), они ходят курить, чтобы руки не тряслись, если бы здесь все вспыхнуло». И она не боялась своей смерти, и столько совместного добра будет уничтожено. Была ли мать фанатичной, вовсе нет, просто тогда они так жили, для этих людей было нормально чувствовать ответственность за все вокруг, за всю страну. Тогда были и коррупция, и беспорядки, но было и нечто другое, утерянное впоследствии.

Конечно, эта история не об исходе евреев из Египта за сотни или тысячи лет до рождения Христа. Это собственные впечатления Советского Союза о том времени. Именно тогда у меня начали складываться отношения с еврейским народом.

Он родился и жил до окончания школы в небольшом белорусском городке. Областной центр, чуть более 100 км от Гомеля, железнодорожный узел, где пересекались маршруты поездов Москва — Брест и Ленинград — Сочи или Украина. Здесь всего пять школ, в городе проживает 35 тысяч человек, нет особой промышленности — хлебозавода, домостроительного комбината. В школе народ смешанный (об этом никто не задумывался): белорусы, русские, украинцы, евреи. В нашем классе было четверо (Гельфанд, Гейтман, Будницкая и Долинко), учились на 4 и 5, хулиганов не было, ребята были тихие, аккуратные и воспитанные — не ругались, не дымили. В городе было две школы, где в классах было до половины еврейских детей. Среди взрослых было много евреев, среди врачей и учителей. А в нашей спортивной школе наставником по классической борьбе был известный тренер Михаил Нестерович Долинко, воспитавший многих мастеров спорта и чемпионов СССР. А в моем двухэтажном доме на 16 квартир жили две еврейские семьи: учительница русского языка и литературы тетя Зина Долинко (с ее сыном Эдуардом они общались как соседи — через стенку, были одноклассниками, дружили с детского сада до выпускного), и дядя Фима Бухман. Сначала он проявил талант в радиотехнике, затем стал телевизионным техником. Он был первым, у кого в доме появился телевизор с большой линзой (все дети во дворе хотели смотреть телевизор), а затем и телефон. Однажды вечером дядя Фима постучал в дверь нашей квартиры и позвонил моей маме по телефону. Она вернулась, легла и заплакала: ее мама, моя бабушка Вера, умерла в 56 лет от инсульта. Он соревновался со своими сверстниками — евреями — и в школьных олимпиадах, и в соревнованиях по борьбе. Это было честное соревнование, без малейших следов национализма. Как у Высоцкого: «все жили очень скромно, … на 38 комнат был только один туалет», а в нашем доме был трехкабинный туалет на улице, колонка с водой — на улице — все было общее. Три или четыре семьи, жители деревни, сумели сделать собственные сараи, где откармливали свиней на убой. И когда они их забивали, был особый день: приходил специально обученный человек (не помню, как его звали — Касач?), они ловили свинью. Раздался крик! Тщеславие — если оно сбежало и все его догнали, то били, жгли щетину паяльниками, резали, сливали кровь, забивали… Таков суровый ритуал жизни. И на глазах у наших детей. А потом во всех квартирах хозяева приносили порции свежей свинины или свежеприготовленной крови. Городской колхоз (кибуц?) в натуральном виде.

Это краткий очерк нашей жизни и отношений в то время. Теперь непосредственно к истории. О каком-то особом положении евреев в нашем советском обществе я думал, когда готовился к поступлению в институт или университет в старших классах. Мама (она была в школе учителем математики) рассказывала, что по «пятому пункту» им было крайне сложно поступить в такие вузы, как Физтех, МИФИ, МГУ. Стал выяснять, оказалось, что пятым пунктом в паспорте стоит место записи национальности. В недоумении…

Борис Иосифович Гейтман преподавал нам историю в школе. Всегда подтянут, в хорошем костюме и галстуке, классный учитель! Он говорил очаровательно, совсем не по правилам, как сейчас говорят: «Я владею аудиторией». Кроме того, он был ветераном Великой Отечественной войны, рассказывал о боях, о том, как прыгали с парашютом, что бросали на немцев сзади. Он пользовался авторитетом среди студентов и взрослых. Он был партийным организатором школы. Седовласый, волнистые волосы зачесаны назад (несколько похож на поэта Резника), спокойный, строгий. А в нашем классе учился его сын Дима. На «хорошо» и «отлично». Он играл на пианино, был тихим, не спортсменом. Мы были в дружеских отношениях, не раз приглашали его к себе домой. У них был отдельный одноэтажный дом с садом на окраине нашего города. Мама была известным психотерапевтом, старшая сестра на диване играла на скрипке. Они угостили его вкусным ужином.

А когда они закончили 9-й класс, грянул гром среди ясного неба: Хайманы уезжают в Израиль! Я продал дом. Борис Иосифович был исключен из партии. В то время я был школьным секретарем комитета комсомола и членом райкома. Там мне позвонили: завтра эксклюзивная встреча, приходи с Димой Хайтманом, будем исключать. Подготовьте выступление, которое отрицает слова.

Мы встретились утром, он был с папой. Они ни о чем не говорили, велели отцу кивнуть. Он шел позади меня, н а-поли. Мы приехали в областной комитет, там нас ждали шесть человек. Они представились, назвали Диму предателем. Как можно изменить великому Советскому Союзу и идеалам Коммунистической партии! Он молчал, он терпел. И я не сказал ни слова… разбирательство длилось десять минут. Мы вышли на улицу, тихий солнечный день для мая. Они кивнули и разошлись. И — разница между нами. Это был 1973 год.

Левый. Несколько лет спустя дядя Фима сказал, что Хитманы в Израиле устроились нормально. А Диму и Софу призвали в армию.

Потом было многое: и подтверждение реальности «пятого пункта» в МГУ, куда он не поступал без балла, и ситуация в «родных» миссиях; массовый отъезд евреев из Беларуси в девяностые (если не ошибаюсь) годы. Он уехал в Израиль со своей семьей, дядя Фима из нашего дома, он сам помог своему другу Эдуарду с женой, вместе с мамой Зиной и бабушкой Женей улететь в США. Я помню, как встретил в Шереметьево три автобуса с еврейскими семьями из Гомельской области. В полночь, в ожидании самолета, сидя с Эдвардом в аэропорту, распивая бутылку шампанского, вспоминая и делясь впечатлениями. Смех и слезы, горе и надежда.

И все началось для меня с Димы Хайтмана. Привет тебе, мой друг, если ты вдруг прочтешь это.

История не смешная и не длинная (для блюстителей чистоты жанра сайта). Я разместила «Близкое обсуждение», потому что давно захожу на этот сайт и вижу по рассказам и комментариям к ним, что здесь есть настоящие люди, которые заботятся о животных и искренне переживают за них, и видела, что пишут те, кто Поддерживаю Люммеров, которые ненавидят всех, кроме себя, и ехидно вымещают свою злобу на слабых и беззащитных зверях. От последних я знаю, чего ожидать, мое мнение не интересно.

«Жестокость безумцев». Я назвал его так, потому что не верю, что носители луны, которые носят в себе столько горячих животных, психически здоровы. Несколько лет назад мне пришлось сменить работу. Работа была в Санкт-Петербурге, я живу в ближайшем пригороде, сейчас работаю здесь. Коллектив вокруг ситуации изменился, интересы изменились. У коллеги закончилась кошка, мне понравился один из котят на групповой фотографии, хозяйка взяла и принесла мне жить. Много лет назад наши кошки умерли, и, как это всегда бывает, как я теперь знаю, горящий хозяин дал себе зарок «никогда». И я тоже так думал. Питомец немного повизгивал, но не сильно, и поселился у нас, оставаясь маленьким, вечно взъерошенным чудовищем. Теперь нужно было подумать о корме для него, и я начала ходить в магазин, где часто бывают скидки на кошачий корм, который остается в стороне от привычного маршрута «работа-дом». Примерно через год, когда появился кот, я пошел в тот магазин, чтобы купить немного. Был конец августа, вечер пятницы. Как обычно, покупки были получены в больших упаковках по три штуки вместо одной, плюс пакет. Можно было попасть внутрь по дороге, но там обычно большой поток машин, поэтому приходится дышать через раз. Я ходил по окрестностям, по дворам, помню, меня как будто тянуло туда. Я скольжу по пакетам, слышу скрип, кажется, от земли. Котенок появляется в траве, лежит молча, только слабо шевелится. Вы отчаянно, непрерывно мочитесь, другой лежит в нескольких шагах от вас. Когда она приблизилась, несколько мух отлетели от него. Женщина вышла на балкон дома, возле которого лежала и рассказывала котятам, что в ее доме «злые духи» (не могу назвать ее женщиной), у которых взрослые безоружные коты и кошки. Регулярно рождающихся котят она выбрасывала. Живые и мертвые, на месте лестницы, рядом с мусором, на улице у окна, как сейчас. И эта анимация происходила в течение многих лет, потому что котята появлялись постоянно. Вербальные соседи пытаются спасти, пристроить котят, что могут, а могут они, конечно, немного, пишут и жалуются по любому поводу, но все безрезультатно. Все, что они ответили на «кошки мешают вам, это отравить». И это продолжается уже много лет. Женщина спросила, сколько у них сейчас котят, я ответил, что двое. Может быть, их было больше, теперь они молчаливые и все еще живые, я только пискнул один. Я подобрал его на животе пуповины, длинной, полувысохшей. Котенок вцепился в руку, маленькую, когти были упрямые и скрипучие. Я бросился к дому. Я перекладываю котенка в одну руку, несу другую сумку, тяжело, сумка с горок на плече, и думаю, что как-нибудь нас примут дома. Как мне удалось открыть тяжелую дверь на крыльцо со всем этим добром в руках, я не помню, кажется, по локоть. Кошка встречала в доме, у нас уже была традиция, мы открываем дверь, кошка тут как тут, мы ее сначала гладим, потом все остальное. Он бросился туда, увидел котенка, понял, что что-то происходит, остановился. Снаут был удивлен и просветлен. А я показываю котенка на ладони и жду дома. Они нормально отреагировали, слава Богу. Котенок пищит и цепляется за руку. Они начали паниковать, садиться, они были просто в замешательстве. Очевидно, что их нужно было накормить и согреть. Согрейте молочную «корову» из пакета, выньте иглу из одноразового шприца, один держит котенка, другой вливает молоко из шприца. Так не бывает, он задыхается, захлебывается, кашляет и снова плачет. Теперь тоже вся мокрая, покрасневшая от молока. Нужно было утеплить, начали обматывать все, что выглядело подходящим (старые шерстяные вещи пошли в дело), не греет, скрипит. Спустя время, засыпал его кучей вещей,

в коробке из-под обуви, на полу. Котенок плакал всю ночь, это понятно, голодный, холодный, коробка стояла рядом с моей кроватью, я положила руку ему на голову, тихонько постучала, он замолчал на долю секунды и снова завизжал. Так что мы не спали. И правильно он спал на полу, личинки уже сделали гнездо на котике (пока лежал на улице, эти мухи вылетели), многие из них упали с котика и ползали рядом с ним, такие хитрые, фууу. Я отвела его помыться. Она разводила слабый перманганат калия для мытья и дезинфекции. Вымыл все, кроме головы, конечно. Особенно много их было на груди, гады прилипли к тельцу. Они стали думать, как прокормить, котенок все время скулил. Сходила в зоомагазин, проконсультировалась, там есть хорошие специалисты. Они посоветовали мне купить специальную бутылочку для кормления, довольно дорогую, хорошей фирмы, я взяла ее с витрины, она была последней. Они сказали, что можно кормить детским питанием. Я пошла в аптеку, чтобы узнать о кормлении. У нас есть несколько аптек. В одном бетоне, опять же как нарисованном. Там она спросила совета у продавца аптеки, та сказала, зачем это нужно. Фармацевт рассказала о своем трагическом опыте кормления котят таким способом — нашла трех выброшенных в коробке на помойке, начали сосать. Кормление детским питанием. Двое умерли почти сразу, третий дожил до месяца, уже начал ходить, но тоже умер. Девочка отвела котенка к врачу, чтобы выяснить причину. Врач сказал — от истощения, в пище было недостаточно питательных веществ. Я сочувствую ей всем сердцем. Я начал думать, как мне быть. Я вспомнил, что несколько месяцев назад видел козье молоко в 200-граммовых «тетра-пакетах» в сетевом продуктовом магазине. Это молоко все только хвалят — и жирность хорошая (больше, чем у коровьего), и питательная ценность, не вызывает аллергии. В общем, вот так, и, к сожалению, благодаря крайне печальному опыту аптекарши, мы узнали, что собираемся начать добавлять в рацион козье молоко. Недавно я увидела в интернете видео о том, как они пытаются спасти маленьких брошенных котят, давая им разведенный детский сухой корм. Я надеюсь, что котята этих милых людей выживут и не потеряются. И вот еще что — это молоко появилось в магазине несколько месяцев назад и исчезло из продажи вскоре после того, как котенок подрос и начал есть самостоятельно. Как согреть котенка без мамы-кошки. Наконец мы получили его — бутылки с очень теплой водой. Брали пластиковые, наливали подогретую воду, аккуратно закручивали, если становилось слишком горячо, обычно делали это на ночь, чтобы реже менять, бутылки деформировались от температуры, заворачивали их в полотенце, чтобы не обжечь котенка. В качестве временного жилища была выбрана пластиковая переноска (точнее, я купил ее в зоомагазине как переноску, а потом увидел на ее дне этикетку «корзина для пикника»). Они положили старый шерстяной шарф из козьего пуха. Помните, возможно, было время, когда их бабушки продавали его повсюду, действительно теплый материал. Как мы рассказали позже, коза спасла котенка, согрела и накормила его. Они подогревали молоко прямо в бутылочке, на водяной бане (ставили в воду и нагревали), и так кормили. Когда они кормили в первый раз, как котенок прилип к бутылке. Он втянул щеки до упора, яростно дыша носом, размахивая передними лапами, потом я ткнул пальцем внутрь, он вцепился в него, чтобы подчеркнуть. Первые две недели — сигнал к еде в виде писка, с нарастающей интенсивностью звука, и так каждые два часа, круглосуточно, затем котенок подрос и стал просить еду реже. За две недели такого режима я практически измотала себя. Когда котенок поел и уснул в шарфе, она вынесла его на балкон, на солнце. Я смотрел, как она спит, и видел.

Его уши выглядят довольно странно. Она взяла ухо — осторожно повернула его, внимательно посмотрела на него. Мамочка, дорогая, в ушном канале (или как он там называется) живут черви. У меня близорукость, и я их очень хорошо видел — стояли прямо, плотно упакованы и дышали. Черные рты открыты, закрыты. Мне пришлось их забрать. Обычно я отношусь к этому очень пренебрежительно, но тогда я мог схватить любую из них пальцами, выхватить ее. Такой гнев на «этих злых духов» снова охватил меня, что я пожелал ей такой же участи, но чтобы никто ей не помог. Я отравил червей слабым перманганатом калия, разбавленной содой, так что они выползли наружу. Вытащил несколько, они, гады, стали более рыхлыми внутри, так что они извиваются, выскальзывают, не могут больше зацепиться. Уши красные, кожа порвана, котенок пищит, вырывается. Что делать, нужно отнести его к ветеринару, они смогут вывести глистов, котенок будет жить. Я посадил его в большую сумку, на козий шарф, взял бутылку молока, и мы отправились в путь. Я иду и думаю, а если они не смогут помочь, что тогда. Нас принимал врач, очень молодой. Она еще не сталкивалась с подобным случаем, позвонила старшему коллеге. Она просветила нас, что черви боятся керосина, как огня. Они начали обрабатывать свои уши. Она также предупредила, что черви плотоядны и если их не удалить полностью, они будут питаться через ткани и проникнут в мозг. Таким образом, «этот злой дух» обрек котят на мучительную медленную смерть, выбросив их живыми на улицу. Уши лечили, нам давали керосин в кружке с собой. Мне сказали продолжать тереть еще неделю, чтобы не осталось ни одной рептилии. И мы пошли домой. Примечательно, что котенок спал все время, пока они были в пути. Теперь мы знали, как прокормиться и согреться без кошки. Я также вспомнил, что пушистые мамы всегда вылизывают малышей, иначе не работает пищеварительная система и многое другое. По телефону в ветеринарной клинике посоветовали обернуть палец влажной марлей и протереть его. Я не стал беспокоиться, вымыл руки горячей водой, чтобы согреть ее, вытер и нежно помассировал животик котенка указательным пальцем. С первого раза был результат — какашки ушли (чистая физиология, но куда же без нее). Котенок, кстати, просто заполз и в туалете очертил угол, положил туда туалетную бумагу и просто делал там свои дела. Потом он подрос, встал на грелки, уцепился передними лапами за край переноски и стал смотреть на мир. Поскольку старшая кошка проявляла интерес, регулярно выкапывая котенка из переноски, возможно, используя когти, а затем сидя рядом и наблюдая, как он ползает и пищит, мы стали закрывать котенка от кошки на кухне. Но все же, по-своему, старшая присматривала и воспитывала младшую, потому что когда она шла вечером есть, то всегда видела кошку, которая лежала возле кухонной двери со стороны прихожей и что-то говорила на своем кошачьем языке. Открываю, прямо за дверью Малыш, он сам вышел из переноски, явно сидел и слушал старшего. Как обращаться с лотком, старший кот объяснил толком. Потом котенок начал немного ползать по квартире, и все ходили, сузив глаза и напряженно глядя вниз, чтобы не наступить, потом перерезали ножницами пуповину, иначе он сильно цеплялся за все. Потом открылись глаза, сначала они были такими интересными, черными блестящими, потом стали простыми, кошачьими, девичьими. Теперь уже совсем взрослая, стерилизованная, Кошка бегает с Котом наперегонки и только приближается к еде за ней.

Я больше не иду по этому пути, у меня не хватает духа. Тот брошенный полумертвый котенок всегда будет на моей совести.

-Кошатни лучше не читать. Эта история произошла несколько лет назад, во время праздников. Мой брат и его семья отправились в Сочи на машине. Не лучшая идея с моей точки зрения. Почти три дня в пути. Однако он знает лучше. В качестве прощальных слов они называют обещания позвонить по приезде и рассказать, как они обустраиваются, вернуть цветы с ответом и убрать почту. Через четыре дня позвонили с новоиспеченного курорта. По кислому тону можно было понять, что он больше озабочен каким-то геморроем, чем хочет поделиться. — Позвонил сосед по гаражу. Он говорит, что за стеной кричит и мяукает кошка. Вам нужно что-то делать. Откройте гараж и выпустите животное. -Бей, как мне кажется. При белой горячке такое случается часто. -Он вообще не пьет. И ему надоели звонки — брат не останавливался. Гаражный бокс, который использовал брат, был реликтом восьмидесятых годов и больше походил на бункер. Стены в три кирпича. Ворота весом в полтонны, а замок системы хрен взломаешь. Все приспособлено для того, чтобы таракан не заполз внутрь. У меня не было ключа. Документы тоже. Департамент по управлению чрезвычайными ситуациями может взломать и забрать его, но нанять бригаду со сваркой и подъемником для восстановления будет очень дорого. О чем я и заговорил в пределах слышимости собеседника. И поэтому он принес очень эмоциональный. -Ничего не поделаешь, успокоил мой непримиримый родственник. Мы отправили вам ключ. — Да, он придет через две недели. Сразу по прибытии. Необходимо было послать с ножом. Два дня и все такое. Я подвел итог своему ежедневному опыту. -Мамира — руководство к действию. Из-за террористов. Мы отправили вашу курьерскую доставку на почту России. — Ключ никогда не похож на возбуждение или бациллы чумы. А после того, как начнется история с запертой кошкой, ни один проводник даже не возьмет с вас денег. Однако теперь Дик обсуждает. После отправки. — Все будет хорошо. Максимум два дня. Это в четверг, край — в пятницу. — Мой брат посчитал в уме. — Мы написали там твой номер телефона. Подожди. Я ждал. Ни в четверг, ни в пятницу звонков не было. Выходные тоже прошли без происшествий. В понедельник меня никто не беспокоил. Во вторник я уже позвонил отпускникам и сказал, что думаю о кошках, гаражах, соседях в целом и более конкретно о Почте России. Мы договорились, что если они не позвонят завтра, мы что-нибудь предпримем. Хотелось бы думать, что это «что-то» не будет вариантом с Департаментом аварийных служб, лифтом и сваркой. Эта неделя была на удивление жаркой, почти как в Сочи. О чем кошка или кошки не хотели думать. В среду утром — долгожданный звонок. «Ваша посылка прибыла», — сообщил рокочущий голос. -Я в деле, молодой человек. Как человек, избалованный Дилем, он уже начал произносить адрес, по которому нужно доставить посылку. — «Мы этого не делаем. Вы приходите к нам с документами и получаете. Далее следовал адрес отдела, часы работы с перерывом и заверения, что они будут рады меня видеть. Ахрена. Я принимаю документы на доставку для курьера, кошку для кота, резиновые перчатки и респиратор для себя. Несколько сорока минут, и я вхожу в почтовое отделение и возобновляю очередь из пятидесяти пенсионеров. Ахрена. На удивление для курьерской доставки выделен отдельный уголок. Там не было очередей. Двое молодых людей пропустили сопло. После моего объяснения звонка и причины визита один из молодых людей молча протянул мне бланк для заполнения. Присутствие молодых людей клиентов явно раздражало. Заполняя форму, я не удержался и прокомментировал время доставки. Почтовые служащие не поняли моей иронии. «Что ты, неделя — это еще очень быстро».

— Установите время получения. — Там есть дата. Перед подписанием. Я не понял сути конвенций. — Мы должны перевести часы и минуты. Почтальон объяснил снисходительно. — Как будто мы выражаем доставку. Потом я уже взорвался. Стараясь избегать непристойных выражений (дебилы, сборище облезлых, тупых обезьян) не в счет, я вкратце объяснил, что в 19 веке партия лошадей доставлялась с Кавказа в Санкт-Петербург за одну неделю. Я быстро все понял. К чему вся эта суета? Они не виноваты. Изменить систему невозможно. Если бы была изобретена телепортация, то, скорее всего, время доставки посылок увеличилось бы. Отбросим рассуждения, время не ждет. Тогда я выбежал, изнемогая от жажды, голодный, злой (потерял день), открыл дверь гаража, готовясь встретить волну зловония. Прямо на пороге его подняли на ноги, оборванного и худого, но живого существа, прятавшегося в лабиринте мусорных баков со скорбным воем. Вот те на. Не менее десяти дней без пищи и воды. Сколько жизней из своих девяти кошка проводит в заключении? Я не знаю. Позже, обсуждая обстоятельства, мы предположили, что это беспокойное существо проникло в гараж ранним утром, когда брат был за рулем автомобиля. Вероятно, животное привлек запах выброшенного в гараже рыболовного снаряжения. Вы уже знаете. Я предвижу крики защитников животных о том, что мы дрейфуем и что нужно немедленно открыть гараж и помочь животине, невзирая на затраты. Хорошо. А если сосед подумает об этом? В любом случае, хакеры, сострадательные дамы скажут, что все оборонительные мероприятия сводятся к звонку о кошке, которая сидит на дереве и не может слезть. Как ни странно, Департамент по управлению чрезвычайными ситуациями прибывает с телевизором. Спасательная операция транслируется по всем каналам. Хотя я не знаю ни одного человека, который видел бы мертвую кошку на дереве. Все это делается за государственный счет. Спасатели, как правило, не терпят безделья. А телевизионщики напрягают вечное позитивом. Немного цинично, но это реальное выравнивание. Однако если найдется человек, который потратив за день полторы тысячи рублей (почтовые тарифы), кучу нервов, роуминга и транспорта не рассчитывает на жизнь бездомной кошки (цены), возьмет шляпу и плюнет. Так что, уходи. Позже я увидел этого кота, запоминающийся костюм. Обращается в автосервис на территории кооператива. Худой и потрепанный. В целом, «Почта России — и пусть весь мир подождет!».

— И что это за звуки? — спросила Элис, кивнув в сторону очень уединенных зарослей красивой растительности на краю сада. «А это чудеса», — равнодушно пояснил Чеширский кот. — I. И что они там делают? — спросила девушка, неизбежно краснея. — Как и ожидалось, кот зевнул — так и случилось.

Льюис Кэрролл. Алиса в стране чудес.

Тонкий английский юмор в эпиграфе, но с вами случались удивительные явления? Возможно, да. А вы поверили, что это было настоящее чудо, и не придумали никакого рационального объяснения? Скорее всего, нет. Как и я в то время.

Школьные каникулы проводили у бабушки в деревне. Это было после седьмого класса. Я стоял на открытом крыльце, скорее даже на деревянном крыльце с навесом, и с большим интересом наблюдал за приближающейся грозой. Огромная иссиня-черная туча, перевернув половину неба прямо на наших глазах, проползла мимо с невероятной скоростью, периодически ощетиниваясь ветвистыми молниями. Никогда в жизни я не видел такой сильной грозы. Дождя пока нет, только резкие порывы ветра поднимают и крутят пыльные столбы. Молнии сверкают и грохочут почти непрерывно, с все меньшими и меньшими паузами между вспышками и звуковыми ударами.

На душе жутковато-сладко, какой-то пагубный восторг от такой невиданной и непередаваемой природной силы. О «Буре» Горького я вспомнил совершенно случайно: так меня восхитила эта стихия, что я стал читать ее вслух наизусть. Громко и с выражением, останавливаясь при сильном громе. И линии так четко падали на происходящее, что я, казалось, был охвачен своего рода религиозным экстазом, нервным слиянием с надвигающейся бурей и полным уподоблением штурмовику. Я хотел взлететь и парить, пронзая облака стрелой. ‘ И даже, казалось, я уже чувствовал в себе такие силы. И в этот момент я увидел не пыльную деревенскую улицу с шатким забором, а «Здесь ветер крепко обнимает стаи волн и с размаху бросает их в дикой злобе.»- Шторм! Скоро начнется буря!» — кричал я, прыгая и размахивая руками.

Вдруг начался ливень, и какой ливень — не отдельные капли, а густые, плотные потоки, которые, собираясь вместе, с шумом лились на землю. Он сразу же потерял из виду соседский дом, который стоял менее чем в ста ярдах от него. Дыхание свежести, тонкий туман воды, летящий мне в лицо.

Сколько их было до этого проволочного столба? До ворот чуть больше десяти шагов, а от них еще пять-шесть. Если посмотреть вдаль, то деревянный столб был единственным ориентиром в бушующем море бегущей воды, и, естественно, я уставился на него. И с последним возгласом «Пусть буря разразится сильнее!» ярчайшая вспышка молнии на месте столба, захватывающий дух рев, я бы сказал, какой-то невыносимо оглушительный треск с громкой болью в ушах.

Ослепленный и оглушенный, в смертельном ужасе я упал на колени и, ничего не понимая, пополз в дом, рыдая. Через некоторое время я поняла, что сижу на табуретке на кухне, и постепенно до меня донеслись звуки — бабушка ругалась, жаловалась: «Сколько раз я тебе говорила, что во время грозы надо сидеть в избе. Перед глазами все еще огромное пятно, света нет (электричества), на кухне полумрак, поэтому я почти ничего не вижу, из старого радиоприемника, воткнутого в станцию, доносится ощутимый запах пепельной изоляции. Покалывание в ушах и пульсация в висках. — Я подогрела тебе молока. Теперь выпейте горячий с медом и ложитесь спать. — Да, это универсальное средство на все случаи жизни, возможно, поэтому я сразу уснул, несмотря на очень ранний вечер, и крепко спал до утра.

Утром ничего не болело, перед глазами слегка мелькало размытое пятно, но в целом все было нормально. Но мир, казалось, немного изменился, как будто в нем начала присутствовать какая-то иррациональность. Стало темнее, что ли, несмотря на яркий августовский солнечный день. Я отмахнулся от этих чувств и пошел посмотреть на этот столб. И там было на что посмотреть! Верхняя часть ствола была в щепках, свернута и смещена, обгоревшие алюминиевые скрученные провода с обеих сторон, расколотые изоляторы валялись вокруг, а один в почти полуметровой яме справа от столба, там было что-то вроде маленькой воронки, с выброшенной почвой, отчего остальная часть столба слегка побледнела. Вот его вспышка! В течение дня почти половина деревни приходила посмотреть. Я с радостью рассказывал всем, что смотрел прямо на этот столб, когда в него ударила молния. Я чувствовал себя немного героем и даже немного жалел, когда приехали рабочие с электриками и начали устанавливать новый, теперь уже бетонный столб.

Но вечером, когда стемнело, началось. Мы с ребятами пробыли в роще до рассвета, не заметив ничего, кроме того, что стало холоднее, но когда я ехал домой на велосипеде, я впервые увидел, что она начала излучать некий мерцающий, почти незаметный свет от земли, нагретой за день с розоватым оттенком. Также. У озера он вообще летел, замирая от ужаса, потому что вместо воды там копошилось нечто, похожее на огромную бледно-розовую медузу с двумя яркими глазами-точками на дальнем краю. При ближайшем рассмотрении глаза оказались двумя гусями, головы которых спали под крыльями, и если издалека они выглядели как два ярких пятна, то вблизи я увидел и обычный серо-белый цвет, и эманации от них, что сделало их еще более страшными. Я приехал домой, было совсем темно, а скот в сарае светился, переливаясь всеми оттенками бордового, розового, красного и оранжевого, а также выдыхал клубящиеся ярко-красные струи. Я проскакиваю домой, включаю лампу, бу-бу-бу, здесь все выглядит нормально и ничего такого, я пытаюсь успокоить дыхание, а сердце бешено стучит, где-то в горле. Испуг — не то слово.

Дедушка и бабушка уже спят, они, в отличие от меня, встают с рассветом. Но я бы все равно ничего не сказал. Во-первых, они бы не поверили, а во-вторых, они бы еще больше разругались. Когда он успокаивается и пьет молоко (как без него), закусывая свежими булочками, он находит рациональное объяснение. От яркой вспышки и громкого звука я получил небольшую травму, а может, и не очень небольшую, но из-за этого спектр излучения, воспринимаемого моими глазами, расширился или сместился в инфракрасную зону, или что-то подобное произошло в мозгу. А я тогда был умным мальчиком, подписывался на журналы «Юный техник» и «Техника молодежи» и с удовольствием их читал, поэтому мне было легко придумать научное объяснение. Ничего страшного не происходило, наоборот, было прохладно. Снова на крыльце. Ха, отлично. В доме крадется кошка, а на старой яблоне два ярких комочка, они похожи на птиц. В остальном я видел эту передачу прямым взглядом, но на периферии все было как обычно и очень гармонично. Трудно объяснить. Однако ощущение какой-то нереальности не покидало ни на секунду и было как будто не со мной.

Я долго не мог уснуть, все думал, как уже можно использовать эту мою новую собственность. А на следующий день, едва дождавшись вечера, он был горько разочарован обликом индейского жилища под названием Фигвам. Все вернулось на круги своя, как будто ничего не произошло.

В городе уже рассказывал друзьям — они, конечно, не поверили и даже закончили школу позже, но я учился, это не очень напряжно, гораздо лучше, физику с математикой как-то легко поступить. На первых соревнованиях (я занимался тиром) я закончил первый взрослый разряд, чуть-чуть не дотянул до КМС. Как сейчас помню — упражнение М В-9, малокалиберная винтовка, 60 выстрелов лежа, набрал 590 очков и 591 — КМС. И даже тогда, когда первые 30 выстрелов были десятками, я решил, что пойду на хороший результат. Потом было стыдно, но я выиграл конкурс, стал чемпионом области среди студентов. Потом наш тренер уволился, и я бросила стрелять, завлекаясь биатлоном, но это уже совсем другая история.

Шло время, как-то все забывалось, я вспоминала все меньше и меньше, но вот недавно вспомнила и вдруг стала ясно и четко осознавать все очевидное — тогда произошло настоящее волшебство и чудо! И не пытайтесь искать что-то рациональное. Простое чудо.

Недавно попалась славная история о Германии, тоже решил поделиться. Накануне Дня Победы, в отличие от «Мимозы», а-ля: «Спасибо деду за победу».

Просто оказалось, что у меня много друзей и родственников в Германии, я периодически навещаю, например, Вовку. Похоже на родственника, но без бутылки в семейных связях не разберешься. )), Но мы часто общаемся.

Владимир уехал на постоянное место жительства надолго и так удачно — почти сразу устроился на работу на один из заводов Mercedes. Ну, как на заводе, в одной из многих-многих компаний, официально Mercedes, которая не принадлежит, но они делают для них много вещей, почти все компоненты, требующие более или менее значительной составляющей ручного труда, например, сиденья с их подгонкой под кожу. И часто он находится на той же территории, что и основной завод, но никак не связан с ним. Такая, я полагаю, оптимизация налоговой базы.

Вообще-то история, но я назову ее «разговоры», как мужчины за пивом. Пояснения в скобках — мои.

Мы сидим вечером с пивом на открытой веранде его дома, построенного в кредит, как наша ипотека, только теперь ставка составляет всего 1,24% (!) в год. Да, так и живите! Земля очень маленькая по нашим меркам, ну, можно сказать, для посадки клумбы с цветами. Ладно, давай. Мы разговариваем.

— Слушай, сегодня, когда я ехал к тебе на проезд, я обратил внимание на корпоративную парковку и почему там так мало «Мерседесов»? И ты водишь «Форд». Я в порядке. — Ну, очень немногие. Для завода, то Mercedes! Правда, там видели очень редкий экземпляр — E-Class, который выпускался с 1976 года, еще с 2-литровым дизельным двигателем без турбонаддува. Помнишь, мы с Димоном на ней ездили, и тебя с Петром (Петропавловская, я сказал) привезли в Танчу (Красноармейск казахский)? В то время вы были еще ребенком. И Мерс не ездил на Нифиге, меньше 60 кобыл, это сейчас смешно, а тогда для нас это было круто. Год, если не ошибаюсь, был 92-й или 93-й. — Вы помните машину? Да, и Бог с ним, но что: для своих сотрудников они не делают скидок и выплат на собственные автомобили? — Это так, но сейчас в Германии немцы практически не покупают новые автомобили для себя. — А кто покупает?! — Компании сдают в аренду, а через год продают примерно на 30% дешевле, потом люди используют в личных целях. — А смысл для этих компаний?! — Считается более выгодным, во-первых, аренда, а во-вторых, они вообще не вкладываются. По нормам они вообще не делают до 30к и даже масло в двигателе не меняют и полная гарантия. Корпоративный транспорт, роллинг, кар-шеринг, такси. 30 тысяч выставлены на продажу.

— Да, что там говорить, у нас директор нашего главного завода в старом гольфе работает. — Вау. Почему? Или какой прекрасный гольф? — У него в гараже стоит крутая Ferrari, ездит он на ней только по воскресеньям, дает круг по автобанам, где нет ограничения скорости, и опять всю неделю на 2006 1.6 Atmospheric 5, на ручке (средняя цена 1,5-2 штуки), как пример бережливости и умеренности для сотрудников. Наш сын работает сварщиком, у отца принцип — я заплатил за обучение, а дальше только я, и только моя поддержка и совсем не считает свои деньги. — Да. Мы не понимаем. — Кстати, я заметил, что здесь очень мало пулеметов. Я даже специально посчитал — на пять-шесть машин приходится всего одна такая. Почему тогда все катаются на ручках? 21 век на дворе. — Ну, немцы! Пулеметы более дорогие, и более расходные материалы, и менее надежные и ремонтопригодные. Да и с пробками у нас гораздо скромнее, чем у вас, по московским меркам их вообще нет. Сколько потом с вами ездили на снегопад с Внуково? Да, я летала гораздо меньше. — Это правда.

Вовчик вдруг завелся, заулыбался: — А я хочу рассказать, как я чуть не сделал здесь ненужную карьеру? Знаете, я с самого начала был здесь простым работягой. Квалификация и все такое уже на уровне, но я все еще ласкаю пролетариат. А потом звонит начальник, предлагает встать. » (немецкое слово, я не понял, но в контексте, что-то вроде начальника участка или цеха). Сначала я думал об этом, как о том, что я не очень хорошо знаю немецкий. — Ха, Вова! И что вы вдруг стали бы делать? Ваши соседи и друзья все русскоговорящие, дома вы говорите по-русски, слушаете русскую музыку, у вас даже по телевизору показывают все русские каналы. — Да, и вы почти не разговариваете на работе. Жена уже говорит без акцента и имеет немецких друзей, я не говорю о детях, они совершенно милые, но как-то так.

Небольшое отступление. Дети Владимира говорят по-русски свободно и чисто, и я считаю, что это правильно. Два местных языка — это, конечно, здорово и великолепно, они обязательно пригодятся в жизни, даже предвосхитят немного. А вот обратный пример. У меня есть друг в Германии (тоже Владимир), опять же из иммигрантов из Казахии, так у него дочь (23 года) вообще не говорит по-русски. Он вроде бы немного понимает, кивает головой, но отвечает с диким акцентом и односложными фразами. С родителями только на немецком языке. Как это? — спрашиваю я Вовку. Ну, понимаете, когда вы приехали, я запретил дома говорить по-русски, чтобы быстрее адаптироваться, а она родилась только тогда и как-то привыкла, ну, они упустили момент, не до этого было. Я сам об этом жалею. Она учится на юриста, будет владеть двумя языками, у нее будет гораздо больше перспектив для работы и действительно.

Моя дочь учится во Франции по программе международного обмена. И там был парень из Берлина. Бабушка и дедушка — коренные одесситы, во время войны почти все дети попали в Германию. И поэтому он довольно свободно говорит по-русски, хотя это смехотворно путаное рождение, падение или окончание и акцент, не столько немецкий, сколько одесский. «Шо» вместо «что», как правило, как в «Привет». Старомодно немного. Но все же. Он тут же попросил брать у дочери уроки письменного русского языка, ну, чтобы разговаривать только на нем, а не на английском, неформальной лексикой, вытягивая современное звучание и сленг. Я убедила себя — «Ну, это очень нужно, это мой такой шанс». Сейчас на стажировке в Европарламенте. Что я могу сказать — молодец.

Кстати, недавно прочитал, что русский язык по распространенности в интернете и количеству русскоязычных сайтов уверенно занимает 2 место. На 1-м, конечно, английский, что-то там 50%, но его доля неуклонно снижается, а вот русский только растет и значительными темпами. Я думаю!

Ой, погодите карячиться, я тут вспомнил случай (это Вова): — Когда мы только переехали сюда, в районе в целом были практически только наши. Теперь это немцы. ))) — Саше тогда было пять лет, я забрала его из детского сада, и он такой необыкновенно серьезный, задумчивый. Что, спрашивается, произошло? Да, понимаешь, папа, у нас серьезная проблема — новенький немецкий мальчик совсем не говорит по-русски. — Мы оба шуршали. Когда они успокоились, я: — Вальдемар повеселел. Рассказ из Германии непосредственно о месте шуток. — Ну, пишите. Я периодически читаю, иногда, конечно. Но не сильно. ))) — Почему я это сделал? — Мне стало немного больно. — Да, просто шучу. Это круто, продолжай писать, как говорится, ишо.

Меня назначили ненадолго. День только начался, голова пухнет от загрузочных столов с этим дерьмом. «» Я не знаю немецкого слова, но, очевидно, что-то плохое в виде такой статьи). ))А потом вечером ваш канал первый смотрел, cbl с соседом. Как традиционно, потихоньку, сгущаются краски, что Германию душат мусульманские мигранты, опасно выходить на улицу. И мы не видели их в глаза.

Как он надувается. На следующий день ко мне приводят таких коммунальщиков. Ну, там, вывезти что-то на тележках, вынуть упаковку-морду, зарегистрироваться. Абдулла представился. Ну, пойдем, Абдулла. Я сразу понял, что дьявол неподвижен. Гораздо моложе меня, но пятеро детей, которые всесторонне развиты от государства, жена и сам он в хорошем социуме и нужен раз в год (или полгода? Может я путаю и Вова не похож Очень понимаю) работать хотя бы месяц, чтобы работать за минимальную зарплату, а не падать. И так почти до бесконечности, что моя жена и семья выходят на улицу. Он показал ему все, пошел на собрание, вернулся через пятнадцать минут — сидит в углу — читает четки. И у станков больше нет пустых тележек. Arbeiten-arbeiten (работать-работать), нажимая на него, но я не могу, мне нужно готовиться к молитве. Он плюнул, сам взял тележку. И через мгновение он исчез. Ну и черт с вами, сказал он мальчикам, чтобы они сами забирали телеги. Через полчаса охранник привел его ко мне. Чей-то зоркий глаз в окне заметил, как он кричит по территории. Сразу же вызвали охрану, немецкая душа не чаяла такого беспорядка, кто-то в рабочее время, когда все должны быть на своих рабочих местах, разгуливает по заводу. Крайнее нарушение «Орднунга». Охранник также обещал мне писать, чтобы писать. Сейчас я теряю драгоценное время, стою-стою-стою, но он едет, не начинает работать, а кот на бочке опять куда-то движется. Ну, стой же! Я взял кисть и бросился бежать отсюда! Здесь он уже сбросил все маски — я не собираюсь работать, говорит он, и вы ничего со мной не сделаете, и вы не можете меня уволить, меня направляют к вам по какой-то специальной государственной программе. И он выглядит так зловеще, лукаво улыбаясь. Как я тогда не заметил, что усилия Уилла были едва сдержаны? Если бы он был в России или Казахстане — он бы забился в самый темный угол, проклиная судьбу и принимая свою мать за Аллаха. А здесь нельзя, тогда вам дадут через суд ползучий на несколько лет на лечение и в качестве моральной компенсации, прецеденты с нашими уже были такие. Одна мысль об этом останавливала. Я только по паспорту настоящий немец, а менталитет остался правильный, патан из далекого села Казахстана.

Хорошо, что есть призыв к пятиминутному перерыву в работе, которых всего два за смену, не считая обеда. Я отмахнулся от всего этого, выкурив две сигареты подряд, чего никогда не случалось. Я пошел к начальнику, мне сказали, что я не должен быть вашим. А он: «Вольдемар, почему ты так сразу. Надо поговорить с человеком, объяснить ему про орден, что если он хочет стать полноправным гражданином Германии, то надо работать. Я ему: вот ты ему и объясни: «Как наши космические корабли бороздили просторы Вселенной…», а я пошел к своему прессу, мне надо составить план. Он ничего не понимал, а тут «Космос». Я подумал, что, наверное, это опять какой-то русский фольклор.

Я работаю и злюсь: что делает наше правительство? Зачем тащить их сюда? Другие варианты или что? Русский, украинский, белорусский Ваня или, скажем, прибалтийский Ян или Янис пахали бы без сомнений, чтобы нормально жить и растить детей, и были бы рады за хорошие, честные деньги работать. И эти дети выросли бы такими же. Потом он успокоился, и мне стало так хорошо, не до проблем с Абдуллой сейчас. Он поступил правильно, бросив начальство, а не это, чтобы его втянули в то же самое после того, как все развалится. Нужен ли он мне?

— Ну, а как все закончилось с Абдуллой? — Наш Карл беседовал с ним долго, несколько дней, был приглашен даже переводчик. Кажется, он убедил его работать, они огородили ему угол, и он поставил там пластины на болты. Сто штук за смену, в сумме несколько тысяч. И к концу месяца он полностью исчез. Да, и дьявол с ним. Давай, может, что-нибудь покрепче? Хотя я немец и мы в Германии, давайте выпьем за ПОБЕДУ, сегодня праздник, ведь мой дед по отцовской линии брал Берлин. И ваш тоже боролся, я помню, как он мне рассказывал. Не с немцами, а с нацистами, они были побеждены, так что это и наша ПОБЕДА. Грех не пить.

Захоронение Рейд в советском стиле (Алаверды к самым интересным историям yls)

Много-много лет назад, в разгар застоя советской власти, я проходил ускоренное обучение в медицинском институте. В нашем институте Башгосмедин летом было около пятнадцати студентов стройотряда ССОШ, и как-то командир республиканского МТР собирался проверить нашу институтскую «зону» ответственности. Я хотел поехать с ним, поехать с ним — не помню, но мне нужен был повод — и я поехал с ним: я хотел, ни больше ни меньше, проверить финансовое состояние и развитие строительных бригад! (Ничего другого мне просто не пришло в голову). Я придумал несколько знаков, линий и колонн в них, перебирая отряды в районе Тумаси. Я спрашиваю что-то с умным видом, я ставлю знаки, я интересуюсь всем. Прошло лето, начал учиться и вдруг вызывает меня к себе ректор. «Из областного комитета партии (высший орган тогда в области, сейчас это как администрация губернатора) пришла команда направить вас в составе московской бригады ЦК ВЛКСМ (я не расшифровываю конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, конкретно, Центральному комитету ВЛКСМ (не расшифровывайте, молодежь все равно не поймет))) областному комитету ВЛКСМ за работу ССО». Ну, это необходимо. Я шла, такая гордая собой — партия доверила важное дело! Документооборот персонала на высоте, но люди хорошие, открытые и искренние, настоящие. И я, скажу глупость, начал проводить исследования, помогать им и рассказывать. Наставник нашелся. По сообщениям, он вернулся в UFA, обучаясь на ходу, на четвертом курсе, так сказать. Они снова звонят ректору. Он уже скрипит зубами: «Москва вновь просит вас направить с проверкой ЦК ВЛКСМ на республиканскую МТР Бурата. Вы вернетесь — я лично проверю все ваши тесты и экзамены. » Да, ради GD у меня третий год после исключения из партии, всего пять по всем клиническим базам, хоть глаз коли. Они прилетели в Улан-Уд, зимой, при температур е-30 градусов. Помня о проверке Тамбова, с открытым сердцем и чистой душой идем в обком комсомола, знакомиться, смотреть, что за патока документации и отчетов финансовых и финансовых отчетов. Я, наверное, никогда в жизни не встречал боле е-демонстративного и универсального отношения к нам и к себе лично. Нас в бригаде инспекторов — четверо: финансовый бухгалтер, вещевик (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности; как минимум)), руководитель — человек из нашего обкома комсомола, и я такой же, как студент-медик, прибившийся к серьезной компании профессионалов. Они смотрели газеты в обкоме комсомола, а я ездил по вузам, смотрел отряд, вернее, пытался смотреть, если давали что-то посмотреть. Забрать нас из гостиницы на четыре часа позже обещанного — норма; Принести в какой-нибудь институт «Обзор летних отчетов», проторчать три часа в коридоре, а потом сказать «Ладно, они сейчас заняты, идите дальше» — неоднократно; Или зайти в какой-нибудь офис, где неизвестный безусловный бурят (ничего личного !!)) смеется тебе в лицо «У нас все хорошо, спасибо, что подвезли» — каждый день. Питались в местной столовой самообслуживания, нормальные цены — как везде в СССР) на третий день утром, широко улыбаясь, радостно объявили, что «сегодня у нас национальные блюда!». Тогда я набросился, я любил много есть, жить в общежитии без «городских» родственников и питаться все время только картошкой и макаронами с маргарином и сыром колбасой — было как-то скучновато. «По крайней мере, мы поем вкусно!» Да, Щаззз. Нас привозят в спальный район, заселяют в обычную квартиру, семь человек, вместе с сопровождающими. Владелец квартиры,

Сердито двигаясь и запахнувшись в халат, он заходит на кухню, что-то режет — хлеб и колбасу за 2.20. Ни стола, ни скатерти. После 40 минут молчаливого сидения в большой комнате, прослушивания дважды и прослушивания пластинки с песней «А снег летит, летит, летит/ и кругом снежинки/ заметает зима/ все, что было до тебя! «, Наконец, наконец, выносят эти бутерброды, наливают водку (которую я тогда не пил), наливают еще раз, потом один из сопровождающих мрачно смеется, говорит: «Ну, пора идти дальше, автобус уже подъехал» и выходит в коридор одеваться. Сказать, что мы Ахуэли, значит не сказать ничего. Мы уезжаем, немного прохладно, ниж е-35. Автобуса нет. Проходит десять минут. Автобуса нет. 20 минут. Холодно, как в зимней одежде, но не при такой же температуре. Два сопровождающих, как идиоты, пекутся, бьются, кого и сколько автобус отпустил и когда вернется. Это «Я пошел за хлебом». Вечером в гостинице бригадир бригады говорит мне: «Ты водку не пьешь, а что пьешь? «Сухое вино», — отвечаю я. — «Хорошо. У них в порядке бумаги и отчеты в региональном комитете, все чисто. Если есть нарушения, то их можно найти только на университетском уровне. Они не считают тебя человеком и не боятся тебя: любой студент и даже из медицинского института, какого черта ты проверяешь финансы и наблюдения. Контроль над вами минимален. Вы найдете хоть что-то — от меня это коробка сухого вина. » Ящик (20 бутылок) хорошего сухого вина в начале 80-х годов был острее и дороже, чем ящик «Хеннеса» сейчас, а с точки зрения доступности в сельской местности обычно есть место. И у меня была особенность — если в пачке из 100 документов была одна подделка, а я вытаскивал наугад 5-7, то среди них всегда оказывалась эта подделка.

(Когда денег не было совсем и в общежитии нечего было есть, я собирал 2-3 рубля в соседних комнатах и шел играть в моментальную спринтерскую лотерею. Билет стоил 50 копеек, выиграть можно было от 10-15 рупий, максимум максимум, мне так и не удалось выиграть 25 рублей. У меня была определенная система самопроектирования. Из 5 таких поездок, по крайней мере, трижды, а чаще четыре человека выигрывали; я возвращался в общежитие, отдавал долги и еще неделю питался в столовой. Меня всегда дополняли и как минимум в двух местах всегда работал неполный рабочий день, плюс все лето на Шабашках, но гостеприимство Понтиара и наряды пекарни иногда заставляли играть в азартные игры с государством).

Но вернемся к Бурятии. И вот в очередном бурятском университете, под насмешливо-презрительными взглядами провожающих, я достаю несколько листов бумаги из очередной пачки предоставленных бумаг, начинаю их просматривать и понимаю, что вот в этом счете из магазина «мыльно-пильных принадлежностей» (выражение Макса Камерера) я что-то увидел. Я загружаю аккаунт, возвращаюсь в предыдущий университет, нахожу тот же аккаунт в кипе проверенных документов на одном из отрядов, еще на следующем отряде, и еще. Только в нескольких разных университетах в дюжине отделений я обнаружил около восьми одинаковых счетов-фактур из одного магазина мыла/зубной пасты. 100% нелегальные наличные. Такие «фонды» были тогда самой распространенной формой финансовых злоупотреблений, и более распространенной формой злоупотреблений в ССО. Деньги собирались в штабе института линейными войсками или в региональном штабе зональным (институтским) штабом за «предконтрактные выезды» или «ночлежки», но, как правило, они просто делились между руководством, так как никакого учета таких поездок не существовало в природе. И вот я наконец откопал один такой «фонд». Вечером руководитель группы в отеле долго жал мне руку, визжа от предвкушения того, как он будет «выписывать сертификат по результатам проверки». Утром, чтобы закрепить факты, я пригласил командиров соответствующих подразделений, среди документов которых были один или два «мыльных» счета, расспросил, где они работали летом, что строили, хорошо ли закрыты объекты, поштучная или почасовая оплата и, да, кстати, а что это такое? Несколько командиров сделали умные лица — не помним, мол, давно это было, еще летом, а один честно сказал, что ему дали региональный МТР ‘в обмен на деньги’. ‘ Мне удалось опросить только двух или трех человек, и разговор со следующим командиром проходил так: я спрашиваю сидящего передо мной командира о счетах, сидящий рядом местный лидер тут же отвечает, что он, то есть командир, не помнит, и тут же вбегают еще двое, а сопровождающие, не успевшие перевести дух, энергично кивают головами в сторону бедного командира. Разговор в кабинете — ерунда, стали сопровождать меня в туалет рядом с кабинкой, по дороге ничего другого я не увидела, не нашла, не поняла. Ну ладно, я будущий педиатр, мне пока не придется так разговаривать с родителями/бабушками, сейчас я собираюсь использовать метод конкретных вопросов, как в последней детективной истории, которую я читала. Первый вопрос, вместо «здравствуйте»: «На что ваш отряд пожертвовал деньги в обмен на эту купюру?» и, предвосхищая конвой, ответ командира: «Ну, откуда мне знать, сказали передать деньги, я и передал» и сразу за дверь, откуда его тут же выгнали местные товарищи: «Что я сделал не так? ОНИ ВСЕ ПОДАРИЛИ. «Во второй раз, конечно, такой трюк мне не удался. Бедные командиры были так проинструктированы перед разговором, что уже заранее начали меня ненавидеть. Чем я немедленно воспользовался. Они привели другого командира. Хорошее славянское лицо, но губы сжаты, челюсти ходят ходуном, вид свирепый. Я ему улыбаюсь фамильярно и с ясными глазами, сердечно так: «Слушай, Ваня, как же так, все ребята понимающие, все сознательные, все чекисты сдали деньги в райком, а ты как какой-то отдельный крестьянин, это же не по-комсомольски, не сдавать деньги на общее дело в райком, он поступил плохо. «Он мгновенно вспыхнул, яростно кричал, видимо, они не слабо намотали его перед встречей, и пока его тащили к выходу, он успел крикнуть мне, что он просто самый совестливый», весной дважды передавал деньги перед уходом,

Без всяких бумажек, а осенью пришел первый и спросил, сколько еще отряд ему должен, а некоторые отряды не сдали до нового года, им должно быть стыдно, а не ему, комсомольцу, воину, активисту, общественнику. «Вечером, после доклада, начальник бригады сказал мне, что ему два ящика и что завтра мы улетаем отсюда, ибо тот мужчина, который летом был командиром республиканского мастера, которого мы проверяли, сейчас большой затейник в обкоме КПСС и нам лучше после моих выступлений в вузах побыстрее уехать.

Я никогда не страдал особым воображением, но, поднимаясь по трапу самолета, у меня было полное ощущение, что кто-то наблюдает за нами узким глазом через прицел охотничьего ружья. Позже коллеги сказали, что чувствуют то же самое.

Через полгода он случайно узнал, что «несколько человек из руководства Бурятии были переведены на льготные должности». Фамилии совпали.

Ящик болгарской «Медвежьей крови» наша комната в общежитии выпивала в день в течение двух дней, зато почти весь этаж помогал. А вот коробку венгерского полусладкого «Мурфатлара», с разноцветной крученой пробковой нитью, удалось растянуть почти на неделю. Это было очень вкусно.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Моя дача находится на границе Московской и Калужской областей (мы ездим в Калугу за грибами). В северной части домов — поле, за ним — деревня, вокруг поля — лес. А на днях этот самый лес загорелся, причем пожар начался недалеко от деревни (то ли кто-то обгорел, то ли мусор, то ли бросили окурок сигареты). Они вызвали пожарных, те приехали достаточно быстро — всего за 20 минут. Пожар был потушен. Наш сторож выразил благодарность за то, что его вызвали вовремя. Все вроде бы заканчивалось нормально, но потом он увидел дым в том же лесу, но не на севере, как было раньше, а на западе, он показал пожарным, а в ответ услышал: «Это другая область, мы не отвечаем за нее». Либо вызывайте пожарных в Калугу, либо ждите, пока огонь дойдет до Московской области, тогда мы приедем и ликвидируем его.

Как заменить лампочку на работе, чтобы вас не уволили?

Я живу и работаю в Германии уже три года. В декабре прошлого года в нашем офисе перегорела одна из ламп дневного света. Но она не только перестала светить, но и, как это часто бывает с люминесцентными лампами со стартером, стала постоянно гаснуть и снова включаться с характерным щелчком. Мои коллеги сразу же позвонили секретарю, та вызвала электрика. Через три дня секретарь сказал, что лампы в ближайшее время менять не будут, так как их нет на складе и их нужно заказывать. Эта ситуация меня определенно не устраивала. Он мигал очень раздражающе.

У нас есть шкаф на полу, в котором стоят точно такие же лампы. Люди ходят в этот гардероб только раз в неделю. Самое простое решение — заменить лампу в офисе на лампу из шкафа. А когда появляются новые, делайте их нормально.

В принципе, эту лампу очень легко заменить. У меня были такие лампы дома и на работе. Как администратор я много раз обращал внимание на этот фокус с заменой ламп.

Я сел на барный стул и попросил своего коллегу подвинуться — лампа висела прямо над его рабочим местом. Найлс спросил, что я планирую, и я поделился с ним своей идеей. Он радостно воскликнул: «Круто, мы будем очень благодарны, а то она уже всем надоела!», а затем добавил шепотом: «…но я бы не советовал вам этого делать!».

Я попросил объяснить. И Найлс разложил все по полкам:

Рассмотрим первый сценарий: Завтра лампа упадет с потолка и ударит меня по голове. Это производственная травма. Они вызовут скорую помощь, и меня отправят в больницу. Оплачивать мое лечение и больничный лист будет страховая компания. Но не та, в которой застрахован я, а та, в которой застрахован работодатель. Дело в том, что каждый работодатель несет ответственность за травмы, полученные сотрудниками на работе, по дороге на работу или по дороге домой. Эти риски обычно несет работодатель, предоставляющий страховку. Страховая компания организует проверку рабочего места и выяснит, как это могло произойти и кто виноват. Она попытается переложить свои расходы по линии регресса на компанию, которая занималась установкой ламп, или на ту, которая ремонтировала потолок, или на любого другого козла отпущения. А потом выясняется, что какой-то придурок поменял лампу по собственной инициативе, не имея даже представления о работе с электроприборами. Все расходы на лечение будут полностью переложены на вас. И это можно легко провернуть за несколько тысяч евро. Кроме того, вас уволят с плохими рекомендациями. Вариант второй: Через несколько дней ночью в здании начнется пожар. Историческое деревянное здание в центре города сгорает. Скорее всего, установить истинную причину пожара будет невозможно. Одна из основных версий, которая будет разработана, — короткое замыкание в проводке. Они начнут выяснять, кто и какие работы выполнял и подделывал электрику за последний год. Есть ли у компаний соответствующие лицензии, а у рабочих, выполнявших работу, допуски и т.д. И тогда вы будете плавать со своей лампой. Возможно, с хорошим адвокатом вам удастся пробиться, а может быть, и нет. Ущерб может составить от нескольких миллионов. Кроме того, вас уволят с плохими рекомендациями. Вариант третий: никто не пострадает и ничего не сгорит. Просто кто-то расскажет директору о вашей инициативе. Вы не электрик и не имеете права забираться внутрь электроприборов. А это грубое нарушение правил техники безопасности. Кроме того, этот запрет прямо прописан в вашем трудовом договоре. Прочитайте свой контракт вообще. Даже если вы получили образование в России в России, но это не признается в Германии — как бы не так. Да, вам не обязательно быть электриком, чтобы поменять лампу, но в любом случае вы должны пройти обучение или инструктаж по технике безопасности при работе с электроприборами и получить разрешение. Без него на работе можно только воткнуть настольную лампу в розетку и щелкнуть выключателем, но не более того. Это было сделано для того, чтобы избежать ситуаций по пункту 1 и пункту 2. Такое вопиющее нарушение правил техники безопасности с вероятностью 99% приведет к вашему увольнению и плохим рекомендациям. Вариант четвертый: Никто и ничто не пострадает, никто ничего не узнает. Мы будем благодарны вам. Но готовы ли вы рискнуть ради благодарности?

Мы немного отложили вопрос о том, как я могу поменять лампочки в квартире, не требующей аренды. Но я уловил суть отношения моего работодателя в Германии к любительским выступлениям.

После этого разговора я сразу же направился к шкафу, чтобы как можно скорее вернуть на место уже разобранную лампу. Нужно было сделать все так, чтобы никто не видел и не сообщил об этом режиссеру.

Всю следующую неделю я много думал на эту тему и вспомнил несколько случаев из своей жизни, когда некомпетентность могла привести или привела к печальным последствиям:

Ситуация первая: много лет назад. Я работаю администратором. Партнеры должны прибыть утром. Генеральный директор подготовил для них презентацию. Для презентаций мы использовали огромный плазменный телевизор стоимостью несколько тысяч долларов. Вечером, при проверке, оказалось, что он не включен. Все в панике. Я беру отвертку и лезу внутрь. Как и ожидалось, я обнаружил перегоревший предохранитель. Предохранитель припаян к печатной плате, но у меня нет паяльника. А предохранитель заменить нечем, поэтому я наматываю на него сверху несколько витков медной проволоки. Телевизор работал, начальник был доволен, мне дали премию. Я горжусь своей гибкостью и находчивостью. Вот дурак… Ну, дурак… А мог бы и позже повесить трубку. Он может сжечь не только телевизор, но и здание в центре Санкт-Петербурга. Люди могут пострадать. Но тогда я этого не знал. Ситуация вторая: коллега по работе ездит на служебном автомобиле. Я решил сэкономить деньги и долить тормозную жидкость самостоятельно. Но перепутал пробки и залил тормозную жидкость в двигатель. В результате мне пришлось делать капитальный ремонт двигателя. Ситуация третья: напряжение в офисе начало сильно падать, компьютеры стали перезагружаться, а оборудование замерзать. Нам посоветовали «посидеть на другой фазенде». Директор нашел дешевого электрика по рекламе. Вместо того чтобы заменить одну фазу на другую, он перепутал провода и заменил ноль на фазу. Было 380 розеток вместо 220. В результате сгорело много оборудования.

На следующий день к нам домой пришел электрик и снял стартер, чтобы свет не мигал. А сама лампа была заменена всего через десять дней.

После этого события я не только сделал для себя соответствующие выводы. Я также оформил семейную страховку от ущерба третьим лицам с лимитом ответственности в 20 миллионов евро. Так что если мой сын, играя с мячом, случайно поцарапает восемь элементов на новеньком Bugatti Veyron, это уже не станет крахом семейного бюджета.

P.S.. По теме безопасности на рабочем месте немцы сняли несколько учебных видеороликов, которые сегодня считаются классикой жанра. Кто не видел — советую (18+)

В те времена во Владикавказе отсутствие оружия считалось дурным тоном. Без каре их не принимали в вежливом обществе. Однажды меня даже спросили на входе в мэрию: «У вас есть оружие? Я гордо ответил «Да!», и мне сказали «Проходите!».

Сознательные люди носили боевой ствол. Но большинство из них были переделаны из газовых местными мастерами. И несовершеннолетние дураки добровольно купились на это. В конце концов, 200 баксов — это не сумма престижа и компактности. И, конечно, у меня был один. И, конечно, однажды они меня приняли.

Это произошло на трассе Владикавказ — Беслан по дороге в аэропорт.

Все как обычно: гаишники, останавливают, проверяют документы, и мы уезжаем:

— Почему мы на некурящей машине? А что это за труба «Сенао»? И убирайтесь! А что это у тебя на поясе? Давай, если тебе нравится дуло в капюшоне!

Нас остановили не обычные полицейские, а «специальная дорожная полиция», созданная для борьбы с особо недовольными гражданами на дорогах. И в то время мы выглядели именно так — директор команды КВН на BMW 750, который не является таможенником, и молодой, но талантливый автор с пистолетом. Времена были такие.

И нас отвезли в Северо-Западное управление внутренних дел.

Если бы вы шли по улице Леонова в тот осенний понедельник 1995 года, вы бы наверняка обратили на нас внимание. Коммандос бежали, мигалки вращались, собаки лаяли. И я покорно стоял в стороне. Интеллигентный мужчина в очках, дубленке и наручниках. Я притворился, что иду.

Я тогда жил прямо через дорогу от полиции. Соседи проходили мимо

— Привет, изгнанник, как дела?

«Все в порядке, тетя Фатима, я жду кое-кого».

Наконец нас привели к дежурному офицеру. Дорожные полицейские были горды и уже сияли:

— Вот! Бандюганов привез! Придумайте! Магистраль и средства связи!

Служитель с тоской посмотрел на меня, вздохнул и крикнул куда-то в пространство:

— Сделайте меня свидетелем.

Дверь открылась, и вошли два человека.

Первое, что бросилось в глаза, — насыщенный синий оттенок кожи. Но, конечно, цвет не был потрясающим. Запах. Знаете, такая оригинальная палитра ароматов. Так, вероятно, пахнет большой, мертвый скунс, который перед смертью уже не дерьмо. Это были мои свидетели.

Оба — люди с интересными судьбами: один выпрыгнул из психбольницы, второй откинулся только что из зоны. Они встретились. И опьяненные запахом свободы и дешевой осетинской водки, они решили отомстить системе. И в то же время указать на свою твердую гражданскую позицию. Короче говоря, мои свидетели возмутили клумбу с дубами. Цветочная процедура была гордостью Северо-Западного САР и располагалась прямо перед главным входом.

Даже быки не спешили с этим. И они восприняли это хорошо. В течение дня. Перед всем отделом. Несогласные. Сахаров и Солженицын.

тихо сказал я дежурному офицеру:

— Свидетели явно не трезвы. Возникнет проблема.

Служитель снова вздохнул.

— Ну, и куда я тебя обычно заманиваю?

Я вдруг понял, что № 2 (который из области) говорит мне сокровенное:

— Брат! Никакой школы! Я в суде, если что, пойду отказываться! Я не видел, как они получили Валин! Может, она заранее лежала на столе на столе!

Появление такого союзника сразу добавило мне сил и уверенности. А когда другой, сбежавший из психиатрической больницы, начал бубнить и всячески демонстрировать солидарность, я понял, что вместе мы победим систему.

Затем дежурный опустил ручку. Он посмотрел на главу протокола. Затем, к «спецназу», что Волков подошел к зарешеченному окну в дежурной комнате. И, понизив голос, уточнил:

— ПЛИЕВ СОСЛАН ЭДУАРДОВИЧ?

Служащий наклонился ко мне и спросил еще тише:

Полицейский встал, закрыл дверь и шепотом произнес:

— Но Эдуард Григорьевич, декан юрфака, неужели вы никак не можете его достать?

Я не разочаровал его. Принято в наших кровных отношениях.

Служитель начал трястись от энтузиазма:

— Серьезно. Бог послал тебя! ПА Братски! Ищи меня с паханом, римское право! Я уже предал три раза!

Я решил не вдаваться в наши сложные семейные отношения и объяснить, что с Эдуардом Григорьевичем мы вообще общаемся крайне редко, а дежурный офицер, наверное, видит его чаще, чем я. К черту детали! У нас не программа «Пусть говорят». Поэтому я радостно пообещал этому милому корреспонденту:

— Пожалуйста. Такие мелочи. О чем это. Если хотите, я закрою сессию. На целый год вперед! Два! Прямо завтра.

Служитель, только что передавший римское право, тут же начал рассуждать, как уже дипломированный юрист:

— Правильно. Вы нашли сундук … бам … там вы хотите найти … возьмите его … почему не для нас? Спешит в аэропорт. Я видел патруль. Я хотел пройти, но у меня не было времени. Почему я не отказался от него, скажем, на пересечении Архона? И не было никаких дорожных полицейских! Но вспомнил, что они всегда были на шоссе, и отправился их искать!

Он сказал это так хорошо. Я уже чувствовал, что все будет с благодарностью принято Министерством внутренних дел. И даже вплоть до медали.

Сопровождающий снова задумался:

— Точно! Теперь все это каким-то образом должно передаваться от дорожных полицейских. Эй! Кто больше — вперед!

Вошел старший газетчик. Дежурный офицер сразу же взял быка за рога:

— Кого вы привели? Что вы видите? Нормальный парень! Не наркоман, не бандит! Прилично одета! Они привели его? Он… вышел! У него есть пейджер!

Это был серьезный аргумент. Граждане с пейджерами в те времена встречались на улице гораздо реже, чем люди с багажниками.

Гейтс печально посмотрел на дежурного офицера и вздохнул:

— Не вариант. Мы уже сообщали об аресте. Полк идет сюда.

Но римское право — очень сложный предмет! Соответственно, дежурный, приобретя коллегу за крест, бросился в атаку:

— Да, и черт с ним! Мальчик, чтобы взять сундук! Ну, такое бывает… не сообщается! Да, братья! Как ваша фамилия?

В течение семи минут дежурный офицер и гаишник проверили родословную и обнаружили родственников, близких к матери. И даже немного их зацепил. Через минуту гаишник нашел долги по римскому праву, уголовно-процессуальному кодексу и философии. Следовательно, он охотно включился в этот процесс. Я ходила взад-вперед по «дежурке», иногда больно касаясь меня попой, и отбрасывала версии:

— Хорошо! Предположим! Но почему он не напал на нас со стволом сразу? Так говорят, и вот — я нашел!

Служитель вскинул руки, прижал их к груди и стал рассуждать в ответ:

— Видели ли вы себя в зеркале? Это ваши маски-хуяски, пулеметы-пулеметы! Ты ужасный урод! Он был напуган! Он студент! У него есть пейджер!

Они получились просто великолепными. Братья Гримм. Но полк прибыл. Все основные. Сирота, с полным юридическим образованием.

Он быстро рассказал дежурному офицеру, что с ним будет, если он спрячет мозги правосудия, и дал своему подчиненному пинка. Жернова Рептроров закрутились с новой силой!

Меня спроецировали. Гетти бросился внутрь. Дежурный офицер был вытолкнут через него:

— Что же нам теперь делать? Я не могу тебя отпустить. Я сам это видел. Теперь все решается не на моем уровне. Позвони папе.

Какой отец? Здесь и маме неудобно звонить. Для чего нам друзья?

— Халле. Марат, привет! (Марат служит в… ну, пусть будет в ФСБ, которая тогда называлась ФСК… Трудно объяснить место работы моего друга).

— Привет тебе. (И почему-то его голос не перечный).

— Охранник такой! Температура 40. Домашняя ложь.

— Что случилось? Где ты?

— Здесь… возле дома. Северо-Запад.

— Засранец! Вас ударили бочкой.

А потом мой друг рассказал мне, что делать с теми, кто покупает и таскает на себе остатки бочек, хотя старшие товарищи запрещают им это делать.

— Я сейчас приеду и трахну тебя!

Друг! Никогда не сомневалась в тебе.

Тем временем служитель впал в меланхолию:

— Скоро придет следователь. У вас будут доказательства. Ты нужна мне в палате… но как я могу. Нет! Вам не нужно идти в палату! Пойдемте в оперу!

В офисе было четверо молодых людей, играющих в азартные игры, на фоне которых играли Fofans.

— Мальчики! Уже позволили парню встать на вашем пути?

— Ааа. Ну, пусть сидит.

И они продолжили праздник. Стало темно. Кто-то предложил съесть пиццу. Полицейские набросились на меня, гордо отказавшись от моего пятачка:

— Ниггеры. Вы у нас в гостях!

И вот мы сидим — едим пиццу и пьем водку. Ну, как без этого? Но я устала от заключения, поэтому я взяла себя в руки. И вдруг дверь распахнулась, и в кабинет влетел дежурный офицер.

В левой руке он держал свидетеля № 1, а в правой — свидетеля № 2. Дежурный офицер всем своим видом выражал недоумение:

— Стооос! Ну, что это за хрень! Ну, мы же люди! И вы нас так заменяете!

— Отродье! Что случилось? Я не выбрался отсюда!

— Ваш друг приехал в Чекист, запугал этих ублюдков (он развел руками), и они пошли увольняться! Они говорят, что не видели изъятого багажника и вообще ничего не подписывали! Ну, теперь мне крышка! Сначала они трахались (он снова покачал своими свидетелями), а потом они трахали меня!

Я был уверен, что мой друг не сможет проделать столь неуклюжие операции, чтобы вытащить меня из подземелья.

— Легко! Позвольте мне выйти на несколько минут и разобраться.

Марат стоял в коридоре очень больной и очень злой.

Я снова слушал рассказ о том, что со мной делать. Действительно — ощипывание яиц в этой истории самое милое.

— Марат, не удобно перед ментами. Они нормальные парни. Они кормят меня. Почему вы запугивали свидетелей?

— На кой черт они мне нужны? Я просто спросил, как дела.

Да, «я просто спросил». И я не преминул представиться. А свидетели, люди немолодые, и, видимо, они решили, что в этом конфликте лучше встать на сторону органов госбезопасности. Ну, они проявили инициативу.

Вернемся к операм. И насилие не за горами. Свидетели стоят «руки на стене — ноги раздвинуты», а опера и их свита вбегают и говорят, что теперь с ними будут делать!

— Все в порядке. Они не пойдут на отрицание.

И мы снова за столом.

Но дверь снова открылась, и вошла моя мама. И что она видит?

Ее сын — как ей сказали добрые люди, задержанные полицией, — сейчас прекрасно себя чувствует, сидя за рюмкой водки в компании судмедэкспертов.

А возле стены, краба, стоят два человека с интересным запахом. Мама, строго посмотрев на все это, сказала:

— Что. Вот. Это случается.

Свидетель с понятиями тут же отвернулся и начал жалобно хныкать:

— Гражданин! Здесь творится чистый произвол! Грязный мусор! Невинные подвергаются пыткам!

Свидетелей, конечно же, сразу вывели в коридор, о чем быстро сообщили моей маме. Учитывая, что за 10 лет моего родителя вызывали в школу только один раз, я танцевала с новыми красками в глазах.

И тут один из оперов, пристально глядя на мою маму, сказал:

— Простите, но разве вы не работали в баре? Кажется, я практикуюсь!

Ну, все! Начались воспоминания и нежность. Они стали забывать меня. Мне даже пришлось кашлять. Полицейские были в замешательстве и задумались:

Мы не можем его отпустить. Пусть переночует у нас — там есть диван. Удобно! Мы сами спим на нем. А завтра все как-то утрясется.

Я проголосовал здесь.

— Ребята, я должен быть свободен к среде! У нас концерт. И я его возглавляю.

Они смотрели на меня как на идиота, и моя мать заметила:

— Ничего. Они привезут вас на концерт в наручниках. Например, Деточкин.

Мама ушла от нас, а мы продолжили праздновать мой арест! К нам присоединился дознаватель, симпатичная молодая девушка. Квасила, однако, игнорировал гендерные различия. Вдруг, спустя час, все вспомнили, что я должен выступить в суде. Бюрократия. Но допрашиваемому больше не давали печатать на компьютере. Я устал.

— Суос, ты можешь печатать?

— Распечатать его самостоятельно? И я буду диктовать! Пожалуйста!

В Осетии не принято отправлять милиционеров на дежурство. Особенно для офицеров.

Наш творческий тандем породил невероятный триллер с элементами шпионского боевика. Оперу, на котором мы читали вслух протокол допроса, аплодировали, а некоторые фрагменты просили повторить!

Потом была ночь на диване, которую прервали задержанные граждане. В ту ночь офис посетили: несовершеннолетние насильники, пьяный мужчина, который установил ларек с деревянным торговым автоматом и был сметен этим же автоматом, три проститутки и барменша Жанна. В общем, ночь прошла спокойно.

А утром меня отвели в камеру. Опер закончил свое дежурство и смущенно сказал, что они не могут оставить меня в кабинете. Жаль — я очень привык к дивану.

К вечеру я был дома. Как? Учитывая экономические и моральные реалии того периода. наверняка была коррупционная составляющая. не знаю мама молчит как партизан.

А в среду я пригласил всех, с кем провел ночь, на концерт команды КВН «VS».

Все пришли. И после слов благодарности спонсорам я от своего имени поблагодарил сотрудников уголовного отдела Северо-Западного управления внутренних дел, отметив, что если бы не они, сегодняшний концерт вряд ли бы состоялся.

Полицейские громко рассмеялись.

Вот такие веселые 36 часов я провел на службе осенью 1995 г. Запаситесь впечатлениями — на всю жизнь.

Это было в больнице. Я решил посмотреть серию, которую доктор Хаус тогда пропустил. После нескольких сезонов я очень привык к типичной структуре сюжета каждого эпизода: появление пациента с необъяснимым на первый взгляд набором симптомов, куча тестов и анализов, обнаружение обстоятельства, позволяющего поставить правильный диагноз, и, чаще всего, излечение пациента. Стою я как-то, жду своей очереди и слышу следующий разговор медперсонала: ххх: Представляете, вчера в отделение поступил пациент с температурой ниже 40, он не мог связать двух слов, сломался, а сегодня с ним все в порядке. Все анализы в норме, давление, температура в норме, они не могут понять, что с ним не так. Я думаю, один к одному, как в сериале. Интересно, что ему теперь поручат? КТ? МРТ? Биопсия чего-нибудь? Сиквел убил меня на месте своим контрастом с сериалом :xxx: В общем, посоветовала подруга одной бабушке, может поможет.

Письмо: Дорогие мама и папа! Прошло почти три месяца с тех пор, как я уехала учиться в институт. Мне очень жаль, что я не написала раньше. Сейчас я расскажу вам все, что со мной произошло, пожалуйста, присядьте, прежде чем продолжить чтение. Я не разрешаю вам читать, пока вы не сядете. Тогда ладно. У меня все относительно нормально. Перелом черепа и другие переломы, которые я получил, когда выпрыгнул из окна общежития во время пожара, вспыхнувшего вскоре после моего прибытия, зажили достаточно, чтобы я чувствовал себя почти нормально, с ужасными головными болями только раз в день. К счастью, свидетелем пожара и моего прыжка стал сотрудник автозаправочной станции рядом с хостелом, который вызвал пожарных и скорую помощь. Затем он навестил меня в больнице. Поскольку мне негде было жить, общежитие сгорело дотла, он был очень добр и пригласил меня жить в своем доме. На самом деле это был не совсем дом, скорее подвал, но очень, очень уютный. Он отличный парень, мы очень любим друг друга и собираемся пожениться. У нас пока нет даты свадьбы, но мы организуем ее до того, как моя беременность станет заметной. Да, мамочка и папочка, я беременна. Я знаю, с каким нетерпением ты ждешь возможности стать бабушкой и дедушкой, встретить ребенка и относиться к нему с той же любовью и преданностью, с которой ты когда-то относился ко мне. Причина задержки нашей свадьбы в том, что мой будущий муж болен какой-то венерической болезнью, которая мешает сделать необходимый анализ крови, и вдобавок ко всему я была немного неосторожна и заразилась. Однако под влиянием ежедневных инъекций пенициллина это вскоре должно пройти. Я знаю, что вы встретите своего зятя с распростертыми объятиями. Он очень добрый и, хотя не очень образованный, довольно амбициозный. Даже тот факт, что он исповедует другую веру, чем мы, я знаю, не заставит вас волноваться, потому что цвет его кожи немного темнее, чем у нас. Я уверен, что он вам понравится, тем более что он из хорошей семьи, как я понимаю, его отец — приближенный оруженосец вождя африканской деревни, откуда он сам родом. Теперь, когда вы знаете все о моей жизни, я хочу сказать вам, что в общежитии не было пожара, я не получала переломов, не лежала в больнице, я не беременна, у меня нет сифилиса и я не встречаюсь ни с одним мужчиной. Однако я получил тройку по истории и неуд по физике. Просто хотел представить свои оценки в правильной перспективе. Ваша любящая дочь Елена.

Полтора-два месяца назад была статья о зоопарке в блокадном Ленинграде (https://www.anekdot.ru/id/980438). Признаюсь, это не давало мне покоя. Дело в том, что в моей семье осталось еще 3 ветерана. С двумя я едва знаком, они живут далеко от меня, в Израиле, но одного я знаю хорошо. Он не только ветеран, но и оставался в Ленинградской блокаде до марта 1942 года. На День благодарения, когда семья собралась вместе, я воспользовался моментом, рассказал ему о бегемоте и спросил его мнение. В ответ я услышал то, чем хотел бы поделиться. Я подумал, что его история была довольно интересной, потому что я не думаю, что сегодня есть много ветеранов блокады.

Я даже не знаю, как назвать это эссе. Пусть будет так:

«История Дня благодарения».

«Мы жили на Пушкинской улице, это самый центр Ленинграда, в двух шагах от Кузнечного рынка. В начале войны мне было 15 лет, я только что закончил 8-й класс.

Мой отец и брат ушли в ополчение и пропали без вести осенью 1941 года, как и почти все ополченцы. Я даже не знаю, где они похоронены. И похоронены ли они вообще? А мы с мамой остались в Ленинграде, даже не думая об эвакуации.

Осенью я не ходил в школу. А идти было некуда — нашу школу приняли за больницу. Однако времени на возню не было, весь день в поисках еды и дров.

В ноябре 1941 года дела пошли совсем плохо. Стало очень холодно и, самое главное, резко сократился хлебный паек. С этого момента мой рацион составлял 125 граммов в день, а мамин — 250. Были карточки на другие товары, но они не продавались. Можно было купить только хлеб, да и то приходилось стоять в дикой очереди.

На ноябрь-декабрь в Кузнецкий было вывезено все, что можно. Там был битмаркет, если повезет, можно было обменять вещи на еду. Хотя у нас ничего особенного не было, приличные вещи, только отцовская одежда, пальто, сапоги и т.д. А мебель и книги нам самим нужны были, мы ими горшок топили.

И я забыла, у нас еще были каминные часы, бронзовые. Старинный, красивый, с наядами и виноградными лозами. Еще до моего рождения, в начале 20-х годов, мой отец откуда-то достал их. Они тяжелые, но мне удалось донести их до рынка. Я строил на них такие планы, думал, что обменяю их на хлопья или хлеб. Они пролежали так весь день, но никому не были нужны. Я едва успел вернуться, тянул все руки. Когда мы эвакуировались, мы оставили их в комнате. Когда моя мама вернулась в 1944 году, они стояли там, никто их не брал.

Я скажу так: кто бы что ни писал и ни говорил, нельзя прожить на 125 граммах хлеба в день. У всех, кто выжил, было что-то другое. Либо запасы были старые, либо вещи для обмена, либо доступ к товарам. Иначе они погибли бы в декабре 1941 года, это без вариантов.

Нам повезло. У меня был двоюродный брат, который был старше меня на 14 лет. Он был призван в армию и служил в самом Ленинграде. Я даже не помню его должность, но знаю, что в его подразделении он отвечал за распределение продовольствия среди солдат. Наши потери были велики, так получилось, что пайки раздали, а солдат уже был убит. Раз в 10-12 дней он навещал нас и приносил еду. Сухари, реже крупы, сахар несколько раз, коробка консервов. Без него мы бы точно погибли.

А в начале января все пошло не так, и еще как. В начале 1942 года немцы стали меньше бомбить, но было много обстрелов. Так однажды на моих глазах убили лошадь. Да, да, в блокаде были лошади. Он еще не успел умереть, когда они напали на него. Каждый пытался ухватить кусок мяса, кто-то ножом, кто-то чипсами, кто-то просто руками. Я прибежал одним из первых, мне удалось получить кусочек. Кусок мяса в январе 1942 года — огромное состояние.

В феврале 1942 года произошло самое страшное. Об этом не пишут и не показывают в кино, но я скажу вам, хотя это и не на столе. Примерно с конца осени — начала зимы, по мере наступления морозов, канализация перестала работать. Куда вы идете, спросите вы? Только во дворе. И в каждом дворе — горы замерзшего дерьма.

Так, в феврале был издан приказ, в котором говорилось: «Скоро весна, все растает, будет эпидемия. Они принесли лопаты, совки, тачки. Всем жителям было приказано пойти и убраться. И я пошел, и моя мама.

На следующий день мы легли с ней в постель. Я до сих пор не знаю, что это было: то ли у меня не было сил от голода, то ли я слишком много работал, то ли я сильно простыл, то ли подхватил какую-то инфекцию. Или, может быть, все вместе.

Мы лежали в нашей маленькой комнате и не могли встать. Они даже почти не разговаривали. Холодно, жутко. И поэтому вы хотите есть.

Соседка зашла в муниципальную квартиру, ее мать шепотом спросила, где хлебные карточки. Она попросила меня купить еды и принести нам хлеба. Коммунист принес хлеб, но карточку не вернул. Она посмотрела на нас, грубо сказала «вы все еще умираете». Никаких карточек — и здоровая смерть была несомненной, потому что до нее оставалось еще полторы недели. А мы болеем, голодаем, замерзаем.

Мы с мамой лежали и смотрели, как умираем друг за другом. Хотя мне было всего 16 лет, я ясно понимал, что это конец. Возможно, сегодня, максимум завтра. Такое безразличие захватило, подумалось — так будет быстрее. Итак. Потом помню только, что хлопнула дверь и пришел Паша (двоюродный брат). Он принес царские подарки — мешок риса и полбуханки хлеба.

Однажды в бреду я вспомнил. Где-то он находил доски, грел котелок, варил кашу, кормил нас с ложечки. Как даже доктор принес. Он спас нас, выбрался. Я даже не знаю, сколько все это длилось, сколько времени заняло. Может быть, день, может быть, неделю. В начале марта мы с мамой уже стояли на ногах. Самое обычное чудо, в 99 случаях из 100 в такой ситуации люди погибали.

Ну, а потом мы снова попытали счастья. У моей мамы был брат, на какой-то небольшой должности, писарем, он служил в штабе Ленинградского фронта. Он не помог нам с едой, но добавил в список эвакуации. А на Дорогу жизни в марте 1942 года нас вывели.

На станции стояло много вагонов, один из них был выкрашен «пятигорской» краской. То есть планировалось отправиться на Кавказ. Мы поехали туда, но по пути пересаживались на другой поезд и доехали до Ташкента. И там они снова двинулись в путь и отправились в Самарканд. В декабре 1942 года, как только мне исполнилось 17 лет, меня вызвали. Меня отправили учиться в Термез, а потом на Степной фронт, пока я не получил ранение.

Что случилось с Пашей? Ничего. Так что всю войну он прослужил в Ленинграде. Сосед? С ней все в порядке, но ее муж умер. Следующая зима. После войны мы в этой квартире не остались, переехали на Петроградку, в другую коммунальную квартиру.

Значит, бегемот выжил, говорите? А я не знал.

Первый «взрослый» Новый год. Помнишь? Сначала ты уходишь, но потом, выдохнув, приходишь и категорически заявляешь родителям, что на этот раз ты идешь знакомиться с Колей, с мальчиками. И мама тут же — как там у Коли? Семейный отдых! Тетя Таня придет с дядей Борей, Алла Ильянитна будет с детьми. Вы помните ее Соню и Мишу? Они так выросли! Соня — Ну, просто невеста! Как мы без тебя? А если уж так невтерпеж — пусть Коля едет к нам! Я приготовил достаточно для всех. Но тогда отец, который будет говорить сознательно, скажет — ну, взрослый человек, он, мама, пусть встречается с друзьями. Но только чтобы позвонить! И тогда я узнаю ваш новый год! И вот у тебя есть заветный, долго контролируемый козырь с жирным глянцем, спадающим с рукава, — но у Кольки нет телефона! И все! Укушенная родительская карточка. Я не понимаю, как сейчас живут дети. Постоянно на связи. Теперь, если ребенок не отвечает на звонки и сообщения в помещичьи квартиры, возникает только две мысли: либо в деревне батарея, либо они съели любимое чадо, и даже косточек теперь не найти. Демоны ада сгрудились, не замерзая. Но ничего, для нас это было нормально. У Кольки нет телефона — и шабат! Тогда, когда мы встретимся, мы позвоним из автомата — скажете вы. А мама начинает махать руками — ой, да не стоит, ночью по улице ходить! Лучше сиди в Кольке один, как в родительском гнезде, неблагодарный, ради которого тебя по ночам не толкали, не сиди! И поворачивается. А отец машет рукой — мол, давай, давай, возвращайся, и тогда он уже передумает. И начинается таинство. Это увлекательное занятие шумное, ну, потому что незнакомое и от того крайне романтичное метание и обсуждение того, сколько, кто что покупает и кто еще что принесет из дома. И кто будет, а кто не будет нуждаться в вызове. И в итоге все это непонятно, но ты вникаешь во все нюансы новогодней выпивки в новых джинсах и с банкой домашних помидоров в пакете. А еще есть салат вашей матери, тарелка, из которой вы поклялись вернуть приличия и безопасность, потому что — вне съемочной площадки и вообще — фермерское дело — это обязательно. И похоже, что вы приехали раньше, чем должны были, но вы точно встретите всех у входа, потому что все по какой-то причине приехали немного раньше, чем должны были. Асланов и белый медведь, «Амаретто» с «Сангири», в который многообещающе играют на государственные деньги, звонко и непонятно зачем, абсолютно ядовитый, нехороший зеленый ликер «киви», тоже сваливающий одновременно со всеми. Ну и шампанское, конечно, куда же без него. Также — неизвестные производители, самые страстные имена, купленные в бесконечной череде круглосуточных ларьков в поле. Все девушки, несмотря на холод — без шапок, как причесанные Придет сейчас, не откажется, но принесет с собой литр водки и вообще — хороший мужик, хоть и из деревни. В коридоре ему тесно от обуви, а пальто и куртки свалены в огромную кучу на кровати родителей Колома, в комнату которых ему строго запрещено входить. Под этой кучей утром обнаружат самого Колума, который в конце концов напился у всех на глазах и, обругав себя с балкона, куда-то исчез. Оказалось — там. И девочки, стягивающие туфли на паркетный пол, в каких-то удивительных рюшах и платьях, тех, что с рынка, (ну где еще что-то купить),

занимают кухню и что-то там режут, постоянно требуют помощи, чтобы открыть банку или быстро бегут за чем-то, что забыли купить. А молодежь отрубается в ожидании начала распития приобретенного арсенала и просмотра старушечьих, как им тогда кажется, комедий по Funai TV, который как черный ксеноморф внутри патриархальной чешской стены. А другие его обитатели — хрусталь, две фарфоровые балерины, полное собрание сочинений Лескова и Дюма, керамический чайник-лиса, деревянное панно с изображением какой-то эпической истории и зеленый орел, свободно раскинувший фосфоресцирующие крылья, — смотрят на него с религиозным ужасом. А под ним, с той же инопланетной формой бытия, видеомагнитофон Grundig, прикрытый на время амбразурой, теперь готов укусить кассету всеми своими шестью или восемью головками, ну, вы уж определите, какую кассету, которую кто-то уже принес на всякий случай. А безгрешные, девственно чистые рыбки, которые вполне серьезно надеялись состариться и умереть за непроницаемым стеклом буфета, бесцеремонно вылезают и наполняют себя водой, в которой, о ужас, вкусный порошкообразный напиток «юппи» или «пригласи», с которой люди, ответственно готовящиеся встретить Новый год, будут смывать импортную водку, которая в свою очередь предусмотрительно ставится на балкон, так как всем известно, что пить горячую водку — занятие праздное и неприятное. Кто-то предлагает проводить старый год, и парни, не афишируя свою идею перед барышнями, вскоре слегка подвыпивают, и всем начинает казаться, что действительно сейчас начнется новый год, а с ним и новая жизнь. Все курят постоянно, даже те, кто обычно не курит, и самое характерное, что они курят больше всех. Но сигарет много. В ходу «gitan» и «davidoff», «Pierre Cardin» и противный ментоловый «Salem». Время для «магна» в мягкой обертке еще не пришло, но оно обязательно придет вместе с тихим, слегка туманным утром в первый день нового года. Вы выходите на балкон, а внизу простирается город с мягким молочным туманом, и почему-то пустынные улицы кажутся сказочными, и вам хочется, чтобы эта тишина и безлюдье никогда не кончались. А потом вы еще некоторое время будете искать то волшебное чувство, которое испытали ровно один раз, регулярно выходя на балкон утром 1 января, чтобы посмотреть на сонный город, скованный хрустальными цепями праздника, и вы почти найдете его, но с каждым разом все меньше и меньше, пока наконец не забудете о нем. Но это все не сейчас, не скоро, а пока все в первый раз, и по просьбе девочек ставится «нормальная» музыка, и третий иностранный бандит, нагло вторгшийся в полированный и пушистый рай советской жизни, музыкальный центр «Панасоник», наполняет квартиру новым техно. Чувственных Ace of Bass заменили DJ Bobo и Captain Jack, Ittype уморительно коверкает русские слова и еще тысяча однотипных песен, где девушка поет фразу красивым голосом, с быстрыми напевами и синтезаторной феерией между ними. Но потом все обязательно дойдет до медленных танцев Metallica и начнется танец близкого контакта, который может перерасти в нечто большее, а может и нет. Элемент лотереи, помноженный на новогоднее чудо, иногда дает самые неожиданные результаты. И все еще молодой, абсолютно неутомимый и никуда не собирающийся, Ельцин отечески смотрит на всех с заокеанского Фуная и поздравляет дорогих россиян с новым, девяносто пятым годом. И все кричат «ура» и звонят в колокола,

и всем срочно нужно выбегать во двор без верхней одежды и взрывать там петарды и фейерверки, и никто еще не стал взрослым и не гудит, что это все ерунда и неуместная передача денег, что нужно вести себя прилично и не так. И мы кричим, как болваны, а они кричат нам в ответ с соседних балконов, и мы все такие взрослые, что пойдем и выпьем еще, прямо сейчас, и мы идем и выпиваем еще, а потом самый упрямый сидит на кухне с гитарой почти до рассвета и ревет хриплым голосом «Гражданская оборона», И старая гирлянда выбивает азбуку Морзе, которую она понимает сама, как бы говоря нам, дорогие дети, что знаменитые молоко и сено не всегда будут в изобилии в этой жизни. А потом наступает утро, то самое, которое бывает раз в жизни, когда вы пытаетесь запомнить и запечатлеть те незнакомые ощущения чего-то нового, необычного и только начинающегося, и вот оно постоянно ускользает у вас из-под ног, пока вы совсем не забудете и не перестанете понимать, о чем идет речь. Или нет. Кто тебя знает. Неважно. С Новым годом, ребята. С Новым годом.

На дороге стоит машина с открытым капотом. Водитель стоит рядом и голосует. Мужчина останавливается. Водитель. Парень решает помочь, долго копается под капотом и пытается завести машину — она не заводится. — Я ничего не понимаю. Слушай, парень, у тебя есть секрет? — Ну, нет. Мы решили отбуксировать машину в ремонтную мастерскую. Автоэлектрик копается под капотом, не заводится. — Итак, все в порядке, но он не заводится. У вас наверняка есть секрет. Водитель в сердцах: — Да! У меня есть секрет — моя жена трахает меня в задницу страпоном. Почему машина не заводится?

Я, наверное, один из немногих, кого в свое время выгнали из борделя. Эта история, хотя и уродливая, все же кажется мне забавной. Мы с моим другом Арсеном пошли в ресторан, чтобы отпраздновать удачную сделку. Хотя нет, я соврал, мы пошли только для того, чтобы напиться. Я продолжал вести дела. Он был бандитом из среднего класса, членом небольшой группировки, работавшей на крыше рынка в Калниках. Мы долгое время были друзьями. Мне было весело с ним, он был заинтересован во мне. За подкладкой пиджака Арсен носил молоток. В бою есть страшное оружие. А если бы полиция перешла дорогу, он бы сказал, что ему есть что исправить. Мы ели в основном соленья. Он пьет водку. Пиво с шипами. А когда наступил вечер, они так напились, что любые глубокие темы отпали сами собой, и мы стали говорить «для женщин». Арсен сказал, что недавно он был в «раю» с проститутками, и «это был вечер, лучше не было уже давно». «А я никогда не был у проституток», — сказал я. Никогда. И опечален. «Я умру, — думал я, — и никогда не буду посещать проституток». И поэтому я хочу поговорить с ними. Это произвело на меня такое впечатление. «Вот мы и попали в рай», — взмывал ввысь Арсен похотливыми соколами. — Что, в данный момент? Я был удивлен. — Конечно! Затем на столе зазвенела его трубка. Он нажал на крючок, вынул аккумулятор и положил отключенный телефон в бар. Его телефон был в два раза меньше, чем в этом самом баре. Я засунул свой в карман джинсов, этот дурак всегда мне мешал. У меня был пистолет в кобуре под джинсами. О чем я, к счастью, благополучно забыл, когда охранник, дав мне небольшой шлепок, выгнал меня из борделя. Одержимые, как это часто бывает у алкоголиков, мы быстро расплатились и почти выбежали на улицу. Арсен поднял руку и тут же из темноты вынырнула лада с рядовым торговцем. Мы сели на заднее сиденье. Арсен сказал адрес, и мы пошли к проституткам. По дороге он, пребывавший в приподнятом настроении, подогретый водкой и пивом, весело рассказывал о том, как здорово мы проведем время. Водитель угрюмо молчал, на что мы не обращали никакого внимания. Однако, когда бы я ни садился в такси с кем-нибудь из своих друзей, водители обычно всегда старались ничего не говорить, даже если в кабине царил гроб. Как и большинство борделей, «Рай» находился в здании отеля. Все было организовано с максимальным удобством. Войдя в главный вход, посетители проходили через небольшой коридор — и оказывались у стойки администраторов. Здесь их пути разошлись. Постояльцы отеля, которые служили прикрытием для прибыльного бизнеса, должны выпрямиться. Состоятельные сепаратисты отперли дверь слева. — Плача, я сделала широкий жест в сторону Арсена. Я не возражал. Сразу же за дверью слева (для тех, кто пойдет налево) открылся зал. Здесь стояли два красных дивана и стол для русского бильярда с мягкой обивкой. Через холл можно было пройти в две небольшие спальни, оборудованные широкими кроватями и зеркальными потолками, и в комнату, где находился небольшой бассейн три метра на четыре с металлической лестницей посередине. «Итак, — Арсен потер руки, поставил бар на бильярдный стол, — дайте нам водки, бутылку, четыре пивных бокала и все», — сказал он. — Что-нибудь поесть? Грузный мужчина весом в сто тридцать килограммов в черном костюме был немного похож на официанта. — Нет, — сказал Арсен.

Теперь мы немного прочищаем горло, и девушки вступают в игру. Когда Гром ушел, он обратился ко мне: «Ну, как ты? Я пожал плечами. — Я еще не знаю. Я с осуждением огляделась вокруг. Во мне проснулся прирожденный моралист Конде. Теперь мне казалось, что проституток посещают только совершенно несчастные люди. И, конечно, сами шлюхи — это несовершенный человеческий материал, который нуждается в серьезной психологической помощи. Да, я собирался помочь этим несчастным встать на путь исправления. Да, он был настолько захвачен этой идеей, что через некоторое время один из них в абсолютной ярости кричал: «Ты пришел трахать меня или читать мораль. ‘ Но все же до этого дело не дошло. Мы собирались «промочить горло» — и выбрать двух из предложенных девушек, чтобы предаться с Арсеном жестокому разврату, я жестокий моралист. Бутылка водки» растворилась невероятно быстро. Видимо, в горле у нас сильно пересохло, когда мы ехали из ресторана на такси. Пиво также погружалось в наши желудки одно за другим. Кроме того, я не возражал против всех четырех раундов «Мышьяка», он уже был способен. Пенне быстро превратились в моем пищеварительном тракте, за ними последовала сорока и превратила меня в пьяного монстра. Хотя девушки еще не пришли, меня раздели догола, бросили одежду на бильярдный стол под бурные возражения Арсена (он забил на блики) и повалили в бассейн. Вода в нем оказалась теплой и совсем не отрезала меня от воды. Я вышел и стал ходить по Центральному залу в чем мать родила, выражая недовольство тем, что девушки бастуют. К тому же Арсен был настолько пьян, что казалось, будто его друг абсолютно голый. Наконец появилась наша крепость в сопровождении около десяти разномастных «красавиц». Я стоял, ничуть не смущаясь, прислонившись к бильярдному столу. — О! Один из них сказал, глядя на меня. — «Что такое «О»!», — сердито спросил я. — ‘Да, это просто смешно. Она хихикнула. Остальные девушки, включая их суровую предводительницу, сохранили мрачное выражение лица. Мне показалось, что обычно он был лишен чувства юмора. — Я хочу вот эту!», — сказал я, погрозив пальцем в ответ на смех. Большой мужчина повернулся к девушке и слегка покачал головой. «Но мне нравится вот эта», — Арсен выбрал блондинку с длинным крючковатым носом. — Вы уверены? спросил я. Я сам всегда обожал аккуратные носики, и мой выбор очень скоро удивил меня, буквально через полчаса я узнал, что жена Арсена очень-очень похожа на эту длинную тарталетку — так что мы уже все выпили», — сказал он. Сверху вниз. Еще одна бутылка водки. Два пива — четыре, — поправил я. — Ну, хорошо, четыре и все. — А шампанское для нас? — Девушка, которую я выбрал. — И шампанское, — не спорит Арсен. — «Два», — сказал я. Это две, две бутылки. После того как я выпроводил девушек, шампанское было откупорено, я налил его в пивной бокал и выпил одним глотком, мое состояние серьезно ухудшилось. Я начал очень настойчиво спрашивать шлюх, откуда они и как сюда попали. В конце концов, тот, кого я выбрала, взял меня за руку и вошел в мои комнаты. Там она села на двуспальную кровать и обвела меня пальцем. Я стоял, прислонившись к стене внутри нее, и искал точку опоры. Это было крайне необходимо для меня. Сильное опьянение для меня всегда идет волнами, я почти трезв, потом готов упасть. — Откуда вы? Я повторил. «Я тебе уже говорил». Из-под Ногинска. Иди сюда», — она достала из сумки презерватив и сняла его. ‘Вы собираетесь носить его сами или обратитесь за помощью? — ‘Вы не обязаны, — сказал я внушительно, воздев указательный палец к потолку, — я не понимаю! Как! Я могу!

Так и было! Приходите к такому падению! — О чем вы говорите? — спросила она с недовольством. Она, должно быть, устала от таких разговоров. — Скажи мне, — продолжал я морализировать. Тебе действительно нравится сосать все эти грязные члены? Вы действительно возражаете против того, чтобы незнакомые люди засовывали их в вас? Они толкались и пихались. Они сталкивались и толкались. День за днем, день за днем. Время от времени. Каждая инфекция. В конечном счете, это была, если вдуматься, если вдуматься, у пьяного ума действительно не было слов: — моральная дыра. Я нашел. И он очень грубо добавил: «Ты — моральная дыра». По крайней мере, ты это понимаешь, дырка. «Я все понимаю», — сказала она, ловко распечатывая презерватив и опускаясь передо мной на колени. То, что она сделала в следующий момент, поразило меня до глубины души. Я не видел этого раньше. Она положила резинку в рот и наклонилась к моему медленному органу. Я наблюдал за ней, завороженный доселе нерастраченным влечением, и через минуту с эрегированным членом, на котором красовался «товар номер один», выбежал из комнаты в зал, где Арсен с упоением трахал прибор, разложив один из красных диванов. — Арсен! Я закричал. Только подумайте! Она умеет носить гондон ртом!» Твоя мать! Мой друг дернулся всем телом и остановился. Пошел ты, Степа, ну, что ты делаешь, в общем. — Извини, Уэсли, — сказал я, сорвал презерватив со своего члена и вернулся к шлюхе, чтобы через полчаса довести ее до белого каления. Она кричала и вопила противным тонким голосом: «Ты пришел трахать меня или читать мораль?». Затем она схватила вещи, которые успели вылететь, побежала в бильярдную, где снова помешала Арсену. «Йо, мама!» — позвал он в свою очередь. Что это! Они собираются дать мне эту пакость, чтобы я когда-нибудь занялся сексом!» Не разрешается. Вскоре три недовольных человека сидели на красных диванах, а я, заглотнув еще немного топлива, голым вышагивал перед ними, читая морали. — Как это возможно?! Я сказал. Быть в красотках, чувствовать себя вполне нормальной? Это чудовищный аморализм, это полная духовная деградация. Это было настолько образно, что я даже вздрогнул на некоторое время. И проститутки, и мой друг Арсен выглядели абсолютно дезориентированными. Они не понимали, что происходит на самом деле. Привычный порядок вещей был полностью нарушен. Возьмите этот шар», — заверещал я, проходя вдоль бильярда. Там больше людей, чем в проститутке. Отдавая свое тело, дорогая девушка, вы на самом деле отдаете свое внутреннее «я», свою душу. Но он принадлежит Богу… Ну, хватит!» — воскликнула она, так искусно приложив венок ко рту. На ее груди, кстати, висел крест. Вы заставили меня колебаться. Если больше ничего не было, то я уходил. Она вскочила с дивана. — Останься, — сказал Арсен, беря ее за руку. Я хочу две, если, конечно, это никому не повредит. И тут случилось непредвиденное. Ничто не предвещало беды. Но оно пришло. Раздался громкий стук в дверь. Они также стучали так настойчиво, что я подумал, что приток перекрыт полицейскими. Первый этаж бросился к окну, но окна были зарешечены. В тот момент я даже не думала, что есть что-то, что действительно отвлекает от главного — мытья посуды. Я бегал по комнатам, простукивая стены в поисках потайной двери, но ее, конечно, не было. Арсен и девушки сидели молча. Возможно, им было интересно, чем все закончится. В конце концов мне надоело искать то, чего не было, и, поскольку стук не прекращался, я подошел к двери и открыл ее. Цель. Я так и не удосужилась одеться.

На пороге стояла маленькая светловолосая девочка с длинным носом. Она оглядела меня с ног до головы, скорчила гримасу, затем оттолкнула и вышла в коридор. Тут она остановилась прямо перед Арсеном. Как сейчас помню эту картину. Он сидит в самом центре дивана, обнимая шлюх за голые плечи. Вид у него такой ошарашенный, как будто он увидел белого медведя с улыбкой Джаконды. — Вот и все!» — сказала блондинка. ‘Превосходно! Я прошел мимо и хлопнул дверью. — Что это было? — удивленно спросил я. ‘Моя жена — это моя жена’, — сказал Арсен, затем налил стакан водки, выпил за вторым, и за третьим. Ты! Он повернулся ко мне, внезапно очень рассердившись. Вы позвонили моей жене. Больше никого нет. Никто не знал, что я здесь. — «Хорошо», — сказал я. Я не знаю вашу жену, не знаю. — Но ты знаешь мой телефон, — Арсен вскочил с дивана. Он позвонил мне домой и сказал, где я нахожусь. И что? ‘Да, ты точно сумасшедший’, — я осторожно двинулся к бильярдному столу, на нем лежала куртка моего друга. К подкладке, я это прекрасно запомнил, была пришита пуговица и на ней висел молоток. В минуты ярости Арсен был опаснее бешеного слона. Поэтому, на всякий случай, я преградил ему путь к оружию. «Послушай, брат, — сказал я, — клянусь тебе, я не имею к этому никакого отношения». Я понятия не имею, как она узнала, что мы здесь. — Ну, конечно, — недобро рассмеялся Арсен. Больше никого нет! И он бросился ко мне, выставив руки перед собой, как будто собирался меня задушить. Я успел только схватить со стола бильярдный шар и ударить его прямо в лоб. Вероятно, из-за своего бурного бега он так живописно рухнул — въехал ногами в мои, а голову запрокинул назад. Он упал и тут же сел, прикрыв лоб ладонью. Кровь заструилась по пальцам. Его было много. Он даже не застонал. Он просто сидел там, молча, как громом пораженный. Девочки закричали: «Стой! О Боже!» Один побежал к Арсену, другой — к двери, чтобы вызвать охрану. — «Стой!» Я побежал за ней, схватив ее за плечо. Но она уже колотила в дверь кулаками. Потом она начала от меня отбиваться: — Отпусти меня, болван! Замок щелкнул, и в зал почти вбежал крупный мужчина в костюме. В этот момент я продолжал удерживать проститутку. — Отпустите девушку! Он рявкнул. И тут же я выпустила его из своих объятий. И он прыгнул перед охранником, размахивая кулаками: — Ну, давай, давай, боец. Давайте посмотрим, чего вы стоите. Хотя, — я вернулся к столу с рюмками, налил себе водки, выпил и повернулся: — как и ты, четыре мне надо. Большой человек ушел, приведя с собой еще троих. Некоторое время они вместе бегали за мной вокруг бильярдного стола. В то же время я прекрасно проводил время, смеялся и кидал в них мячи. Потом они поймали меня. Пару раз они ставили их к стене. И они хлопнули в ладоши. И они понесли развратника к выходу. Меня выгнали на улицу совершенно голым. Моя одежда летела за мной. Я стал подбирать его на мокром асфальте, платье ругалось на чем свет стоит. Я оделась и поняла, что мне чего-то не хватает. Мобильный лежал в кармане, и паспорт. Но пистолета в кобуре не было. Дверь в отель была предусмотрительно заперта, и я начал стучать в нее, крича: «Поставьте бочку на место, суки!». Прошло пятнадцать минут, я не успокаивался — потом окно первого этажа открылось, и в него был брошен мой пистолет в кобуре. «Вот и все», — сказал я. Я подумал, не позвонить ли пару раз в дверь, чтобы они узнали наших, но решил, что не стоит этого делать. — Арсен! Я закричал, вспомнив о ране на голове моего друга. Арсаин! Он не ответил, и я пришла к выводу, что либо он обиделся, либо трахается по плану, а я не хочу двух проституток сразу,

Чтобы напрасно беспокоиться об этом, я оставил друга в «вершине разврата». Ссадина на лбу в целом была очень маленькой, рана была незначительной для такого парня, как Арсен. В результате ему заклеили рот пластырем и начали, как они это называли, «доить клиента». Он был промокшим в течение трех дней. В это время Арсена отвезли в банк и с деньгами увезли из Москвы в Ногинский район, где жила эта мерзкая шлюха. Там он некоторое время чувствовал себя вором, водил девушек в рестораны, ювелирные магазины, покупал им одежду, обувь и духи. Ночь они провели в лучшем номере местной гостиницы. А когда на третий день Арсен доел бабушку и с сожалением сказал, что в банке тоже ничего нет, его просто выгнали на улицу. Из какого-то местного телефона-автомата он позвонил мне, сказал, что у него нет денег даже на электричку и они могут попасть в засаду, но чтобы я обязательно встретил его на станции, чтобы мы могли вместе выпить пива. «Я очень хочу, друг мой», — доверительно и немного по-детски сказал Арсен, когда мы давились пивом на станции Тошниловка, в основном он говорил о своей жене, о том, как он ее любит, но теперь им точно придется развестись. «Представляешь, — сказал Арсен, — таксист, который нас высадил, был ее родным дядей». А главное, я его очень хорошо знаю. Я понятия не имею, как я не узнал его в темноте. Помните, он все еще привел нас прямо к двери «Рая». И оттуда, как выяснилось, я отправился прямо к своей жене. И он рассказал ей все. Прости, брат, что было на уме. «Все в порядке», — ответил я, изучая синий лоб своего друга. Я не обиделся. Вы знаете, как я забегаю вперед вас, сразу же заверю тех, кто беспокоится о семейной жизни Арсена с женой, он не разводился. Со временем я связал его с мотылем. Дядя больше не заходит в их дом. Мой друг некоторое время угрожал разбить ему голову, но потом его порезали. Я убедил его, что это неконструктивное решение. Почему-то не только Арсен, но и его жена считает, что именно дядя виноват в их супружеских проблемах. Загадка причудливой человеческой психики. В New Times мой друг Арсен очень хорошо устроился. По иронии судьбы, сейчас он живет в том самом районе, где когда-то стал дойной коровой для нескольких проституток. Он работает шофером и табельщиком у главы местного района. А вместо молотка он теперь носит в кармане бильярдный шар. Шучу. Я понятия не имею, что именно он сейчас несет, размышляя и атакуя. Скорее всего, что-то смешное, например, газовый баллончик. Я не видел «Мышьяк» уже десять лет. Но он иногда звонит, рассказывает, как у него дела. И каждый раз он предлагает как-то встретиться, когда он будет сидеть в Москве в ресторане, пить водку, как в старые добрые времена. Я всегда отвечаю: «Ну, да, вроде того». Хотя я прекрасно понимаю, что вряд ли пойду в ресторан — слишком много работы, я не гожусь для пустых посиделок. Извините за время, оно работает все быстрее и быстрее.

Однажды в Москве был слет, своего рода почетных учителей, среди огромного количества которых было всего трое мужчин. Ну, они, естественно, решили отметить этот выпуск в номере, и давайте праздновать. Здесь в люстре горит стоваттная лампа. Они зовут бабушку, отвечающую за лампу, эта бабушка меняет им лампочку, а сгоревшую оставляет на столе. Ну, учителя уже достаточно отметились: сидит лысый, вот один, смотрит на эту лампочку, просвещает остальных, что если засунуть стоваттную лампочку в рот, то обратно ее не вытащишь. Возникает ссора. Один из оппонентов учителя физики говорит: «Как же так! Я кандидат наук, я со всей ответственностью заявляю, что если вы можете это засунуть, вы можете это вытащить!», и он засовывает лампочку в рот, она торчит, но не вытаскивается. Они тянули его, дергали, пробовали разные способы, но ничего не получалось. Они прибывают в больницу. Говорят, что человек с лампочкой во рту. Что делать?» Медсестра думает: «К ебеням!», начинает их отсылать. Когда ей показывают жертву, она в истерике бежит за хирургом. открывается еще шире, луковица высовывается наружу, и мужчина остается с открытым ртом. Хирург объясняет, что это нормально, просто мышцы были довольно напряжены, теперь же, наоборот, они очень расслаблены и сокращаются как хотят, а через три часа можно будет попробовать поговорить Ну, почетные учителя благодарят доктора и возвращаются в отель на такси. физик впереди, остальные сзади, ну, один из недоверчивых все еще не верит. «Я не могу, — говорит он, — понять, как это все здесь находится! Подстрекатель говорит ему: попробуй сам, лампочка не горит. Они возвращаются. Они хватают медсестру. Они успокаивают медсестру и отправляют ее за хирургом. Она в шоке бежит за хирургом. Хирург долго смеется, но вытаскивает лампочку. Они ловят рядовых. Они идут в отель. Портье спрашивает: «Что, мол, дибил?». Не в силах говорить, он отвечает: «Какие идиоты эти кандидаты наук и все такое, они только что положили лампочку в рот, но не смогли ее вытащить». Водитель не верит, его убеждают, он не убеждается, ему дают лампочку, он кладет ее в рот, она не выходит. Они разворачиваются и едут в скорую помощь. Они хватают медсестру. Они успокаивают ее и посылают вызвать хирурга. Приходит хирург, долго ругается, проводит лечебную процедуру и разбивает лампочку на столе, говорит «чтобы больше такого не повторилось». Ладно, возвращайся в машину. Благодарный носильщик с открытым ртом отвозит их в отель. Машину останавливает дорожный полицейский. Давайте разберемся с проблемой трех трусов и писаки в одной машине. Она жестом показала на него, пытаясь объяснить, но он не смог. Единственный нормальный, но довольно пьяный, объясняет гаишнику, что происходит. Он молча идет на свое место. Там гаснет свет. Дорожный полицейский возвращается, открывает заднюю дверь и жестом приказывает им двигаться. Он садится, цоколь лампочки торчит у него изо рта. Они обращаются в отделение неотложной помощи. Они хватают медсестру. С трудом пересадите его в самоходную машину.

О, я сегодня хорошо спал. Сейчас десять тридцать, ладно, хватит крутиться, пора выгуливать собаку. Все еще спят, ну да ладно — завтрак накрыт — приятно.

Наклоняется, говорит, разговаривает. Сегодня мы хотели узнать, что такое манты? Жена традиционно занимается тестом, а я — фаршем. Правильные и супервкусные манты получаются, если использовать как минимум два вида мяса, а лучше три. Вчера на рынке я купил хорошую говядину, свинину и немного баранины. В идеале для людей мясо должно быть измельчено, но лень мешает, и у меня есть электрическая мясорубка с крупными отверстиями. Очень большие, которых в решетке всего семь. Так я и сделал, но лук на мясорубке, не очень мелкий и должен быть не менее 40% в мясо. Черный перец, соль и другие специи — ни в коем случае. Дайте постоять несколько часов, должен появиться сок. Жена делает тесто сама, несколько раз экспериментировала с покупным — не получается, то ли рвется во время приготовления, то ли вынимает готовое, и это уже не манты, все вкусные соки вытекают. Чтобы тесто не рвалось, получалось тонким и в то же время эластичным, когда оно выглядит готовым и из него можно лепить — в основном не менее часа в герметичном целлофановом пакете. Что за процесс там происходит, может быть, увеличивается количество звеньев в тканевой составляющей муки — я не знаю, может быть, эксперты подскажут. Но здесь речь идет об опыте поколений.

Подготовительная работа завершена, пусть все ждет своего часа.

А за окном красота, мое любимое время. Небольшой минус, ветра нет, снег идет крупными хлопьями. Грех упускать это. Здесь все и начинается, на этом Лосином острове Национальный парк отправляется в путь на лыжах и почему бы не поехать, на сотню Лосиных островов Национальный парк, на этом месте с широкими пешеходными тропами. Он начал медленно, разогрелся и перешел на одиночный шаг (движение на коньках за счет толчков палками под каждой ногой). О! Это восхитительное ощущение движения и полета. Кажется, что скорость не больше, чем у велосипеда, но таких ощущений нет. Может быть, из-за долгого скольжения правильно заточенной лыжи и слаженной работы всего тела, может быть, еще почему, но у меня всегда такое движение полета и восторга.

Кто-то скажет про лыжи, да тоже здорово, но для меня — это совершенно другое, а в Москве, чтобы покататься, надо замотаться на целый день. Дорога по вечно забитой Дмитровке (свободной, Степаново или Тикачева) того стоит. Да, и ехать там забавно — двадцать, максимум тридцать секунд, и ты уже спустился и вернулся к лифту. Это далеко от Альп в Австрии или Швейцарии и даже не близко к красной поляне в Сочи.

UV-F, кажется, немного перестарался, руки под вопросом, дыхание протестует, перешли на двухступенчатый гребень (один толчок палками под петлю толчков ногами), профи идут только в подъем, а мы ни секунды не боремся, только получаем удовольствие. Людей на удивление много, и почти всем за сорок. Молодежь, эй! Что для вас этот душный, пыльный спортзал? Посмотрите, какая красота: белый до изумления, пушистый снежок на дорожках, ветках деревьев и на лапах огромных столетних старико в-olde. И воздух! Этот неуловимый, но такой восхитительный морозный аромат старого леса. Вы дышите как будто в первый раз. Ах, ах, ах. Сегодня я определенно собираюсь сделать большую петлю (около 9 км). На древних лесах (вероятно, на этих лыжах катались, когда я еще не родился), еще более древние старик со старухой, которым глубоко за семьдесят, если не за восемьдесят, медленно катались на лыжах, тщательно наслаждаясь процессом. Вот это я понимаю! Я уважаю. Дай Бог здоровья.

Дома я пошел в душ, жена уже воткнула Манти и положила пару в мотыля, сорок минут, ни секунды. А пока я лежу с ноутбуком, в теле приятная усталость и жжение, можно почитать an.ru.

Под такое блюдо не грех и выпить. Он достал, привезенный друзьями из Сибири, самогон, настоянный на кедровых орехах. Продукт правильный, товарищ, как хобби занимается (не на продажу) — каша готовится на пророщенном зерне и при перегонке берется не более 40%, так называемое «тело», безжалостно режется Начиная с того, где много всяких эманаций и ацетонов (легкая фракция) и заканчивая) и заканчивая своими маслами сивушными.

Ну, давайте, давайте: не пейте на здоровье. Манти едят только руками, осторожно покусывая, чтобы сок не вытекал. М-м-м, какая несравненная вкуснятина. Кетчупы и другие соусы — полная противоположность, поэтому ни в коем случае не перебивайте этот неземной, божественный вкус. Я печатаю это и почти подавился слюной. ))

Я съел, наверное, уже дюжину, больше не могу, а рука сама так и тянется. Ладно, еще один. А теперь — обязательный свежезаваренный чай (чур из пакетиков, набитых порошком с полов индийских складов), без сахара, с кусочком горького шоколада. Я медленно сижу с хлебом его жены, а его дочь теперь будет кувыркаться в прихожей. — Когда ты приедешь? — Вечером, в девять часов. — Выгуливай собаку, нас пока не будет. — Только не говорите: А кто я? — Поднимите лицо. — Есть такой анекдот: жена жалуется другу. Мы с мужем не позволяем собаке заводить собаку. Почему? Да, он не хочет идти с ней. — Улыбнулась, ушла, и только дверь за ней закрылась, возможно от пьянства (хотя две чашки всего), возможно от мгновенного эффекта экстракта военного кедрового ореха, а возможно просто от полноты жизни — мы с женой посмотрели на нас и нас так и тянуло в объятия друг друга. Как и в молодости, мы почти не дошли до постели. И вы не можете пощипывать звуки.

Они упали в обморок, спустились и извивались несколько часов, можно собраться в ванной. На сегодняшний день у нас еще есть ванная комната, недалеко от дома. В маленькой ванной комнате с номерами нет специальных новых порошков, нет бассейнов, джакузи, бильярда и прочего караоке, зато можно душить веником. Что еще необходимо? Двух часов вполне достаточно. С нами до сих пор живут друзья семьи нашего возраста.

В ванной мы пьем только травяной чай из термоса, с чабрецом, мятой и еще какими-то травами, но потом в лаунже, где есть несколько столиков с удобными диванами, уже можно налегать на бутылочку пива, там разных На продажу нет, но это нормально, но так нормально, но это нормально чисто выпить хочется, чтобы тебя посадили, посидеть и посмеяться. Какое приятное расслабление.

Они ушли домой, может, фильм посмотрят? Нет, лучше спать пораньше, завтра на работу. Ну, да — завтра снова в бой — доказывать преимущества капитализма перед социализмом, но сейчас я даже думать об этом не хочу и не буду. Завтра будет завтра.

И уже засыпая, прижавшись к теплому боку жены, я подумал: «Боже, какой замечательный день. Спасибо.

Несчастный случай, ужасная вещь, оставляющая людей калеками и приносящая смерть. И каждый год их количество увеличивается в связи с ростом миграции и количества транспортных средств. Свои коррективы вносят многие обстоятельства — качество дорожного покрытия, погодные условия и т.д. Но главным все же является человеческий фактор, уверенность водителя в своих силах, и обычно в таких случаях игла спидометра располагается выше ста километров. Конечно, авария может произойти и в шестьдесят, и даже в тридцать, но обычно в таких случаях страдает автомобиль, а не водитель и пассажиры, ну, а производитель автомобиля и запчасти сгорают. Никто не отменяет день жести. Было два пассажира, мы были незнакомы, водитель назначил цену, мы согласились. Пассажир, сидевший впереди на пятнадцатом километре. Машина завелась, вернее, завелась. Renault был довольно неприятным, а водитель веселого Балагура любил нажимать на педаль. Дорога была слякотной, и на следующем повороте машина заглохла. Не много, но это было ведущим. — «Че!» — сказал пассажир впереди, — «давайте восемьдесят и не больше». — «Пойдем. — Я был возмущен, — хорошо! У меня рейсы, сколько я вас возьму!» «Я сказал восемьдесят и не больше, — без доли эмоций ответил пассажир, — В моем доме трое детей, вы их кормить собираетесь?» — «Лучше езжайте на автобусе!» — снова возмутился водитель. -Мы с вами встречались по цене? Вы взяли деньги? — Пассажир пошарил в кармане куртки и вытащил довольно внушительный перочинный нож, подбросил лезвие и положил его на ногу водителя. -Иии, что вы! Ситуация явно стала нервной. — «Ни за что!» — сказал пассажир тем же флегматичным тоном, — «но если стрела пойдет выше восьмидесяти, я буду у вашего бедра и всажу ее. С сантиметром на каждые десять миль вы справитесь? Водитель оказался очень дисциплинированным, машина шла ровно, не вздрагивая, совершив всего два обгона за семьдесят километров пути, и то при абсолютном отсутствии приближающегося транспорта. Я давно не путешествовал с таким спокойствием. Когда машина припарковалась у места назначения и пассажир вышел из салона вперед, водитель проводил его долгим взглядом. — «Ты вроде как идиотка!», — громко вздохнул он, — «Черт, а ведь сначала и не подумаешь! И я подумал, что он разбился со вспышкой молнии о дорожную сумку и сказал: — Титти! И не больше! Машина двигалась устойчиво и без толчков.

Рассказ того же товарища, что и в рассказе: https://www.anekdot.ru/id/981763/.

«Даже черные краски должны рисовать свет». Андрей Кивинов, с участием Сергея Лукьяненко, из книги «Ночь накануне».

Вообще, я не очень приветствую так называемый «фекальный юмор», но тут, извините, такой случай, что из песни слов не выкинешь ни в коем случае. Да, и история полностью и по существу не акцентирует на этом внимание. Может быть, кого-то накажут, может быть, это слишком натуралистичная сцена, но я надеюсь, что все присутствующие здесь люди — взрослые, прекрасно осознающие прозу жизни и то, что даже самые красивые девушки не прилипалы.

Далее из слов тов.

История снова старая, еще с тех времен, когда телефон, фотоаппарат и видеокамера были тремя разными предметами и имели размер, не позволяющий поместить их в карман. Я до сих пор кручу руль в частной охране в далеком сибирском городке.

Часть 1 (черная и вонючая)

Девушка, назовем ее Марина, студентка 5-го курса одного из известных университетов города, ехала как-то рано утром в машине со своим женихом. Ну, как жених? Это скорее показуха для подруг. Все эти женихи цепляют к постели многих, и никто не зовет замуж, хоть самого красивого с курса, без ложной скромности. И все в порядке с головой, иду на красный диплом. Другие девушки в группе уже замужем, некоторые успели родить, и тут на меня натыкается коза. А время идет, скоро ты прощаешься с общежитием и временной регистрацией города, возвращаешься в родное село, месить навоз или что?

С такими грустными мыслями она сидела на переднем сиденье новенького Серегиного автомобиля, который она любезно согласилась подарить институту. И ведь такая стерва — ни слова о любви, а прикрывает живот. Они ели и пили вечером и в полночь, что-то экзотическое, а теперь все так плохо. Что я такой глупый.

И чем дальше, тем сильнее. Похоже, я не доживу до института. О, мама! Глаза на лоб лезут. — Сережа! Прекрати, мне это очень нужно. — Сказано — не сказано. — Не можете, вы видите знак. Они немедленно отступят. Подождите. — Сколько можно ждать, я сейчас взорвусь. О, о, о. На первом же светофоре, вся в холодном поту, Маринка выскочила из машины и последним невероятным усилием воли, сжимая сфинктер, прошла несколько десятков ярдов до дорожки к лесу и Там, взглянув на огромную ель, она целеустремленно устремилась к ней.

Ну, кто не понимает: войти в часть в сибирском лесу зимой, это целая проблема, снежный покров порой превышает 2 метра, а раскисший снег в мороз — не утонешь. Недаром они терпят сибирских охотников, которые уже не могут сходить в туалет без лыж дома. А Маринку, знавшую тайгу не понаслышке, отец научил тому, что под опаленной елью обычно мало снега и эту проблему можно легко решить. Подобраться к дереву и обратно (осторожно, чтобы не стряхнуть снег с лап) подобраться к стволу, а там уже обнажиться и приседать. Иголками можно уколоться, но это гораздо лучше, чем в холодном снегу.

Сойдя с тропы в сторону ели и сразу опустившись в снег до середины бедра, Маринка сделала это, как в Тайге. Наклонившись к полуюгу — она дула от души, с надрывом, соскальзыванием и другими соответствующими звуками. И только она собралась выдохнуть с облегчением, уже спокойно продолжая процесс, как что-то коснулось ее самого сокровенного. И особенно трогательно, вдумчиво. Подпрыгнув и отскочив в сторону, она увидела синюю руку со скрюченными пальцами, торчащую из-под огромной еловой лапы, и, что самое страшное, рука двигалась и тянулась к ней. Из ее безумия вырвался крик в соседнем лесу и закружилась голова от треска стаи ворон, где-то завыли собаки.

Начало моей истории.

Самое неприятное — это то, что по окончании срока службы.

В принципе, ничего особенного не произошло — около семи утра в сберкассе сработала сигнализация, что иногда случается несколько раз за ночь. Через несколько минут они пришли, осмотрели — все в порядке, следов проникновения или попытки такового нет, но вот незадача — офис не хочет возвращаться на охрану (на панель управления). Это тоже редкость, но случается, и есть процедура для таких случаев, я и старший идем за «домоуправом» (ответственный сотрудник заведения, который закрыл или имеет ключи), оставляя сотрудника нашей бригады на объекте для охраны. По дороге мы забираем дежурного PIO из районного офиса, и они вместе с экономическим агентством перезагружают систему безопасности изнутри. В данный момент нас страхует соседний экипаж. Сначала забрали дежурного, потом принимающего авторитета (пожилую, толстую тетку, которую пришлось посадить в УАЗ). Мы отправились на объект. Время около восьми утра, но это едва рассвело, в конце концов, еще зима, и уже много машин, и всю ночь шел хлопьями снег, а моя тетя жила почти на другом конце города. Похоже, что через некоторое время вы снова не изменитесь.

Когда мы проезжали небольшой лесок, казалось бы, отделяющий один район города от другого, и после того, как мы отъехали от светофора, не успев толком разогнаться, старик вдруг резко: «Тормози!» Вроде бы чужая территория, а мы здесь вообще по другому поводу, но у Мышонка полицейские рефлексы и нюх всегда были на высоте. Не думая, он резко нажал на тормоз и съехал на обочину, за припаркованный автомобиль. Дорога была широкая, многополосная, хорошо освещенная, было много машин в обоих направлениях, я даже не понял, что произошло. Только когда Мишка открыл дверь и выскочил, даже не дожидаясь полной остановки, он услышал громкий женский крик. И в этом крике, бесконечном крике безграничного ужаса, безмерного отчаяния и смертельной муки, было столько всего, что я уже вздрагивал и дрожал. Он поставил машину на ручной тормоз и тоже выпрыгнул.

Молодая девушка в короткой кожаной куртке чуть ниже пояса, с гримасой дикого ужаса на лице, в брюках, спущенных почти до колен, сияющая всей своей прелестью, когда она кричала и шаркала в нижнем белье, брюках, сапогах на высоком каблуке, стреляя прерывистыми взрывами и оставляя безошибочный след на белом снегу. Позади нее, на расстоянии примерно двадцати или тридцати футов, высокий мужчина с неестественно смуглым лицом двигается со странными, раскосыми заниженными шагами. Что индийское? — Несвоевременная мысль пришла мне в голову. Девочка, увидев, что Мишка выскочил ей навстречу, прыгнула ему на шею (фигурально) и зарыдала, наконец, перестав кричать до звона в ушах. Тогда медведь действительно отпрыгнул, чтобы удержать маньяка, совершенно не ожидая такого поворота событий, поэтому он застыл в недоумении, раскинув руки в стороны (на автомате). Обойдя их, я бросился на крестьянина: «Стой!» Голова шла кругом от вариантов, как же мне теперь объяснить ему все. Парень остановился в нескольких метрах от меня, и я остановился, ничего не понимая. Вязаная шапка, лицо и передняя часть куртки мужчины были покрыты жидким дерьмом с соответствующим резким запахом. Мужчина внезапно упал на колени и начал яростно растирать себя снегом, изрыгая по пути страшные и сильные спазмы. Он был здесь. Какого черта он здесь делал?

Представьте фотографию. На тротуаре оживленной дороги (хорошо, что в этом месте почти нет прохожих) один полицейский с автоматом в руке обнимает девушку со спущенными штанами, другой застыл, как статуя, в полном ахуе, а перед ним на коленях стоит парень, прикрываясь руками от снега. Если бы это произошло в наше время — камеры на телефонах и видеорегистраторы — мы с Мишкой были бы невероятными звездами YouTube, а эти видео побили бы все возможные рекорды просмотров.

Я стоял, совершенно не понимая, что делать, переводя взгляд то на отрыгивающего мужчину, то на красивую попку с отчетливыми линиями загара и упругими следами от обтягивающего купальника, изо всех сил стараясь не смотреть ниже середины бедра плачущей девушки. Мишка застыл с гримасой боли на лице, только свободной рукой похлопал по плечу девушку, которая все еще обнимала его, говоря: «Ну, ладно. О, хорошо. Наконец, с заднего сиденья выполз дежурный сержант: — Почему вы здесь гражданин? Отпустите офицера и немедленно оденьтесь. — Девушка покачнулась, прищурила глаза и снова горько зарыдала. Да, одеться, но как? Как вы его на себя натягиваете?

Она слегка отъехала, но машина впереди проехала очень быстро и даже не посмотрела на номера в совершенно непрофессиональной манере. Девушка проследила за ним взглядом, внезапно перестала всхлипывать, только протяжно всхлипнула и неожиданно громко и сердито сказала: «Это чертов козел! Она ушла, сука. Даже из машины не вышел, ублюдок. — А это кто?», — спросил я, чувствуя себя очень неловко, разговаривая с полуголой девушкой на дороге. Ее глаза пытались прищуриться на темнеющий лобок, только мысль о том, что находится ниже, немного останавливала ее. — Как мой парень. Теперь уже бывший. Она скорчила гримасу и на этот раз почти беззвучно, но очень жалобно заплакала. — Да! Действительно, редкий засранец. — Я поднял голову и увидел выпученные глаза тетки в машине, которая смотрела в окно с неописуемым ужасным восторгом, ее нос был приплюснут от удовольствия, а рот приоткрыт. — Тетя не бздит! У нас это происходит каждый день. — подумал я, приободрился и наконец начал действовать. Она достала из-под сиденья старую, грязную и засаленную тунику, в которую была одета, когда они залезли под машину во время ремонта. Встряхнув его несколько раз, он обвязал рукава вокруг талии девушки и, все еще не удержавшись, посмотрел на лобок, девушка была очень стройной и красивой, несмотря на потекший цвет. Это оказалась красивая юбка с запахом и ароматом, соответственно. Он накинул ей на плечи свое пальто. И запах уже не был таким сильным, либо он выветрился, либо уже был ароматизирован.

Тем временем Мишка ругался по рации с нашим дежурным (дежурная часть RCMP) за то, что он ругает дежурных из этого района за то, что они прислали сюда машину и, похоже, не очень успешно. Старлей подсказал: — Скажи им, Миша, что мы сейчас просто уйдем, нам нужно добраться до объекта, смена закончилась. — Пошел ты, скажи мне. — Медведь в сердцах бросил трубку и выскочил из машины.

Подошел мужчина. Он уже снял шапку и пуховик, вывернул их наизнанку, вымыл лицо и руки (разумеется, красно-стального цвета, как советский флаг). Довольно молодой и красивый, лицо его, правда, было немного умыто, холод ударил сильно и потряс его не по-детски: — Спаси-и-и-те вас, девушка! Честно говоря, его трах замерз бы. Спасен Богом, хотя и таким экзотическим способом. — Улыбка приятная. Но! Выступление Херассе! Потом в самый неподходящий момент входит дежурный: — Ну, рассказывай, что за дерьмо у тебя тут. жесть такая. — И очень довольный своей глупой и неуместной шуткой, улыбнулся. Я очень хотел, как в известной песне, «И одним ударом выбить лейтенанту два глаза».

История от мужчины. Мы наткнулись на хижину, круто наткнулись, но я все равно решил уехать утром. Ни копейки, все пропили, до дома было пять остановок, я решил прогуляться, но, видимо, переоценил свои силы. Я смутно помню, что все время падал, но к тому времени, когда я оказался под деревом, все прошло. Он точно замерзнет. Сейчас не очень холодно, минус пять где-то всего, а к вечеру обещают минус двадцать пять, я видел прогноз. А я напиваюсь круто, сплю по восемь часов, ты будешь поднимать шум. Я проснулся — кто я, где я, что я, что я. — Я совсем ничего не понимаю, но что-то горячее стекает по моему лицу, это приятно. Я поднял руку, чтобы узнать, что это, но не понял — я почувствовал — что-то теплое, мягкое, нежное, как бархат. Но потом вонь, как аммиак в мозгу, прорвалась, очистилась, так сказать. Еще не до конца проснувшись, я вскочил, открыл глаза, увидел бегущую девушку, крик, уже звенящий в ушах. Мне кажется, что-то случилось, мне нужна помощь. И тело больше не мое. И вот ты здесь. Так девушка вытащила меня из другого мира.

Потом снова зашел дежурный: «Вы собираетесь писать заявление? Нет? Ладно, мы уходим. — Подождите, вы, и что с ними делать? — Что-то в этом старике уже заставило меня жестоко нервничать. — Это не наше дело! Они сами во всем разберутся. — Да пошел он! Мы не люди, не так ли? Куда они в таком виде и без денег (сумка Маринки осталась в той машине). И они замерли, посмотрите, как они дрожат. — Я сказал, поехали! Идите в жопу, товарищ старший лейтенант. И вы можете написать для меня отчет. — Мишка не вмешивался (они с Женей еще не сняли для меня «балюстраду»), только, отвернувшись от звезды, показал большим пальцем на свой живот. Я подошел к Маринке и Саше, которые стояли неподалеку. Саша присел на корточки и стал растирать снег на сапогах Маринки, что-то тихо говоря. И она стояла, прикусив ушибленную нижнюю губу, глаза ее были полны слез, и она слегка дрожала. — Куда я могу вас отвезти? Пойдете ли вы в клетку (конфетка, собачник — отсек в задней части УАЗа для задержанных)? Там грязно. — Да, даже на полу! Отвезите меня на место, всего есть четыре остановки. А Маринку в общежитие в таком виде точно не пустят, столько глаз. Я заткнусь позже. — И вот это. Спасибо, брат! Я буду помнить вечно!

Запах в машине сильно чувствовался, тетка зарылась в платок, но вам все равно, потерпим, не маленькие. Я подвез их к самому входу, о чем думали старые одуванчики на скамейке.

По городу ходили чудовищные слухи о банде полицейских-маньяков, насиловавших молодых девушек под дулом пистолета прямо на дорогах, а если они были с молодым человеком, то парней заставляли в это время молиться.

Часть 2 (свет)

Прошло много лет, я давно не работал в ментовке, забыл вспомнить эту историю и переехал в Москву, как вы знаете. Однажды, на выставке в ЭКПО (профессиональное оборудование), ко мне подошел мужчина, подбежал и прямо пыхтел от здоровья, внимательно посмотрел в глаза, улыбнулся и сказал: — Здравствуй тезка! Так встречайте!» и я его совсем не узнаю». Что-то в этой улыбке было неуловимо знакомое. — Вы не знаете? И сразу же я узнал тебя, навсегда запомнил тебя и тот день, мельчайшие детали. Помните того изолированного пьяницу? И как вы тогда отправили Старли. -. Да, хорошо, о. Не может быть. Вообще-то свидание. — Если будет время, давайте выпьем кофе, расскажу, что было дальше.

Далеко от его слов.

В то время я был очень пьян, летел, как говорится, по наклонной плоскости жизни и со все возрастающей скоростью. Он работал в шараге электриком, а бригада уходила — каждое утро, что стукнуло, в Голубую Соплю. Он пропил все на гроши и зарплату, и Калиму. Он жил с матерью в двухэтажной хрущевке и тянул с ее пенсией, она еще работала уборщицей по вечерам. Сколько горя я принес ей тогда.

Не забывайте, что я тогда уговорил Маринку пойти ко мне. Он сказал, что моя мама дома, пусть не боится, и что в таком виде она не может находиться в общежитии. И она сама все понимала. Потом мама увидела нас в коридоре: — Ой, сынок. — И она ушла, плача в своей комнате. Я думал, что все, регион — принес бум. Я дала Марине, как сейчас помню, таблетку левомицина и повела его в ванную мыться, умываться. Он мыл посуду на кухне хозяйственным мылом, заваривал чай, резал черный хлеб кубиками и ставил его в духовку, чтобы он поджарился вместе с печеньем.

Она вышла из ванной, развесила все на батареях, постирала мою шапку и постирала куртку. Мы сели пить чай. Сидим, трескаем крекеры — разговариваем. И вдруг такая же откровенность пошла с нами, со мной о том, что ее жизнь бесполезна, безнадежна и пьяна, с ней о том, как она несчастна с мужчинами. Мы сидим, другой. Так души стали не той спиной, вплоть до самого маленького уголка. И я чувствую себя так хорошо, расслабленно, что мне даже не хочется пить. И она так красива, хоть и проста, не накрашена, в старом халате своей матери, но нет никого прекраснее в том позвонке, который дрожит сейчас. Мама один раз оглянулась — мы пьем чай, другой — мы пьем чай. Она вроде успокоилась, вошла, спросила, чем нас накормить? Она увидела Маринку, поговорила с ней немного, а меня увела в другую комнату: — Какая хорошая девочка! Саша! Это ваш лучший шанс начать нормальную жизнь. Достаточно, чтобы свести меня в могилу — и я сам все понимаю, я вышел на балкон покурить и сказал себе: — Баста! Я больше не пью! — что у меня совсем нет силы воли? В конце концов, когда-то он был спортивным.

Так они просидели до вечера за чаем и разговорами. Все давно высохло, но я никак не могу решиться. Наконец он упал на колени: «Спаси меня сегодня, не бросай меня дальше, дай мне шанс. Я брошу пить, вернее, я уже бросил, ты тоже хочешь бросить курить? — Он схватил со стола пачку и бросил ее в окно. — Если вы согласитесь встретиться со мной, то больше никаких падений и никогда больше! А мужчинам твоего бывшего все равно. — Глаза ее затуманились от слез, она громко вздохнула, — Давай Саша вот так: три дня, если выдержишь, то приходи, если нет, то выгоню сразу, сразу узнаю. Вы хороший человек, но слабый, и совсем не умеете лгать. Если сможете, откажитесь от выпивки совсем, тогда она у нас с вами получится, если нет, то Бог вам судья, не прикипайте к моей душе. — Затем мои слезы полились, она тоже заплакала, опустилась на колени и обняла меня. И так стояли благородно долго, оба на коленях, обнявшись и ревя, как дети.

Я нес Маринку в общежитие, ничего не было, даже намека на поцелуй. На следующий день (он начал с выставления счетов) он отказался от Шараги, отправив весь «А-Ла-Ллак-Альбом» по известному адресу. Я покажу вам всех «слабаков»! Полгода назад моя мама пошла к лучшему другу моего покойного отца и попросила его взять меня на работу. Этот автосервис небольшой. И я дошел до данных, а потом сказал дяде Ивану: — Я хочу отправить тебя на курсы автоэлектриков. Голова у тебя светлая, а руки золотые, но ты дурак, что пришел ко мне пьяным. Даже в память о покойном Николае — не возьму. Уходи. Мать, по крайней мере, будет сожалеть.

Я снова пошел к дяде Ивану. По дороге я подобрал кусок металлической трубы. Он зашел в свой кабинет, посмотрел на меня настороженно, но с интересом. Он взял в руки свою трубку: — Дядя Ваня, я бросил пить крепко и окончательно. Возьми меня на работу. И если хотя бы после того, как ты узнаешь от меня запах испарений, ты сможешь трахать меня этой трубой сколько захочешь, я не скажу и слова. — Дядя Иван пожевал губу и после паузы, — Какой ум взял, это хорошо, только я уже взял электрика, хороший мужик, грамотный. — Настроение упало, но зубы стиснула — здесь не получится, найду другую, но выберусь. — Но у меня есть идея, я хочу сделать шиномонтаж. Вы поедете? Я не буду оскорблять деньгами. И вы построите его сами. — Я пойду! — Потом я повешу эту трубку в рамку в офисе.

Дьявол в душе воспитывал меня в те дни: ну, выпей, хоть бутылку пива, никто не узнает. Тогда я приказал себе: прими акцент! И доводил себя до изнеможения, как бы наказывая себя за сидячие мысли.

Они начали встречаться с Маринкой и через полгода сыграли свадьбу. Сейчас у нас три дочери, но мы не останавливаемся. Ха-ха. Через полтора года он открыл свой шиномонтаж. Теперь здесь несколько автомоек. Сейчас я планирую открыть магазин по продаже шин. Но я вообще не пью, ни унции — тут у нас с женой возникла сложная задача, я попросил у дяди Вани трубку и дал ей. А мама любит Марину больше меня, у нее просто души нет, она готова носить на руках, вместе с внучками, старушка расцвела, я только и слышу: какая умница, сабля-красавица, Домохозяйка с иголочки. И я безумно люблю себя, до дрожи в коленках, и каждый день поражаюсь — откуда у меня такое счастье? Мать — свекровь с отцом — свекром тоже получились замечательными, старые приметы теперь верны. Я купил квартиру в пригороде, перевезенную из деревни. Все хорошо со мной — вы видите, как это произошло. И с того дня, который разбил и распутал мою жизнь, я понял одну главную вещь: люди вокруг — в большинстве своем — хорошие и готовы помочь, просто не нужно быть засранцем.

А мораль такова: иногда нужно убить человека, чтобы спасти его. Как в переносном, так и в буквальном смысле.

P.S.. Этот товарищ сегодня рассказал историю! Но есть одно «но». Я отвел его в сторону. А когда вы показали, как он бежит со спущенными штанами и издает соответствующие звуки, я чуть не подавился. В вас умер великий актер! А во 2-й части наши девочки уже проливали слезы. Прямо сейчас. Поймите. Я уже читал нечто подобное, давно правда, у этого автора. Как это происходит? Ну, тот, на чьих книгах основаны «Улицы разбитых фонарей». — Ха! Вы серьезно думаете, что Кивинов сам придумал все сказки милицейского фольклора? Когда вы его прочитали? — Да, конечно. Андрей Кивинов. Я читал его лет двадцать назад, если не больше. слушайте, но ведь многие талантливые писатели «ходили в народ» и черпали рассказы оттуда. и Шукшин. и Шолохов. и Куприн. Да, многие. И источник почти всегда неизвестен. Кроме того, у Кивинова точно не было второй части в книге. — Вы хотите сказать, что первоисточник — это вы? — Ну, почему я? Там было много людей, целых шесть человек, плюс многочисленные пересказы с моей стороны и, возможно, с их. А те, кому рассказывали, могли в свою очередь пересказывать дальше. Ты мне не веришь, да? Что со мной случилось? Я тебе когда-нибудь изменяла? — Я верю! Пойдемте к столу.

Ладно, вы должны поверить — все еще друг!

Сегодня утром у нас заморозки. Я за рулем (прадик), уж е-17С и лед за бортом (за ночь был о-1С). Вдруг на приборной панели загорается какой-то значок, и машина душераздирающе визжит. Следует отметить, что автомобилю всего месяц, и я еще не изучил руководство по эксплуатации для него. И видеть такую икону первый раз в жизни (хотя я сменил много погремушек). Он загорается как «check engine», показывает какую-то петлю вниз с расческой и имеет восклицательный знак внутри. И он расположен примерно там, где находился «чек» на моем предыдущем автомобиле. Сначала я испугался, думал, может, они там переделали эту «проверку» и что-то случилось с двигателем. Но двигатель, похоже, работает нормально, и ничего страшного не происходит. Двигаемся дальше. Я ехал, ехал, гадал, гадал, гадал, что это за дерьмо? И тут до меня доходит — это похоже на спущенное колесо! В моих колесах установлены датчики давления (беспроводные). На ходу я переключаю консоль, чтобы посмотреть, какая шина спущена. и что вы думаете? — Запасной! Из-за мороза в нем давление упало ниже минимума! Спасибо инженерам Toyota за то, что сумели развлечь водителей на дороге!).

Наши друзья из «прошлой» жизни в Израиле часто заходят к нам в гости, которые по той или иной причине посещают Германию: кто-то едет кататься на лыжах в Австрию, кто-то путешествует по Европе, а кто-то просто приезжает, чтобы остановиться у нас и хорошо провести отпуск. Мы всегда рады таким гостям, никогда не жалеем времени, чтобы помочь ребятам хорошо провести время и получить удовольствие. Многие дети старше наших, но есть и наши ровесники, и даже младше — но развлечения всегда детские: всевозможные парки развлечений, Лего-Лэнд, даже Диснейленд в пригороде Парижа иногда попадается: по пути всего две короткие заправки Tesla, а прокатная машина с обычным двигателем обычно может ехать на одном баке, хотя с детьми без остановок все равно не получается.

Мы всегда очень веселимся, дети в восторге.

До этого лета все было спокойно. К нам поступил знакомый, но редкий случай. Дело в том, что буквально через 2-3 месяца после свадьбы мы переехали в Европу и почти не завели общих друзей в Израиле. Они решили устроить для них королевские каникулы. Я специально вырвался на две недели — конец лета — сезон отпусков. Если быть точным, мы были в отпуске, но я продлил его на 2 недели. Мы позвоним человеку по простоте Дэнни и девушки. Да, даже Сара (так ей это нужно, теперь вы поймете почему). И у них трое детей, плюс-минус возраст наших детей.

С уважением, мы более или менее спланировали отпуск до их приезда, включая достопримечательности, Альпы, Биргартен и, конечно, традиционное: «Исследовать» Tesla до 200 км/ч (есть шоссе, где это законно). В Disney land решили в этот раз не застревать — взяли жену в положение — ехать долго и на аттракционах она не сможет побывать — короче, ей будет скучно.

Но все, что без земли Диснея, обещало быть интересным и ярким.

Есть еще одно необходимое лирическое отступление. Мы с женой решили не быть высокомерными и общаться с людьми по принципу, кто нам интересен, ни у кого нет бабушек: мы считаем себя на высоте. Дэнни и Сара — простые парни, обычные специальности для Израиля. Мы прекрасно провели с ними время в Израиле: пару раз вместе ходили в ресторан, ездили куда-то по Израилю. Ни у нас, ни у них не было детей. Теперь они навещали нас. Мы были искренне счастливы.

Надо сказать, что Дэнни и Сара прилетели к нам в тот же день, когда моя жена и дети вернулись после 14-часового перелета на самолете с неожиданно мрачной пересадкой в Домодедово.

Странности начались буквально с порога. Мы вернулись домой, устроились, поужинали, выпили вина. Проскользнула мысль: чего-то не хватает. Я слишком устал, и только на следующий день понял: обычно наши гости приносили бутылку вина, какой-нибудь символический подарок моей жене и, как правило, что-нибудь для детей. Ничего дорогого, просто чтобы показать свое отношение. Они прибыли пустыми.

Да ладно, обращать внимание на такую мелочь?

Но целое складывается из мелочей.

Мы уложили детей и рано легли спать — мы очень устали, а Дэнни и Сара начали готовить своих детей ко сну. Прошло около получаса, и нас с женой разбудил крик Сары, раздавшийся рядом с нашей спальней. Ничего не понимая, он вышел. Что случилось? Сын Сары сбросил штаны с балкона, и она накричала на него, что он плохо себя вел. Почему он кричал возле нашей спальни, если их комнаты на другом конце этажа через коридор и балкон там, я не спрашивала. Ладно, говорю, забирайте завтра — они упали в нашем дворе, никуда не денутся. Короче говоря, каким-то образом они все уснули.

Буквально на следующий день он начал замечать, что Сара ведет себя как-то странно. Сначала мне показалось.

Затем она вспыхнула. Сара взяла на себя право командовать моей женой и подгонять ее к ее собственному дому: подай, мол, принеси, вот так и сейчас. Жена в спальне в слезах.

Я думаю так: давайте отдадим дань биргартену, будем пить пиво с копченой рыбой (хотя я не очень люблю пиво, но иногда даже в удовольствие). И мы поговорим о нормальном пиве, но по-братски, чтобы немного проанализировать наших жен. Какого черта? Разве мы не будем воспитаны?

Я заметил, что Даник не чужд классовой ненависти. Если вы закрываете холодильник, то, хорошенько размахнувшись, дайте знать об этом хихикающим буржуям. А холодильник будет закрыт — для этого нужно разобрать пол кухни — он встроенный. Если закрыть ящик на острове в кухне, то на фут и почти на пинок. Я купила ягоды для детей. Сезон уже закончился, но у нас все еще были ягоды откуда-то из Португалии, которые мы продавали в коробках по 125 г. Я захожу на кухню — Дэнни доедает последние ягоды пальцами над раковиной. Пустые банки теперь аккуратно помещаются в мусорное ведро. Дети не получили абсолютно ничего. Далее. Дети бросили в них вазу с балкона. Сара и Дэнни имеют нулевой вес. О, и они делают свою работу. Больше? Сара чистит киви, сочные порции летят во все щели, на пол. Готово, приносит ванну своим детям. Я не собираюсь переусердствовать. Я смотрю на натюрморт. Он говорит: «Вы сказали, что уборщица придет сегодня», с таким лицом, как будто мы сейчас закажем уборщицу, и она здесь уберет («Давайте срать в вазы!» © поручик Ржевский). Другой случай: мы все сидим за столом, дети играют по дому и во дворе. Сара берет печенье и говорит: «Вот, милая, печенье». Моя шестилетняя дочь протягивает ручку, чтобы взять печенье. Сара убирает руку в сторону: «Не для тебя», и передает печенье сыну. На столе еще 20 печений. Весь этот серфинг в течение 2-3 дней, что они были у нас.

Ну, попробуйте придумать такой цирк. Жизнь — лучший поставщик историй.

Черт, пора выпить пива. Я звоню Дэнни, он не возражает. Но потом Сара вскидывает руки и говорит: «Мы с (имя моей жены) тоже хотим такую.» Я говорю: «Но с детьми это не получится. Давай сегодня, а ты завтра». Я говорю вежливо, но у меня на лбу написано, что у нас с Дэнни мужской разговор, не действуй мне на нервы.

И тогда Сара заявляет: «Я приехала сюда, чтобы расслабиться, а не сидеть с детьми. Мы пойдем сегодня, а ты завтра!». ВАУ!

Я смотрю на свою жену. Он умоляет глазами пощадить суку. Дэнни — ни слова. Может быть, вы не слышали что-то под каблуком?

«Ладно, — говорю я, — ша, никто уже никуда не поедет: ни мы, ни ты. Все свободны, концерт окончен». Сара охренела — она явно никогда в жизни не слышала подобного пассажа.

Хотите ли вы, чтобы они вас понимали? Научитесь говорить без предлогов. Но я должен был посоветоваться с женой.

Пойдемте в спальню и поговорим. Жена снова в слезах. Должна ли моя беременная жена беспокоиться из-за какого-то полотенца в моем доме? Моя жена рассказала мне, что Сара мучила ее своей ревностью, ей было очень больно. А зависть? Я сказал: думаю, пора организовать поездку в аэропорт, показать свою игрушку, чтобы пердящая труба была разорвана раз и навсегда. Жена почти бросается ей в ноги: «Не говори им вообще, нам еще лететь, а этот будет проклинать. Это наши жизни и жизни наших детей». Женщины суеверны. Я не суеверен, но я немного холоден.

Хорошо, план ясен. Я отрывисто спрашиваю жену: «Мне их выгнать?».

Я спускаюсь вниз. С пасторской точки зрения, ничего не произошло. Дэнни читает телефон, Сара что-то нажимает.

«Вы, ребята, сегодня переезжаете в отель. Я оплачу гостиницу и арендованную машину на оставшиеся дни. Дэнни, давай сделаем заказ».

Что началось. Вот здесь стало еще смешнее, злость прошла. И мы неблагодарные (!!), и мы испортили им отпуск, и вообще («вообще» — это то, что у нас есть деньги, а у них кредит на квартиру в Хайфе. не надо быть вангой).

Я выполняю свой типичный трюк: мысленно посылаю чертовски громко — не говоря ни слова, но глядя им в глаза.

Уходите через час.

P.S. Хотелът и колите не отказаха. Кой би се съмнявал в това. Съпругата ми и аз спорехме за 5 евро, от които те ще се нуждаят в края, така че ние ги върнахме за бензин за тези дни в подвижна машина. Хм, взривих 5 евро — не поисках. Те бяха много обидени, вероятно. p. Хотелът и колите не отказаха. Кой би се съмнявал в това. Съпругата ми и аз спорехме за 5 евро, от които те ще се нуждаят в края, така че ние ги върнахме за бензин за тези дни в подвижна машина. Хм, взривих 5 евро — не поисках. Те бяха много обидени, вероятно.P.S. Хотелът и колите не отказаха. Кой би се съмнявал в това. Съпругата ми и аз спорехме за 5 евро, от които те ще се нуждаят в края, така че ние ги върнахме за бензин за тези дни в подвижна машина. Хм, взривих 5 евро — не поисках. Те бяха много обидени, вероятно.

Как я служил дирижером. Будучи студентом 3-го курса, я получил заманчивое предложение поработать летом в строительной бригаде ………… Лидерство. Меня не пугали обстоятельства организации строительного отряда на базе другого института. Какая разница. В результате 1979 года я стал бойцом Мопи (это учителя), факультета физического воспитания. Спортсмены разных видов спорта — гимнасты, боксеры, волейболисты, легкоатлеты и т.д. Это были советские времена. Пассажир был незначительным дополнением к глобальной системе работы железных дорог. Следовательно, некоторые его потребности не могли быть учтены перспективными планами развития отрасли. А что нужно пассажиру? Сесть в машину и чтобы было где прилечь (желательно на чистом белье), попить чайку, что-то поесть, отправить естественные надобности, доехать до места назначения и спокойно выйти. Очень часто железная дорога не могла предоставить ничего из вышеперечисленного и не предоставляла. Давайте начнем с точек. Садись в машину. Мы все смеялись над шуткой сатирика о восьмом автомобиле. В одной из моих поездок на машине обнаружился дефект в колесных парах (в отличие от автомобиля — они меняются сразу). Вагонку отцепили, вместо нее прицепили старый лак, на котором она сидела несколько лет. И они поставили его прямо за локомотивом. Под номером 2. И они продали около 12 билетов в вагон №1. Я веселый парень, и всем, кто хотел сесть в мой вагон с билетами на №1 в 1-30 утра, посоветовал садиться на всех, так как именно там должен был быть первый вагон. Кроме того, все мои места были заняты, и к тому же там были двое военных с одним зэком, которые попросили отдельное купе (это было на зарезервированном месте — потом вагон). А сколько раз была произведена посадка в вагон? Да, не считай. Две девушки с чемоданами в городе на Неве — это уместно. И у них есть билеты на прошлое. Это было обычным делом (напоминает — Ночной поезд 1-30), но здесь их распродали 15 минут назад, и в кассе произошла ошибка. Я предлагаю девушкам обменяться билетами. Бегите к денежным столам. Бегите назад (все еще с чемоданами). Осталось пять метров — машина касается земли. Пытаюсь наверстать упущенное — не получается. Крикливая слеза Остановите кривошип! Я спрашиваю, у вас есть 15 рублей? (Штраф за нарушение стоп-крана). У нас есть билеты, — кричат они. Этого мало, — отвечаю я, — вам нужно добавить 15 рублей. Поезд, кстати, идет медленно, у них просто небольшой состав и плюс чемоданы. 100 метров незабываемого диалога против стоп-кадров — есть ли у вас 15 рублей? — Ты ублюдок, у тебя есть 15 рублей? — У нас есть билеты — у вас есть 15 рублей? — Ты бандит, у тебя есть 15 рублей? — Пожалейте несчастных женщин — у вас есть 15 рублей? — Я тебя ненавижу — у тебя есть 15 рублей? -Так вы все провалились …………. …в итоге сломался мой второй вагон (из Санкт-Петербурга он был последним) замер на самом краю платформы. Самое смешное, что я был благодарен. Но я не могу осуждать — когда вы путешествуете 28 дней подряд, единственное развлечение — это пассажиры. Пункт второй — местоположение. В это время был введен новый вид услуг — продажа билетов на борту самолета. Это. Едет человек в Москву с юга, а ему прямо в поезде продают билет дальше от Москвы до самой окраины. Но это 1979 г. Сотовые телефоны, Интернет, факсы только загнивают. У нас даже нет достаточно простых телефонов для всех. В результате мы имеем пару — тройку пар (по два человека на место) на каждом рейсе из Москвы. Кроме того, оба уверены, что только у него есть нужный билет. Предложение дирижера решить вопрос в кулачном бою обычно награждается. Жаль — на дороге так скучно.

Признаться, было трудно найти спортивное решение проблемы. Механик — руководитель бригады (это официальное название — а так — только бригадир), допущенный к перевозке кроликов (зданий) из Санкт-Петербурга только в Болой. Затем они должны пройти в кассу (стоянка 30 минут) и купить билеты до Москвы. И никаких проблем. НО! Все водители обращают внимание кроликов на то, что билетов мало — два, три не больше. И вы должны быть первым. Одновременно с остановкой поезда открываются двери, и начинается забег. Станции устроены так, что место остановки вагона относительно билетной кассы не имеет большого значения. В конце концов, пассажиры очень разные. И не каждая машина заводится. Несколько раз мои кролики (тот, что из последней машины) побеждали. Я сорвал банк. Это было весело. Пассажир сел на свое место. А где нижнее белье? По правилам того времени, нижнее белье можно было носить только в купейном вагоне. На зарезервированном месте кондуктор должен был прорваться внутрь. Наш состав московской формации. Поэтому в Городе Герое мне должны дать нижнее белье на дорогу туда и обратно. И они дают мне 60 комплектов. На зарезервированные места отводится 54 места. Там вам нужно 108 плюс 1 для кондуктора (ему разрешено менять белье в каждой поездке). Хм, первое задание класса. Но эта проблема решается очень просто. Два скандала хуже, чем один. Отсюда, из Москвы, мы раздаем нижнее белье (оно приходит само — без барского чая) всем, кто в нем нуждается. И это необходимо для 54 человек. А в Петербурге, когда я уезжаю, я объявляю, что согласно инструкции он обязан распределять. И мне нравятся оставшиеся 5 комплектов — женщины с детьми, просто молодые и красивые. И тогда я кричу — больше никакого белья и закрываю дверь. Шум, крики, грохот, угрозы, жалобы. Но ничего не помогает. Без нижнего белья. Правда, после того, как он отдал свой, теперь уже частично заведенный, комплект — женщина пригрозила, что будет спать на нем, несмотря на бетонное белье, — один или со мной — я могу выбирать. Я выбрал независимость. Мы продолжаем двигаться. Я хочу чайку. Но чтобы это средство попало в машину, будьте в воде. В больших резервуарах между потолком и крышей. А в 1981 году (это был мой второй сезон) в конце августа железная дорога решила пустить дополнительный поезд на Мурманск (пассажирский, конечно — где вы видели дополнительные санитарные машины?). И возьмите вагоны из резерва. То, что они простояли там несколько лет, никого не смутило. Ну, они должны быть в хорошем состоянии (что правда, а не известно). А когда их попытались наполнить водой, все устроили душ прямо в машине — с потолка нескончаемым потоком лилась вода. В результате в воде оказался лишь каждый третий автомобиль. А титан (железнодорожное название чайника) был в рабочем состоянии не у всех. В результате в первом рейсе дополнительного поезда во всей консистории (17 вагонов) работали только два (!) «Титана». Кипяток был на вес золота. В некоторых местах (149 остановок от Москвы до Мурманска) надписи с надписью «кипяток» над кранами, выступающими из железнодорожных зданий, сохранились с незапамятных времен. И я лично видел тех, кто хотел получить кипяток — но даже простой воды в этих кранах не было. Но, спросите вы, как же функционировали общие помещения в вагонах без воды? Да, я отвечу на этот вопрос. В тех вагонах, которые нельзя было подделать в Москве, туалеты были закрыты. Правда, в Петрозаводске их пассажиры смогли принять душ — вагоны снова пытались набрать воды, ведь не каждый проводник смог объяснить заправщикам, что его бак на крыше похож на садовый душ. В моей карете была вода. Титан, однако,

Я не работала и четыре раза в день бегала в командирский вагон за кипятком (ну, это глупая идея ехать в поезде с ребенком, когда в груди нет молока — ему не объяснишь, что молочная смесь разводится в теплой воде, а ее (воды) нет, и чтобы спасти уши, я бросалась на кипяток). Для этого они открыли для нас туалет в вагоне. 1. Я сразу решил, что я молод, хочу жить и мне не нравится отравлять свой организм аммиаком (часть мочи). И в трех вагонах было много запасов аммиака (справа и слева воды не было). Я честно мыл единственный туалет дважды в день. Но я сразу понял, что наш народ победил в Великой Отечественной войне не благодаря пунктуальности, почти никто не ходил в туалет. Но как был решен вопрос с питанием? В конце концов, идти около двух дней? Но это невозможно. Дополнительный поезд — вагон-ресторан не допускается! Люди садились в поезд вечером, обедали тем, что Бог послал, а потом наступало утро. А они на проводника (ну, вы же понимаете, что кипятком их не прошибешь) — и где можно поесть? Да, на платформе на каждой станции — они получают ответ. Но это не житница СССР — Украина. Это Карелия, и платформа не может предложить ничего, кроме сырых, свежесобранных грибов. Правда, посреди платформы стоит палатка с «наборами в дорогу», синими вареными цыплятами и свежими огурцами. Но! Семнадцать вагонов с 54 зарезервированными местами в каждом опустошают такую палатку за 10 минут. А счастливчиков можно пересчитать по пальцам одной руки. Люди голодали. Ничего нельзя было купить — даже хлеба! Я помню один случай. Одно томительное утро на второй день в этом поезде. Оставалось пять часов, но терпение пассажиров истощалось. И тут поезд останавливается на какой-то полустанке. Через дорогу находится вагон-ресторан встречного поезда, где предприимчивая официантка ставит две коробки йогурта за зарешеченную дверь. Половина машины бросается ко мне и требует, чтобы я открыл дверь. Напрасно я убеждаю их, что в расписании нет остановки и что поезд может уйти в любой момент. Они ставят мне ультиматум: «Открой его или мы убьем его и откроем сами». И когда я смотрел в их глаза, полубезумные от голода, я знал — если я не открою его, они убьют меня. Пассажиры столпились у двери (очень хорошо, что она была зарешечена) и с боем пытались выхватить кефир. А я бросился за ними и подумал — должно быть, я в беде. И вот, без всякого свистка, поезд трогается с места и медленно набирает скорость. Я кричу — мы уже едем, но меня никто не слушает. Битва за еду продолжается. Затем я хватаю пассажиров одного за другим и поворачиваю их лицом к проезжающему мимо туземному автомобилю. К ним возвращается здравый смысл, и они садятся в машину на ходу. Но одна мать не реагирует на мои действия. Она держит в руках пять бутылок кефира и пытается получить сдачу с десятки. Но, как на счастье, у официантки нет денег на менее чем четверть билета. В дальнем конце вагона проезжает ребенок, стоящий на мусорном баке и дико и непрерывно кричащий: «Мама! Мама! Мама! Но женщина непреклонна — она должна получить сдачу. Затем я хватаю ее за плечи и начинаю тащить в сторону удаляющейся двери. То ли от диких криков ребенка, то ли от моих дружеских стуков под спину, матрона медленно приходит в себя и пытается догнать единственную открытую дверь во всей композиции. Но тщетно. Поезд набрал приличную скорость, и даже я, оставивший позади счастливого владельца кефира и включивший высшую передачу, понимаю, что мы отстали. И у меня нет никаких документов.